Легенды Сэнгоку. Дракон Этиго
– Я-я сам разрешил им. – заикаясь, ответил Нагаацу. – Они решили сыграть в «живую мишень», как наши бусё.
Какидзаки расхохотался. Он сидел позади молодого косё, вызванный князем за то, что самовольно покинул свою позицию, рискуя потерей конницы. Даймё приструнил его испепеляющим взглядом и Кагэиэ умолк.
– Ну, так, что Гэнширо? – продолжил Кагэтора. – Объясни мне, как твои ашигару могли без жертв сыграть в такую игру? Ты первый раз видишь этих людей, которые тебе подчиняются?
– Нет, господин. – виновато и сдавленно произнёс Нагаацу. Кажется, он хотел заплакать, но держался изо всех сил. – Я не первый раз вижу их.
– Тогда ты должен знать, что ашигару выбраны из простолюдинов, крестьян, земледельцев, наскоро обученных воевать. Даже год обучения не хватит, чтобы хеймин смог поймать или отбить стрелу, выпущенную с пятидесяти шагов. – Кагэтора стал ещё суровей, его голос уже раздавался в голове оруженосца колокольным звоном. – Скажи мне, можешь ли ты отбить или поймать стрелу?
– Я-я не…
– Отвечай чётко!
– Я не уверен. – глаза Нагаацу всё же увлажнились.
– Тогда почему ты разрешил делать это своим ашигару? Как видишь, твой поступок привёл к ряду последствий. Сначала ранение, потом убийство и в заключении ненужное сражение, которое чуть не лишило нас конницы. – Кагэтора перевёл взгляд на Какидзаки.
– Господин я… Простите меня! Я готов понести наказание! – отчаянно и надрывно выдавил Нагаацу.
– Понесёшь. – коротко бросил князь, не глядя на своего косё. – Кагэиэ, тебе сколько лет?
– Сорок три, господин! – почтительно поклонился самурай.
– Гэнширо исполнилось восемнадцать. Объясни мне Кагэиэ, чем воин восемнадцати лет, отличается от воина сорока трёх лет? – спросил Кагэтора.
– Опытом и умением, господин! – прорычал Какидзаки.
– Кроме того, этот воин, сорока трёх лет, является бусё, дайсё и кокудзин с очень большими землями. – дополнил князь ответ своего вассала. – А теперь скажи мне Кагэиэ, почему я сегодня не заметил разницы между тобой и Гэнширо?
– Я спасал молодого Нагаацу от гибели! – громко заявил Какидзаки. – Если бы мои всадники не подоспели вовремя, его отряд перебили бы враги!
– Он сам повинен в том, что чуть не погиб. – строго сказал Кагэтора. – Тем более, рядом стояли воины Сайто, они смогли бы вывести Гэнширо из боя.
– Отряд Сайто пеший, он не поспел бы вовремя! – отстаивал свою позицию Кагэиэ. – Кагэтора-сама, вы сами всегда говорили, что нужно уберечь каждого человека! Это значит, что мы должны поддерживать друг друга, выручать, не бросать!
– Это верно. – согласился князь и казалось он смягчился, но нет. – И мы уберегли бы больше людей, если бы не ошибка Гэнширо.
Все умолкли. Нагаацу ждал приговора, а Кагэиэ переживал больше за него, чем за себя. Кагэтора выдержал долгую паузу.
– Шибата Гэнширо Нагаацу! – после долгого молчания провозгласил князь. – Ты больше не мой косё! Теперь ты самостоятельный бусё, представитель своего клана в моей армии. Я лишаю тебя командования над двумя сотнями ашигару и передаю их Шимоде Шинсиро Фуджикагэ, моему родственнику. Ты же поступаешь под начало Санпонджи Саданаги и будешь стоять у слияния рек Сусохана и Сай. Ты понял меня?
