– Понял. Значит, ты тоже всё знаешь? Читал? – этот вопрос можно было и не задавать, потому что уже было ясно, что Ород поделился опасениями Сурены с сыном. Пакор только пожал плечами, как бы говоря: «Ну а как иначе?» и уже громко спросил:
– Ну так как там гарем? Отец ждёт.
– Ну гарем и сам побежит к нему быстрее нас, – в том же духе ответил визирь, и они рассмеялись. Пока всё выглядело нормально. Пакор не предъявлял никаких претензий и не стремился выразить своё новое или старое отношение к его победе. Значит, и у его отца тоже не было поводов для недовольства. Более того, Ород обсудил его письмо с сыном, а это значило, что они тоже озабочены будущим Парфии и отношениями с Арменией. Именно для этого сатрап и хотел встретиться с ним как можно скорее. Это было ясно без слов. Но Пакор только подтвердил его мысли. Значит, следующий день ему придётся провести в седле.
Сурена ненадолго задумался. Судьба римлян больше никого не волновала. Или почти никого. Потому что вряд ли кто-то мог представить себе, что совсем рядом за происходящим наблюдают две женщины, сестра и дочь царя Осроены Абгара.
Сам Абгар при появлении царевича весь сжался и старался не привлекать его внимание. Он чувствовал, что чем больше смотрит на него, тем тяжелее ему становится дышать и темнее кажется будущее. Пакор сел на второй стул рядом с Суреной.
– Пусть римляне убивают себя сами. Ты согласен, визирь? – спросил он, выведя его из задумчивости, и Сурена понял, что Пакор не видел, что произошло до этого.
– Согласен. Но они не хотят. Стоят на месте и не шевелятся, – медленно ответил он.
– Даже если им прикажу я? – самодовольно спросил молодой наследник.
– Попробуй, – Сурена сделал жест рукой в сторону ограды, как бы предлагая Пакору принять участие в развлечении.
– Эй, кто там! Выведите десяток римлян. Пусть они устроят охоту на этого гордеца! – приказал он, и Сурена заметил, как стражники со страхом засуетились у ограды. Значит, они уже стали его бояться. Это было плохим знаком, но он решил пока не волноваться.
– Тебе придётся подгонять их палками, – хмыкнул он.
– Сейчас посмотрим, – Пакор встал и крикнул: – Кто хочет жить, должен первым принести мне голову этого грязного шакала. Теперь это – мой раб. Сделайте это!
Глава Предательство Квинта Лабиена
Пленные потупили глаза и опустили головы. Последний, которого силой пытались оттащить от ограды, услышал эти слова и, бросившись вперёд, вдруг заговорил на парфянском языке:
– Ты – сатрап Ород? – с надеждой в голосе спросил он. Все придворные Сурены опустили головы и спрятали улыбки в усах.
– Я – Пакор, сын сатрапа Орода! – гордо ответил тот. – А ты кто такой и почему говоришь не на своём языке?
– Меня зовут Квинт Лабиен, – ответил римлянин. При этом он не боялся и вёл себя хоть и немного возбуждённо, но с достоинством. И только горящий взгляд выдавал его внутреннее волнение. – Я – легат. Я хотел сказать тебе, что этот человек очень и очень опасен. Он принёс парфянам много бед вместе со своим товарищем, Варгонтом. Но того уже убили. А этого надо убить сейчас.
– Вот и убей его, раз так желаешь! – со смехом ответил Пакор. – Что, боишься?
– Я ничего не боюсь. Но если лошадь меньше слона, то она не сможет запрыгнуть ему на спину, – прищурившись, ответил Лабиен.
– Какой хитрый! Что ты хочешь сказать? – не понял царевич.
– Он меня просто убьёт, – спокойно произнёс пленный, и эти слова вызвали у парфян дикий хохот.
– А зачем ты нам нужен? У тебя, что, язык из золота? – устав смеяться, спросил Пакор.
– Я могу доказать тебе, что этот человек опасен. Он хотел убить визиря, и ему в этом помогали, – Лабиен продолжал смотреть на Пакора внимательным взглядом, но тот после этих слов нахмурился и повернулся к Сурене.
– О чём он говорит? – с недоумением спросил царевич.
