Красная Тапочка

Дерзкий тон указывал, что находится он в доме на особых основаниях, да и осведомленность его произвела на Тапочку впечатление. За короткое время незнакомый человек успел собрать о ней сведения.

Старушка Долгушева положила конец его болтовне.

– Ступай, Еремеич, а завтра, с божьей помощью, начнешь.

Тапочку не оставляло впечатление, что о здешних делах Еремеич осведомлен куда больше, нежели сама владелица имения, но думать об этом было некогда, и она лишь порадовалась, что этот неприятный тип ушёл.

– Не принимайте всерьез дурака, – твердила Долгушева. – Хорошо ли съездила? – и девушка ответила, что у неё всё нормально.

– А как у вас?

Старушка принялась рассказывать, что Волк заявился только под утро – с укусом на плече, прямо от зазнобы. Он дурно влияет на Валеру, водится со всяким сбродом. И ещё ворует из дома деньги.

– Иди, переоденься. Я тебе кое-что подобрала – Долгушева протянула ей изумрудного цвета костюм. – Оденешь на праздник в честь гостя. Леонид Голиков пожалует, не доводилось про него слышать?

– Нет.

– Твое счастье.

У самой Тапочки одежды у неё кот наплакал, дешевая толстовка с мультяхами и джинсы. Даже трусы придётся стирать на ночь, смены нет. Сегодня утром она надела последние чистые джинсы и ещё влажную от стирки толстовку.

Тапочка снимает свои кроссовки, которые хозяйка называет не иначе, как говнодавами, и надевает домашние туфли из велюра, в которых так приятно пройтись по дому. Двери в комнаты были открыты, и сразу видно, предстояла большая уборка, в скором времени ждали гостей.

Начать пришлось с ковров. Здесь их много, разных размеров и расцветок, словно их собирали отовсюду и стаскивали в одно место. Ещё тут имелась гора поддонов, из которых сделаны столы. Шкафы тоже из них, а в ячейках стильные контейнеры, полные всякого храма. На полках расставлена посуда и столовые приборы: все разномастные, после гаражных распродаж. Экономно и стильно.

Внимание девушки привлекли подушки, лежавшие кучей, под ними обнаружился провал в полу, из которого шел сквозняк. В такую щель мог провалиться ребёнок.

Вот и объяснение ночной мистики. Надо заколотить дыру доской.

Тапочка берет молоток и гвозди, работать руками она умеет, а досок во дворе полно.

За этой работой её застала Тамара. Принесла ей зеленый костюм.

– Тебе надо переодеться. Звонила хозяйка, она ждёт тебя в саду.

– Что у нас?

– Семейный праздник. Даже Еремеич явился.

Прежде Тапочка не задумывалась, чем занимаются люди, живущие в такой глуши. Из всех обитателей дома только Фермер имел постоянную работу, содержание которой было неизвестно. Сегодня по его вине весь дом отключился от электричества и еще неизвестно, когда включат.

– А он что тут делает? – спросила Тапочка.

– Помогает по дому. А ты чего уезжала?

– Тут спать плохо, – жалуется Тапочка. – Всё время чудятся шаги.

– Здание старое, на ладан дышит, – объясняет Тамара. – Сюда и Волк приходит, и его подружки и ещё строители узбеки работают. У Фермера бутылку дорогого виски украли, он как раз припас на праздник.

Издалека послышался лай. Собак собралось несколько десятков, их голоса звучали отчетливо – значит, они находились неподалёку.

– Началась охота. Тебе нужно ружье, – спохватилась Тамара. – Где твой костюм?

Пока тапочка переодевалась, она открыла дверь шкафа с сейфом, всунула ключ в отверстие на панели и открыла стальной ящик. В сейфе хранилось оружие.

– Зачем вам столько? – удивилась Тапочка.

Там насчитывалось, по меньшей мере, десяток винтовок и патроны к ним. Что особенно приводило в отчаяние – ключ к сейфу находится к хрустальной вазе, откуда его может взять каждый.

– Ты не представляешь, сколько у хозяина врагов.

Тамара так и сказала «хозяина». Никакого прошедшего времени. Голиков был жив, и Тамара это знала.

– Заряжать умеешь? Вот так. – Удивительно ловко домработница зарядила мелкокалиберную винтовку. – Дальше нажимай на курок – и все дела!

– Зачем всё это? Сезон еще не открыт, – пыталась возражать Тапочка, но Тамара утверждала, что речь шла об отстреле одичавших собак из-за существенного роста их поголовья в общедоступных угодьях.

