– М-да, – протянула я, посмотрев на горгулью с жалостью.
– Было дело, славно нам наваляли, – подавлено покаялась она. – Кто ж знал, что это иштаркиной сотни львов небесные воины. Их не победить смертным. На разведку пожаловали. Мне бы насторожиться, что мысли их не вижу, но мне было не до них. С магами у меня тоже иногда не прокатывает – закрываются амулетами. Меня тогда в звании повысили – отмечали. Я с драконами на охране ворот стояла, а когда ты родилась, нас, меня и несколько оборотней, к твоим дверям приставили. Я знаю, с чем пришли, а оборотни умеют распознать, кто перед ними: маг, человек или бог. Мне, и того больше, разрешили за тобой присматривать. Из казармы да в королевские покои… Это, знаешь ли… Кладовку выделили. С окошком. А когда из портала начали вываливаться мертвецы, родители твои приказали спрятать тебя в другом мире.
Горгулья тяжело вздохнула.
– Ты мне глаз найди, где он, у кого он.
Перед нами предстал рогатый монстр, дышащий огнем. С хвостом. С углями вместо глаз. Увидишь – поседеешь. На первый взгляд. На второй он мне даже симпатичным показался. Косая сажень, узкие бедра, сильные крепкие ноги, горящий взгляд – идеал всех попаданок, мечтающих выйти замуж за высокородного и благородного демона.
Именно за высокородного и благородного.
В помещении, отделанном под уютную пещеру в осенних багряно-желтых янтарных тонах, кроме него находились еще трое – две симпатичные, на мой взгляд, демоницы, облаченные в легкие одежды, что-то типа, вышитого шелкового кимоно с шароварами, и демон в шароварах и короткой тунике, уступающий хозяину размерами и статью. Эти трое, сидя на подушках со скучающими лицами, наигрывали на музыкальных инструментах приятную мелодию. Позевывая, когда хозяин поворачивался спиной. Вряд ли простолюдин мог позволить себе трех менестрелей в быту, а откровенный игнор работодателя говорил лишь об одном: хозяин добрый, бил не часто – распустились.
Монстр как раз собирался принять огненную ванну. Скинул халат, оголив мощный торс, почесал сокровенное, – м-да, было на что посмотреть! – и погрузился в каменную купальню, наполненную кипящей лавой.
С книгой в одной руке, с кубком дымящейся жидкости в другой…
Какое-то время я ждала, что толстенная книга в кожаном переплете вот-вот загорится, но она не загоралась. Он перелистывал листы, брызгая лавой, и лава испарялась со страниц, не оставляя следа. Кисточка его хвоста, свесившись из купальни, ритмично покачивалась в такт мелодии. Еще и ногой постукивал о каменный ботик.
– Глаз пусть покажет, глаз! – требовательно подергала меня горгулья за подол сорочки.
И мы тут же перенеслись в другую пещеру…
Боже, чего в этой сокровищнице только не было! Может, это был декор, но выглядела сокровищница как заросшая кристаллами пещера. Неровные высокие своды с опасно нависающими выступами естественных плит, кривые покатые, то расширяющие, то сужающиеся стены, каменный пол, усыпанный играющими на свету самоцветами, сталактиты и сталагмиты, с причудливыми естественными узорами, в беспорядке стоявшие и не закрывающиеся сундуки, наполненные золотом, алмазами, рубинами, топазами и прочими драгоценными камнями. От обилия драгоценностей можно было ослепнуть. Где-то они лежали грудами прямо на полу, освещенные факелами на стенах. Тут же в кучах валялись книги, на подобие той, что читал монстр. По-моему, попытка сложить их в стопки или хотя бы рассортировать была – книги лежали отдельно, но не увенчалась успехом. Тут же валялась золотая и серебряная посуда, всевозможные вазы, дорогое оружие. Очевидно, добыв очередную ценную вещицу, ее просто бросали тут, забыв в ту же минуту.
– Вот он, родненький! – радостно пискнула и вскочила горгулья, когда всевидящий глаз стеклянного озера, проплывающий над сокровищами, завис над красным рубином. Он лежал на самом верху красного цвета камней, среди которых были рубины и покрупнее.
– И что? Ты сможешь его достать?
Горгулья с горечью вздохнула, потерев пустую глазницу.
– Увы, нет. Но теперь я хотя бы знаю, где он. Этот демонический князек – союзник наших врагов, вот с кого надо начинать! – непонятно как, но у нее в руке оказался блокнотик. Обычный такой, с красной пластмассовой обложкой, и карандаш. Тоже на вид обычный. Запись определенно была сделана кровью. – Граммуль Тидеон Князь Тартарский, – яростно нажимая на карандаш, нацарапала она, со злостью в голосе повторив имя вслух. – Апрдахрхархармихрдахр Зумзум Сербатрумбр. Батюшка с матушкой с ума сошли, такое имя ребенку давать?!
