– А заодно обучил тебя фехтованию и корабельному делу, – неусидчивая красавица вновь не смогла удержаться от колкой иронии и самодовольно закончила за юношей правдиво-справедливую мысль.
– По совести, так оно и было, – согласился с утверждением почтительный Рид, воспитанный в самых лучших традициях эпохи колонизации, – я прилежно учился всему, что преподавалось мне умелым родителем, признаваемым мной в качестве степенного воспитателя, и постигал естественные науки, способные впоследствии сослужить хорошую, если и не самую нужную службу. По чести сказать, единственное реальное испытание, какому мне за все молодые годы случилось подвергнуться, – это пленение нас Бешеным Фрэнком, славящимся как кровожадный разбойник, жестокий и беспощадный, по сути неуловимый, а в сущности держащий в страхе всю прибрежную акваторию.
Молодые люди проговорили до самого вечера, и солнце уже потихоньку стало клониться к закату, когда на верхнюю палубу стали подниматься пробудившиеся пираты, а следом за ними и проспавшийся капитан. Воодушевленный вновь вернувшимся статусом, он сразу же обозначился прескверным характером, некогда им утраченным, но вновь «проснувшимся» и теперь «просившимся» выйти наружу.
– У, обалдуи беспечные, – сказал он пускай и строго, но по большей части с непредвзятой иронией, – чего это вы мне дали столько проспать и не разбудили чуть раньше?! Хотя… – сказал он уже более дружелюбно, потягиваясь в сладостной неге, – какая сейчас-то великая разница: море спокойное, ветер попутный, идем мы уверенно, то бишь никуда не опаздываем. Единственное, нужно будет потом, при наступлении ночи, по звездам скорректировать курс, пока же, мне видится, путь проходит нормально. Чем молодежь вы тут, пока мы почивали, позанимались? – ощерился он интриговавшей ухмылкой и без лишних предисловий перешел ко второму вопросу: – Ничего плохого не делали?
– Немного «пофехтовали», – за обоих ответила девушка, более смышленая в предложенной теме и без особого труда оценившая, что конкретно подразумевается старым разбойником, – если, конечно, Джек, ты – это! – имеешь в виду?
– И только-то? – усмехнулся пират сквозь седую бороду, по ровному счету и не ожидавший услышать хоть чего-то противного, в той или иной степени неприличного и (как бы помягче сказать?) не слишком принятого. – А я-то подумал? Ну, да ладно, в общем неважно; сейчас же меня беспокоит кое-что понасущнее, – он зловредно прищурился, – кто в последующем будет в нашей чудесной компании коком? Мисс Доджер, уверен, ответит отказом, а значит, неудобную должность предстоит «разыграть» между оставшимися членами немноголюдной команды. По моему мнению, она временно подошла бы для боцмана; с его же, пока немногочисленными обязанностями, я и сам как-нибудь справлюсь. Возражения есть? – с грозным видом осведомился морской разбойник, а не дав никому ничего сказать, сам же себе однозначно ответил: – Возражений нет! – после чего, по привычке легонько присвистнув, отстранил юнца от ручного штурвала, самолично заступив на вахту и приняв на себя бразды управления.
Дальнейшее распоряжения заставили Бесстрашного Ричарда, в связи с возложенными обязанностями особо не унывавшего, беспечно удалиться на кухню. Молодым людям было разрешено отправиться отдыхать либо заниматься другими, более занимательными, делами, что они и не замедлили то?тчас же сделать – продолжили наслаждаться обоюдным общением, предпочтя его спокойному сну и постепенно устанавливая между собой взаимную связь, однажды вдруг вспыхнувшую и лишь сильнее крепнувшую с течением времени. Ещё Колипо обратил внимание на тот существенный факт, что не только один его сын отдал предпочтение прекрасной мисс Доджер; нет, имеелся второй человек, который восхищенным взглядом буквально «поедает» молодую красавицу и который ради поставленной цели (как и любой пират) готов на всё, даже на самые подлые меры. «Да, мистер Тэтчер, – мысленно обращался старик к загадочному молодому разбойнику, не пожелавшему расстаться со значимым именем, доставшимся от рождения, и более семи лет плававшему среди морских разбойников без устрашавшего прозвища, – интересно было бы знать: какие в твоей недальновидной, тупой головёнке, нехорошие, зарождаются мысли?.. Непременно надо будет присмотреть за тобой повнимательнее – а то как бы чего не вышло? – обозначил он для себя приоритетную, первоочередную проблему. – Сын у меня единственный, и потерять его для меня, поверьте, было бы неприемлемо».