– Не знаю, – пожал плечами Сурена и встал. – Ты, который называет себя Лабиеном, если ты сказал правду, я подарю тебе жизнь и свободу, но если ты соврал, я сам выпущу тебе кишки прямо здесь. Говори, что ты знаешь! – он опустил голову и нахмурился. В душе он уже принял решение убить всех римлян прямо здесь, но осторожно ждал решения Пакора – тот мог вмешаться и что-то изменить. Так оно и произошло.
– Этот человек хотел убить тебя. Ему всё время помогала одна женщина из твоего гарема, – начал он, но после этих слов среди парфян поднялся такой шум, что Лабиен вынужден был замолчать. В доме напротив Заира стала на колени и почувствовала, как у неё на лбу выступили капли пота. Старая Хантра лежала в углу и ничего не слышала – это спасло её от сердечного приступа и мгновенной смерти.
Сурена был вынужден поднять руку, чтобы заставить парфян замолчать. Пакор с удивлением округлил глаза и с любопытством посмотрел на визиря. Он взял воду у слуги и откинулся на большом полукруглом стуле. События принимали интересный оборот.
– Продолжай! – коротко приказал визирь.
– Каждую ночь им приносили еду.
– Кто? – спросил он.
– Старая гадалка со стоянки гетер.
– Ты её знаешь?
– Я знаю её имя. Её зовут Медея. Она приносила еду и всегда произносила два имени – Лейла и Лаций, Лаций и Лейла. Я сам слышал.
– Но где её найти? Ты врёшь, раб.
– Нет, не вру. Я рассказал об этом твоему начальнику стражи Согадаю. Но Лаций уже убил его.
– И что сказал Согадай? – продолжал спрашивать Сурена.
– Он вчера вечером сказал, что схватил эту старую гетеру и привёз сюда. Он хотел привести её к тебе. Она должна быть где-то здесь.
Сурена повернулся к слугам и приказал найти гадалку. Те сразу же засуетились и разбежались в разные стороны. Визирь повернулся к римлянину.
– А зачем тебе всё это надо?
– Я хочу помочь тебе победить римлян в Сирии, – неожиданно ответил Лабиен, и парфяне охнули от удивления.
– Ты? Мне? – лицо Сурены на мгновение прояснилось.
– Да, я, – кивнул Лабиен. – Я прекрасно знаю их порядки и воинские построения. К тому же, если ты убьёшь сейчас этого легата, у тебя останется всего один страшный враг, способный победить тебя и любого другого царя в Азии.
– Это кто? – удивился Сурена.
– Гай Кассий Лонгин, – чётко произнёс Лабиен, и Лаций вздрогнул, услышав имя квестора. Он не понимал, о чём тот говорит, но чувствовал, что от Квинта Лабиена веет злом. Сурена с пониманием покачал головой и нахмурился. Интуиция подсказывала ему, что пленника надо было оставить в живых и позже расспросить обо всём, что знает. Сидящий позади Абгар внимательно следил за странным легатом. Афрат пыхтел, вытирая пот и чувствуя свою ненужность, а царевич Пакор, скривившись, как от кислого лимона, смотрел пронзительным взглядом на Лабиена.
– Лонгин. Да, я слышал это имя, – уклончиво сказал Сурена. При этом он заметил, как изменилось лицо Пакора, и тот стал нервно кусать губы. Видимо, он уже обсуждал эту опасную проблему с отцом и Ород тоже знал о возможной угрозе с этой стороны.
– Говори дальше! – махнул рукой принц и подался вперёд, чтобы лучше слышать.
– Ты услышишь это имя ещё не раз, – пообещал Лабиен с уверенностью. – Но если ты возьмёшь меня с собой, то после первой же битвы сможешь о нём забыть.
– Сначала мы послушаем, что скажет старая гетера, – зловеще ответил ему визирь, увидев, как вдалеке в сопровождении слуг появилась старая гадалка. Он не помнил её лица, но это было неважно. – Ты кто? – спросил он. Старуха упала на колени и стала биться головой о землю. Сурена сделал знак, и её подняли.
– Я – гадалка Медея. Я ничего плохого не сделала, прости меня!
– Этот римлянин говорит, что ты носила пленным еду из гарема. По ночам. Говори правду, и я обещаю тебе жизнь! – грозно приказал он.
