Серебряный век. Стихотворения
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
Серебряный век. Стихотворения
Марина Цветаева
(1892–1941)
«Под лаской плюшевого пледа…»
Под лаской плюшевого пледаВчерашний вызываю сон.Что это было? – Чья победа? –Кто побеждён?Всё передумываю снова,Всем перемучиваюсь вновь.В том, для чего не знаю слова,Была ль любовь?Кто был охотник? – Кто – добыча?Всё дьявольски-наоборот!Что понял, длительно мурлыча,Сибирский кот?В том поединке своеволийКто, в чьей руке был только мяч?Чьё сердце – Ваше ли, моё лиЛетело вскачь?И всё-таки – что ж это было?Чего так хочется и жаль?Так и не знаю: победила ль?Побеждена ль?23 октября 1914«Хочу у зеркала, где муть…»
Хочу у зеркала, где мутьИ сон туманящий,Я выпытать – куда Вам путьИ где пристанище.Я вижу: мачта корабля,И Вы – на палубе…Вы – в дыме поезда… ПоляВ вечерней жалобе…Вечерние поля в росе,Над ними – во́роны…– Благословляю Вас на всеЧетыре стороны!3 мая 1915«Мне нравится, что Вы больны не мной…»
Мне нравится, что Вы больны не мной,Мне нравится, что я больна не Вами,Что никогда тяжёлый шар земнойНе уплывёт под нашими ногами.Мне нравится, что можно быть смешной –Распущенной – и не играть словами,И не краснеть удушливой волной,Слегка соприкоснувшись рукавами.Мне нравится ещё, что Вы при мнеСпокойно обнимаете другую,Не прочите мне в адовом огнеГореть за то, что я не Вас целую.Что имя нежное моё, мой нежный, неУпоминаете ни днём, ни ночью – всуе…Что никогда в церковной тишинеНе пропоют над нами: аллилуйя!Спасибо Вам и сердцем и рукойЗа то, что Вы меня – не зная сами! –Так любите: за мой ночной покой,За редкость встреч закатными часами,За наши не-гулянья под луной,За солнце не у нас над головами,За то, что Вы больны – увы! – не мной,За то, что я больна – увы! – не Вами!3 мая 1915«Два солнца стынут, – о Господи, пощади!..»
Два солнца стынут, – о Господи, пощади! –Одно – на небе, другое – в моей груди.Как эти солнца, – прощу ли себе сама? –Как эти солнца сводили меня с ума!И оба стынут – не больно от их лучей!И то остынет первым, что горячей.6 октября 1915«Никто ничего не отнял…»
Никто ничего не отнял!Мне сладостно, что мы врозь.Целую Вас – через сотниРазъединяющих вёрст.Я знаю, наш дар – неравен,Мой голос впервые – тих.Что Вам, молодой Державин,Мой невоспитанный стих!На страшный полёт крещу Вас:Лети, молодой орёл!Ты солнце стерпел, не щурясь,Юный ли взгляд мой тяжёл?Нежней и бесповоротнейНикто не глядел Вам вслед…Целую Вас – через сотниРазъединяющих лет.12 февраля 1916«Я – есмь. Ты – будешь. Между нами – бездна…»
Я – есмь. Ты – будешь. Между нами – бездна.Я пью. Ты жаждешь. Сговориться – тщетно.Нас десять лет, нас сто тысячелетийРазъединяют. – Бог мостов не строит.Будь! – это заповедь моя. Дай – мимоПройти, дыханьем не нарушив роста.Я – есмь. Ты будешь. Через десять вёсенТы скажешь: – есмь! – а я скажу: – когда-то…6 июня 1918«Любовь! Любовь! И в судорогах…»
Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробеНасторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь.О милая! – Ни в гробовом сугробе,Ни в облачном с тобою не прощусь.И не на то мне пара крыл прекрасныхДана, чтоб на сердце держать пуды.Спеленутых, безглазых и безгласныхЯ не умножу жалкой слободы.Нет, выпростаю руки! – Стан упругийЕдиным взмахом из твоих пелен– Смерть – выбью! Верст на тысячу в округеРастоплены снега и лес спален.И если все ж – плеча, крыла, коленаСжав – на погост дала себя увесть, –То лишь затем, чтобы смеясь над тленом,Стихом восстать – иль розаном расцвесть!Около 28 ноября 1920Маяковскому
Превыше крестов и труб,Крещённый в огне и дыме,Архангел-тяжелоступ –Здорово в веках, Владимир!Он возчик, и он же конь,Он прихоть, и он же право.Вздохнул, поплевал в ладонь:– Держись, ломовая слава!Певец площадных чудес –Здорово, гордец чумазый,Что камнем – тяжеловесИзбрал, не прельстясь алмазом.Здорово, булыжный гром!Зевнул, козырнул – и сноваОглоблей гребёт – крыломАрхангела ломового.18 сентября 1921«Здравствуй! Не стрела, не камень…»