Между тем влюбленные погружались во внезапно нахлынувшее прекрасное чувство все глубже, ни на что вокруг не обращая внимания, а в окружающей обстановке ничего абсолютно не замечая; исключение составляли одна взаимная любовь и нежданно свалившееся обоюдное счастье, дарованное Богом и выражавшееся в великолепной возможности бесконечно созерцать объект необъяснимой привязанности, до последней крайности страстного вожделения. Спать они отправились глубоко за полночь, когда все остальные давно уже находились в матросском отсеке и когда на них наигранно гневно прикрикнул старый морской разбойник, напомнив, что с утра им обоим предстоит заступать на вахту, где они и смогут, как он выразился, «вдосталь наговориться».
– Хватит на небе звезды считать! – стараясь быть грубым, но в душе наслаждаясь и улыбаясь в густую поседевшую бороду, разорвал чудесное блаженство непререкаемый капитан, отлично понимавший, что во все времена удачливость зависит от общей боеспособности, обусловленной бодрым состоянием, железной хваткой верной руки, а главное – способностью быстро и рассудительно мыслить; в настоящем случае, по его мнению, обученному воину ничего особо предпринимать и не требуется, а единственное, необходимо позволить организму как следует выспаться. – Всё равно никогда не сочтете, – добавил он для острастки, – поверьте, их точный подсчёт еще никому не оказывался под силу. Мисс Доджер! – как и обычно, без особых предисловий, переменил он тему высказывания, заостряя внимание на самых насущных проблемах. – Пока меня нет, ты, будь доброй, располагайся в капитанской каюте; тебе же, мой мальчик, делать нечего, придется ютиться среди остальных матросов, то бишь в общественном спальном отсеке.
– Постойте! – воскликнула белокурая девушка, поделившись с окружавшими спутниками резонной мыслью, неожиданно пришедшей в неглупую голову. – Но кто запретит нам с Джонатоном спать вместе, скажем, в какой-нибудь кладовой или – с твоего, безусловно, Джек, разрешения – в капитанской каюте?
– Не стоит будить лиха, – задумчиво пробурчал капитан, мысленно вспоминая, каким похотливым взглядом «пожирал» молодую красавицу мистер Тэтчер, ранее ему неизвестный, как неприятное следствие, не позволявший наперед просчитать возможные действия, – женщины посреди бескрайнего моря должны спать отдельно, чтобы – не дай-то Бог! – кто-нибудь не начал завидовать.
– Понятно, – позевывая и потягиваясь, отправилась голубоглазая блондинка в галантно предложенную комнату, предоставив юноше, поникнув опечаленной головой (нет, не от того, что ему неприятно было спать в одном помещении с кровожадными морскими разбойниками, а по той, самой обыкновенной, причине, что ему пусть и неохотно, но приходилось расставаться с любимой) уныло плестись в указанном направлении.
***
Следующие двое суток плыли без значительных происшествий, за единственным, малюсеньким исключением: все члены команды проявили неудовольствие по отношению к отвратной стряпне, приготовленной неопытным боцманом; ну, а к вечернему окончанию последнего дня, когда приближалась темная ночь, а водную гладь накрыло густыми, практически непроглядными, сумерками, Умертвитель скомандовал спустить паруса и вытравить якорь.
– Мисс Доджер, – обратился он к ответственной девушке, когда основные работы по остановке судна были закончены, – поскольку ты являешься квартирмейстером, то бишь полноправным моим заместителем, и поскольку тебе все одно покуда нечего делать, то сегодняшней ночью ты встанешь на вахту и будешь охранять наши сон и спокойствие – а завтра? – ровно за час до рассвета ты меня потихоньку разбудишь, а чуть попозднее я покажу тебе настоящее чудо. Все ли тебе, смазливая красотка, понятно?
