Цена волшебства. Серия «Волшебные приключения в мире финансов». Книга 2
Так и вышло.
Они прошли под арку старого дома во двор, там посреди поросшего чахлым бурьяном двора был неработающий фонтан. Бронзовые фигуры сатиров и нимф танцевали, взявшись за руки, и этот хоровод охранял пустую мощеную цветными камешками чашу. Молли не без труда отпустила мальчика, дав ему хорошие чаевые, и забрала чемоданы. Розмари даже не заметила, как переступила круг, нырнув под защиту сплетенных бронзовых рук. Не заметила, как взметнулись из-под земли черные змеи литых кованых лент ограды. Стальные ветви растений за несколько секунд оплели фонтан оградой, скрыв от посторонних глаз двух девушек, опустившихся на чаше фонтана под землю. Вниз и вниз, и дальше по низкой каменной галерее, скудно освещенной масляными лампами, к вокзалу.
На паспортном контроле им попался здоровенный горный тролль, которого Розмари и взглядом не удостоила. Не глядя сунула ему документы вместе с рабочей визой, не переставая считать лайки на Фейсбуке под своей особенно провокационной фотографией. Пройдя стойку регистрации, она послушно шла за сестрой, как ягненок за своей Мэри (за исключением того, что ягнята обычно не смотрят сутками в смартфон, а их хозяйки не волокут чемоданы ягнят), и не заметила, как они вышли на перрон. Фонари горели неровно, мигали мутно-желтым, отчего пыльная платформа отлично сошла бы за декорацию к фильму ужасов. Кроме них никого не было, конечная станция, да и редкий человек был желанным гостем в королевстве Амизерунт. Через пять минут протяжный гудок возвестил о прибытии поезда, лаково-красного, с хищно изогнутым носом в виде серебряной головы грифона. Сестры с трудом втащили внутрь два громадных чемодана Розмари. Разумеется, розовых. В каждом с комфортом могла бы разместиться упитанная овца. Или худенький буйвол.
– Только два чемодана? – не удержалась от доли ехидства Молли.
– Я пока только на пару дней, – беспечно улыбнулась Розмари. – Еще не уверена, что останусь.
Едва поезд тронулся, возникла новая опасность. Путник в пустыне находится в постоянном поиске водоема, скалолаз хватается за малейший уступ, Розмари безуспешно поискала вайфай и растерянно уставилась на сестру. Но Молли не растерялась.
– А разве ты не хочешь пока отсмотреть свои новые фото? Ведь нужно выбрать лучшие.
В вагоне было практически пусто. Напротив них сонно клевала носом пожилая ведьма, из ее видавшей виды сумки торчали пучки сухих цветов, трав и нечто, подозрительно походившее на человеческую кость. Эльфийка—подросток уткнулась в дамский романчик «Запретная любовь». На обложке брутальный тролль целовал эльфийку, до странности похожую на читательницу. Девочка хихикала, по щекам пылали алые пятна. Молодой вампир в черных очках и модных узких джинсах заглянул через ее плечо, снисходительно улыбнулся, чем совсем смутил романтичную девочку. Молли расслабилась, даже задремала под мелодичный шорох электронных страниц, который сопровождал перелистываемые фото Розмари. Беда нагрянула в виде контролера.
– Ваши билеты, пожалуйста.
Перед ними стоял сухопарый гоблин, желтоглазый, клыкастый, морщинистая кожа приятного оттенка молодой травы.
– Сейчас, сейчас, где же они….
Ах, только бы Розмари не подняла взгляд! Молли судорожно рылась по карманам.
– Они у тебя в сумочке, – певучим голосом протянула Розмари. И, не дожидаясь разрешения, запустила руку в сумку сестры. Вытащила твердые квадратики золоченых билетов.
– Благодарю вас, леди.