– Да господин! – Нагаацу чувствовал себя угнетённым. Мало того, что даймё прогнал его от себя, так ещё лишил командования и отдал под начало Санпонджи, этого бахвала, грубияна и пьяницы. Его, наследника клана Шибата, самого богатого клана в Этиго, после Нагао. Так низко пасть из-за одного лишь проступка. «Лучше бы я совершил сэппуку. – подумал про себя Нагаацу. – Хотя, нет, не лучше. Ничего, я ещё докажу князю, что достоин его похвалы!».
– Господин! – обратился к Кагеторе Кагэиэ. – Но Санпонджи ведь стоит рядом со мной? А в том месте, о котором вы говорите, сейчас рыщут нокидзару вместе с Каджи!
– Больше не стоит. – отрезал князь Нагао. – Я слышал, что во время атаки ты был пьян. Саданага весьма способствовал этому, навещая твой лагерь каждый вечер, разве не так?
– Так, господин. – сквозь зубы процедил Кагэиэ, проклиная про себя шпионов и доносчиков Усами. – Я всё понял.
– Я рад. – одобрительно кивнул Кагэтора – Отныне, дисциплина в лагере будет усилена вдвое! Все вопросы будете согласовать с гун бугё 8Иробэ Кацунага! Ни одного шага без его согласия, это понятно? – вассалы дружно согласились. Теперь князь позволил себе немного улыбнуться. – И всё-таки, даже сегодняшняя глупость обернулась для нас небольшой победой. Наши воины показали, что гораздо лучше подготовлены, чем воины Такэды.
Последние слова немного сняли напряжение. Они заставили самураев Этиго расслабиться. Чувство, что они превосходят врага в умениях, усыпило их бдительность. Это была ещё одна ошибка, допущенная воинством севера, а значит и самим Кагэторой.
* * *Ночь была безлунной, поэтому в лагере Этиго удвоили число факелов и фонарей. Стража на стенах и ягура не смыкала глаз, но всё же, из-за отдалённости вражеской армии и многодневного затишья, внимание их ослабло. Лагерь очень хорошо освещался внутри и немного снаружи. Патрули нередко ходили и по периметру наружной стены, что усиливало безопасность. Несколько раз за ночь были слышны переклики и каждый раз новые пароли, обговоренные заранее. Казалось, через такую защиту невозможно проскользнуть даже какой-нибудь ползучей гадине. Но, то гадина, а для человека нет никаких преград. Особенно, если человек способен подражать птице.
Он спустился с неба на самой тёмной стороне лагеря, в самом тылу, в то самое время, когда патрульные разошлись в разные стороны. Человек или же существо, очень похожее на него, невысокое, лохматое или пернатое, оказавшись на земле, юркнуло в тёмный угол лагерной стены. Замерев в одной позе, он укутался в накидку из тёмных перьев и практически слился с темнотой. Никто не мог его заметить, если специально не посветит. Патрульные не светили и проходили мимо.
Человек, если это был он, дождался, когда стражники снова разойдутся и повернутся к нему спиной. Он высунул из-под перьев свою уродливую, длинноносую голову, приложил к губам, вполне человеческим, узкую трубку и едва слышно дунул. Сначала упал один из стражников, потом, когда пернатый дунул второй раз, свалился второй. Пока на стенах не появился очередной патруль, ночной летун убрал тела, спрятав их в густой траве, в пятнадцати шагах от лагеря. Сделал он всё быстро и без лишнего шума.
Вскоре, на стене появился очередной страж и перегнулся через заграждение, чтобы осветить местность снаружи. Удивление его было не долгим. Мало того, что он не увидел своих соратников, которые должны были появиться здесь одновременно с ним, так ещё и увиденное заставило его замереть от страха. Некое пернатое существо с красным лицом, длинным носом и всклокоченными, седыми волосами смотрело на него, лёжа на земле. Оно поднесло к губам трубку и через мгновение, страж повалился через стену, упав рядом с чудовищем. Этого летун утаскивать не стал, а приложил плотно к стене.
Выждав немного времени, пернатый заскользил вдоль стены, ещё дальше удаляясь в неосвещённую часть лагеря. Всю дорогу он проверял почву под ногами, используя некую раздвижную трость, которую достал из-за своей оперённой накидки. Наткнувшись на небольшой валун, летун остановился. Издав, исключительно точный, крик совы, он прислонился к стене ухом. Через какое-то время, по другую сторону раздался шёпот:
– Тэнгу, тэнгу, научи меня ждать.