Здравствуй! Не стрела, не камень:Я! – Живейшая из жен:Жизнь. Обеими рукамиВ твой невыспавшийся сон.Дай! (На языке двуостром:На! – Двуострота змеи!)Всю меня в простоволосойРадости моей прими!Льни! – Сегодня день на шхуне,– Льни! – на лыжах! – Льни! –льняной!Я сегодня в новой шкуре:Вызолоченной, седьмой!– Мой! – и о каких наградахРай – когда в руках, у рта:Жизнь: распахнутая радостьПоздороваться с утра!25 июня 1922Поэты
1Поэт – издалека заводит речь.Поэта – далеко заводит речь.Планетами, приметами, окольныхПритч рытвинами… Между да и нетОн даже размахнувшись с колокольниКрюк выморочит… Ибо путь комет –Поэтов путь. Развеянные звеньяПричинности – вот связь его!Кверх лбом – Отчаетесь! Поэтовы затменьяНе предугаданы календарём.Он тот, кто смешивает карты,Обманывает вес и счёт,Он тот, кто спрашивает с парты,Кто Канта наголову бьёт,Кто в каменном гробу БастилийКак дерево в своей красе.Тот, чьи следы – всегда простыли,Тот поезд, на который всеОпаздывают…– ибо путь кометПоэтов путь: жжя, а не согревая.Рвя, а не взращивая – взрыв и взлом –Твоя стезя, гривастая кривая,Не предугадана календарём!8 апреля 19232Есть в мире лишние, добавочные,Не вписанные в окоём.(Нечислящимся в вашихсправочниках,Им свалочная яма – дом.)Есть в мире полые, затолканные,Немотствующие – навоз,Гвоздь – вашему подолу шёлковому!Грязь брезгует из-под колёс!Есть в мире мнимые, невидимые:(Знак: лепрозариумов крап!)Есть в мире Иовы, что ИовуЗавидовали бы – когда б:Поэты мы – и в рифму с париями,Но выступив из берегов,Мы бога у богинь оспариваемИ девственницу у богов!22 апреля 19233Что же мне делать, слепцу и пасынку,В мире, где каждый и отч и зряч,Где по анафемам, как по насыпям –Страсти! где насморкомНазван – плач!Что же мне делать, ребром и промысломПевчей! – как провод! загар! Сибирь!По наважденьям своим – как пó мосту!С их невесомостьюВ мире гирь.Что же мне делать, певцу и первенцу,В мире, где наичернейший – сер!Где вдохновенье хранят, как в термосе!С этой безмерностьюВ мире мер?!22 апреля 1923Минута
Минута: ми́нущая: минешь!Так мимо же, и страсть и друг!Да будет выброшено ныне ж –Что́ завтра б – вырвано из рук!Минута: мерящая! МалостьОбмеривающая, слышь:То никогда не начиналось,Что кончилось. Так лги ж, так льсти жДругим, десятеричной кориПодверженным ещё, из делНе выросшим. Кто ты, чтоб мореРазменивать? ВодоразделДуши живой? О, мель! О, мелочь!У славного Царя ЩедротСлавнее царства не имелось,Чем надпись: «И сие пройдёт» –На перстне… На путях обратныхКем не измерена тщетаТвоих Аравий циферблатныхИ маятников маята?Минута: мающая! МнимостьВскачь – медлящая! В прах и в хламНас мелящая! Ты, что минешь:Минута: милостыня псам!О, как я рвусь тот мир оставить,Где маятники душу рвут,Где вечностью моею правитРазминовение минут.12 августа 1923«Рас – стояние: версты, мили……»
Рас – стояние: версты, мили…Нас рас – ставили, рас – садили,Чтобы тихо себя велиПо двум разным концам земли.Рас – стояние: версты, дали…Нас расклеили, распаяли,В две руки развели, распяв,И не знали, что это – сплавВдохновений и сухожилий…Не рассо́рили – рассорили,Расслоили…Стена да ров.Расселили нас как орлов –Заговорщиков: версты, дали…Не расстроили – растеряли.По трущобам земных широтРассовали нас как сирот.Который уж, ну который – март?!Разбили нас – как колоду карт!24 марта 1925Сергей Есенин
(1895–1925)
«Не бродить, не мять в кустах багряных…»
Не бродить, не мять в кустах багряныхЛебеды и не искать следа.Со снопом волос твоих овсяныхОтоснилась ты мне навсегда.С алым соком ягоды на коже,Нежная, красивая, былаНа закат ты розовый похожаИ, как снег, лучиста и светла.Зёрна глаз твоих осыпались, завяли,Имя тонкое растаяло, как звук.Но остался в складках смятой шалиЗапах мёда от невинных рук.В тихий час, когда заря на крыше,Как котёнок, моет лапкой рот,Говор кроткий о тебе я слышуВодяных поющих с ветром сот.Пусть порой мне шепчет синий вечер,Что была ты песня и мечта,Всё ж, кто выдумал твой гибкий стани плечи –К светлой тайне приложил уста.Не бродить, не мять в кустах багряныхЛебеды и не искать следа.Со снопом волос твоих овсяныхОтоснилась ты мне навсегда.‹1916›«О красном вечере задумалась дорога…»
