Проект «Орлан»: Одинокий рейд. Курс на прорыв. Фактор умолчания

Подготовка и развёртывание

Основная концепция у людей: минимум усилий и затрат при максимальной отдаче.

Собственно, поначалу было спокойно, пока Терентьев озвучивал планы аргентинским представителям, с мостика докладывали, что даже назойливый «Нимрод» ушёл (видимо, на «пересменку») вслед за «Си Кингом». Его сменил «чилиец», но как-то нерадиво: прилетел, облетел, улетел!

Со стороны Аргентины операция была под контролем генерального штаба и непосредственно Л. Галтьери[59], но глава хунты полагался на офицеров штаба Южного ТВД в Коммодоро-Ривадавия. Там решили, что не следует посылать авиацию на сомнительный поиск эсминца «Шеффилд», а оказать давление на воздушную разведку противника, а также усилить противолодочное патрулирование в зоне операции.

Соглядатая-«Канберру» «Этандары» стали прессовать ещё на подлёте – набрасывались поочерёдно, имитируя атаку, давя его спутными струями. Огонь никто благоразумно не открывал, и после бесплодных попыток «чилийца» отвертеться, его просто «выдавили» из зоны интересов аргентинцев.

Узнав о провокационных действиях аргентинских ВВС, англичане задержали вылет своего самолёта, понимая, что если с чилийцами до стрельбы не дошло, то появись там разведчик с опознавательными знаками королевства, дело дойдёт до драчки. А у одиночки «Нимрода», даже вооружённого двумя ракетами «Сайдуайндер», против «Супер Этандаров» мало шансов.

Пока возмущённые чилийцы засыпали Буэнос-Айрес нотами протеста, британцы думали и готовились, подозревая, что вся эта суета неспроста. Ко всему вовремя не вышла на сеанс связи атомная подлодка, которая занимала позицию близ аргентинских берегов на широте базы Рио-Гранде.

Надо сказать, что при немалом усилии аргентинских противолодочных средств, ПЛ «Спартан» так и не была обнаружена. Однако выгнанные на поиск различные суда, включая гражданские, оборудованные простейшими сонарами, а также роящаяся над водой авиация не дали субмарине даже высунуть перископ.

«Нимрод» появился на сгущающиеся сумерки, но было уже поздно – «Пётр» на полном ходу рвался в сектор пуска ракеты, а на его месте кружил «Бельграно» – жирная блямба для англичан на развёртке радара.

Чтобы не выдать себя параметрам РЛС, аргентинский крейсер свои радары отключил. Всё радиотехническое сканирование вели корабли эскорта. Так что всё было шито-крыто. То есть начало операции прошло успешно.

Дальнейшая реализация плана выбивалась из графика – суда слежения не поспевали выйти в зоны ответственности.

Не смогли вовремя взлететь специальные самолёты-разведчики «Нептун» – устаревшие машины образца 1945 года. Аргентинцы подняли в небо «Боинг-707» – пассажирский лайнер, также используемый аргентинцами в качестве разведчика.

Траулер «Нарвал» всю ночь шёл, огибая по большой дуге сектор указанного маневрирования британского соединения, намереваясь выйти с восточной стороны.

В записанной истории «Нарвал» раздражал британцев больше недели. Но осуществляя разведку за кораблями противника на довольно почтительном расстоянии, вполне благополучно «косил» под мирный траулер. Однако 9 мая судну было необходимо приблизиться к зоне боевых действий, и в итоге «Нарвал» был обстрелян «Харриерами», вынужденно лёг в дрейф, команда (включая офицера аргентинской разведки) была взята в плен.

В нашем же случае, поскольку восточное направление для англичан было менее угрожаемое, «Нарвал», не включая навигационной РЛС, ориентируясь лишь по пеленгации радиопереговоров между британскими кораблями, сумел подкрасться незамеченным. Но к тому времени уже наступил рассвет, позволив установить визуальный контакт, классифицировав обнаруженные корабли как суда снабжения.

Наконец бритты всполошились, запросив принадлежность нарушителя.

Поняв, что и так зашёл далеко, капитан траулера повернул назад, не забыв просветить локацией вглубь ордера англичан, выявил ещё метки на радаре.