– Более чем, – не препираясь, согласилась Валерия, отлично понимая, что раз она очутилась среди дисциплинированных воинов, то, хочешь или не хочешь, ей придется нести корабельную службу; в данном же случае капитан поступил, с одной стороны, предусмотрительно, с другой, безусловно, разумно, не заставив её фактически ни за что отвечать, а назначив единственную, отчасти доставшуюся, обязанность – проследить, чтобы во время нечуткого сна к ним неожиданно не приблизились какие-нибудь коварные, страшные недруги, – спокойной ночи, – добавила она, отправляясь к капитанскому мостику, – спите спокойно – я подежурю.
Закоренелые морские разбойники, определившись с вахтенным матросом, отправились спать, а романтичная девушка мечтательно уставилась в звездное небо, вспоминая о прошлой, развратной жизни и подвергая тщательному анализу предстоящую впереди. Теперь на верхней палубе она пребывала в исключительном одиночестве, потому как, противясь упорному желанию юного кавалера остаться с ней за компанию, решительно отвергла его нисколько не уместную предприимчивость (по крайней мере так она посчитала) и отослала вместе с остальными членами корабельной команды. Оставшись одна-одинешенька, голубоглазая блондинка полной грудью вдыхала солёный лёгонький ветерок, почти первобытной свежестью периодически наполнявший ее нежнейшие легкие. «Хорошо бы, чтобы я действительно оказалась в прошлом, – рассуждала она, стоя возле бортово?й балюстрады и уставившись взглядом в бескрайнее море, словно мысленно ища у него весомой поддержки, – здесь так здорово, а в моем паскудном настоящем сплошные проблемы, возникающие на пустом месте и не дающие мне самостоятельно развиваться; там нужно под всех подстраиваться, считаться с общественным мнением и постоянно придумывать, как заработать себе более-менее законное пропитание. Но что же среди пиратов? – задавалась она справедливым вопросом и сама же себе отвечала: – Они меня уважают, особенно Умертвитель – кстати, он и сам среди доставшихся ему средневековых головорезов пользуется неоспоримым авторитетом – со мной считаются, и все мне стараются угодить. Взять хотя бы, к примеру, красавчика Джо… Хм?.. Если быть до конца откровенной, у меня зарождается какое-то сильное, незнакомое мне ранее, чувство, между прочим, очень приятное, а необыкновенным жаром буквально сжигающее меня изнутри. Что это, мягко выражаясь, такое – может, любовь? Трудно сказать, ведь раньше я никогда и ничего подобного не испытывала: мужчины представлялись мне лишь как самый доступный способ заработать немножечко денег. Но с ним?.. Здесь возникшие чувства видятся совсем по-другому, – она сладостно улыбнулась, вглядываясь в бескрайнюю даль, освещаемую огромной луной и безмятежным спокойствием позволяющую девушке оценивать бесконечную глубину мало изученной необъятной Вселенной, – а самое основное, мне нисколечко не хочется возвращаться обратно». Сладостные мысли не оставляли удивительную красавицу на протяжение всей оставшейся ночи, но едва на ее мобильнике (к большому удивлению, пока еще «державшим» зарядку) время приблизилось к трем часам позднее полуночи, Лера незамедлительно отправилась будить безмятежно почивавшего пьяного капитана.
– Джек, вставай, – энергично тряся его за плечо, пыталась Валерия растолкать старого морского разбойника, перед погружением в сказочное пространство в очередной раз изрядно «набравшегося»; о пробудившемся пристрастии лишний раз свидетельствовала опустошенная бутылка, валявшаяся сейчас на полу, прямо возле широкой кровати, – скоро рассвет, а ты просил разбудить тебя немного пораньше.