– Мы надеемся, что на охоту приедет его отец из Канады.

– Он охотник?

– Тут все охотники.

Тапочка не могла понять, зачем потребовалось её присутствие. Или она вроде той пионерки-гимнастки, которая охраняет парк, или девушки с веслом. Вот они и ждали, пока гипсовое весло не обрушится на головы их обидчиков.

Тапочка предпочла бы остаться в доме, но Долгушева оставила распоряжение для неё – присоединиться к остальным, поэтому она надела зеленый костюм, взяла винтовку и отправилась искать своих. Судя по лаю собак, охотники удалились на расстояние километра-двух.

В сосновом бору она увидела лисичку – не та ли самая в рыжем костюмчике, которая дала себя сфотографировать?

– Ну-ка, давай, прячься.

Проказница юркнула в кусты и спряталась понадежнее, но из чувства противоречия снова высунула нос, с куста вспорхнуло несколько воробьев.

Миг спустя раздались выстрелы, и ветка над головой Тапочки переломилась. Девушка повалилась на землю.

– Жива? Угораздило же тебя надеть зеленое, – растерянно говорил Волк.

Вид у него был встревоженный, но его страх не имел ничего общего с состоянием Валеры – тот был просто объят ужасом. Про таких говорят, охвачены священным безумием.

– Я видел лису, – пробормотал он и рухнул как подкошенный.

Тапочка побежала к нему, русые волосы её растрепались.

Валера лежал на земле, лишенный способности передвигаться.

– Перелом? – испугалась Тапочка.

– Обморок. Сильное переутомление. Не спит уже которую ночь. Ему скоро восемнадцать лет исполнится. Говорит, что не переживет и дня после этого, – говорил Волк.

– Какие глупости!

– Твое счастье, что вышло солнце. Я тебя издалека увидел. В пасмурную погоду в болотах ничего не разглядеть.

Дорога вывела их на широкую поляну, служившую местом общего сбора. Не так давно она служила свалкой, и над кучами отходов кружили белые чайки. Среди них Тапочка увидела людей.

Долгушева была одета в камуфляж, но с белой косынкой на голове. Её сопровождали Еремеич и Фермер, оба носили мятые кожаные куртки, испещренные царапинами, складками, потёртостями, что делало их похожими на карту местности.

Фермер помахал девушке рукой, приветствуя. Вскинув ружье, он начал целиться в птицу, выстрелил, но только распугал добычу. Он словно сошел с ума, всё палил и палил по чайкам.

– Прошу вас, не надо, – попросила Тапочка.

Одного она не понимала, почему пригласили её. С какой целью дали в руки винтовку и велели стрелять.

Не сказать, что выстрел вышел удачный, но в банку она попала. Когда она пошла посмотреть в цель, убедилась, что попала, и на память подняла гильзу, она оказалась синего цвета.

С дороги кто-то помахал ей рукой. Строители двигались параллельно дороге, прокладывая электрический провод для уличного освещения. Машина, укладывавшая провода, урчала, продвигаясь в направлении охоты.

Отвлекшийся на чаек Фермер отстал от остальных и стрелял, пока не закончились патроны, после чего бросил ружье на землю.

Его кличка была Медленный. Тапочка узнала об этом из разговора.

– Слоу, ты что, стёр мозги? – спросил Волк.

– Ноги – до крови. Ещё полчаса назад. Дай сигаретку. – Глаза Фермера, которые минуту назад застилало слепое пятно гнева, снова улыбались.

– Спроси у Долгого, у него есть.

Валера остановился, чтобы дать ему закурить, потом Фермер ушёл вперед. Тапочка нагнала его и поздоровалась.

– Долгий?

– Тс!

На охоте не шумели, всё говорили, как будто в полтона. С виду трое парней покуривают и разговаривают об охоте. Вот только на какого зверя охотились эти ребята?

– Долгий – это от фамилии Долгушев. Кстати, запиши мне свой номер, – говорит Валера.

– Куда писать? – не поняла Тапочка.

– У шлагбаума при въезде стоит будка, на стене есть место. – Для него это объяснение было нормальным.

– Чего застрял? – сердился Волк. – И что делает здесь эта девица из персонала?

Соблюдая правила, он не кричал, а шипел.

– Пытаюсь втолковать ей, что у нас есть доска, куда все записывают телефоны. Всё, больше не могу. Объясняйся с ней сам, Волк.