А далее история повторилась. На приказ лечь в дрейф аргентинцы не подчинились. «Харриеры» обстреляли из пушек и сбросили бомбу, повредив судно, убив одного матроса и ранив двенадцать.

Офицер разведки капитан-лейтенант Г. Льянос отправил сообщение об обнаруженных кораблях в штаб, а экипаж покидал тонущее судно. Однако «Нарвал» продолжал оставаться на плаву, и высаженная с вертолёта досмотровая команда английского спецназа обнаружила доказательства разведывательной деятельности траулера. Британцам достались шифровальные книги, инструкции, справочные документы, но плененный капитан-лейтенант если что-то и знал об операции, то стойко молчал.

Второй ориентир выдал «Боинг-707». Опасаясь попасть в зону действия дозора ПВО, экипаж «Боинга» тем не менее обозначил северо-западную границу эллипса, в которую было растянуто британское соединение.

Не стала совершать каких-либо обходных манёвров подлодка «Сан-Луис». Командир подлодки Фернандо Аскуэта, понимая, что может просто не успеть, рассудил: пусть тихо, медленно, но верно! Поэтому шла лодка на узлах малошумных и неторопливых, но сумела ещё до контрольного времени передачи сигнала миновать первый обнаруженный акустиками эсминец противника.

На тот момент, когда таймер дотикал до нужного времени и зуммер предупредил о необходимости выхода «Сан-Луис» на связь и передачи данных, фрегат «Эрроу», выполнявший функции корабля противолодочной обороны (ПЛО), запеленговал подозрительные шумы, и за субмарину активно взялись. Поднятые с «Гермеса» вертолёты ПЛО сыпанули глубинными бомбами. В таких условиях всплывать было смерти подобно. Поэтому Фернандо Аскуэта решил, что если и совершать такой самоубийственный шаг, то только обнаружив и передав в штаб координаты главной цели – авианосцев.

Надо сказать, что британцы никак не предполагали, что отслеживаемая субмарина продолжит следовать вглубь ордера. Сказалось и успешное применение средств гидроакустического противодействия – аргентинским подводникам удалось разорвать гидроконтакт с кораблями ПЛО противника, неумолимо продвигаясь в центр боевого построения англичан. Но они безнадежно опаздывали.

Ударное соединение, включающее русский атомный крейсер и аргентинский эсминец сопровождения, «перевыполнило план», выйдя в зону пуска ракет на сорок минут раньше, продолжая сокращать дистанцию до невидимой цели, курсирующей где-то там за грядой Фолклендских островов, за горизонтом, за темнотой ночи.

На ГКП снова главенствовал Терентьев, нервно поглядывающий на хронометр, – информация была неполной, запаздывала, а время тикало, приближая рассвет.

Подготовка к ракетным стрельбам всегда происходила тягуче. Анализировались входящие данные, которые поступали не единовременно, происходило уточнение и корректировка, строилось компьютерное моделирование.

Специалисты ракетного дивизиона оценили это как некий вызов своему профессионализму – не имея идеально точного целеуказания, зная лишь построение ордера, имея конкретные электронные данные авианосцев (приоритетно тип «Инвинзибл», но на крайняк сойдёт и «Гермес»), рассчитать полёт и запрограммировать головку самонаведения П-700 так, чтобы ракета, не достигая действия ПВО кораблей дозора, «упала» за радиогоризонт, минуя эти корабли прикрытия на сверхмалой высоте, игнорируя их как «цели», но вышла к главному – ядру соединения.

Но данных по-прежнему было слишком мало для уверенного пуска ракеты.

Солнце уже взошло, просто его не было видно за устилавшими горизонт тучами. Время гнетуще тянулось – операция срывалась. Почти вслух, сквозь сжатые зубы матерился Скопин, который не спал всю ночь, но, конечно, не ушёл с боевого поста в такое ответственное время.

Виноватыми выглядели аргентинские офицеры, также присутствовавшие на командном пункте крейсера.

Терентьев просто обязан был сохранять невозмутимость, но судя по тому, как двигались на его скулах желваки – нервничал.

– Командир, давай ракету-наводчик пустим, не жадничай, – не выдержал Скопин, – лицо теряем, и неважно, что не по своей вине.

Терентьев раздражённо дёрнулся, но промолчал – при всей сглаженности отношений с близким помощником его иногда раздражала фамильярная простота старпома, особенно во время учений и тем более боевых стрельб.

