Растяпа. Во всем виноваты шахматы

Душа у женщины легка

и вечна склонна к укоризне:

то нету в жизни мужика,

то есть мужик, но нету жизни.

/И. Губерман/

1

Играть в шахматы отец научил меня раньше, чем сестра читать.

У бати был друг Иван Митрофанов – тоже заядлый рыбак и охотник. И шахматист… Долгими зимними вечерами в отсутствии телевизора они собирались то у нас, то у Митрофановых и пластались меж собой. Я сидел рядом и наблюдал. Мне легко было представить отцовы фигуры македонской фалангой, а дяди Ванины – персидскими полчищами. Болел за наших… Изучив фигуры, их возможности и основы игры, я начал биться сначала с отцом, а как поднаторел немного в игре, то вставал в очередь в поединках навылет с мужчинами. Когда сражались мы с батей в гостях у Митрофановых, его жена выговаривала хозяину:

– Ваня, ты с них аренду бери – ишь повадились: своих что ли нету?

Ей не понять мужских правил.

Школьником записался в шахматный кружок в Доме пионеров. Но вскоре бросил эти занятия: играть было не с кем – руководитель кружка не в пень колода, одно название; а Логачев Витя, более-менее сносный игрок, ходил нерегулярно.

На первом курсе инженерно-строительного факультета ЧПИ на уборке картофеля в совхозе «Лазурный» играл с самим Свешниковым. Он выиграл, не глядя на доску, а для меня память на всю оставшуюся жизнь – это же надо: Евгений Свешников согласился со мной сыграть!

В Анапе, проходя службу в ОУОМСе (отдельный учебный отряд морских специалистов погранвойск), благодаря шахматам объелся халвы. Одну задачку мне в электричке как-то подкинули ребята. На вид простенькая, а попробуй реши! Я сейчас расскажу диспозицию, а вы попытайте-ка счастья на досуге…

Значит, так… Три черных пешки на краю доски на исходных позициях начала партии. Три белых пешки в одном шаге напротив стоят. Короли по той же горизонтали на другом краю доски – каждый в линии своих пешек. Белые начинают и должны выиграть. Я играл черными и не проигрывал. За неудачную попытку сто грамм халвы. Она продавалась в чипке на территории части по рубль тридцать за кило. Сто грамм – тринадцать копеек. Ох, и побегали же ребята! Ох, и поел же я халвы!

На Ханке со своим старшиной Колей Сосненко сыграли партию двое на двое со второразрядниками (так они утверждали) с малых катеров. Удивительно и очень сложно играть в шахматы парами – не советуясь, обдумывая свои ходы и разгадывая задумки партнера. Мы выиграли банку сгущенки, а второразрядники разругались и слили концовку партии заведомо проигрышными ходами – цугцванг называется.

Институт и завод ничего не дали древнеиндийской игре. А вот после переезда в Увелку первым делом отнял шахматную корону редакции газеты «Ленинское знамя» у заведующей отделом писем Нины Михайловны Плотниковой, которая беззастенчиво обыгрывала весь коллектив, не щадя и мужчин.

Работая в РК КПСС, однажды успешно выступил за Увельский район в турнире по шахматам на приз райкома профсоюза работников сельского хозяйства. Прознав об этом, шеф мой Пал Иваныч Кожевников прямо на аппаратном совещании предложил всем желающим принять участие в сеансах одновременной игры на нескольких досках – после работы, конечно. Желающих оказалось достаточно, а вот победителем всех баталий неизменно оставался ваш покорный слуга.

В учебном авиационном полку, где работал техником по регламенту самолетов, мои шахматные способности начальство заметило и однажды отправило во главе сборной полка на турнир в ЧВВАКУШ (Челябинское высшее военное авиационно-командное училище штурманов) – нашу головную организацию. Игроков было двое – солдат срочной службы (перворазрядник) и курсант училища (врун и дезертир). Не знаю, умел ли будущий штурман вообще двигать фигуры, но как только мы прибыли в Челябинск, он тут же удрал к своей невесте – только его и видели. Он не явился к началу турнира, и ничего не оставалось, как мне играть вместо него. Солдатик решил схитрить.

– Анатолий Егорович, – он говорит, – играйте на первой доске: вам все равно ничего не светит. А я на второй доске, где народ послабее, попробую выиграть личное первенство.