Гоблин протянул когтистую лапу. Медная змеиная голова, закрепленная на его предплечье, разинула пасть. Молли зажмурилась и задержала дыхание. Вот сейчас Розмари поднимет взгляд…
Клыки звонко щелкнули, пробив золотистый картон. Гоблин вернул билеты Розмари и церемонно поклонился, сверкнув клыком, украшенным пирсингом. Розмари рассеянно кивнула, сунув билеты в сумочку и так и не оторвав взгляда от смартфона.
Поездка в карете тоже прошла легко. Забравшись внутрь, Розмари откинулась на потертый бархат сидения и одарила сестру почти любезным взглядом.
– Вовсе не обязательно было так тратиться, дорогая, обычного такси вполне было бы достаточно. Но я оценила – лошади, карета, все такое. Очень гламурно!
– Ну да, – торопливо согласилась Молли и задернула шторку на окне. На лужайке мирно щипали траву белоснежные единороги, как обычные козы.
Два часа по тряской дороге, и перед ними вырос Винтерхолл. Розмари подвергла его критическому осмотру, после вынесла вердикт:
– Нормально. Помпезно, пафосно. Очень недурная стилизация под старину. О! Судя по дыму из труб тут есть камины?
– Есть, – с гордостью подтвердила Молли, – в каждой комнате. В гостиной из черного эбонита, у нас в спальне малахитовый, а в голубой комнате, куда мы тебя поселим, очень красивый из белого мрамора. Вечером его будут топить…
– Совсем не обязательно, принцесса. Мне вполне достаточно центрального отопления. Ладно, показывай свой фамильный мрачный замок. Главное, что там есть интернет и электричество, ну а остальное я переживу.
Молли только вздохнула. Винтерхолл мог похвастаться великолепными витражами эльфийской работы, полотнами кисти Лотариона («Кровавая гора на закате» и «Весна в долине Ранвен»), люстре в гостиной было 400 лет, и она была украшена великолепными бериллами, а диван был обтянут настоящей драконьей кожей. Отец Клауса успел купить его до указа 4 435 года, запретившего охоту на драконов. Словом, в доме было немало сокровищ, но вот интернет и электричество в них, увы, не входили. Терпеливо подождав, пока неугомонная Розмари сделает несколько селфи с каменными оленями, она вошла в дом, моля всех богов, чтобы там никого не оказалось. Но, видимо, у ее Фортуны иссяк запас доброты и милосердия. В столовой обнаружилась вся компания, беззаботно распивавшая чай. Гордон, вооружившись громадным ножом, резал пирог, Клаус рассеянно помешивал ложечкой чай, вполуха слушая Ричарда, который подробно и обстоятельно (а значит, очень нудно) объяснял несчастному, что такое облигации. Клаус уже узнал об этих ценных бумагах гораздо больше, чем хотел, поэтому обрадовался даже Розмари.
Радость эта взаимной не была. Розмари переводила потрясенный взгляд с Генри на Гордона и обратно. Не добавлял обыденности и Ричард, так зачитавшийся Гражданским процессуальным кодексом, что даже не обратил внимания на появление сестер. И его очки, без которых читать он в последнее время уже не мог. Очки сами по себе вещь неплохая, но вот когда они украшают клюв ворона… Затянувшуюся паузу нарушил звон разбившейся тарелки, которую Гордон уронил на стол.
Робким и трусливым Гордона не назвал бы никто, хотя бы из чувства самосохранения. Он не побоялся бы темной ночью в глухом лесу встретиться с целой бандой вооруженных разбойников, нырнуть в Туманное озеро и встретиться там с хищными келпи, сразиться с мантикорой… Но были существа, которых он отчаянно боялся. Девушки. Гордон относился к той категории мужчин, которые при встрече с дамой считают своим долгом залиться краской, запутаться в собственных ногах и начать издавать звуки, напоминающие блеянье заблудившейся овцы. Если ему каким-то чудом удавалось выдать внятную фразу, она всегда касалась погоды. Неудивительно, что большим успехом у женщин он не пользовался. Вероятно, со временем удача улыбнулась бы ему и свела бы с подходящей девушкой. Возможно, чуть косоглазой или хромой, но любящей и хорошей. И он счастливо женился бы, завел детей. Вместо этого жестокая судьба свела его с Розмари Спринг.
