Выуживаю из кармана мобилку.
– Крис. – Прикрыв дверь на кухню, чтобы не шуметь, при этом замечаю, что стекло на полотне давно выпало, а вместо него вставлена картонка. Охренеть.
– Ты где? Я же жду, – елейно отзывается на другой линии любовница.
– Отмени на завтра приёмы, я буду занят, – зачем-то игнорирую её вброс об утолении моей жажды – как-то совсем не до секса сейчас. Меня больше волнует, что с этой семейкой не так.
– Срочных нет, я передвину. – Крис неплохая помощница, включается в работу моментально. На передок доступная, но легко прыгнет на другого, если я вдруг занят.
– Вот и отлично. Завтра меня ни для кого нет, – отключаюсь и ещё долго пялюсь на экран, соображая, что творю. Ведь нет никаких причин задерживаться здесь, но…
Озираюсь на полочки возле холодильника, где ровными рядочками стоят поваренные книги. Все чистые и аккуратные, словно хозяйка их никогда оттуда не снимает. Да, конечно, зачем их доставать, если продуктов всё равно нет?
Приложение откликается на прикосновение пальцев. Быстро делаю заказ, вбиваю нужный адрес и прячу телефон в карман, приглушив звонок до вибрации.
Какое-то время стою у окна и рассматриваю ночной двор высотки. Октябрь не радует теплом, и в квартире прилично зябко, а я в одной тонкой рубашке и джинсах. Но мне до того жарко, что хочется раздеться полностью. Расстёгиваю несколько пуговиц, чтобы избавиться от удушливого ощущения на шее, и всё-таки возвращаюсь в комнату.
Меня будто нитью тянет к этой троице, а настоящую причину понять не могу.
Когда захожу внутрь на цыпочках, чтобы никого не разбудить, замечаю Мурчика. Кот, скрутившись в ногах хозяйки чёрно-белым клубком, мягко мурлычет, оправдывая свою кличку. Малыши, обнявшись, крепко спят, а девушка постанывает.
Подступив осторожно ближе и наклонившись над ней, прислушиваюсь.
– Не забирайте их, пожалуйста… – срывается сиплое с её пересохших губ. – Я всё верну, всё отдам. Не трогайте детей…
Так, пора подключать мозги и силы посерьёзнее. С Ласточкой явно что-то нечисто. И я разберусь в этой хрени, чего бы это ни стоило.
Глава 4
Ласточка. Наши дни
Кто-то, вызывая в голове и ушах болезненное напряжение, пронзительно вскрикивает.
Я распахиваю глаза и, не соображая, что делаю, несусь через коридор в кухню, откуда слышатся голоса. Распахиваю закрытую дверь и с ходу влетаю в крупную грудь в белоснежной рубашке.
На миг перед глазами темнеет. От удара и дезориентации после сна отлетаю назад и шлёпаюсь на попу.
Пытаясь прийти в себя, фокусируюсь на лице напротив и вмиг теряю последние крохи самоконтроля.
Губы, приоткрывшись, хватают недостающий воздух, в ушах гремит, отчего я не слышу, что говорит мужчина. Он подаёт руку, цепляется за плечо, но я отталкиваю.
Его взгляд, невольно опустившись, застывает у меня между ног, но тут же скрывается за густыми чёрными ресницами, а мужчина отворачивается в сторону.
– Вам лучше прикрыться, – тихо говорит он, протягивая руку.
Не сразу понимаю, что распласталась в одной футболке и безобразно расставила ноги.
Ночью было жутко жарко. Я на ощупь, не включая свет, сбегала в туалет, заодно проверила, закрыта ли входная дверь. Была закрыта. Значит, сынулька выпроводил врача и заперся, а деньги я утром на клинику переведу – так даже удобнее и вопросов меньше. Скинув мокрый от пота халат с домашним платьем, в котором я уснула и, выудив любимую тонкую футболку, что заменяла мне ночнушку, набросила её на голое тело. Прежде чем рухнуть снова в кровать, я всё-таки проверила детей. Оба спали крепко и не лихорадили. Успокоившись, что опасность миновала, я заснула, как младенец.
Чтобы вот так неожиданно проснуться.
У меня получается развернуться, но ноги всё ещё ватные, немеют, поэтому я с трудом переползаю в ванную и, не оглядываясь, захлопываю дверь. Дышу. Или не дышу.
Я, наверное, сплю. Или брежу.
Боже…
Это не может быть он. Не может.
Закрыв ладонями лицо, тихо выдыхаю в руки, стараясь не закричать и не паниковать.
Всё прошлое в прошлом.
Совпадение? Или он нашёл меня?
Тот, кто предал и разрушил мою жизнь до корня и даже не подозревает об этом. Или всё-таки?..
Да я даже имени его не знаю! Подлец!
И что теперь делать?
– Мама, ты в порядке? – спрашивает из-за двери Миша.
Мне приходится сжать горло рукой, чтобы ответить:
– Да, я сейчас… Умоюсь.
– Мы тебе сюрприз приготовили, – лепечет Юля. По голосу слышно, что ей лучше. Это придаёт сил, а на губы наплывает кривая улыбка. Сюрприз удался.
– Минуточку, детка.
– Мы ждём тебя, – отвечает дочка с весёлыми нотками в голосе.
Чтобы встать, я несколько раз вдыхаю-выдыхаю, только потом хватаюсь за стиральную машинку мокрыми ладонями, и моё отражение появляется в зеркале. Растрёпанное, бледное до неузнаваемости, заспанное. Однозначно страшное.
Сидеть в ванной бесконечно долго не могу, я должна знать, что с детьми и почему этот… врач до сих пор не ушёл.
Умываюсь спешно, чищу зубы и не могу совладать с дрожью, что катится по всему телу. Дыхание пунктирное, мир шатается, и я вынужденно стискиваю кулаки, чтобы прогнать слабость.
Зачем он явился? Почему именно сейчас?
Трусы на верёвке всё ещё мокрые, но приходится надеть – у меня их парочка всего. На новые денег не хватает, стараюсь детям всё покупать – им в школу каждый день бегать, а я обычно дома сижу, не сильно модничаю, нет необходимости. И красоваться не перед кем.
Здесь же нахожу старенький спортивный костюм, что последние месяцы на мне буквально висит, и мокрую до ужаса майку – хоть выкручивай. Октябрь, в квартире очень холодно и влажно, бельё сушится неделями, а лоджия завалена хозяйским мусором – туда нам строго-настрого запрещено выходить. Меня, слава богу, с детьми пустили сюда жить по доступной цене и прощают некоторые задержки по оплате, так что на мелкие огрехи и неудобства я не оглядываюсь.
Понимаю, что лифчик всё-таки в комнате остался. В той кучке вещей, что я скинула ночью. Потому напяливаю майку на голое тело, содрогаясь от холода, а следом и остальное – теплее не становится, но я хотя бы не откровенно раздетая. Носки все протёрлись, а тапочки за три года развалились – я их давно выбросила. Не надевать же сейчас тёплые, вязаные крючком угги, которые я делала по мастер-классу из интернета? Зато работать в них комфортно.
Прежде чем выйти, я долго стою у двери и пялюсь на потёртую ручку, прислушиваюсь к отдалённым голосам, и отскакиваю, когда с другой стороны слышатся чьи-то тяжёлые шаги.
