– Великого дома Валькирии. Брунгильды. Скандальная была история, – отмахнулась горгулья. – Но зато жила долго и счастливо, плодилась и размножалась. Пока не произошло вот ЭТО! – она резко затормозила, развернулась, раздраженно взмахнула когтистыми руколапами, разведя их широко в стороны, очевидно имея в виду произошедшее в прошлом вторжение.
Я с минуту смотрела в целый глаз горгульи, пытаясь уловить во взгляде хоть малейший сарказм. Глаз у нее был красным, но зрачок остался черным.
– И что, я тоже буду мертвые души собирать? – хихикнула я.
– Что-то не припомню, чтобы прабабка твоя их собирала, как покинула вертеп Одина… Править будешь, Террой. Во славу валькирий. Больше, похоже, некому. Это планета валькирий, а твой род – хранитель этой планеты.
– Да-а-а? – протянула я, плохо представляя себя в роли правителя.
– Сестрицы твоей прабабки любят проводить здесь законный отпуск. И ты, ее правнучка, должна сделать все, чтобы отдых был приятным, восстанавливающий душевное равновесие небесных тружениц сбора душ и подносов, – пояснила горгулья, продолжив путь. – Ну, еще, может, кто-то из народонаселения выжил. Им тоже нужна крепкая рука. Народ у нас… чуть что, сразу в драку – хлебом не корми. Поубивали, наверное, друг друга.
– Типа, санаторий что ли? Так валькирии ж бессмертные.
– Кровь, кишки, срубленные головы… – криво усмехнулась горгулья, – хоть кому потребуется реабилитация.
– Хм, – хмыкнула я, удивляясь своей буйной фантазии. Долго не просыпаюсь, однако. Может, кома?
О том, что у меня сердечный приступ и тромб оторвался, и я тут насовсем, думать не хотелось. Как там без меня собаки, кот, кто их накормит, пока сообразят меня искать? Ко мне года два никто не заходил, не люблю гостей. И с дочерью не помирились. И до пенсии не дожила, чтобы насолить нашему гребаному правительству.
Сразу захотелось вернуться в тело, но любопытство осмотреть замок пересилило.
– Значит, я бессмертная? – решила я проверить глубину своего воображения. – Ну, не совсем, но что-то типа того. И жить буду долго и счастливо. В этой обители девственниц?
– Этот вопрос не ко мне, это к норнам, теткам твоим… Почему девственниц?
– Ну, валькирии же девственницы. Так написано.
– Нельзя ж всему верить. Взять ту же Перуницу, вышла замуж за Перуна из Ирия, и тоже живет долго и счастливо. Какая ж она девственница? А ты б откуда взялась, если б матушка с батюшкой не согрешили?
– И куда все родственники подевались?
– Да кто ж их знает! – ответила горгулья раздраженно. – Но, судя по тому, что никто не вернулся, в живых остались ты да я. И править тебе будет некем. Сочувствую.
– Да-а, – протянула я. – А кто на вас напал?
– Богиня Иштар, олимпийская стерва. Блудница – каких поискать! – с ненавистью проскрипела горгулья зубами. – Чуть что не по ней: «Выведу мЕ-Ертвых, будут есть живЫ-Ых»… – с неприязнью передразнила она. – И ведь вывела, тварь! И Марс еще, Арес по-ихнему…
– Это который бог войны?
– Да какой он бог! Горе луковое, а не бог! Так, мальчик для битья… Жениться по любви и то не смог, – горгулья зло рассмеялась. – Однажды в Минерву влюбился и попросил еще одну олимпийскую страдалицу Перенну посодействовать… А когда обряд закончился, опаньки, а под вуалью сама дряхлая Перенна! Так над Марсом во всех небесных мирах потешались – и в Ирии, и в Олимпе, и в Асгарде, и там, где про эту часть небесного сектора не слышали. А идею Перенне подкинул Один, прадед твой, – упрекнула она меня.
– Да я вообще не при делах! – открестилась я. Еще не хватало, чтобы они свои разборки на меня повесили.
Горгулья махнула рукой:
– Да ладно, – простила она меня. – Кто ж знал, что этот коротышка таким злопамятным окажется. На Валгаллу напасть кишка тонка, так он на нас отыгрался.
– А почему на вас? Вы к их разборкам каким боком?
– Валькирии – дочери Одина, а бабка твоя Брунгильда – старшенькая. Брунгильда – самая любимая, Ахиллесова пята. На кого ж еще нападать? Не на чистокровных же богов, от них можно ответочку получить. Тебя только успела спасти. Там, в соседнем измерении, у одной женщины как раз мертвый ребенок родился. Пристроила, пока тут все не закончится. Вернулась, а тут ТАКОЕ! – горгулья снова остановилась, вспоминая тот страшный день. – Я как раз под эту проклятую завесу попала, самым краешком, еле выбралась. Кстати, не чаяла свидеться, – призналась она. – По дороге мы с тобой в ловушку попали, меня так в клочья, – горгулья рассыпалась на камушки, которые через секунду обратились в змей, змеи сплелись в клубок, собравшись воедино, и через мгновение живая и невредимая шагала впереди меня.
– Круто! – от вида змей мне слегка поплохело, но я мужественно держалась.
– И тебе досталось.
– Выжила. Болела только долго.
– Главное, выжила. И вернулась. И спасешь всех.
– А с чего ты решила, что я смогу чем-то помочь?
