– Что она сказала?
– Она спросила, как меня зовут, – обращаясь к девочке, Эрика ответила: – Акирэ тувоз янем.
Агата звонко рассмеялась и захлопала в ладоши.
– Кажется, вы поладили, – усмехнулся Бен и погладил дочь по голове.
Он протянул Эрике доверенность, адрес матери, документы на машину и ее собственные права.
– Подготовился заранее, – со злостью выпалила Эрика, глядя на свои водительские права, теперь ей было уже не до любезностей. Права лежали в ее сумочке, а значит, он в нее наведывался. – Знал, что я тебе не откажу. Смельчак! Ради этого старался в постели? – она поджала губы и отвернулась.
– Не дури, Пинк. Оставь ключи матери. Тачку паркуй у подъезда. Ее заберут на следующий день. Назад возвращайся на такси, – голос Бена дрогнул. – Пинк, я твой должник.
Она пристегнула ремень безопасности, давая понять, что больше не горит желанием общаться. Бен закрыл дверь и стоял на дороге, пока джип не скрылся за поворотом. Потом уронил голову на грудь и несколько минут пребывал в ступоре.
Эрика поглядывала на него в зеркало заднего вида, сердце сжалось, на глаза наворачивались слезы, но она запретила себе плакать. Она сделает, как просил Бен, отвезет Агату бабушке, а потом постарается обо всем забыть, и в первую очередь о нем.
***
Эрика петляла по микрорайону: ей никак не удавалось найти нужный съезд на шоссе. Из-за отсутствия мобильника она не могла проложить маршрут по навигатору. Труднее всего пришлось в Реутове. У нее никак не получалось найти нужный дом. Вот тридцать шестой, а следом сразу сороковой, а где тридцать восьмой? Новое препятствие вывело Эрику из равновесия, со злостью она ударила несколько раз рукой по торпеде. Потом с опаской оглянулась, Агата стонала во сне. В дороге они перекинулись парочкой фраз-перевертышей, после чего девочка потеряла интерес к игре и заговорила нормально. Эрика всю дорогу наблюдала, как она то и дело сладко зевает и трет кулачками глазки.
Только сейчас, когда злость на Бена немного отступила, она заметила, что на Агате нет шапки, что нагретый воздух плохо циркулирует по салону и девочка, наверное, совсем замерзла. Как можно иметь такое сокровище и не дорожить им? Она неоднократно слышала от знакомых, что даже опустившиеся наркоманки имели шанс выбраться из трясины, если случайно беременели. Материнский инстинкт побеждал все, даже зеленого змея – наркотики. Но, видимо, это был не случай Светланы.
Эрика припарковала джип рядом с девятиэтажкой и заглушила мотор. Она взяла Агату на руки, та крепко сжала ее шею, от чего Эрика чуть не разрыдалась. Такое близкое соприкосновение с ребенком разрывало ее сердце на части. С тех пор, как ей поставили диагноз «бесплодие», она старалась не смотреть на детей – слишком много боли. Но сейчас никуда от близости не деться.
– Куда мы идем? – сонным голоском поинтересовалась Агата.
– К твоей бабушке.
– А бабушка это кто?
– Это мама твоего папы.
– А-а-а, – протянула девочка и уткнулась в шею Эрики. Потом резко отпрянула и, заглянув ей в глаза, добавила: – Ты пахнешь солнцем и персиками.
– А ты – клубникой! – На самом деле от Агаты исходил тот самый кислый запах, что стоял в квартире, но Эрике хотелось хоть немного поднять девочке настроение.
Набрав код домофона, который Бен указал в записке, Эрика поднялась на восьмой этаж, нашла нужную квартиру и нажала на кнопку звонка.
– Кто там? – послышался за дверью испуганный женский голос.
– Валентина Семеновна, меня зовут Эрика. Ваш сын попросил меня привезти Агату.
Два поворота замка, заскрежетала цепочка, дверь приоткрылась. Эрика увидела полноватую седовласую женщину среднего роста. Она была совсем не похожа на Бена, но глаза те же – карие, миндалевидные. Испещренное морщинами лицо покраснело от слез.
– Как вы сказали?
Эрика повторила причину позднего визита, и женщина уставилась на внучку. Она протянула ей руки, но девочка еще крепче прижалась к Эрике. Мать Бена отступила в коридор, давая им пройти. Первым делом Эрика отдала женщине деньги и пакет с документами, предварительно вынув из них водительские права.
– Проходите, я поставлю чай.
В квартире было тепло, пахло сдобой.
– Агата замерзла, на вашем месте я бы ее искупала, а все вещи, что на ней, бросила в стиральную машину.
Фраза прозвучала с такой брезгливостью, что мать Бена насторожилась.
– Вы были у Светы?
Эрика кивнула и начала быстро раздевать Агату. Та еле держалась на худых ножках и манерой раскачиваться походила сейчас на свою мать.
Валентина Семеновна скрылась на кухне.
– А как мне ее называть? – поинтересовалась Агата.
– Бабушка. Бабуля. Как тебе больше нравится.
– Она добрая… ба-бу-ля, – по слогам произнесла Агата, словно пробуя новое слово на вкус. – Ялубаб.
– Смотри, что у меня для тебя есть, – мать Бена вынула из пакета плюшевого медвежонка. – Его зовут Тедди.
Лицо девочки мгновенно преобразилось, губы растянулись в улыбке, глазки загорелись игривым огоньком.
– Он говорит? – Агата прижала мягкую игрушку к груди.
– Эх, надо было купить ей говорящую куклу, —сокрушенно всплеснула руками пожилая женщина.
– Конечно, он может говорить, – тут же вмешалась Эрика и подтолкнула девочку к кухне. – Просто не каждый способен его услышать. Это дано только детям. Тедди будет рассказывать тебе сказки на ночь.
Мать Бена пристально следила за гостьей. Когда Эрика усадила Агату на стул, женщина спросила:
– Светлана сама отдала вам Агату?
– Она отдала ее Бену, а он попросил меня.
– Бен?
– Ваш сын, – Эрика упрекнула себя за то, что не заглянула в доверенность, наверняка в ней были указаны все данные Бена.
– Да-да, я поняла, просто давно не слышала его детское прозвище.
Она налила в чашки черный чай, придвинула молочник и разложила в два блюдца сдобную выпечку с разной начинкой, от вида которой Агата округлила глаза и восторженно принюхалась.
– Он вам не причинил боль? – осторожно осведомилась Валентина Семеновна.
– Нет, а мог?
– В обычной жизни – нет, но в такой ситуации… кто знает… ведь его ищут по всей стране.