Так и сделали. Только из пяти партий на первой доске я принес команде три очка, а служивый на второй – полтора.

– Ну как? – самодовольно спросил его в электричке на обратном пути в часть.

На похвалу рассчитывал, а он сказал:

– Одни хитрецы кругом. Не прокатило, блин…

Когда с Советским Союзом было покончено, новые люди пришли к власти. Главой района стал Скобин Василий Петрович, а его правой рукой Виктор Григорьевич Шумаков – большой любитель шахмат. С его подачи в нашем районе процветали шахматные турниры в форме клубных собраний. На двух из них по любезному приглашению первого заместителя Главы района я побывал.

В поселке Нагорный в Доме Культуры в тот день собрались самые заядлые любители шахмат. Сначала, как настоящие спортсмены, мы что-то там расчертили, кого-то с кем-то поделили (посеяли, как говорят в большом теннисе) и даже сыграли пару-тройку партий. Потом гостеприимные хозяева пригласили всех участников пообедать. Стол был богатый. Мы как накирялись… вернулись к шахматам, и пошла заруба – только часы спортивные злобно клацали: играли все блиц.

Другой турнир с застольем и выпивкой провел у себя директор Песчанской школы Борис Николаевич Извеков. Шахматист он отличный, а хозяин хлебосольный. Повторился Нагорненский блиц-турнир. И я там был…

С победой на выборах Главы района Литовченко Анатолия Григорьевича ежегодно стали проводиться спартакиады между сельскими территориями по многим видам спорта – в том числе, шахматам. На первую такую в селе Кичигино Глава Увельского сельского поселения пригласил в команду шахматистами меня и учителя первой школы Пасечника. И ничего мы там с Петром Трофимовичем выдающегося не показали.

В Увелке немало замечательных шахматистов – это и Мирасов Роман Андреевич, и Проскуряков Виктор Афанасьевич… Но первый где-то затерялся, выйдя на пенсию, а второго практически на все турниры приглашали судьей.

А между тем, в Песчанке сложилась своя шахматная элита – реально равные по силе игроки: Шумаков Виктор Григорьевич, Ногинов Владимир Егорович, Извеков Борис Николаевич, Жижилев (не помню имя и отчество), Женя Гец…

В Каменке тоже богатыри-гроссмейстеры – заводила, конечно, Зайков из Администрации, но был еще и перворазрядник: он-то и поддерживал знамя каменских шахматистов довольно высоко.

В Рождественке сам Глава поселения Гришау играл и собирал команду. Но почему-то забыли самого мощного игрока – Бобылева Александра…

Вобщем, такой расклад.

Увидев, что настрой Главы района проводить подобные спартакиады ежегодно серьезный – уже был назван следующий хозяин спортивных игр: Хуторское сельское поселение – местные главы зачесали затылки: хочешь-не-хочешь, а надо создавать команды, надо организовывать тренировки…

И тогда в поселке Увельский был создан шахматный клуб.

Встречает меня ветеран стадиона Александр Петрович Шушуков.

– Анатолий, приходи в воскресенье к десяти часам и всех шахматистов, кого увидишь, приглашай – мы создаем шахматный клуб.

С десяток человек собралось. Инвентарь нашелся – несколько досок с набором фигур, шахматные столики с соответствующими… как их назвать-то, чтобы не повторяться? И начали мы играть… Играли-играли… Играли… Каждое воскресенье с десяти до упаду… Как известно, каждая капля воды камень точит, а каждая сыгранная партия в шахматы прибавляла нам опыта и мастерства.

Однажды на стадион приплелся очень больной с похмелья корреспондент районной газеты Азамат Аиткулов. Мы с ним знакомы еще по «Вире!» Комитета по строительству и архитектуре Администрации Увельского района. Когда Клипа закрыл газету, Азамат перебрался в «Настроение» и с настроением трудился пять дней в неделю. В субботу вдрызг напивался и спал в подъезде неразделившей его чувств дамы. Однажды приплелся к нам в воскресенье…

Уловив его настроение, я предложил:

– Азамат, похмелиться хочешь? А давай сговоримся – я тебе каждое воскресенье бутылочку пива, а ты в газете «заметку про наших мальчиков» – то есть шахматный клуб и его участников. Чтобы, во-первых, в ней прозвучало – где и когда мы собираемся и всех желающих приглашаем. Во-вторых, побольше пафоса: фамилий и достижений – чтобы люди видели себя на страницах газеты, а родственники ими гордились, а не ругались за отсутствие в выходной.