– Тут что, все из воздуха можно достать? – осторожно поинтересовалась я, расширяя свой кругозор. Пока она вписывала имя в блокнот, я осматривалась.
– Нет, только то, чем уже владеешь. И не везде, здесь только. Это апартаменты Одина. Но ты можешь считать их своими, потому что он тут в гостях, а ты дома. Этот зал – дар дому Валькирии. Этакий центр разведывательного управления. И никаких заговоров, никаких подковерных интриг, никакой коррупции. А еще здесь Высший Суд заседает, когда преступники требуют Высшей Справедливости. Но если виновен – сразу смерть. Поэтому желающих получить ее немного. Озеро сразу покажет, врут или правду говорят. Теперь озеро покажет нам, как добраться до этого тартарского князька. Прижмем его – и дело в шляпе!
– С чего ты взяла, что он соучастник, может, он его купил. Воры, обычно, не держат при себе ворованное. И книжек не читают. Этот с виду культурный демон, – заступилась я за несчастного.
– Логично, – согласилась горгулья. – Но с кого-то надо начинать. И вообще, как-то надо выбираться отсюда. Как миленький расколется, у кого он его купил!
– Любопытно посмотреть, как мы будем его прижимать, – приценилась я к рогатому чудищу.
Стоило о нем заговорить, всевидящее око вернулось в ванную комнату, направив взор на купающегося демона, заучивающего вслух какое-то заклинание. Он еще и леденцы хомячил. Пока нас не было, ему принесли поднос с круглыми разноцветными конфетами. Там же, на каменном столике, в глиняной рубашке, стояла бутыль из красного стекла, из которой новая девушка приятной НЕ демонической наружности, скорее всего, обычный человек, доливала в кубок хозяина дымящуюся жидкость.
– Меня гнетут смутные сомнения, что у нас ничегошеньки не выйдет. От слова «совсем». Это он из нас душу вытряхнет. И внутренности. Подумаешь, какой-то рубин, проще найти новый камушек.
– Да где ж его возьмешь?! – расстроенно всплеснула руколапами горгулья. – Рубины такой величины на дороге не валяются! – подставила она мне на обозрение целый глаз, тыча в него когтем. – Камни из глаз горгулий ценятся очень, чистейшей воды и обладают свойствами, которые только у камней с такой же чистотой есть. Сильнейшие накопители и против них ни одна нечисть не устоит, если ее этим глазом чиркнуть. Духи невидимы, а с помощью глаза спокойно можно за хвост поймать. Половины моих сородичей со стекляшками ходят, а через них даже призрака не разглядишь! – и обиделась. На меня. За то, что не иду войной на какого-то демона. Из-за нее. Подумаешь, демон, я ведь их три раза на дню потрошу, перед завтраком, обедом и ужином.
– Мы что, беднее третьесортного Граммуля? Он даже не Тоннаж! – я точно знала, что пытать этого Граммуля не хочу и не буду. Ни за какие коврижки. И тащиться на край света не собираюсь. Мне домой надо, у меня там собаки и кошак не кормлены. – А искусственно выращенный тебе не подойдет?
– Сте-КЛя-Шки! – так вот она что имела в виду.
– А сокровищницы тут нет?
– Сокровищница-то есть, – засомневалась Горгулья, изучающе глядя на меня и облизнувшись. – А ну как пожалеешь? – с сомнением и затаенной радостью прищурилась она. – Просто у вас, у потомков Одина, есть нехорошая особенность. Если накосячу и сочтешь, что я тебя предала, этот камушек меня со свету быстрее тех сживет, кто за ним будет охотиться. А я, знаешь ли, не святая, все ошибаются.
Да, явно бедняжку зарплатой и премиальными не жаловали.
– Я?! Сокровища из чьей-то сокровищницы?! Да ни в жизнь! – твердо поклялась я. – Может, обет какой-то дать? Я, знаешь ли, тоже не святая, мало ли что надумаю.
Спустя минуту, горгулья радостно скакала куда-то внутрь горы, увлекая меня за собой.