И дело было не в ее красоте. Розмари обладала тем, чему не научат на всех этих многочисленных курсах вроде «Школы гейш», «Школы ведьм» и прочих предприятий, созданных, чтобы лишать денег доверчивых одиноких девушек. В ней была горделивая стать королевы. Ее осанка, чуть надменный взгляд из-под длинных ресниц и на более стойких мужчин производила впечатление, которое производит на ковбоя удар копытом. Так что шансов у бедного тролля не было никаких. Оправившись от первого шока, Розмари вполголоса поинтересовалась у сестры – это вечеринка поклонников Толкиена или некая секта фриков?
– Нет-нет, милая. Они настоящие. Генри – гоблин, а это Гордон. Он тролль.
А Гордон, онемев от восторга, пожирал глазами Розмари. О, как печально стремление мотылька к огню! А красота Розмари (а между нами, и характер) и была подобна огню. Огонь – прекраснейшее в мире зрелище. Если издали. Но не дай Бог оказаться в непосредственной близости! Не так чтобы Гордон, с его двухметровым ростом и весом 126 килограммов сплошных мускулов, напоминал мотылька. Но мысленно он уже примерил на Розмари фамильную тиару. Тиара эта досталась от одной красивой, но невезучей принцессы, при обстоятельствах, о которых мы скромно умолчим. И передавалась из поколения в поколение в семье Гордона, украшая голову невесты на свадьбе. Обычно зеленую и остроухую голову. Но сейчас Гордон прикинул, хотя прежде о тиаре он думал исключительно с ужасом, что эта прелестная каштановая головка будет смотреться в ней неплохо. Весьма неплохо.
– А твой муж, конечно, волшебник, – подпустив каплю яда в голос, заметила Розмари.
– В общем, да, – поразмыслив, согласился Клаус. И моргнул.
С потолка прямо на голову свояченицы Клауса повалил густой, пушистый снег. Стекла изнутри покрылись морозными стрелами, пол схватился толстой коркой льда. Два розовых чемодана покрылись сахаром инея.
– Что? – развел Клаус руками в ответ на сердитый взгляд жены. – Я экономлю наше время.
– А я правда типа тролль, – внес свою лепту в этот ужас Гордон, – во, можешь меня за уши подергать. Или клыки потрогать.
– Розмари. А чем вы занимаетесь? – вежливо вклинился в разговор Генри, пытаясь хоть немного разрядить обстановку.
Розмари рывком вернула на место отвисшую челюсть.
– Я фотограф, – процедила она тоном, которым обычно представляется судебный пристав-исполнитель.
– А-а-а! – просиял Гордон. – Знаю. Это картинки делать. Хорошее хобби, особенно для замужней девушки. Детишек на память, все такое.
Хуже он сказать не мог, и топор войны, таким образом, был отрыт. Облив его взглядом, полным презрения, Розмари подтолкнула ногой чемоданы.
– Отнеси в мою комнату, – процедила она сквозь зубы. Так королева отдала бы приказание угольщику.
Ведьма и рыжий кот
Любовь, вот что действительно требует жертв, а вовсе не красота. Ради нее русалочка отдала ведьме свой голос, а каждый шаг для нее был подобен прогулке по раскаленной лаве. Принц забрал у гномов труп Белоснежки, вместо того, чтобы поехать, присмотреть себе живую симпатичную принцессу. А Элиза вон вообще, рубашки из крапивы сплела голыми руками для своих братьев, чтобы превратить их из лебедей в обыкновенных принцев. И нечего тут бояться. Подумаешь, к ведьме прийти на консультацию. Ведьмы, если верить классической литературе, всем помогают в решении деликатных проблем. Вон, в захватывающем триллере, что Молли подарила на день рождения (кажется, называется «Макбет», а автор какой-то Шекспир), герой тоже к ведьмам обратился. Кончилось, правда, не очень. Зря этот Шекспир не сделал положенного хеппи-энда. Наверняка читатели возмутились, и издательства от него теперь нос воротят.