И ведь сработало! Азамат был неплохим журналистом. Его заметки к нам притянули не только любителей шахмат из других поселений, но и южноуральцы стали наведываться. В первое воскресенье Нового Года в клубе собралось человек двадцать… Уму непостижимо – какая однако популярность!

Настойчиво игнорировали нас метры древнеиндийской игры – песчанцы, каменцы и рождественцы… Из Кичигино, помнится, кто-то был.

Ну и доигнорировались. На конец зимы председатель райспорткомитета Боровинский объявил районный лично-командный турнир по шахматам на базе Увельского клуба. Ему надо было отобрать сильнейших игроков в сборную для областных соревнований, которые намечались на начало весны.

Женщина, кандидатка в сборную района, у Сергея Васильевича уже была. Переехала из Магнитогорска, купив в Увельском поселке дом, и появилась в нашем клубе Елена (по-моему, мастер спорта по этой самой игре). Других женщин в клубе не было. Она ходила одна, и редко кто из мужчин мог сыграть с ней наравных. Лена была выдержанной и приветливой по характеру женщиной. А её покойный отец – известным в области шахматистом.

Итак, прежде, чем выставить команду на районные соревнования, мы провели турнир внутри клуба. Причем, иногородних предупредили, что в случае победы, место в команде им не светит. Но увы, все лавры достались увельчанам. Право защищать честь района в бескомпромиссной борьбе заслужили Сергей Маненков – лошадка темная, Виктор Афанасьевич Проскуряков – наш ветеран, который ради такого случая совмещал участие с судейством, и я.

Собрались все команды на районный турнир. Провели жеребьевку. Пошла в ход швейцарская система – от игры к игре все сложнее соперник.

Чемпионом района стал я – скромно так и со вкусом. В последней партии обыграл перворазрядника из Каменки. Ситуация была драматическая – он играл белыми и пытался навязать свой стиль игры. Я упорно оборонялся. Перворазрядник, не получив преимущества к эндшпилю, разменял две ладьи на ферзя. Это его и доконало: на чистом пространстве две ладьи в связке сильнее любой королевы.

Ах, эти проклятые концовки партий! Никогда они мне не давались. Но в той я был на высоте.

Отходя от стола, каменский перворазрядник сказал с обидой и пренебрежительно в мой адрес:

– Ничего не показал мудреного, но и не совершил ни единой ошибки.

– Главное – результат! – вступился за меня Шушуков.

Второе место в турнире занял Проскуряков. Третье – Сергей Маненков, молодой, но быстро прогрессирующий шахматист. Общекомандное первое место тоже, конечно, у нас – хотя для Елены соперниц совсем не нашлось.

Шахматные монстры просто дивились (давились от зависти?) нашим результатам. Виктор Григорьевич Шумаков, наверное с расстройства, умудрился проиграть шахматисту заведомо слабее его – моему однокашнику Михаилу Андрееву, который на турнире выступал за команду «Злак». Миша в самом начале пожертвовал слона за пешку, прикрывавшую короля, и зашаховал песчанского гроссмейстера до матового состояния.

– Играть надо, ребята, – сказал я им на прощание. – Приезжайте к нам в клуб: всегда рады.

Сборная района на областные соревнования была составлена исключительно из участников Увельского шахматного клуба. И, как видите, это заслуженно…

В начале весны Боровинский на своей машине повез нас в село Миасское – центр Красноармейского района. Высадил у дворца (РДК?), где должны состояться соревнования, и уехал, пообещав вернуться за нами через два дня.

Мы нашли учредителей турнира, сдали заявку. Все ждали еще кого-то… Ждали-ждали… Наконец, главный судья встаёт и заявляет:

– А ну их нах… чемпионов долбанных!

И тут, как только в кино бывает, дверь открывается, и вваливаются словно персонажи комедии четверо пьяных участников из Троицкого района. Ну, очень было похоже на сцену из кинофильма, над которым хочешь-не-хочешь, а обхохочешься.

Да, забыл сказать… Соревнования-то областные, но среди сельских районов. И пьяные чудики, опоздавшие к регистрации, не были собраны со всех степных весей юга области, а компактно проживали в селе Бобровка Троицкого района. Так бывает. Сложился клуб шахматистов в одном селе и поколение за поколением клепает чемпионов…

Главный судья не обрадовался вновь прибывшим, не сказал им: «Наконец-то… а мы вас заждались». Он брови нахмурил и объявил:

– За опоздание на регистрацию мы вас не допускаем на турнир.

