Процитировав всем известную народную присказку, Кирилл беспардонно плюхнулся на сиденье справа.
– Как же ты хорошо выглядишь, ну впрямь бизнесмен.
Он нагло щупал пальцами кожаную куртку Броньки.
– Должна быть цены баснословной. А то и вообще бесценная.
Он спокойно отодвинул руку наглого возвращенца из прошлого.
– Ты, вижу, не очень рад нашей неожиданной встрече, как же так, а раньше мы были сговорчивыми друзьями…
– Слушай, Кирилл, оставь меня в покое, мы никогда не были друзьями, чтобы интересоваться о делах и бедах друг друга, да ладно, как говорили предки, «кто старое помянет, тому глаз вон».
Ну так как твои дела, как жил-поживал, о твоей персоне и слуху-то не было?
– Да по-всякому, то в тюрьму, то и вон из нее, я был везде, как видишь, не менялся.
– Рад за твои успехи, ты, значит, чемпион в своем деле, это твой стиль жизни, и не мое до этого дело, знаешь, мне надо ехать, вот только один вопрос, Кирилл, не смог бы ты выручить старого друга, я тут слегка попал в финансовые неприятности, так вот, не одолжил бы ты мне, любезный мой друг детства, пару сот баксов, дабы благополучно добраться до дому? Насколько я помню, дело, конечно, прошлое, но однажды ты задолжал мне, не так ли, пару-тройку, да нет, теперь уж десяток лет назад, правда, незначительную сумму, конечно, но зато при особых обстоятельствах.
– Да нет проблем.
Кирилл явно респектировал его, когда остались вот так вот один на один, ведь на самом-то деле Броня мог бы взять и cвернуть ему шею за долю секунды без особых там затруднений.
Бандит, разглядывая его, вовсе не ерничал, а, видя в Броньке сильного и даже опасного соперника, говорил нормально, но при этом все же не терял своего привычного пафоса, зная, что на улице стоят его сообщнички, готовые прийти на выручку по первому зову.
Он достал из кармана куртки явно не им заработанную кучу банкнот.
– Надеюсь, этого хватит на дорогу до твоей деревни – как там она называлась? – и подал Броньке три сотенных купюры в долларовых ассигнациях, которые уже полностью властвовали над Россией, при этом то ли специально, то ли нехотя, но выронил ту самую античную двухдолларовую банкноту, намеренно небрежно обращаясь с деньгами.
– Бери смело, этой грязи теперь у меня хватает.
Он сунул пачку денег обратно за пазуху и, подобрав с пола очень хорошо знакомую Броньке двухдолларовую купюру, не спеша оглядывал ее.
– Где же ты достал столь редкую деньгу?
Вопрос Броньки был для Кирилла ожиданным вполне, у этого человека, похоже, ничего святого не было, он просто сунул старый доллар в карман и, не задумываясь о том, что он не один на свете воин, нагло проронил сквозь зубы, глядя Броньке в лицо:
– Спустя несколько дней эта бумажка почитается как мой талисман, мистер бизнесмен, вот так вот.
Совета хочешь, так вот: поезжай домой, мой дорогой, заботься о своей фамилии и, если не желаешь проблем, будешь отстегивать мне двадцать процентов от своей прибыли.
Кирилл сделал гримасу такой важности, как будто он ну как самый минимум является заседателем палаты лордов.
У Броньки сходу пришел на память приговор суда по давнему делу ранней молодости за тот злосчастный мотоцикл, где тоже говорилось о двадцати процентах от зарплаты, ох ты, судьбинушка, и платил он тогда два года этих двадцать процентов от и так уже невеликой зарплаты тракториста, а за что, за чужое похмелье, вину, которую взял тогда на себя, мать их так, нет, брат, больше этого не будет, или я полный баран.
Зарекся он тогда себе не на шутку.
– Базаром в этом городе отныне, приятель мой дорогой, занимаюсь непосредственно я, и вы, господа продавцы-барыги, все как один должны меня делать счастливым день за днем, а то вами займутся ребята вроде моих.
Он подал, видимо, заранее условленный знак, и двое мордоворотов вышли из-под проема ворот, укрывавшего их от посторонних глаз, да скорей от ветра они там скрывались, нежели от прохожих, на которых им, походу, было полное… наплевать, ведь они теперь были центром вселенной – братва… в натуре…
Кирилл покинул его не прощаясь, наверняка по болезни, одной из разновидностей шизофрении, что не исключено, то ли из-за поддержания своего имиджа он как бы вдруг забывал о своем оппоненте и, в мгновение ока переключившись на что-то другое, пошел по своим делам, даже не махнув головой на прощание, что любой нормальный человек, прощаясь, сделает попросту машинально: ну давай, бывай, мол, братан.
«Да уж, походу, это не закончится так просто, – Бронька прокручивал в мозгу ситуацию опять и снова, – должен же быть выход, выход есть из любого положения, только зависит, во что он выльется… этот, мать его, выход».