– Я много раз пробовала отсюда выбраться, не вышло. А ты прошла. Теперь знаю, иначе и быть не могло – норны не ошибаются.
– А норны – это кто? – решила я уточнить.
– Богини судеб. Урд, Верданди и Скульд – прошлое, настоящее и будущее. Тетки твои крестные. Родственницы, кстати. Только это еще те извращенки, так что с напророченными приключениями поосторожнее, – криво усмехнулась горгулья.
Дальше какое-то время шли в скорбном молчании. Горгулья с болью в сердце, помянув моих родственников, а я…
Буйную фантазию моего воображения требовалось переварить. Естественно, ни о каком трауре с моей стороны речь не шла. Для меня все эти боги, канувшие в лету, были не более чем вымысел. Я вообще по жизни атеист. Но фэнтези люблю почитать на досуге, любовное, про попаданок.
– Значит, я из рода Валькирии, – догнала я спутницу.
Она снова остановилась, развернулась, взглянула на меня в упор.
– Да кого в твоем роду только не было! Боги, демоны, драконы, человечки… И прочая залетная нечисть. Проще назвать, кто в твоем роду не отметился, – оскалилась она. – Прабабка твоя ради оборотня Асгард бросила, бабка твоя за помесь дракона и демона в замуж вышла… Отец твой… Мать его, твоя бабушка по отцовской линии, помесь вампира с оборотнем, дед – помесь эльфа и человечки. Не лежит душа валькирий после Асгарда к худосочным эльфам! Но род валькирий в генеалогическом древе не прерывался. Линию можно проследить от сих до сих! – ткнула она пальцем в небо и перевела его на меня. Продолжила путь. – Не парься, за миллионы лет все расы перемешались, верхний мир, нижний мир, серединный мир… Только мы, каменюки, чтим чистоту крови… Не смешиваемся просто, генетика, как таковая, отсутствует.
– А боги – они кто?
– Сущности. Еще до рождения Вселенной появились – первая раса разумных существ. Творец создал их, как помощников, дал им власть над мирами. И было их тогда мало, но потом расплодились. А живут в Небесных чертогах, там, где они и раньше жили, но могут спускаться, надевая на себя человеческую или звериную личину. Это они создавали вселенную и населяли ее людьми по образу и подобию. Может для развлечения, может, чтобы чувствовать себя богами, может, батарейки нужны были. Мы, например, потомки богини Фауны и верховного демона Кхорна. Прадед изнасиловал бабку, и она родила изменчивых зверей, умеющих оставлять следы… – горгулья чуть задержалась, потом шагнула вперед, и там, где она стояла, остался пушистый зверек с премиленькой мимимишной мордочкой. Потом еще шагнула, и на ее месте появился такой же, чуть покрупнее. Зверьки обнюхали друг друга и поскакали в огород. – Прабабка моя – богиня добрейшей души. Пращуры мои росли в любви, и бабку мы чтим – нет для нас другого родителя. Хотя признаю, демоническая природа моему виду присуща, все-таки Кхорн – верховный демон, в аду я как у себя дома. Но вотчина моя здесь, среди лесов, полей и рек.
Мы подошли к распахнутым настежь воротам второй крепостной стены, благополучно их миновали, очутившись…
То, что открылось моим глазам, невозможно описать словами. Это был величественный город-дворец, город-сад, город-крепость, поднимающийся в верх ступенчатыми анфиладами, соединяющими выполненные в одном стиле двух и трехэтажные дома на нижних уровнях и выше залы с высокими арочными входами и окнами. На сотни метров тянулись широкие каменные и садовые террасы с балюстрадами, с беседками и ротондами, вырубленными из цельного камня, с колоннами в виде мифических персонажей. Повсюду стояли статуи дев, мужчин, опять же, разной мифической живности, а по искусственным каменным ступеням, наполняя озерные чаши, от ледяной вершины текла полноводная кристально чистая река, орошающая сады и наполняя фонтаны по многочисленным каналам. И все искрилось, сияло, как будто переливался на солнце только что выпавший снег.
Правда, сейчас это все выглядело позаброшено из-за разросшейся зелени, оплетших дома лиан и вымахавших цветущих кустов, но все же былая роскошь и великолепие города сохранились.
– Охренеть! – только и вымолвила я.
И вот этого всего я лишилась благодаря какой-то покровительнице проституток?!
– Ну, не под забором себя нашли, – скептически пожала плечами горгулья. – Топай давай, шевели копытами, некогда слюни пускать, – подтолкнула она меня, грубо пальцем вставив челюсть на место.
– А эта… Иштар, у нее какая причина была?
– Демона одного с Брунгильдой не поделила. Иштарка, конечно, богиня любви, но не ласковая она с любовниками. То в царство мертвых отправит, то в зверя превратит – кто ж на такое добровольно подпишется? А прабабка твоя вдова, и больше пяти тысяч лет не дашь. Она хоть и не чистокровная, но богиня, жизни ей много больше человеческой отмеряно. Так этот черт проходу ей не давал, замуж звал, и она, в конце концов, согласилась. Не вечность же одной куковать.
Пока горгулья не видит, я незаметно отколупала камушек от разбитых перил, сунула в карман. Интересный минерал, синий с сиреневыми и розовыми прожилками. Кстати, я была ровно в том, в чем легла спать – в пижамной сорочке с карманами, белая, в крупный цветной горошек.