Два пьяных парня и такая же женщина изумленно выпучили глаза. Один пробормотал нечто, похожее на ругательство: «Вот б…, влипли». И все… Но третий, и по-моему самый юный из них, повел себя совсем по-другому – он тоже изумился, но не стал молчать:

– Кого не допускаете – нас? Вы посмотрите – кто перед вами…

Он стал тыкать пальцем в собутыльников и называть фамилии, дополняя заслуженными ими титулами:

– А… ий – чемпион области, чемпион России.

– Б… ов – чемпион области, чемпион России.

Запомнилась овощная фамилия:

– Пастернак – чемпион области, чемпион России.

Оказывается эти ребята, выиграв областной турнир, после взяли и первенство России.

А выпивший малый продолжал:

– Нас не допустите, с кем поедите? С этими…?

Он пренебрежительным жестом обвел всех невыпивших.

Однако, у парня амбиции… Дать ему в рыло для начала не помешало бы.

Ну, ладно. Конфликт замяли, бобровцев приняли… Пошли мы места в гостинице получать. Потом ужинать. После ужина Лена купила бутылку вина и пришла в нашу комнату угощать. Я не стал пить, потому что серьезно настраивался на турнир. Серега не стал, потому что не пил. А Афанасьич пропустил стаканчик. И затеяли они с Еленой блиц-турнир…

Заходит пьяный троицкий чемпион с овощной фамилией. Вежливо пальчиком постучал по шахматным часам и спросил:

– Можно мне на победителя?

Проиграв, Елена уступила ему место. Фигуры расставили. Пастернак, взглянув на сединой убеленного Проскурякова, убрал с поля своего ферзя. Афанасьич ответил тем же. И началась заруба блицоров – мелькали руки, глухо стучали фигуры, клацали кнопки часов… Пастернак проиграл.

Начали новую партию, ферзей не снимая с доски. Когда чемпион области и России проиграл в третий раз подряд, он улыбнулся, пожал Проскурякову руку и удалился, сказав:

– Кажется, я недоперепил.

В его голосе не прозвучало и тени иронии.

А наутро начались соревнования. Сыграли три партии – две до обеда и одну после. Я первую выиграл, вторую вничью свел, третью проиграл. Лена взяла два очка. Виктор Афанасьевич и Серега по одному.

Ладно, первый день соревнований закончился, пошли отдыхать…

И что тут началось… Боже мой! Я думал в гостиницах такого не бывает – потому что в принципе не должно быть. Это в общагах по праздникам все шатаются туда-сюда – ходят в гости и угощают, пьют, поют, танцуют и обжимаются…

Мы закрылись, но к нам стучались то и дело, долго не давая уснуть. Наверное, кому-то худо бывает от того, что другие не пьют.

Утром приходим в ДК – мать босая! Вчерашних гроссмейстеров не узнать – рожи опухшие, глаза красные, перегаром воняют: ну, как с такими играть?

Еще вчера положил глаз на одну красотку – её мне Елена показала, заявив: «Чемпионкой будет». Ну, и пусть! Мне она статями больше понравилась – блондиночка среднего роста, личико миленькое, фигурка фигуристая, ножки под короткой юбчонкой – глаз не оторвать. И к тому же главная кандидатка в чемпионки – скажите, как в такую не влюбиться?

Еще вчера она была жизнерадостной, активной, веселой и… потрясающе красивой. А сегодня… Движения замедленные, как у зомби. Лицо и шея до покойницкой бледности запудрены тщательно… Потом, когда пошла игра и прошла, видимо, потом пудру смыло, или платочком смахнула невзначай, и предстала Белокурая Жаззи (так я её окрестил) со всеми последствиями минувшей ночи, сама того не замечая, публично – на шее и даже скулах просто багровые пятна засосов. Вот будет подарок мужу!

Да ладно, если любит, простит…

Я в четвертой партии на турнире немного прижал противника – чувствую: должен добить… Только бы не разозлиться – от него перегаром воняет, как от помойки, а на лице прямо-таки написано страдание.

Он сделал ход:

– Пойду, покурю.

– Я ждать не буду, – говорю. – Ход сделаю и время твое включу.