Люси слегка поежилась. Ну, она-то ведьму выбирала сама и тщательно. Получив в Лихом переулке визитку, она перерыла все объявления «Ночной мглы» и даже «Утренний рассвет» зачем-то пролистала. Скучная газетенка для светлых, но они, говорят, пользуются темной магией, если имеют серьезные проблемы. Только одно рекламное объявление попалось ей в обеих газетах. И отзывы о работе этой ведьмы были выше всяких похвал. «Жюльетта д`Оревильи. Любые Ваши проблемы станут моими. Оплата наличными или кредитной картой. Никакой предоплаты, только по результату» звучало так лаконично и убедительно, что Люси сразу же прекратила поиски и еще час назад приехала в «Восковые орхидеи». Район богемный, конечно, живут тут в основном художники, писатели и прожигатели жизни, но в миле от самого центра Виридиума, и в целом, почти престижный. Люси почти сразу нашла слегка обветшавший, но очень красивый особняк эпохи короля Геллерта. Но все медлила, не решаясь позвонить в медный колокольчик на двери. Для храбрости даже зашла в таверну «Зеленый дракон» выпить чего-нибудь. Например, крепкого кофе с гвоздикой. Или молочный коктейль.
Это было единственное заведение для темных в центре Виридиума. В принципе, Люси с ее внешностью могла зайти в любое заведение. Годы работы у мистера Клауса сделали свое дело. Совершенно исчез акцент, речь стала надменной и протяжной, с благородными, четкими модуляциями. От природы буйные, иссиня-черные волосы после еженедельных окрасок в светло-русый, послушно струились по плечам, угольные ногти всегда покрыты коралловым лаком, а глаза… Кто будет всматриваться в глаза маленькой феи секретаря?
Но сейчас ей было так страшно и одиноко, что хотелось побыть среди своих. Бармен, крепкий молодой орк, лукаво подмигнул ей огненным глазом и через всю стойку пустил в путешествие стаканчик с чем-то сомнительным, ярко-зеленым. Люси пришлось встретить коктейль обеими руками, жидкость взметнулась вверх, и на ее платье попали брызги, пахнущие лимоном и имбирем.
«Зеленый дракон» была таверной старой, что называется с историей и характером. Некрашеные деревянные столы помнили еще пирушки гоблинов после успешного сожжения деревни эльфов, на выскобленных досках остались отметины громадных тесаков троллей. Эти ресторанными приборами начали пользоваться не так давно – пару сотен лет назад. С потолка свисала потемневшая от времени и частого использования висельная петля. Для острастки подгулявших клиентов, ну и сохранения аутентичного духа заведения, разумеется. Под потолком распростерло крылья чучело зеленого дракона, слегка поеденное мышами, но в дыму от табачных трубок кобольдов, да после второй кружки эля посетителям казалось, что летит под звездным небом громадный дракон, а там, на холме, дымятся руины замка и звон бокалов превращался в бряцание лат и мечей…
Даже в дневное время в таверне было темно. Может, виной тому была чуть зловещая, мрачная атмосфера, делавшая желтые островки света особенно уютными. А может то, что Кривой Джим не мыл плафоны светильников лет этак триста. Хозяин, официант и вышибала в одном лице, этот худой, сутулый гоблин передвигался по бару с обезьяньим проворством, и никто не помнил «Зеленый дракон» без него. Поговаривали, что Кривой Джим вообще-то умер несколько столетий назад, но не счел это серьезной причиной не явиться на работу.