– А-а, мисс Доджер, – пробурчал Колипо, с неохотой избавляясь от оставшегося в мозгу приятного сна и неторопливо поднимаясь с удобного капитанского ложа, – какая же все-таки ты слишком ответственная: взяла да и ни свет ни заря подняла. Я, быть может, специально назначил тебя вахтенной, чтобы – так сказать, полагаясь на юные годы, а следовательно, нормальную предрасположенность к внезапному засыпанию – как следует выспаться, – старик говорил слегка грубовато, но и дружески улыбаясь; однако истинное выражение он умело прятал в густо разросшуюся курчавую бороду, – а? Об этом ты случайно не думала?
– Нет, – необычная расположенность состарившегося мужчины не осталась опытной проституткой незамеченной, – я не привыкла особо раздумывать, когда на меня сознательно полагаются; короче, если мне сказано «разбудить за час до наступления утра», значит, поверь-те, капитан Джек, – ядовитый сарказм едва-едва удавалось скрывать, – так оно в точности и будет исполнено. С другой стороны, глубоко уважаемый Умертвитель, – продолжала она язвительно ёрничать, демонстрируя негативное отношение хотя и наигранно, но и сравнительно неприятно, – если твои основные планы – после выпитой поллитровки! – кардинально переменились, то ты, несомненно, можешь продолжить «хрюкать» и дальше, – переврала она слово «храпеть», – только я никак не пойму: зачем мы вставали на рейд – особо не задумываясь, в очередной раз неопытная мореплавательница искажала принятый термин, – и всю ночь болтались посреди бескрайнего океана?
– Хорошо, хорошо, мисс Доджер, – Колипо расплылся в широкой улыбке, выказывая милой девушке большое расположение, – вижу: настроена ты очень сердито и стариковских шуток совершенно не понимаешь. Пойдем уже будить остальную команду: пора ставить судно на ход, потому как ждать осталось недолго.
– Чего ждать? – не замедлила поинтересоваться молодая разбойница, посматривая на Умертвителя внимательным взглядом, для придания дополнительной выразительности сведя к переносице суровые брови.
– Скоро сама увидишь, – загадочно протянул капитан и, поморгав единственным глазом, словно убирая с него невидимую другим мимолётную пелену, твердым шагом направился к выходу из единственной удобной каюты.
Валерия незамедлительно пошагала следом за ним.
– Чего разлеглись, обалдуи беспечные?! – по выработавшейся привычке чуть заметно присвистывая, через пять минут прокричал «морской волк», едва он переступил порог матросского кубрика. – По местам всем стоять: пойдем вперед полным ветром!
Следуя неписанным правилам, опытные пираты всего лишь через небольшое мгновение – не прошло и десять минут – ставили полные паруса; однако по приказу все того же капитана, они оставили судно на якоре. Вдруг! Не успел первый луч солнца озарить ровную водную гладь, а старый пират, как маленький, зарделся счастливым румянцем и, указывая рукой вперед, возбужденно воскликнул:
– Мисс Доджер, – именно к Лере обратился закоренелый разбойник, как к единственной представительнице прекрасного пола, как к наиболее впечатлительному члену пиратской команды, да разве еще за тем непременным условием, что ему потребовалась чья-та восторженная поддержка, – ты это видишь: будто бы воздух закипает над поверхностью океана? – направлял он правую длань в восточную часть бескрайнего водоема, обращая внимание на возникающее впереди неописуемое явление. – Не стоит медлить, «други» мои! – командовал он, предназначая командную реплику для сильной половины собрания. – Путь будет открыт непродолжительно, до того времени, пока диск солнца окончательно не выйдет наружу; а потому давайте-ка поспешим – и снимемся с якоря!