– Ждать – удел вечных, людям не понять. – последовал ответ из уст пернатого.
– Тэнгу, тэнгу, покажи, как горит огонь. – вновь зашептали за стеной.
– Огонь – оружие вечных, людям не совладать. – ответил тэнгу.
Через недолгое время, пернатый услышал потрескивание подожжённого дерева и звук горящего пламени. Тэнгу бесшумно зашевелил губами, будто читал молитву и загнул пальцы в замысловатый знак, замерев на месте. Простояв так несколько ударов сердца, он сорвался с места и расправив свою накидку, словно крылья, устремился в противоположную от лагеря сторону. За спиной послышались человеческие крики и ругань. Люди требовали воду, чтобы потушить горящий амбар. Если со стены, кто-то не отвлёкшийся на пожар, увидел, как от их лагеря летит одинокая сова, то не придал этому значение. Сова – ночная птица и нередко залетает к людям, а увидев пламя, каждый зверь бежит и ищет спасения.
Наутро, в нескольких ри к востоку от лагеря армии Этиго, у придорожного святилища, высеченного в скале, сидел одинокий монах. Помолившись за усопших, он поклонился алтарю и присел рядом, прислонившись спиной к камням. То был обычный ямабуси, в дорожной, красно-белой одежде, с четырьмя помпонами-бонтэн на груди, в маленькой шапочке на завязке, сдвинутой на лоб и длинным посохом с металлическим навершием, с закреплёнными на нём кольцами. Подобным образом одевались последователи сюгэндо – бродяги и отшельники, жившие в горах и странствующие по стране в поисках знаний и занимавшиеся пропагандой своей веры. Этот монах был не исключением и по его виду, легко можно было догадаться, что он давно уже странствует по земле, неся свет своей веры. Помимо пыльной одежды, рваных сандалий и грязных, седых волос, у него была пошарпанная, наверняка пустая, корзина, которую он таскал за плечами. В такую корзину, они обычно собирали подаяния, – еду, одежду, дрова для костра и очень редко деньги. Казалось, странствующий монах задремал, но его глаза были полуприкрыты, и он следил за всем, что происходит вокруг него.
Вскоре, к святилищу подошёл ещё один человек, тоже монах, но совершенно другой веры, что можно было определить по одежде. На этом другом, была тёмная, длинная хламида, с прохудившейся сумкой на гуди и соломенная, широкополая шляпа, покрывавшая бритую голову. Он присел перед алтарём, поклонился, помолился, и не отрывая глаз от святилища, произнёс:
– Томита Годзаэмон, я полагаю?
Ямабуси лишь медленно опустил веки, тоже не глядя на второго монаха.
– Говорят, этой ночью было очень жарко, словно при свете дня? – спросил молящийся.
– Во всём виновата бешеная пляска тэнгу. – ответил бродяга, названный Годзаэмоном. – У них очень скверный характер, поэтому от их веселья часто страдают люди.
– Что есть, то есть. – согласился монах в шляпе. – Но некоего господина из Каи, весьма забавляют подобные вещи.
– Передайте ему моё почтение. – Томита еле заметно поклонился.
– Непременно. – произнёс другой монах. Он ещё раз поклонился и поднявшись молча пошёл своей дорогой. Вскоре и Годзаэмон поднялся, закинул корзину за плечи и направился в противоположную сторону, звеня кольцами своего посоха.
Глава 3
Грабёж, как тактический ход
Месяц Хадзуки(август). Сайгава, Синано.
– Это необходимость, господин! – убеждал князя Усами. – Как можно думать о таких пустяках, когда армия на грани голода.
– Пустяки, Усами!? – не сдержал эмоций Кагэтора. – По-твоему, грабёж мирных жителей, это пустяки?! Вы и так, прошлый раз убедили меня сжечь земли двух уездов, теперь ты хочешь уговорить меня обобрать хейминов! Мы армия Этиго, воины, самураи, мы не разбойники!