Глава 4
Мама дорогая! Одно дело смотреть на сокровища через экран, другое – иметь возможность их пощупать и нацепить на себя. Я выглядела, как новогодняя елка, но не было сил снять с себя надетое ранее. Горгулье тоже кое-что приглянулось, но примерять разные бусы, ожерелья, серьги, диадемы и прочие женские радости она не торопилась, отыскивая крупные камни и откладывая их на примерку. Особенно нравились ей крупные граненные камни, взгляд от них начинал лучиться и глаза как будто светились изнутри, играя светом.
Семейная сокровищница, можно сказать, никем не охранялась. Перед тем, как войти, горгулья поведала мне, что бывает с теми, кто не тот, за кого она меня принимает, но я пропустила предупреждение мимо ушей. Я же во сне, а во сне можно все. Поэтому смело открыла дверь, смело вошла в подвал, и немного окосела, узрев неисчислимые богатства, свалившиеся на мою голову. В отличии от сокровищницы демона, здесь они лежали в идеальном порядке. Как в библиотеке. В уходящих вглубь горы огромных залах нескончаемые стеллажи, стеллажи, с коробками, сундучками, сундуками, шкатулками, подставками, сосудами и прочими вместилищами – и все подписано. Отдельно женские украшения, отдельно мужские, отдельно оружие, кольчуги и прочие военные атрибуты, отдельно собранные камушки и самоцветы, отдельно монеты и драгметаллы, и посуда, отделанная драгоценными камнями из золота, платины и серебра – куда ж без нее. В ряд стояли статуи крылатых дев и прочие шедевры отлитые, вырезанные и слепленные из чего только можно.
Отдельно хранилась государственная казна. Нет, не так, скорее, планетарная, поскольку государств на планете не было, а было, по словам горгульи, три континента, имеющие между собой сухопутную связку, три океана, так же связанные между собой, и многочисленные острова. Были общины со старейшинами и административным ресурсом.
Войти в казну не удалось. И тоже вроде вход свободный, но вместо двери невидимая преграда, хуже той, что висела снаружи замка.
– Это потому, что ты жезл правления на себя не приняла. Примешь, откроется. Не забудь, – бесцеремонно напомнила горгулья, – казна мне за сто лет зарплату задолжала.
– Пятьдесят, – что-то горгулью понесло.
– Сто! Время в твоем мире течет медленнее. Ровно в два раза, – радостно сообщила она.
– Ну, сто, так сто, – согласилась я. Тут и за миллион лет расплатиться хватит, затарились предки.
Очевидно, женский пол моего рода любил проводить в сокровищнице много времени. Тут были зеркала, пуфики, столы с самоварами и чайными сервизами, камины, и даже примерочные. Кстати, там в примерочной перед зеркалом произошло одно событие, убедившее меня, что я мертва, а все, что я вижу, плод моей больной фантазии, как у тех мертвецов, которых я видела на кладбище. Домик с огородом, радушные соседи, барбекю по субботам – очевидно, не мое.
Когда мы примеряли украшения перед зеркалом, горгулья очень долго на меня смотрела, а потом фыркнула и рассмеялась.
– Тебе сейчас всего-то сто лет, а выглядишь на десять тысяч. Ты даже не эльфийка, ты помесь полубогов и бессмертных тварей. Твоя прабабка ушла на пенсию незадолго до твоего рождения, и не старая совсем, у нее от поклонников отбоя не было. Бабка твоя, которая правление у нее приняла, в самом расцвете. Матери твоей едва пятьсот стукнуло, и она считалась у нас только-только вставшей на крыло молоденькой принцессой-валькирией. Осуждали за раннее замужество. Но причина быстро вскрылась – залетела. Кстати, в младенчестве у тебя были крылышки, уж не знаю, то ли от бабки-вампира достались, то ли от деда-полудемона. Обычно у валькирий крылья белые, и появляются, когда Один в Валгаллу призвал – это его дар. А ты родилась с крыльями. Неужели ты никогда их не чувствовала?
– Человек я! Обычный человек! – закрыла я сказочную тему. И мысленно согласилась: а может, и не обычный – вон, как меня штырит!
– Встань сюда, – потребовала горгулья, поставив меня прямо перед зеркалом. – А теперь представь себя такой, какой чувствуешь. Без возраста. Твой вид сейчас – это защита в том мире. Вспомни, однажды ты видела себя другой!
– Это когда мы с мамой ругались?
Горгулья кивнула.
– Ага, а потом я всю жизнь боялась, что из меня это вылезет снова. Нет уж, пусть спит то чудовище. И вообще, мало ли чего может померещиться.
– Был еще один случай, когда твои крылья расправились, – не сдалась валькирия. – Дай той сущности выйти на волю! Это всего лишь настоящая ты. Сильная валькирия, одним ударом меча срубающая столетний дуб!