Теперь и остальные участники необыкновенного сборища смогли воочию лицезреть – Нечто! – необъяснимое, расположенное от них справа, восточнее, на расстоянии каких-нибудь четырех кабельтовых (другими словами, около семисот сорока метров) и казавшееся настолько загадочным, что на какое-то мгновение смогло обескуражить даже заправских, бездушных бандитов. Однако грозный окрик, последовавший вслед за неожиданной заторможенностью, незамедлительно вывел пиратов из чудно?го ступора и заставил броситься исполнять отданное им строгое приказание. В следующий миг якорь был вытравлен, и корабль (благо ветер являлся попутным) энергично устремился в сторону некоего природного дисбаланса, вызванного либо простым восхождением солнца, либо (что вероятнее всего!) возможно, и чем-то потусторонним. До полного выхода из-за горизонта у солнечного светила оставалось не более чем пара минут, когда пиратский корабль, отмеченный «Улыбавшимся Роджером», достиг бурлящего воздуха и носовой, передней частью начал углубляться в странную, а в чем-то и страшную, неизвестность; другими словами, деревянный корпус просто-напросто стал куда-то проваливаться, словно бы мгновенно потерял естественную точку опоры и самопроизвольно устремился в бескрайнюю и бесконечную бездну. Стремительное падение длилось не больше минуты, но за протекший период перед глазами незадачливых путников, неожиданно оказавшихся в крайне мрачном и до жути темном пространстве (где не было видно ни зги), мысленно пронеслась вся их прошлая жизнь, по сравнению с нынешней чудовищной мистификацией показавшаяся им и приятной, и в полной мере беспечной (говоря откровенно, все они, в том числе и несравненная мисс Доджер, поддавшись необъяснимому испугу, с ней просто-напросто дружно прощались). Вместе с тем любые ужасы однажды заканчивается – не стал каким-нибудь исключением и этот особенный случай; в результате парусное судно (ко всеобщему ликованию!) плавно приводнилось на ровную водную гладь и оказалось прямо напротив таинственного, фантастически необычайного, острова, доисторической природой повергшего зачарованных зрителей (за исключением Джека Колипо, конечно) в непередаваемый словами мистический трепет.
Останавливаясь вкратце на его описании, стоит указать лишь следующие особенности: во-первых, он расширятся по кругу гладкой и ровной линией, ограничивающей песчаный берег от синего моря; во-вторых, самая высокая гора уходит остроконечной вершиной в далекое, бескрайнее поднебесье, где и теряется из виду среди густого, едва ли не жидкого воздуха; в-третьих, дальше бросается в глаза необыкновенная растительность, если ли не райская, то никем из них раньше не виданная; в четвертых, людских ушей достигают звуки многоголосого птичьего пения, а сказочные деревья просто усыпаны фруктами, настолько диковинными, аппетитными, красочными, что непроизвольно вызывают ошеломляющий шок, граничащий со сверхъестественным трепетанием; ну, а в-пятых и, наконец, последних, из диких животных видятся разве что травоядные, лишний раз придающие чудодейственному саду сказочное сходство с древним Эдемом, дивным, волшебным и изумительным.
– Что за удивительное место?! – восхищаясь представляющимся видом, воскликнула белокурая девушка, пораженная настолько, насколько не сумела скрыть поразительных, благоговейных эмоций.
– Одно исключительно таинственное пристанище, известное, единственное, мне, да разве еще капитану Фрэнку Уойну. Если быть полностью откровенным, он мне его когда-то и показал, пока мы являлись партнерами и пока между нами не возникло значительных разногласий, – произнося самообличительный монолог, Умертвитель нахмурился, однако в угрюмом состоянии прославленный пират оставался недолго, а, как и обычно, мгновенно переключившись на более насущные темы, озарился простоватой и добродушной улыбкой: – Ну?.. Чего застыли, словно бы неприкаянные? Свистать всех наверх: мы высаживаемся на берег!
Подолгу приглашать никого не потребовалось – рьяные пираты немедленно бросились выполнять озвученную команду, спустили с кормы небольшую шлюпку-ялик и полным составом пересели в утлое, небольшое судёнышко. Когда последний пассажир очутился на месте, долговязые гребцы уверенно навалились на весла и поплыли в сторону берега, располагавшегося от корабля на расстоянии полутора кабельтовых. Море представлялось необыкновенно спокойным и исключительно гладким, по нему не шла ни одна, даже обычная, легкая рябь, в результате чего прибрежной полосы морские разбойники достигли за каких-нибудь двадцать минут, хотя и плыли они, в общем-то совершенно не торопясь, предоставляя юной пиратке вдоволь налюбоваться небывалыми, красивыми зрелищами, постепенно возникающими перед заворожённым, очарованным взором и никогда ею доселе не виданными.