– А сам не хочешь покурить?

– Увы, не страдаю такой зависимостью.

– А может, ничью?

– Чего ради?

– Ну-ну…

Он ушел и не вернулся. Я дождался, когда флажок его рухнул, и пошел к судье.

Пятый мой соперник вообще не явился. Да я, наверное, чемпион?! Но, увы, безнадега. Очков, конечно заработал много, даже больше Елены, но увы… Впрочем, общекомандным местом в турнире Боровинский остался доволен. Кажется, все…

Нет, стоп! Еще айн фрагмент. Я без пары оставшись, Афанасьевич отыгравши – подошли мы к Маненкову в его финальной партии. Позиция у Сереги имела некоторые преимущества, но он в цейтнот попал и продолжал сидеть и думать, не замечая, что стрелка уже начала поднимать флажок, чтобы обрушить поражением. Мы подходим, отходим, психуем и шепчемся – блин, подсказывать-то нельзя: мигом часы остановят и влепят баранку Сергею. Наконец, измотав наши нервы, Маненков делает ход. Противник, ему отвечая, уже улыбается – он-то заметил критическое положения флажка. Еще два стремительных хода увельского игрока, и противник, остановив часы, жмет ему руку, поздравляя – мат получил!

Как это мы с Афанасьевичем не разгадали позиции? А Маненков – молодец! Честь и хвала…

И даже после областного турнира соревнования в нашем шахматном клубе продолжались. Правда, из спортивного зала нас попросили – передали в пользование соседний барак, который раньше использовался как склад или пункт проката. И кстати, его мне некогда под квартиру прочил покойный Пашков.

Помещение теплое и, можно сказать, уютное, но тесное. Как здесь усадить десять играющих пар, которые собирались зимой, трудно представить. Но беда подстерегала не в том. Маненков после областных соревнований набирал шахматное мастерство как сказочный богатырь – не по дням, а по часам – того и гляди: о потолок башкой треснется. Проскуряков был всегда азартным игроком. И вот схлестнулись они меж собой играть блиц на деньги. Даже в клуб перестали ходить…

Точнее, случилось так – собираемся мы в воскресенье, как обычно к десяти часам в нашу бендежку, а там два очумелых блицора сидят: как с вечера сели, так до сих пор. Ключ от замка на двери знали где лежит – вошли и погнали. Теперь собрались домой отсыпаться. Ну да, как же, как же… великие люди.

А как же наш клуб? Смотрю на их лица – недовольные оба: играют на деньги, но в долг. Проскуряков недоволен, что сумма, которую он стремится отыграть, растет с каждой партией. А Маненков недоволен тем, что Афанасьевич никогда ему непосильный долг не сможет отдать.

Где же выход из ситуации?

Попробовал я Боровинского уговорить – вмешаться и растащить этот клинч. Только не знаю – беседовал с ними Сергей Васильевич или нет.

Сам наехал, потому что подумал – если я чемпион района еще пока, то должен руководить событиями в клубе: заставлять их случаться. К этому меня обязывает мое звание. И говорю блицорам:

– Вы что творите? Вы же клуб наш губите. Я надеялся, через год-два засунуть пастернаков бобровских куда-нибудь подальше, а вы тут такую гадость чинить удумали.

Проскуряков хмурится и молчит, ему явно нечего сказать – ну, понятно: влип. Ответил мне Маненков:

– А ты, Егорыч, к нам присоединяйся – втроем веселее будет. Или боишься за свой карман? Похоже, теперь ты не так крепко в седле сидишь, как раньше, а?

– Ты считаешь, что на глупые вопросы мне следует отвечать, да?

– Ну, а если вздумаете меня выгнать – буду ездить в Южноуральск: там ребята играют по-взрослому.

Вот даже как! Ну-ну, никогда просто так не болтай…

Последовала продолжительная пауза – два лидера Увельского шахматного клуба схлестнулись друг с другом характерами. Но если существуют разные мнения, всегда есть возможность договориться – так диктуют правила компромисса. И я попробовал:

– Знаешь, что я заметил – чем лучше ты играешь, тем хуже твои манеры. К чему бы это?

Маненков прищурился, пытаясь играть роль крутого. Плечи расправил, вздохнул глубоко – вдруг поможет? Нет, тупее обычного тупого может быть только тупой, корчащий из себя крутого. Он даже жалость вызывает. То, что Сергей теперь играет в шахматы лучше меня, никакого значения не имело в плане простых мужских отношений.