Он перенес стаканчик Люси на подоконник, где для таких миниатюрных клиентов, как она, были разбросаны крошечные, расшитые цветным шелком подушечки. Люси взглянула в закопченное окно. Напротив блистал чистыми стеклами бар «Святой Персиваль». Сетевое заведение, разумеется. У светлых так принято – если у них что-то получилось, надо это «что-то» поставить через каждую милю. Фасад украшала статуя сэра Персиваля, на коне и в сияющих латах. Доблестный рыцарь потрясал мечом, в другой руке у него была пенная кружка. Он интимно подмигивал прохожим и выразительно указывал взглядом на большую вывеску «Святой Персиваль. Каждая четвертая кружка за счет заведения!» Чуть повыше значилось: «Купи франшизу – пролей больше святости на королевство!». Люси фыркнула, допила коктейль и отправилась навстречу судьбе.
*
Интересно, какая она, эта ведьма Жульетта? Имя, понятно, псевдоним, помоложе хочет казаться. Все ведьмы ведь старые и жутко уродливые. Крючковатый нос, бородавки, все такое. А в пещере… Точнее, в квартире, одернула себя Люси, робко коснувшись цепи дверного колокольчика, так вот, в квартире у нее там, конечно, всякие котлы с зельями и кот. Разве бывает, чтобы у ведьмы не было кота?
Она позвонила раз и другой. Тишина. Наконец, после долгого третьего звонка в глубине дома послышался шум и возня, цоканье каблучков, и вот на пороге перед ней предстала тоненькая, сонная и страшно недовольная девушка. Зябко кутаясь в прозрачный пеньюар, она смерила недовольным взглядом вконец растерявшуюся Люси и процедила сквозь жемчужные зубы:
– Я выпила целую бутылку бренди и бокал сонного зелья, чтобы запить пачку снотворного. Вы меня разбудили, утешьте же, что это было не напрасно.
Весь заранее составленный солидный и деликатный монолог мгновенно вылетел из головы, и Люси сбивчиво затараторила:
– У меня такое жутко важное и серьезное дело… Только мадам Жульетта… Вот никак без нее. У меня… У нас с ним… Короче, это страшно серьезно. Я… Я влюблена и в полном отчаянии. Вот.
Взгляд сердитой красавицы немедленно потеплел.
– Не мадам. Я мадемуазель. И пойдем в дом, моя милая. Не стой на ветру.
Внутри оказалось неожиданно уютно. Стены были отделаны золотым растительным узором, за ажурной решеткой в камине танцевал огонь. Не было никаких комнат, кроме ванной и кухни, да и те отгорожены тяжелыми алыми портьерами. А вся квартира – будто огромный роскошный бальный зал с вощеным паркетом и необъятной кроватью с резной золоченой спинкой под пологом. На смятых простынях развалился кот размером с овчарку, только не черный, как Люси ожидала, а рыжий, как апельсин. Смерив маленькую фею любопытным взглядом, кот зевнул, обнажив острые и необычно длинные клыки. На нем был кожаный ошейник с металлическими шипами, шерсть пушистая, а на голове еще и длинная, что придавало ему сходство с юношей-моделью.
– Жан Пьер! Вставай, бездельник, нашей гостье нужен кофе! – Красавица попыталась стащить кота с постели за шкирку, но он, приподнятый над подушками, только вытягивался вверх, все длился и длился, безвольно раскачивая в воздухе лапами. Выбившись из сил, рассерженная Жюльетта отвесила ему хорошего пинка. Кот лукаво взглянул на нее изумрудными глазами и с неожиданной ловкостью просочился за штору, скрывавшую кухню. Очевидно, там была какая-то прислуга, потому что немедленно загремел кофейник, водруженный в печь, мелодично звякнули фарфоровые чашки и потянуло в комнату пленительным запахом хорошего, свежесваренного кофе. Кот вернулся в комнату, сжимая в зубах маленький серебряный поднос с двумя чашками и прелестными горячими круассанами. Для Люси, соответственно ее росту, была поставлена чашка чуть больше наперстка. Круассан, что взяла Люси, оказался с шоколадом и миндалем. Когда чашка Люси опустела, хозяйка рассеянно взяла ее, повертела в изящных тонких пальцах, разглядывая гущу на дне. Люси сочла момент подходящим.