– Правь вон на ту небольшую пещерку, – приказал капитан, когда им оставалось проделать не больше ста ярдов и когда перед ними отчетливо стало вырисовываться еле заметное скальное углубление, расположенное в двадцати метрах от линии соприкосновения суши и моря, с водой же соединенное нешироким проливом.
Пираты лихо навалились на деревянные весла (за исключением мисс Доджер, само собой разумеется) и через каких-нибудь пять минут входили в удобную бухту, скрытую от посторонних глаз разросшимися по округе густыми деревьями и ветвистыми кустарниковыми растениями; те и другие напоминали собой первозданную растительность, никем пока не тронутую и просто усыпанную загадочными спелыми фруктами.
– От голода мы здесь, точно уж, «кони не двинем», – поделилась голубоглазая блондинка сделанным наблюдением, в отличии от остальных соратников не занятая нудной работой и в полной мере наслаждавшаяся дивным пейзажем, возникшим перед восхищённым, зачарованным взглядом, – неужели это те самые райские кущи, про какие столько говорится и про какие упоминается в Ветхом завете?
– Возможно, – пожал плечами старый пират; они как раз пересекали границу горного углубления, овеянного прохладой и скрывавшего тайное убежище от жаркого майского солнца, – я не знаю, откуда Бешеному Фрэнку стало известно про удивительный остров, но то несомненное обстоятельство, что он так и остался никем другим не изведан, – в озвученном факте я нисколько не сомневаюсь, – сделал Джек неоспоримое заключение, указывая рукой на двухмачтовый парусный баркас, оснащенный двенадцатью веслами, длиной доходящий приблизительно до двенадцати метров, шириною же примерно до трех; он стоял пришвартованный к ровному скальному выступу, будто бы специально выдолбленному самой благодушной природой и возведенному ею практически вровень с уровнем моря.
Маленькое суденышко, возникшее перед ошеломленным видом отпетых разбойников, находилось в невысокой пещере, имевшей размеры пятьдесят ярдов в длину, сорок в ширину и до пятнадцати в высоту; кроме входа, сведенного в верхней части под свод, она увенчана метровой естественной вытяжкой, через которую, собственно, и происходит ее природное освещение. Дальше можно коснуться общих конфигураций; при их детальном осмотре становится очевидно, что водный бассейн, образованный в самом центре, по всему закруглённому периметру окружается скальными выступами, в основе образующими ровную каменную площадку, способную свободно поместить на себе до сорока человек, хотя не исключается, что, возможно, и больше; прямо напротив покоящейся лодки, с той стороны твердой, каменистой поверхности, виднеется небольшая полукруглая ниша, по всей видимости образующая вход в какое-то дополнительное подземное углубление; рядом с ней стоит объёмистый цилиндрический металлический чан, снаружи обмазанный чем-то грязным и черным, на вид представляющимся обыкновенным гудроном, а самое главное, располагающийся над вместительным очагом, сложенным своеобразной конструкцией и обложенным большими булыжниками, причем с определённым расчетом, чтобы емкость стояла на них достаточно прочно и чтобы между камней осуществлялось поступление воздуха, в рассматриваемом случае используемого в качестве поддувала; наконец, возле странной, но вполне надежной конструкции на полу покоятся множественные железные блюдца, зачумлённые тазики и другие, подобные им, предметы, имеющие точно такой же унылый, крайне непривлекательный, вид.
– Это что еще за «хреновина»? – незамедлительно поинтересовалась Валерия, показывая рукой на непонятное внутреннее устройство. – Вы что, бензин, что ли, здесь выгоняете?