– Вы как, в порядке, девушка? Соображаете, где вы и зачем? У Долгого охота в честь совершеннолетия, а это не шутка. Все-таки сын Зверя.

Тапочка не разбиралась в кличках, у неё голова шла кругом.

Появился Фермер. Он закончил разговаривать по телефону, новости были неприятные.

– Мне позвонили из банка. Кто-то снял значительные средства с моего текущего счета. В банке утверждают, что брал кто-то свой.

– Не хотят в банке брать на себя вину, признать, что среди сотрудников завелась крыса.

Вот почему они производят все выплаты наличными – до тех пор, пока того вора не вычислят.

Тапочка хихикнула, вспоминая, как Волк выудил стопку купюр из книги. Тот стиснул ей руку: молчи! Фермер усмехнулся: их тайны белыми нитками шиты, он всё про всех знал.

– Тапочка у нас недавно, не успела освоиться. А ты, Волк, живёшь за наш счёт, вроде подростка-недомерка.

Волк не стал ему возражать, не в первый раз слышал. Он ответил, как малолетка:

– А ты злой, всегда ругаешься из-за денег.

На Фермера его упрек не подействовал:

– Останешься должен.

– Доложишь Надежде Анатольевне? – Волк и не полагал, что так легко отделается.

– Зачем? Мое дело платить за аренду, а кто крадёт деньги, её забота.

Тапочка не стала слушать, как они между собой собачатся, повернула к дому, а с ней увязался и Валера, который помогал нести винтовку.

– А если подумают на тебя? – спросила Тапочка.

– У меня и так плохая репутация, ей ничего не повредит, – отмахнулся Валера.

– Зато у меня самый лучший секс, – их нагонял парикмахер.

– Надо ещё выяснить, с чего это Ангелина к тебе липнет, – заметил Валера.

– Ангелина? – переспросила спросила старушка Долгушева, которая направлялась к ним.

При её появлении все замолчали. Маленькие тайны оставались внутри компании.

Надежда Анатольевна спросила Тапочку:

– Фермер заплатил?

– Да. Волку, – ответила она.

– Хорошо. Сейчас ступай к Тамаре. У нас ожидаются гости. Вся подготовка – на тебе.

Когда же Тапочка спешно двинулась напрямик, её вернули.

– Не стоило тебе ходить по поляне. Тут кое-где остались растяжки, заминировано ещё с отечественной войны. Местные здесь не ходят, – вот и всё, что сказала Долгушева.

А вечером, Тапочке удалось увидеть Ангелину, эта особа работала менеджером по проведению праздников. Почему-то запомнился один момент, связанный с ней. Зайдя в комнату, гостья уселась в кресло и положила ногу на ногу. При этом она покачивала туфлей, что раздражало Тапочку, но Ангелину её не смущало, вообще её было трудно смутить. Она поставила на столик крем для рук, а на полку – бутылочку минеральной воды. Где бы она ни находилась, сразу начинала устраиваться.

Да, и ещё, у этой девушки был всего один глаз. На втором она носила черную повязку.

Выполняя просьбу (или распоряжение) Валеры, Тапочка написала карандашом номер своего телефона на стене будки, где и другие оставляли номера, помечая их инициалами. Фанерная обшивка была исписана с пола до потока, и в этом нагромождении цифр Тапочка пристроила своё имя малой деталью. Она сфотографировала на телефон все номера, а позже, когда возникла необходимость, внесла их в телефонную книжку, на что ранее никогда бы не осмелилась.

Один номер она узнала, им пользовался Коля до тех пор, пока не поменял симку. Не потому ли он решил его переменить, что он попал в список колшевской будки?

После того случая Тапочке звонили все, кому не лень – чаще других Волк, реже – Валера и однажды даже – Фермер, но этим и ограничилось. Старушка Долгушева не имела аппарата мобильной связи, и сколько бы обитатели дома ни пытались приобщить её к таинству, она отвергала их услуги. Скоро выяснилось, что она пользуется стационарным телефоном. Бакелитовый аппарат устрашающего вида стоял в задней комнате и до сих пор работал. Кроме рекламы, по нему никто не звонил.

Что Тапочке требовалось, это консультация. У неё имелся на примете психолог, которому она доставляла корма для животных – он утверждал, что если относиться к жизни как к психотренингу, то ничего так можно пожить. Исходить из его предположения, охота – тоже один из видов психотренинга. Тапочке интересно, сможет ли она нормально функционировать в таких нереальных условиях.