– У меня есть любимый мужчина, но на пути нашей любви есть препятствие…
– Всего лишь рост. Ты хочешь… Как бы это сказать… Чтобы ваши размеры подходили друг другу.
В комнате повисла звенящая тишина.
– Но как?! Откуда вы узнали? Я же ничего не сказала?
– Твоя чашка мне сказала.
– Тогда вы знаете! Что я готова на все! Назовите только цену!
По комнате мрачно проплыл призрак Русалочки. Немой, хромой и мертвой.
– Хоть голос, хоть ножки! Все готова отдать, только помогите!
Жюльетта поморщилась, взглянула на Люси ласково и снисходительно, как смотрит опытный психиатр на подопечного, вообразившего себя героем, спасающим мир.
– Девочка моя, ну зачем мне твой голос с таргардским провинциальным акцентом и твои ножки, когда мои гораздо изящнее?
И она приподняла полу пеньюара. Как ни была ошарашена Люси, она была вынуждена признать – о таких стройных ногах с миниатюрными ступнями, обутыми в шелковые домашние туфельки на высоких каблуках, она сама могла только мечтать.
– А вот счета от моего косметолога становятся просто астрономическими, да и секреции дракона, входящие в состав нужного тебе зелья, стоят немало. Так что, если ты хочешь носить платья от приличных модельеров и крутить романы со статными мальчиками – вот цена. – Она протянула Люси бумажку с трехзначной цифрой. – А детские сказки своей нянюшки из головы выбрось. Бартер был в моде в те времена, когда рыцари меняли какую-нибудь часть тела дракона на принцессу. В конце концов, на деньги можно купить и ножки, и голос, и даже молодость…
Ведьма снисходительно улыбнулась Люси, отодвинула свой кофе, даже не пригубив, и взяла со стола зеркальце. Вопросов ему не задавала, только придирчиво рассмотрела свое красивое, породистое лицо. Пора, ох пора к господину Льежу. Еще немного, и эти тонкие морщинки будут заметны не только ей, но и окружающим, а желтенькие тени на висках! От неприятных мыслей отвлекла клиентка.
Люси поерзала, сглотнула. Сумма ее ошарашила, да и будничная простота предприятия лишила ситуацию романтического флера. Но, с другой стороны, как любил поговаривать мистер Джаспер: «Если проблему можно решить за деньги, это не проблема. Это расходы.» Что ж, возьмем потребительский кредит. Вот только как указать целевое назначение? Но это потом, а сейчас ей назвали условия, и нужно быть серьезным, деловым человеком. Выразить сомнение величиной гонорара, поторговаться, принять скептический вид…
– Я на все согласна! – пискнула она, жалобно глядя на Жульетту. – Вот только мне нужно немного времени, чтобы найти деньги.
– Славно. Вы не пожалеете, милая, что пришли именно ко мне, – заворковала нежным голосом Жюльетта, и тут же, без паузы, совершенно другим, резким тоном:
– Жан Пьер, договор!
Кот потрусил к комоду, украшенному головками Амуров, не без труда открыл ящик и начал рыться в бумагах. Апельсиновый хвост от напряжения ходил из стороны в сторону, когти неловко скребли картонные папки, полетели клочья бумаги.
– Жан Пьер!!! Негодный мальчишка! Сто раз говорила – договоры справа!
Наконец на стол перед Люси лег помятый, исцарапанный договор. Там, где обычно бывает канцелярская скрепка, зияли отметины кошачьих зубов.