– Бензин? – явно что приведённое название вызвало у предводителя пиратского братства большое непонимание, мгновенно выразившееся в недоверчиво нахмуренном виде. – Абсолютно не ведаю, что ты, мисс Доджер, имеешь в виду? С другой стороны – скажем, если тебе действительно интересно? – я доложу, что чу?дная штуковина предназначается для варки древесной смолы, необходимой – как всем, должно быть, известно? – для тщательного «просмаления» деревянного судна, чтобы в ходе долгого путешествия неожиданно не образовалась какая-нибудь неприятная течь и чтобы судно не отправилось прямиком к морскому дьяволу Дэви Джонсу… ее здесь, к слову, полно, – имея в виду вязкое, липкое вещество, после непродолжительной паузы, немного подумав, дополнительно разъяснил беспристрастный рассказчик, – и именно для ее безопасной добычи в былые времена мы как раз таки и использовали сие таинственное пристанище. Но что такое… обозначенный тобою, мисс Доджер, бензин? – не нашел пират ничего более лучшего, как осведомиться у девушки про странное название, как и обычно, незатейливо, но резко изменяя тему произносимого монолога.
– «Забей» – вновь употребила Лера полюбившийся термин, непривычный для эпохи колонизации; в ту же самую секунду она ловко выпрыгнула на берег, так как шлюпка только-только пришвартовалась возле одинокого баркаса, поставленного здесь на долговременную стоянку, – вам он все равно не пригодится, а вот мне бы в зажигалку совсем даже не помешал. Но откуда здесь оказалась бесхозная лодка? – говорила она в следующий момент, постукивая ладошкой по внешней обшивке незначительного суденышка и как бы проверяя его на стойкую прочность. – И для каких интересных целей ее в тайной пещере содержат, ведь, судя по всему, кроме нас, здесь никого другого и в помине-то не бывает?
– Правильно, – согласился старый морской разбойник; он предоставил подчиненным матросам друг за другом выбираться на сушу и, попеременно оглядываясь, изучать удивительное явление, – тем и славится таинственный остров, что путь сюда неизвестен никому, за исключением, разумеется, тех, кто ранее уже был и кто знает некоторое особенности, способные приоткрыть загадочную завесу и помогающие отыскать ту чертову пелену, что и открыла нам утренний проход в неизведанное, сказочное пространство.
– Кста-а-ти, – вперила Лера в болтливого старика внимательный взгляд, немного сузив глаза и демонстративно упирая ловкие руки в боки, – а никто из вас – я имею в виду тебя, Джек, и пирата, по имени Бешенный Фрэнк – не боится, что приводимые вами сюда посторонние люди однажды поднимут бунт, а сами впоследствии будут использовать дивное место по сакральному, но и бандитскому усмотрению? Как худшее следствие, в конечном итоге оно потеряет первозданную, искомую сущность?
– И опять ты, мисс Доджер, попала в самую точку, – утвердительно кивнул головой Умертвитель, выбираясь из шлюпки и приближаясь к воинственной красавице, занявшей красноречивую позу, – вот ещё одна причина – а не только моё предательство – побудила моего старинного приятеля ни на миг не прекращать мои долгие поиски – и с течением времени он меня все-таки выследил. Что касается секретности запредельного острова? Для того чтобы сюда попасть – как я уже и сказал – надо знать некоторые особенные приметы; согласно им, посреди огромного океана выбирается маленький участок, откуда становится видно то необычное колебание воздуха, непередаваемое никакими словами и отчетливо засвидетельствованное всеми нами недавно. В настоящем случае ошибись хотя бы на несколько метров – соответственно, ничего не увидишь и, как печальный итог, никуда не «провалишься», – последнее слово говорилось иносказательно, но было всеми отлично понято.
– Но почему, – пока остальные молчаливо наблюдали и пока они следили за соревнованием в словоохотливости двух представителей разного и пола и возраста, Валерия продолжала озадачивать капитана, сохраняя горделиво занятую позицию, – ежели вы непримиримые враги, Бешеный Фрэнк открыл тебе самую сокровенную тайну?
– Вот тут аккурат-таки все просто и очень понятно, – простодушно признался старый пират, кивая и молодому человеку и миленькой леди, как бы приглашая следовать за собой; сам же он решительно направился к скальному проему, имевшемуся в горной породе, – когда-то, очень давно, пока между нами не возникли огромные разногласия – какие и развели впоследствии наши пути-дороженьки по разные стороны – мы были с Уойном лучшими друзьями и доверяли друг другу, как равные братья; да, как последние тупицы, и он и я наивно считали, что точно так же останется навсегда, – вот именно по доверительной причине мой самый верный товарищ и открыл мне один из главнейших секретов во всей, им прожитой, жизни. Пойдемте, – по укоренившейся привычке ненавязчиво свистнув, прославленный «морской волк» непринужденно сменил тему ведомой беседы и уверенной походкой вступил в темную, а в чем-то и даже пугавшую, пустоту, расположенную с противоположной стороны природного углубления, – я вам лучше покажу янтарную комнату.