Однако психолог не отвечает, значит, занят с пациентом. Приходится Тапочке справляться самой.

Мами́на учила её не забывать, что она курьер. Клиентке нужен доставщик продуктов, поэтому Тапочка получает работу. Почему Долгушева не желает выходить из дома, её проблемы. Тапочку это не касается, и если та станет добросовестно выполнять свои обязанности, то не всё ли равно, кто она – москвичка-студентка или недавняя школьница с юга России.

По заданию хозяйки Тапочка направлялась на оптовый рынок, обход которого начала с визита к Тамаре. После утренней смены у Долгушевой она поджидает покупателей в своем киоске.

Продавщица носила косу фасона ради, считая, что перекинутый на грудь шиньон привлекает клиентов. Еще она выделялась кокетливым фартучком с красно-зеленым узором в тон белорусского флага, в знак того что торговала белорусскими продуктами.

– Чем угостить? У нас свежий творог.

– Есть кола без сахара?

Тамара вынула из холодильника две банки. Внутри магазина было тепло и тихо. Тапочка перевела дух, причесалась и только после этого освежилась.

Колу они закусывают шоколадными конфетами фабрики «Победа».

– Тамара, коса, – шепнула Тапочка.

Ещё чуть-чуть, и волосы попадут в развесной творог. Однако Тамаре не до творога, она высматривала рыжеволосого мужчину, который уверенно направлялся к ней. Украдкой она пригладила черные брови и покусала губы. Покупатель не заставил себя долго ждать.

– Здравствуйте, девочки. Давно не виделись.

– Погода чудесная, Александр Еремеевич, – приветствовала его Тамара.

Тапочка встречала тостяка у Долгушевой, где они обсуждали что-то по строительству. Здесь он задержался поболтать, но Тамара не торопилась его отпускать. Держалась она с ним по-свойски, улыбалась и чуть не пела от счастья – понятно, этот мужчина у неё для души.

Неужели любовь? Тамаре – не меньше пятидесяти.

Толстяк пошарил в черной матерчатой куртке, нащупывая потайной кармашек, но денег не вытащил. Видно, пришел он сюда не за творогом или сметаной.

– Что-то вас давно у нас не видно, Александр Еремеевич, – роняет он небрежно.

– Пусть сначала позовут в гости, – проворчал тот.

– Что, Саша, не передумал увольняться?

– Уволюсь, Томочка, ей-ей. Страшно одному и зарплата маленькая. В стране кризис, и мне положена небольшая прибавка. Вот на днях молодые люди коньяк по интернету заказывали. Элитный алкоголь из московского магазина. Он стоит, как половина моей зарплаты. Я и говорю Волку, раз такое бухло пьёте, можно и мне прибавить.

– А Волк тебе что? – спросила Тамара.

Саша только скрипнул зубами.

– Хорошо у тебя, только шумно. Да и мне пора.

– А кто этот рыжий мужчина? – прошептала Тапочка, когда толстяк вышел.

– Так это ты про Александра Еремеевича? Корягин, здешний кожевенник, мастер,– и Тамара глубоко вздохнула.

Тапочка вспомнила, что в этом районе жители так или иначе были связаны с кожевенным производством. «Куда едешь, Тапочка?» – спросили у нее девочки из доставки. – «В Колшево, подруженьки». – «Прикупи там сумку или сапожки, а хорошо бы курточку, если хватит денежек».

Рыжий кавалер Тапочке не понравился, он казался аферистом, с которым Тамара обстряпывала свои темные делишки, но пока это только её предположения.

А вот и Волк, он рыщет по рынку и заглядывает в киоск белорусских товаров к Тамаре.

– Еремеича встретил, от вас шел? Он и вчера звонил Надежде Анатольевне, когда мы сидели за столом.

Тапочка не может вспомнить тот случай, о котором упоминал Волк, да ведь и разговор предназначен не для её ушей. Однако её интерес к Волку от Тамары не укрылся.

– Никак ты запала на Кудряшова? – шепчет она.

– Выдумала тоже. Кто он такой?

– Виталик? Никто. К Надежде Анатольевна в племянники набивается. Где ты с ним познакомилась?

– У метро.

– Вечно он находит места. Учти, у него уже есть девушка. Её зовут Ангелина. А тебе мы сосватаем богатого жениха.

У неё зоркий взгляд, сразу понимает, чего хочет девушка. С ней надо держать язык за зубами, ещё пустит слух, что Тапочка охотится за владельцем колшевского имения.