Глава 9
Искушение – это такое состояние человеческой души, противостоять которому в силах лишь высоконравственная личность, а тот, кто, мягко скажем, каким-то уровнем ниже стоит на сей лестнице жизни, идет на все, дабы вкусить-таки плод своих необузданных амбиций, даже не задумываясь о последствиях, кои могут повлечь за собой его безумные действия.
Ему неважно, что выбор такого пути может привести к падению ниже достоинства здравомыслящего человека, но что делать, таково уж оно есть, бытие людское, болезненный поиск самоутверждения, наверно, это и было то, чему, не задумываясь, следовал Кирилл.
Кто знает, то ли психическая травма детства или какое-то отклонение на генетическом уровне, но уже с ранней юности он неизменно старался быть выше окружающих в любом случае и шел к своей цели особым, рассудку нормального человека непонятным, чуждым путем.
Словно посланники ада, родившись на планете Земля, одновременно, в одном государстве, они выросли целым, поколением, чтобы творить свою работу безумного зла.
В начале девяностых двадцатого века эти демоны вдруг задействовали по всей стране, что покрывает одну шестую часть всей планеты, в каждом уголке необъятной территории бывшего, теперь уже разваленного, Советского Союза, орудовали эти откуда-то вдруг взявшиеся силы серьезно организованных криминальных структур.
Бесспорно, они завоевали власть на местах и управляли потоками финансов.
Удивительно, что среди граждан Советского Союза оказался такой высокий процент людей с уголовными талантами… а ведь вроде спокойная была страна, где сотрудники милиции повседневно не носили оружия.
Видимо, уже пару поколений подряд рождались пацаны со специально, вероятно, на самом тончайшем, астральном, то ли генетическом уровне, какими-то нам не ведомыми силами, искусно имплантированными уголовными наклонностями, но так ведь получается, откуда-то надо было взяться такой массе бандитов.
Родившихся практически одновременно, выращенных среди вполне нормальных граждан и при этом особо не отличавшихся от массы, но потом, при распаде государства, вдруг сменивших одежку и вышедших в один прекрасный день на улицы, чтобы действовать на благо темным силам, мол, вот он я, бывший спортсмен, отныне рэкетсмен…
Друзья, а может быть, оно, это недоброе, сидит непосредственно в каждом из нас, это чудовище, жалкое отребье изгнанных из рая, что жертва сатанинского безумия с необуздаемыми амбициями бандита и злодея, да только и ждет своего благоприятного времени, словно семя сорняка, что может лежать никем не замеченным под слоем плодородной почвы десятилетиями, но в один прекрасный день, ощутив благоприятные условия, может прорасти, породив большой куст колючего и даже ядовитого бурьяна.
Бронька крутил жернова своей философской мельницы, анализируя события последних пары лет, сон что-то не шел, да на самом деле было о чем задуматься, но решение вопроса пришло само по себе.
Двое молодых мужчин приближались к его дому, они ехали, подкрепляясь спиртным, вольготно развалившись на сиденьях иномарки, машины, что накануне отняли у некоего «должника»…
– Вот так надо действовать, я тебе покажу, как эти долбаные бизнесмены будут стоять на коленях и упрашивать, чтобы мы снисходили к ним и принимали в зубах поднесенную дань.
Они спешили самоутвердиться любой ценой, дабы испытать эйфорическое наслаждение властью над другими, теми, кто на самом деле намного выше их самих по всем параметрам, интеллекта, морали и прочих достоинств, которыми одарены все нормальные люди.
Собаки залаяли, во дворе кто-то есть, Броня встал с постели, пробили настенные часы, было четверть за полночь.
Не впервые, чтобы вот так вот, без предупреждения, люди приезжали к нему. Мало ли какое срочное дело у кого-то, тогда ведь еще не было мобильных телефонов, да и вообще далеко не у каждого был даже домашний, так что без всяких раздумий он прямо с постели босиком вышел на крыльцо, чтобы встретить поздних гостей.
В свете ночного фонаря, что висел под крышей террасы, стояли двое, Кирилл и один из уже знакомых ему грабителей, было явно видно, что эти люди не пришли с целью пожелать благо дому своего старого знакомого, так как в руках у них были предметы, ну очень уж похожие на пистолеты Макарова 9мм…
– Привет, с какой целью, Кирилл, вы приперлись на мой двор в это позднее время, да еще и с оружием в руках, уходите, братцы, и я забуду о вас навсегда, и даже все то, что вы уже натворили.
У меня семья в доме, дети спят, ребята, я вас не пущу вовнутрь, уходите туда, откуда вы пришли, ради Господа, одумайтесь, люди.
– Слушай, ты бизнесмен или батюшка-поп, тут причитаешь, а где твоя сутана, мы пришли не ради прогулки за триста верст, тут надо о деле побазарить. Нам, как ты понимаешь, известно о размере твоих доходов, так что вам, мой дорогой, просто придется по двести баксов в неделю отстегивать в общак братвы, и первый взнос давай-ка неси сейчас же, быстро, я не приехал в это захолустье попусту время терять, поверь, не ты один клиент, у нас еще много дел на сегодня кроме тебя.
Размахивая стволом пистолета, словно учитель указкой на уроке географии, он пытался напустить маску безразличия на свое лицо артиста-неудачника.