Заинтригованные, твердым шагом, точно так же как и их почитаемый предводитель, молодые люди последовали за ним, а уже в следующую секунду оказались в непроглядном и мрачном пространстве. Чтобы ни на чего не наткнуться, отважной девушке пришлось воспользоваться бензиновой зажигалкой – с ее помощью она подсвечивала извилистый, загадочный путь. В противоположность ей, Колипо ничего не использовал, а продвигался вперед исключительно по старческой памяти, вышагивая бойко, уверенно, как будто все свободное время только тем и занимался, что ходил жутковатой и странной дорогой, в конце концов ставшей знакомой, как говорится, до «коликов в животе».
Они шли минут десять, возможно чуть больше, пока неожиданно не очутились в маленьком гроте, куда солнечный свет (как и в соседнюю пещеру) проникал через характерное отверстие, образованное в самом верху необычного, в основе замкнутого, пространства. В тусклом свете, струившимся из гладкого свода, взору взволнованных путников предстала необычайная комната, поблескивавшая желтоватыми, янтарными стенами; по ним буквально струилась ровно спускавшаяся липкая жидкость, она же простая смола, которая скапливалась в небольшом углублении, будто бы самой природой выдолбленном по неширокой окружности; дальше, по специальному желобу, видневшемуся внизу одной из удивительных стен, золотистая влага отводилась в никому неизвестное направление, скорее всего предназначаясь для каких-нибудь исключительных, а возможно, и Божественных целей. Прямо рядом, возле подземного углубления, используемого для удаления накопившейся вязкости, из земли бил маленький родник чистейшей воды, необычайно холодной и кристально прозрачной; вслед за природной мастикой она устремлялась по уходившему в гору обводному каналу. Заканчивались волшебные чудеса сравнительно мрачным колодцем, вроде бы самым обыкновенным, но до?верху заполненным черной, отвратительно пахнувшей жидкостью и сразу же обратившим на себя внимание любознательной девушки.
– Походу, мы нашли ту самую нефть, из которой в моем измерении продвинутые люди производят горючее, – задумчиво проговорила Валерия, когда, обмакнув и понюхав указательный палец, удостоверилась, что возникшее предположение соответствует окончательной истине; той же секундой, задумавшись, она начала строить в белокурой головушке какие-то коварные планы, известные только ей и выраженные беззлобной ухмылкой, где-то загадочной, а в чем-то и хитроумной, – ну теперь я, точно, в недалеком будущем без огня не останусь, хм?.. Но в таком случае было бы просто отлично, если бы удалось ещё и сигаретами, по счастью, разжиться, – подумала про себя, вслух же не замедлила осведомиться, интригующе растягивая начальное слово и обращаясь непосредственно к прославленному пирату: – послу-у-шай, Джек… у вас тут – ну, может быть, случайно – «никотиновых палочек» аналогичным образом, просто так, нигде не валяется?
– Что ты имеешь в виду? – воспользовавшись хорошим шансом, вступил в разговор и молодой кавалер, пожелавший угодить юной, невероятно красивой, возлюбленной. – Скажи, пожалуйста, поточнее: о чем ты сейчас говоришь? Не исключается, мы чего-нибудь и придумаем.
– «Забей», – выдала Лера любимое слово и достала из кармана пачку «Мальборо», где, к её огромному огорчению, оставалась последняя «сигаретина», – я говорю о них, – извлекла она губительную отраву, незатейливо вставила ее в восхитительный, чувственный рот, а следом, применяя бензинную зажигалку, подожгла табачный кончик, свободный от фильтра, – курить придется бросать, – она печально вздохнула, – побережем-ка молодое здоровье.