– Если вы не согласитесь на моё предложение, у вас не будет ни воинов, ни самураев, ни армии. – Садамицу с виду был спокоен, но его нервное моргание, выдавало раздражение, которое он испытывал при разговоре с князем. – И домой вы вернётесь с поражением. Если бы мы не потеряли амбары с провизией, то можно было ещё продержаться, но случилось то, что случилось. Это длительное стояние не приводит ни к чему хорошему. Мы впустую тратим время, деньги и еду.
– Атаковать мы тоже не в силах, потому, что Такэда тут же бросится на нас во время переправы. – поддержал Какидзаки.
– А самое главное, что Такэда тоже не может нас атаковать по той же причине. – посетовал Иробэ. – Вот если бы мы двинулись одновременно с противником и встретились на середине реки…
– Брось эти сказки Кацунага-сан, этому не бывать. – прервал северянина Накадзё. – Я поддерживаю Усами, но хочу внести некоторые поправки.
– Какие ещё поправки? – Садамицу заинтересованно поглядел на старика. Обычно Фуджисукэ лишь участвовал в сражениях и мало давал советы по тактике и стратегии. Хотя, Усами знал, что этот бойкий старичок много натворил в своё время, пуская в ход не только два своих меча.
– Я считаю, – Накадзё хитро ухмыльнулся. – что пока не нужно грабить деревни, но только пока. В конце месяца они соберут урожай и начнут прятать его в свои тайники, поскольку знают, что недалеко стоят две враждующие армии, готовые в любой момент отобрать у них последнее. Нам нужно упредить это и нагрянуть во время сбора. Причём сделать это нужно на территории врага, потому как именно с них и будет кормиться Такэда. Тех же, что находятся на нашей земле, следует строго контролировать, потому как, в случае неудачи, нам придётся питаться за счёт их.
– То есть, в противном случае, нам всё равно придётся их обобрать? – уточнил князь, глядя на Фуджисукэ.
– Господин, здешним хэйминам глубоко плевать, кто их грабит, мы или Такэда, для них мы все одинаковые. – снова включился в разговор Усами. – Но если вы так не желаете прослыть в лице простолюдинов жестоким полководцем, то пусть этим займётся Мураками. Это его земли, так пусть на него и падёт гнев простого люда. – все, присутствующие на совете расхохотались.
– И ещё, – решил добавить Садамицу. – Такэда, наверняка будет делать тоже самое, поскольку его армия больше чем наша, а его родная провинция далеко. Поэтому, нам нужно быть вдвойне, я бы даже сказал, втройне бдительными.
– Значит, Накадзё предлагает мне рейд по тылам Такэды, а Усами обобрать местных? – подытожил Кагэтора.
– Но ведь вы не хотите везти провизию из Этиго? – вопросом на вопрос ответил Садамицу.
– Нет. Наши люди не должны страдать от голода, лишь потому, что мы застряли в чужих землях. – согласился князь. – Хороший полководец кормится за счёт врага.
– Вот видите, – одобрительно покачал головой Накадзё. – Вы и сами пришли к этому выводу.
– Не совсем. Раз уж мы заговорили о рейде, что вы ответите на то, если мы ограбим самого Такэду? – Кагэтора обвёл взглядом вассалов. Он видел, как загорелись их глаза. За два с лишним месяца они так умаялись от безделья, что готовы были на любую авантюру. Князь продолжил. – Наши шпионы докладывали, будто припасы наш враг возит с юга Синано или из Каи и он будет их возить до тех пор пока на полях не соберут урожай. Нужно узнать, когда он ожидает следующую поставку, выбрать местность и напасть. Такэда наверняка не ожидает от нас такого хода.
– Хороший план господин. – кивнул Усами. – Мои нокидзару готовы и непременно займутся этим.
При слове «нокидзару», что-то дрогнуло внутри Кагэторы, но он предпочёл смолчать и отбросить неподобающие ему мысли. Хотя, вопрос, который он хотел задать Садамицу, постоянно вертелся на языке.