О красном вечере задумалась дорога,Кусты рябин туманней глубины.Изба-старуха челюстью порогаЖует пахучий мякиш тишины.Осенний холод ласково и кроткоКрадется мглой к овсяному двору;Сквозь синь стекла желтоволосый отрокЛучит глаза на галочью игру.Обняв трубу, сверкает по поветиЗола зеленая из розовой печи.Кого-то нет, и тонкогубый ветерО ком-то шепчет, сгинувшем в ночи.Кому-то пятками уже не мять по рощамЩербленый лист и золото травы.Тягучий вздох, ныряя звоном тощим,Целует клюв нахохленной совы.Все гуще хмарь, в хлеву покой и дрема,Дорога белая узорит скользкий ров…И нежно охает ячменная солома,Свисая с губ кивающих коров.‹1916›«Я покинул родимый дом…»
Я покинул родимый дом,Голубую оставил Русь.В три звезды березняк над прудомТеплит матери старой грусть.Золотою лягушкой лунаРаспласталась на тихой воде.Словно яблонный цвет, сединаУ отца пролилась в бороде.Я не скоро, не скоро вернусь.Долго петь и звенеть пурге.Стережет голубую РусьСтарый клен на одной ноге,И я знаю, есть радость в немТем, кто листьев целует дождь,Оттого что тот старый кленГоловой на меня похож.1918«Мы теперь уходим понемногу…»
Мы теперь уходим понемногуВ ту страну, где тишь и благодать.Может быть, и скоро мне в дорогуБренные пожитки собирать.Милые березовые чащи!Ты, земля! И вы, равнин пески!Перед этим сонмом уходящихЯ не в силах скрыть моей тоски.Слишком я любил на этом светеВсе, что душу облекает в плоть.Мир осинам, что, раскинув ветви,Загляделись в розовую водь!Много дум я в тишине продумал,Много песен про себя сложил,И на этой на земле угрюмойСчастлив тем, что я дышал и жил.Счастлив тем, что целовал я женщин,Мял цветы, валялся на травеИ зверье, как братьев наших меньших,Никогда не бил по голове.Знаю я, что не цветут там чащи,Не звенит лебяжьей шеей рожь.Оттого пред сонмом уходящихЯ всегда испытываю дрожь.Знаю я, что в той стране не будетЭтих нив, златящихся во мгле…Оттого и дороги мне люди,Что живут со мною на земле.1924«Несказанное, синее, нежное……»
Несказанное, синее, нежное…Тих мой край после бурь, после гроз,И душа моя – поле безбрежное –Дышит запахом меда и роз.Я утих. Годы сделали дело,Но того, что прошло, не кляну.Словно тройка коней оголтелаяПрокатилась во всю страну.Напылили кругом. Накопытили.И пропали под дьявольский свист.А теперь вот в лесной обителиДаже слышно, как падает лист.Колокольчик ли, дальнее эхо ли, –Все спокойно впивает грудь.Стой, душа! Мы с тобой проехалиЧерез бурный положенный путь.Разберемся во всем, что видели,Что случилось, что сталось в стране,И простим, где нас горько обиделиПо чужой и по нашей вине.Принимаю, что было и не было,Только жаль на тридцатом году –Слишком мало я в юности требовал,Забываясь в кабацком чаду.Но ведь дуб молодой, не разжелудясь,Так же гнется, как в поле трава…Эх ты, молодость, буйная молодость,Золотая сорвиголова!1925«Эх вы, сани! А кони, кони…»
Эх вы, сани! А кони, кони!Видно, черт их на землю принес.В залихватском степном разгонеКолокольчик хохочет до слез.Ни луны, ни собачьего лаяВ далеке, в стороне, в пустыре.Поддержись, моя жизнь удалая,Я еще не навек постарел.Пой, ямщик, вперекор этой ночи,Хочешь, сам я тебе подпоюПро лукавые девичьи очи,Про веселую юность мою.Эх, бывало, заломишь шапку,Да заложишь в оглобли коня,Да приляжешь на сена охапку, –Вспоминай лишь, как звали меня.И откуда бралась осанка,А в полуночную тишинуРазговорчивая тальянкаУговаривала не одну.Все прошло. Поредел мой волос.Конь издох, опустел наш двор.Потеряла тальянка голос,Разучившись вести разговор.Но и все же душа не остыла,Так приятны мне снег и мороз,Потому что над всем, что было,Колокольчик хохочет до слез.19 сентября 1925Сноски
1
Истина в вине!(лат.)
2
Истина в вине! (лат.)
3
«Земную жизнь пройдя до половины» – первая строка «Божественной комедии» Данте(ит.).
4
Неологизм К. Омиянова, образованный от слова «амур» от созвучного со словом «амулет» – ред.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Всего 10 форматов
Авторизация