«Затянул петлю» локализации, пусть и взлетевший с задержкой из-за технических неисправностей, «Нептун 2Р112», выявивший передовые корабли дозора противника на южном направлении.

В боевом информационном центре компьютеры жадно проглотили дополнительные данные, мгновенно выдав искомую конфигурацию.

И хоть главная цель – авианосцы, так и осталась за горизонтом обнаружения, но зная боевой порядок соединения, место в строю вполне приемлемо просчитывалось – разбитая мозаика сложилась в доступные контуры.

Боевая тревога была уже давно объявлена, но теперь казалось, что всё задвигалось по-другому, а в нарочито спокойных интонациях специалистов ракетного дивизиона угадывалось волнение и понимание важности момента.

Терентьева же, напротив, отпустило. Почти весело взглянув на Скопина, он запоздало ответил:

– Это не жадность. Здесь иная концепция.

– Это какая ещё концепция?

– Концепция экономии.

– Что бы вы понимали в экономии, – старпом был безобидно снисходительным. Увидев, что к их разговору прислушиваются штурман и командир БЧ-7, решил, как всегда выдать сентенцию. – Экономия это когда произнести утвердительное «да» (всего лишь две буквы) затратней, нежели ответить «ага». И знаете почему? Потому что на «ага» можно даже рот не открывать, промычав «угу».

Крейсер уже держал курс на расчётный пеленг цели. Пусковой стакан залит водой – свои нюансы, «мокрый старт»[60], открывается крышка шахты.

Разрешение на пуск. Последний отсчёт оператора звенящим от волнения голосом – это не какие-нибудь учебные, практические и даже фактические стрельбы. И пусть противника не видно в перекрестье прицела, вживую! Он где-то там, почти абстрактный, почти гипотетический, но это впервые для них, для всей команды, вполне себе боевое… первое боевое применение П-700.

Командир эсминца «Пьедро Буена» был частично посвящён в детали операции. В плане боевой задачи у него были указаны в том числе и временные рамки, в которые, как он видел, они уже не укладывались. Когда сигнальщик доложил, что «русский» стал отставать, он вышел на крыло мостика, с любопытством наведя бинокль на крейсер.

Вовремя! Нос крейсера в районе бака пыхнул, заклубился дымом, застилая надстройки.

Долетел звук – рёв!

Оставляя за собой кудлатый белый выхлоп, чёрный штрих-карандашик ракеты полого пошёл вверх, теряясь размерами и затухающим звуком.

– Пошла! – последовал комментарий, с каким-то благоговением и надеждой в голосе.

На этом неожиданность и секретность операции закончились. Старт засекли с орбиты. Советский спутник произвёл череду снимков в инфракрасном диапазоне, которые позволили оценить скорость ракеты, заставив сделать любопытные выводы, а также призадуматься высшее руководство Генерального штаба СССР.

Американцы данные своей космической разведки срочно переправили англичанам. Но поскольку связь осуществлялась через Лондон, а точнее Нортвуд, сообщение пришло на эскадру почти в тот момент, когда эсминец «Глазго» и сам зафиксировал цель, взял её на сопровождение, дожидаясь вхождения объекта в зону действия ЗРК «Си Дарт» – 70 километров. Они ждали «Базальт», характеристики которого знали, вполне обоснованно полагая, что на высотной траектории легко его собьют.

Командующего соединением контр-адмирала Вудворда даже не волновало, что «Харриеры» не успевают, да и просто не в состоянии выйти на перехват. А если русская ракета и уйдёт в низкополётный режим, то и тут минимальная высота поражения у «Си Дарта» переигрывает русский «Sandbox»[61]. Для противоборства с русскими чудовищными ракетами он собственно и создавался.

Свой интерес выказали и американцы, попросив подробный отчёт после боестолкновения с русской ракетой.

«Что ж, будет им отчёт», – с неприязнью подумал Вудворд. Несмотря на то что американцы помогали им в этой войне, контр-адмирал знал, что янки заигрывают и с Буэнос-Айресом, лавируя между противоборствующими сторонами, взяв на себя роль замирителей не без каких-то выгод и для себя.