– У Волка просто нездоровая страсть к обслуге. Его мать служила официанткой, когда она познакомилась с Голиковым. Предупреждаю, ходок ещё тот. Не связывайся.

Вдруг у Тамары дернулись уши, она повернула голову.

– Вон, участковый Марков к нам идет. Здравствуйте, Иван Мартынович.

В ответ полицейский кивает головой.

А сама так рада видеть Маркова, что чуть ли не приплясывает вокруг него.

– Вчера мы как раз про вас говорили.

Тот здорово удивлен, но знает, что за человек эта Тамара, как она может сочно и самобытно приврать. Сейчас как раз тот случай.

– Что? – он изъясняет кратно.

– Спросите Надежду Анатольевну. После вашего звонка она сама не своя. Мне пришлось выслушивать комплименты в ваш адрес.

– Эх, девонька, – он хотел бы прибавить, но в присутствии девиц избегает ругани и удаляется, не проронив более ни слова.

Эти разговоры привёли Тамару в благодушное настроение.

– А ведь ты как следует не завтракала, подруга? – Её добродушие объяснялось любопытством – теперь её хотелось услышать рассказ Тапочки об охоте.

На столе у нее и творожок, и сметанка, и мягкая поляница.

– А кто такой Зверь? – этот вопрос не давал покоя Тапочке.

– Сам Голиков и есть. А что, он объявился?

– Не видала. И ещё, хозяйка про гостей говорила.

Эту новость Тамара восприняла с радостью, на время туристического сезона появлялась возможность подзаработать.

– Деньги всем нужны. Ты как, освоилась?

– Вроде ничего, но по ночам жутковато, – призналась Тапочка.

– На то и расчет. Дети любят такие развалюхи, им бы только побродить по коридорам. К счастью, пока никто не провалился в дыру в полу и не выпал из окна. Все живы-здоровы.

– А как же Голиков, разве он не умер? – продолжала расспрос Тапочка.

– Официально – да. Погиб на Черном море, столкнувшись с миной. После него осталось много чего, но реально только дом. Отошел по завещанию Наде Долгушевой, его сестре. Не очень-то она справляется, между нами говоря, да и помощнички у неё никуда не годятся. Совсем развалили хозяйство.

Тапочка задумалась. Надежда Анатольевна не производила впечатления полноправной хозяйки. Она не смогла бы принимать решения без согласования, значит, у неё имелась связь с покровителем, которую она скрывала.

Вернувшись домой, Тапочка не застала никого из веселой компании. Также не нашла она и своей одежды – той, в которой была на охоте. Вместо неё на кровать положили новую – белую блузку и черную юбку. Долгушева сказала, что от зеленого костюма пахло порохом, пришлось отдать его в прачечную. Туда же отправилась и толстовка с Мики-Маусом.

К вечеру жильцы собрались у Валеры в коттедже, который располагался на краю озера. В половодье окрестности заливало талой водой, и к домику иначе, как вплавь, не подобраться.

Тапочка надевает болотные сапоги, в большом доме полно охотничьей амуниции. Подход к дому затоплен, и она бредёт в сапогах до самого крыльца.

На крыльце дома горит электрический фонарь, дверь не заперта. Внутри скромная обстановка, но ничего не разглядеть из-за темноты.

– Привет… есть… здесь… кто-нибудь? – кричит девушка.

Люди остались сидеть за столом: двое мужчин и женщина. Света они не зажигали. вечеряли.

– Здравствуйте! Меня зовут Остапия, у меня поручение к Валерию Долгушеву.

– То есть ты пришла ко мне?

Тапочка старается не смотреть в его гипнотические глаза, обрамленные длинными черными ресницами. Валера, напротив, не отводит от неё взгляд, словно нашёл на её лице письмена, которые хотел прочесть.

– Легкомысленной тебя не назовешь. Ты молода и глупа, чтобы идти с поручением в неизвестное место. А это самый настоящий вертеп!

Как будто прощался с нею, даже не успев познакомиться.

Свидание не заладилось: он сразу ушёл.

– Я его обидела? – спросила она у Фермера.

– Все в порядке. Его никто не может обидеть. У него дьявольски крепкие нервы. А как вас зовут?

– Вы слышали.

– Я не поверил, думал, насмешка.

– Нет, все правильно. У меня записано в паспорте.

Поговорив со знакомыми, Тапочка стала рассматривать женщину.