– Придираешься – значит завидуешь, – сделал вывод Сергей и упрекнул. – А еще друг называется.

– Я тебе не друг. И все мы тут не друзья на пикничке, а участники большого и серьезного дела, которое вы с Афанасичем вздумали развалить.

Вот тут-то меня осенило – а почему бы и нет?

– Послушайте, мужики, мы ведь с вами на одной улице, только с разных её сторон говорим – почти кричим друг другу и не слышим. Почему бы нам не сойтись вместе и не осудить общие проблемы?

– Я тебе все сказал, – пожал Маненков плечами. – Скучно становится тут: не с кем играть. Один только Афанасьич в блиц сопротивляется.

Еще один Пастернак! Ладно, проглотим для пользы делу.

– Частично ты прав.

– А может быть, в основном?

– Но у меня есть задумка, как вернуть некоторым зазвездившимся стимул к игре.

– Колись, мы послушаем – вдруг сработает. Чем прельщать думаешь?

– Хорошо, – говорю, – прельщу. Хотите играть на деньги? Будет вам игра на деньги. Но для начала давайте проведем квалификационный турнир, где каждый сыграет с каждым.

Заинтригованный Маненков, а за ним Афанасьич мне уступили.

За два или три воскресенья мы турнир провели, я итоги подвел.

И вот учредительное собрание участников клуба. С докладом «О переходе игры в шахматы на деньги» выступаю я.

– Вот, – говорю, – итоговая таблица квалификационного турнира. Сейчас озвучу, а кто не расслышит, подойдет и прочтет – я к стене его потом присобачу. Маненков первое, Агарков второе, Проскуряков третье…

И так далее… Кроме мест в таблице я озвучил и показатель качества игры впрочем, он-то и расставил всех участников клуба по местам своим – это частное от деления количества набранных баллов на сумму игр.

– Давайте, – говорю, – за базовую ставку в игре возьмем сто рублей. Никто не против?

Все согласились, даже не зная, что я дальше скажу.

– Тот, кто у нас на первом месте в рейтинговой таблице на любую игру, с кем бы ни свела его жеребьевка, ставит базовую ставку – сто рублей. Кто на втором месте – в два раза меньше, то есть пятьдесят рублей. На третьем – в три… И так далее. К примеру, игрок двенадцатой позиции ставит на игру восемь рублей. Смысл понятен?

Вот тут начались обсуждения. Сначала горячие…

Маненков кричал:

– Егорыч, где справедливость?

– Все правильно, Сергей Олегович, ты ведь доказал, что сильнее здесь всех. На равных с тобой никто и не сядет, а рискнуть суммой, соответствующей качеству его игры, захочет каждый, чтобы выиграть твои сто рублей. Если между нами, к примеру, случится ничья, мы делим поставленную сумму пополам. Я забираю твою четвертную. Так что, никакой расслабухи – на каждую партию, как на финал: иначе проиграл.

В конце концов, все признали, что Положение об игре на деньги, предложенное мной, справедливо, разумно и имеет место быть.

– И заметьте, после каждого игрового дня качественный показатель игры корректируется – добавляются игры и набранные очки, все это снова делится и результат заносится в таблицу в порядке убывания.

По-другому и проще – выигрываешь деньги, повышаешь свое место в квалификационной таблице, и, стало быть, увеличивается твоя денежная ставка на игру и риск проиграть её. Закономерно обратное.

Кто-то спросил:

– А как быть с вновь поступившим участником – в середину таблицы, и пусть бултыхается?

– Нет. Зачем? – отвечаю. – Ставим на последнее место с нулевым квалификационным показателем. Пусть это место будет тринадцатое и сумма ставки его – семь рублей. Пусть он игроком будет сильным, а попали ему в жеребьевке слабачки – в трех партиях набрал три очка… ну и выигрыш в карман положил. Такого показателя нет даже у Маненкова. Стало быть, в следующее воскресенье новичок на первом месте и его ставка на партию – сто рублей. А уж дальше – как повезет…

Как не крути, Положение наше о новых правилах игры в шахматы на деньги справедливое и стимулирующее – никто не позволит себе играть спустя рукава: мол, настроения нет или соперник не стоит упорства. Когда на кону стоят твои кровные, хочешь-не-хочешь будешь играть с полной отдачей.