Первая нестыковка в прогнозировании и расчётах местоположения англичан случилась из-за перехваченного аргентинского траулера и осторожности контр-адмирала Вудворда. Получив с «Нарвала» шифровальные книги, инструкции, британская контрразведка для себя ничего нового не выявила. Задача для соглядатаев противника была вполне обычной – обнаружить главные силы противника. Однако в изъятых с «аргентинца» справочных документах подозрительно точно были прописаны построение ордера и эскадры в целом. Присовокупив этот факт к непонятным «телодвижениям» противника у южной оконечности материка, Вудворд предпринял некоторые действия – корабли совершали незапланированное маневрирование, меняя курс и боевой порядок, растягивая построение между зонами ПВО.

Пусти «Гранит» раньше, морские «узлы» никак бы не поспели за реактивными «махами», но «Нептун» запоздал со своим сообщением, и у англичан было время «намотать» несколько миль.

Вторая ошибка, совершённая при настройках бортового вычислительного комплекса «Гранита» – «Нептун» «взял» не центр дальней зоны ПВО британцев, а занявший правый фланг «Глазго». То есть соединение двигалось гораздо западней.

За пять с половиной минут П-700 покрыла 250 километров на высоте 14 тысяч метров. За 80 километров до известной точки координат, где маневрировал британский эсминец, ракета нырнула вниз, выходя на бреющий режим.

В этот момент метка, сопровождаемая РЛС «Глазго», исчезла с экрана – цель ушла за радиогоризонт.

Скорый анализ фактов говорил о том, что атака будет предпринята на центр ордера, о чём штаб с флагмана заверил экипажи кораблей охранения. Но когда эта мчащая на сверхзвуковой скорости угроза исчезла с радара, экипаж «Глазго» почувствовал себя крайне неуютно – пример с «Шеффилдом» стоял перед глазами, а боевая часть ракеты этих проклятых русских по сравнению с «Экзосетом» несла просто чудовищный заряд.

Когда за расчётные полторы минуты цель не появилась на локаторе, командир эсминца почувствовал, как внутренне холодеет, ожидая страшного удара по кораблю. Но это было секундное замешательство, потому что через эту самую секунду ракету, наконец, обнаружили. Самое обескуражившее было то, что «Си Дарт» её не «брал»! Уход от расчётной траектории говорил о том, что она маневрировала. О чём командир эсминца сразу доложил на «Инвинзибл», внутренне оттаивая, понимая, что их уже миновало – ракета прошла по правому траверзу примерно на удалении семи километров.

Он даже украдкой кинул взгляд – никто не видел его переживаний? Однако у всех на лицах было такое выражение, будто им нестерпимо хотелось, и вот только сейчас они добежали до туалета!

Следующие 25 секунд, когда ракета проходила второй рубеж обороны ПВО, предположили причину, почему «Си Дарт» не наводятся на воздушного агрессора – противник держался над водой ниже 30 метров. Это было уже новостью! Неприятной!

С мостика вспомогательного судна «Форт Остин» увидели лишь промчавшийся в километре серый силуэт, оставивший расползающийся тёмный шлейф выхлопа.

Именно в этот момент П-700 совершила «подскок» и впервые за всё время полёта включила бортовой поисковый локатор.

Вот тут и выявилась ошибка расчёта траектории полёта, основанная на не совсем корректных данных самолёта-разведчика – П-700 выходила на цель, изрядно забрав вправо!

Едва цель засветилась на высоте 100 метров, радостные «глазговцы» пустили вдогон «Си Дарт». Отметился и эсминец «Глэморган», пальнув из комплекса «Си Кэт».

Флагманский «Инвинзибл» тут же «попросил» с линии огня пару «Харриеров» с «сайдуайндерами» под крыльями.

В исходных данных полётной программы П-700 был указан определённый сектор с ограниченным фронтом и глубиной поиска нужных целей. Но имея гибкий адаптивный алгоритм управления, бортовая ЭВМ допускала горизонтальное рысканье на курсе. Дотянув до ста метров над уровнем моря, меняя горизонтальный угол «зрения», пока РЛС не просветила обстановку, ракета снова прижалась к воде.

Искомое действительно находилось на несколько градусов левее расчётного. Ошибка целеуказания, несомненно, была бы радикальной, при условии которой летящая на скорости почти полкилометра в секунду ПКР просто не в состоянии довернуть на противника, подвергшись запредельным для конструкции перегрузкам.