– Я вас не знаю. Кто вы и что здесь делаете?

Гостья захихикала, словно дурочка.

Выглядела она потрясающе – блондинка с длинными волосами, в затемненных очках, она щеголяла алыми туфлями со шнуровкой и белом платье из хлопка. Таких нарядов Тапочка ещё не видывала. Держалась эта женщина раскованно: она положила ногу на ногу и покачивала туфлей, при этом намазывая руки кремом и отпивая из бутылочки минеральной воды

– Знакомься, это Ангелина. – Фермер отложил чемоданчик с железками, взял на себя обязанности хозяина.

По случаю праздника он оделся чисто, и волосы завязал в хвостик.

Включили электричество, и в его домике стало светло. Тут царила особая атмосфера: на стене были развешаны ружья и фотографии с охотничьими трофеями. Отдельно в рамке висел диплом победителя первенства по биатлону.

– Чей?

– Мой. – Хорошо, что Валера пришел, теперь все в сборе.

– А где Виталий?

Женщина в белом платье захихикала. На платье у неё выступили следы от дезодоранта.

– Волк переодевается после охоты. Он в болото попал.

Тапочка говорит, что это не страшно, она подождёт. Ей главное к обеду не опоздать, а так она свободна.

– Тогда ты можешь не торопиться. Кухня разворочена, это Фермер новый силовой кабель пробрасывает, а то у нас прям беда, постоянные отключения электричества. Из-за него обедаем мы здесь, в домике, а тётя – у себя. У нас на обед рыба.

– Где это ты поймал? – спросил его Фермер, который вернулся к своим железкам.

– Мы с Волком оба поймали на рынке за сто пятьдесят рублей, – ответил Валера рокочущим баском. – Девушкам нравятся копчёные лещи? – обратился он к Красной Тапочке.

– Не особенно. Я предпочитаю шоколад. Как идут торги? – пренебрегая его вопросом, девушка обратилась к Фермеру.

Он удивился:

– Торги растут, спрос тоже.

– Значит, и ваши акции поднимаются в цене? – уточнила Тапочка.

– По всей видимости так.

– Это радует. А где накрывать? Тут стола нет, – девушка переходит к практическим вещам.

– Расположимся прямо на козлах, – командует Валера. – Волк, помоги.

Если бы Тамара увидела сейчас Волка, она сказала бы, что он псих ненормальный. Даже для дома, где собаки лазают в окно, Волк в парике с локонами и в женском платье – это слишком. А Тапочку ничем не удивишь, она всего навидалась.

– Ты бы видел, на что похож, – всплеснула она руками.

– Я в болото попал, джинсы измочил. Надел, что нашлось.

В Колшево творилось что-то неладное – то электричество отключают, то охота, то наводнение, то Волк чуть не утонул в болоте. Он утверждал, что шел по вешкам, но они переставлены.

– Ладно причитать. Откуда халат? Бабушкин? – спрашивает Тапочка.

– Обижаешь, от модели осталось, тут ночевала и забыла пеньюар. Это самое приличное. Ещё шортики есть…

Тапочка замахала руками: не надо шортиков.

Привыкнув быть в центре внимания, Волк не приобрел навыков вести себя прилично. Огрехи воспитания, полученные в глуши, сейчас особенно бросались в глаза. Впрочем, со своими недостатками он научился справляться и выставлял грубость за оригинальность, подозревая, что это и есть искренность.

Волк обладал несомненным артистизмом – взять хотя бы его копирование Ангелины. При личной встрече с ней Тапочка убедилась, что манера поведения передана точно: Ангелина имела привычку пить минеральную воду из бутылочки, смазывать руки кремом и покачивать туфлей, которая сползала у неё на пальцы. Эти подробности восхищали Волка, и смысл его жизни составлял интерес к девушкам (что от Тапочки не укрылось). Женщины подозревали, что ему от него что-то требовались, и не ошибались – натура у Волка была простая.

Строительные козлы уставили бутылками пива и воблой, с которой Валера обдирал чешую.

– Ведь удалось обмануть? – подначивал Тапочку Волк.

– Нет. У тебя уши лохматые, – ответила она.

– Ох, не начинай! Рекомендую, друзья, единственную в своем роде девушку-ветеринара! Я сам видел документы, которые переслали по почте нашей тетушке. Правда, в свидетельстве имя написано нечётко. Бритвой подчищали? Сколько вам лет, девушка? 17? И уже получили ветеринарное образование?