– Аванса никакого, как я и обещала. Но я должна быть уверена, что ты вернешься, дорогая. Мне придется кое-что купить для зелья, которое решит все твои проблемы.
И Люси, конечно же, подписала договор. Безо всяких сомнений. Как только за ней закрылась дверь, рыжий кот прекратил тереться о ногу хозяйки. Спина его круто выгнулась, когти впились в пол. Мгновение, и поднялся с колен стройный, изящный молодой мужчина. Весь в веснушках, огненные волосы коротко острижены на висках, а на лоб падают красивыми прядями, на девически нежно очерченных губах дерзкая улыбка. Он поправил шипастый ошейник, недовольно нахмурил рыжие брови.
– Жюли, мне обязательно каждый раз быть котом? Сами попробуйте не пользоваться руками и достать папку ртом.
– Не дерзи. – Жюльетта запустила пальцы в его непослушные волосы, нежно потрепала. – La position commet1. Я могу позволить себе иметь кота, жабу, хоть василиска. Держать любые скелеты в шкафу, и сердца в склянках на полке. Но стоит этим ханжам обывателям узнать о том, что у меня молодой, красивый любовник… И конец моей репутации. Ее, знаешь ли, выстраивают годами, а теряют за минуту. Подай кофе, мне нужно подумать про наш новый заказ.
О дивный новый мир
Эдинбург Клаусу очень понравился. Узкие, мощеные булыжником улочки ныряют то вверх, то вниз, старые замки соседствуют с современными домами, но последних, по счастью, не так уж много. Паб White Hart Inn, украшенный белоснежным оленем на фасаде, мало отличался от «Святого Персиваля», в который он заглядывал по выходным. Остановились в Madisson Blue. Выглядел отель колоритно – мощные стены старого, желтоватого камня, круглая башня, где окна больше напоминали бойницы. Внутри, впрочем, все оказалось стандартно и современно. Поcле завтрака, который скорее напоминал серьезный ужин, Клаус и Молли отправились на прогулку. Шотландия не Англия, и в десять утра большинство магазинчиков и кафе было еще закрыто. А кое-что было закрыто совсем.
– Джонатан, ты только посмотри!
Но Клаус и сам уже одарил своим полным и безраздельным вниманием красивую старинную дверь с табличкой «Сдается». Помещение лучше и желать нельзя – по соседству с музеем игрушек, просторное, с витриной. Сейчас эта витрина была покрыта густым слоем пыли, внутри обрывки бумаги и паутина. Но воображение Клауса украсило ее Рождественскими елями, увешанными чудесными игрушками, по миниатюрным рельсам спешил паровозик, в воздухе парили украшенные остролистом механические феи… Пожалуй, можно будет и парочку живых запустить. Темных, конечно. Своих, светлых, обижать не будем. Ну а длинные руки Общества по защите магических существ сюда не дотянутся.
– Милый, закрой ротик, пожалуйста, и пойдем. Ты людей пугаешь.
Клаус вздрогнул. Пожалуй, жена права. Не стоит изображать певчего на хорах, стоя с разинутым ртом и блаженным взглядом перед пустой витриной. Наскоро записал телефон, по которому хозяин обещал не только скидки, но и отдаться в рабство смельчаку, решившемуся снять помещение на «Золотой миле».
Посмотрев старую часть города, они как-то незаметно оказались в Лонхеде. На перекрестке Хай-стрит и Хоторн-Гарденс утреннее солнце закрывала громада здания, похожего на скалу среди спокойного моря. Угрюмые гранитные стены, полное отсутствие окон, архитектура того стиля, что призвана подавлять человеческую волю и радость жизни. Довершали тягостное впечатление исполинские персонажи Диснея. Гигантский Микки Маус интимно подмигивал Золушке, Белль плотоядно взирала на Русалочку, а Спящая красавица широким жестом приглашала прохожих ко входу с табличкой «Только для сотрудников».