Если бы не два «но»: предпринятый контр-адмиралом Вудвордом манёвр уклонения уводил корабли в нужную сторону, а растянувшийся ордер добавлял те лишние километры для удачного маневрирования ракеты.

Система из двух бортовых цифровых вычислительных машин (БЦВМ), сравнив сигнатуры отсканированных целей с заложенными в память «портретами» кораблей, произвела селекцию. Третья БЦВМ, мгновенно протестировав несовпадения данных от первичных преобразователей, отделила обманки из диполей от реальных целей, проигнорировав «букашки»-фрегаты сопровождения, и чётко обозначила две заданные крупные цели: авианосцы.

Находящийся ближе «Гермес» как объект для удара был отклонен, по той самой невозможности сманеврировать на критических углах траектории. А вот «Инвинзибл», который держался дальше всех, вписывался в программу атаки, даже оставляя место для противоракетных уклонений.

До объекта 15 километров – 30 секунд лёту. П-700 буквально «прицепилась» к «Инвинзиблу», у которого помимо противоракет оставалось ещё два сомнительных манёвра: стать менее привлекательным для РЛС агрессора, развернувшись кормой к угрожающему направлению. Или дать дёру – полминуты на 28 узлах полного хода авианосца это едва ли полкилометра с шансом оставить за собой облако дипольной обманки.

Это наверняка было захватывающе, если бы кто смог охватить и увидеть всю картину целиком!

Выписывали в небе красивый, но бестолковый хаос потерявшие цель «си кэты».

Тридцать секунд оставалось центру британского ордера, чтобы пустить свои противоракеты, что они и проделали, отметившись дымо-факелами стартовых ускорителей ЗРК.

Но более эффектно происходил дружный отстрел снарядов с дипольными отражателями, как авианосцами, так и двумя ближними фрегатами охранения, при этом эффективная площадь отражения последних достигала авианосной.

А на подходе рвущийся к цели «Гранит», рисующий над поверхностью неправильную синусоиду, и словно по ниточке догоняющая «Си Дарт» с «Глэморгана» с визгом режущая воздух на 2,5 Махах.

Терентьев, согласившись на использование в атаке ракеты-одиночки, надеялся на неожиданность удара, видимо, уж очень был уверен в детище Владимира Челомея.

Чем ещё руководствовался командир русского крейсера? Информацией из ноутбука, где прописывались факты неэффективности ПВО англичан в Фолклендском конфликте!

Знай он, сколько средств увода ракеты от целей будет брошено противником, вряд ли бы доверился русскому «авось». Но что характерно, совокупность неудач британцев, тактико-технические достоинства П-700 и этот пресловутый «авось» сработали!

Уже неважно, как там было на последнем рубеже обороны «Инвинзибла». Лопались ли осколочно-фугасные заряды на пути «Гранита», впивались ли стержневые элементы в его бронированную БЧ – последний секундо-километр ракета летела по прямой на цель, и отвернуть её инерцию мог только равнозначный кинетический удар.

Под срез кормы, с треском пробиваемого борта, переборок и перепонок, круша шпангоуты. А следом не успевший, ставший предательским «Си Дарт». Он первым же и рванул, давая начало пожару, а уж потом сработала фугасно-проникающая полутонна ПКР.

К кораблю привыкаешь, к работе его силовой установки, амплитудам качки, к его скрипам и шорохам, даже если это плавучий железный аэродром водоизмещением 20 тысяч тонн.

Джон Форстер Вудворд начал карьеру военного моряка подводником, сменив несколько кораблей. Довелось покомандовать ему и ныне злополучным «Шеффилдом».

На «Инвинзибле» он служил недолго, но успел «потрястись» на нём в хорошие шторма, несмотря на специальные рули и кили для уменьшения качки.

Таран русской ракеты был воистину страшен, создавая ощущение землетрясения. В голове у командующего назойливо сидели характеристики ракеты – килограммы её боевой части, которые адовым ударом детонации на мгновение выбили сознание.

Поднявшись на ноги, возвращая ясность ума и взгляда, ощущая вздрагивания корабля, слушая глухие буханья и какое-то жуткое завывание где-то в глубине корпуса, контр-адмирал понял, что Британия лишится сегодня ещё одной единицы флота.

Давайте проведём небольшой «разбор полётов», для особых скептиков и любителей обкакать всё отечественное (изначально совковое).

Первое! Ни в одном доступном источнике информации не говорится о том, что П-700 на терминальном (конечном) участке полёта может совершать «подскоки» и горизонтальное рысканье для поиска цели. Однако не сложно заложить в бортовую ЭВМ подобный алгоритм, а ракета, которая способна совершать противоракетный манёвр, вполне осилит и подобную нехитрую эволюцию.

Далее! Действительно, если против самолёто-вертолётов ЗРК англичан ещё как-то справлялись, то противоракетные запуски оказались бездарно неудачными. Как пример: при аргентинской ракетной атаке с авианосца «Инвинзибл» в течение двух минут пустили шесть «си дартов». Все британские ракеты промахнулись, пропустив «Экзосет» противника к контейнеровозу «Атлантик Конвейер».

В то же время «Си Дарт» за время конфликта смогли сбить несколько самолётов, два из которых летели на минимальной высоте.

Также имеем более поздний факт из войны в Персидском заливе 1991 года, когда китайскую SY-1 «Силкворм» (реплика весьма устаревшей советской П-15 «Термит») «Си Дарт» таки догнал в хвост.

О чём это говорит? Что британский зенитный комплекс «Си Дарт» «не любил» малоразмерные низколетящие цели.

И пусть в реальной истории ЗРК бриттов не особо рьяно «ловили» французиков – дозвуковые «Экзосеты», в нашем случае «Си Дарт» смогли навестись на русского «громилу», у которого площадь отражения локационных сигналов была в два раза больше. Вот только свою слоноподобную заметность П-700 компенсировала бо́льшей скоростью и частично уклонениями (на этих самых 1,5 Махах резкий манёвр исключён). Ну и до кучи постановкой собственных дипольных и активных радиопомех, плоть до ложных приманок.

Теперь касательно того, на что так легко ловились французские «Экзосет» – то бишь о дипольных отражателях.

Способов селекции надводных кораблей на фоне ложных целей по критерию «надводный корабль – облако дипольных отражателей» предостаточно. Начиная от основанных на различии доплеровских частот эхо-сигналов, отражённых от истинных целей и источников пассивных помех, до характерности частотой флуктуаций амплитуды отражённого сигнала у целей сложной конфигурации, какими являются надводные корабли. Проще говоря: туча диполей имеет сглаженные формы и соответственное отражение («…я тучка, тучка, тучка, я вовсе не медведь…»).

Ещё есть немаловажная особенность облаков из резаной фольги – они пассивны. В отличие от истинной цели – корабля, который, помимо излучения своих РЛС, ведёт переговоры в эфире и наводит активные всё те же радиопомехи. То бишь эхо-отражение дипольной мишуры на приёмнике радиолокатора головки наведения ракеты «выглядит, как утка, плавает, как утка, но… но не крякает»!

Другое дело, что некоторые методы этой самой чувствительной избирательности (селекции) имеют ограничения и сложности, в частности, требуют, например, многоканального приёмного устройства (и не только), что усложняет всю систему РЛС ракеты, увеличивает её вес и стоимость. Но!

Сомнительно, что смастерив дорогущую десятиметровую реактивную «дубину» – П-700, её не обезопасили от глупости обмануться на дешёвую пассивную помеху? Тем более ничто не мешало вынуть её старые 1983 года выпуска мозги (бортовую цифровую вычислительную машину) и вставить новые, современные, более компактные. А уж кубатуры там (в теле ракеты), вместо старой электроники, навалом – да здравствуют советские микрочипы, самые большие микрочипы в мире!

Так что… П-700 долетела, обнаружила и поразила! Ори ура!

Полностью удостоверившись, что они, наконец, оторвались от противника, Фернандо Аскуэта – командир субмарины «Сан-Луис», приказал всплыть на перископ.

Последний час ползком на двух-трёх узлах субмарины акустики не слышали уже ни хлюпа в воду гидробуя, ни режущих слух щупалец эхолотов. Шумы винтов кораблей противника казались разбросанными в нескольких милях вокруг, но определённо далеко, да так что некоторые и не классифицировались.