– Пусть Каджи и Амакасу возглавят рейд, у них хорошо получается действовать на чужой территории. – приказал даймё.
– Но почему снова не я?! – прорычал отчаянно Какидзаки. – Я хочу поквитаться с Такэдой за его тэнгу!
– Какого ещё тэнгу? – не понял Кагэтора. – Ты снова пьян Кагэиэ?
– Я трезв, как никогда! – самурай ударил себя кулаком в грудь. – Я говорю о тэнгу, который поджёг наши амбары с припасами!
– Это был не тэнгу. – возразил Сайто.
– Но, ты же сам говорил, что кроме трёх трупов не обнаружил никаких следов, не иначе, как кто-то спустился с неба и точно так же поднялся. – настаивал Кагэиэ. – А стража утверждает, что видела большую птицу в том месте, где произошёл пожар. Какая птица, кроме совы будет летать по ночам. Сова не могла поджечь амбар, значит, это был тэнгу!
– Я поражаюсь твоей прозорливости Кагэиэ-сан. – усмехнулся Сайто Томонобу. – Но смею тебя огорчить, что тэнгу не действуют в интересах людей, да и ради забавы, вряд ли будут забираться в лагерь полный воинов. Они, конечно, достаточно сильны чтобы раскидать сотни человек, но не думаю, что это были тэнгу. Тем более, в этой части Хиномото их никто не видел добрых несколько сотен лет.
– А где тогда следы, что-то должно было остаться? – не унимался Какидзаки. – Говорю тебе, это был тэнгу, он прилетел с неба и так же улетел!
Самураи дружно смеялись над рассуждениями Кагэиэ, а Томонобу безнадёжно закатил глаза.
– Так, хватит рассказывать друг другу небылицы. – успокоил их Кагэтора. – Какидзаки, ты командир конницы и этим всё сказано. Ты будешь стоять на своём месте, а рейды предоставь другим. Тэнгу совершил поджёг или нет, но Такэда узнает, что и у нас есть чем ответить.
* * *Их было немного, всего- то сто человек, вместе с нокидзару. Возглавляли рейдовую группу Каджи Харуцуна именуемый у шиноби не иначе как Оками и Амакасу Кагэмочи, лучший друг князя с самого детства. Все они были одеты в тёмные одежды и облачены в чёрные, простые, кожанные доспехи, чтобы легче было передвигаться по лесам и горам и издавать как можно меньше шума. Вся сотня была рассредоточена вдоль дороги, ведущей из южной Синано к основному лагерю армии Такэды, на покатых склонах гор, поросших зелёным лиственным лесом. По другую сторону дороги, находился крутой обрыв с каменистым дном и маленькой речушкой. Здесь они сидели уже несколько часов, практически не двигаясь с места. Посланная недавно разведка, вернулась с новостями, доложив о приближении обоза из владений клана Кисо, который не так давно перешёл на службу к Такэде.
– Скоро они будут здесь. – передал новости Амакасу. – Разведка насчитала не больше двадцати воинов, пятнадцать из которых простые ашигару, остальные носильщики. – Кагэмочи пренебрежительно хмыкнул. – Видать Такэда чувствует себя рыбой в воде, раз снарядил такую немногочисленную охрану. Обоз, говорят, богатый! Кисо постарались, чтобы задница их нового господина зеркально блестела!
– Не считает нас Такэда серьёзным противником, раз так поступает. – скривился Каджи, наблюдая за дорогой из-за ствола кудрявого клёна. – Сюрприз ему преподнесём. – и бросил через плечо. – Нами, у тебя всё готово?
– Да Оками-сама! – послышался голос девушки из-за спины.
– Тогда все по местам, они уже близко! – скомандовал Каджи, увидав, как из ближайшего леса, на дороге стали появляться люди с отличительными знаками Такэды.
Из леса, которого появился обоз врага, дорога вела прямо вплотную к тем горам, где прятались воины Этиго. Доставщикам пришлось вытянуть свою кавалькаду в узкую линию, чтобы преодолеть самый узкий участок, где от обрыва до горы, дорога сужалась до четырёх-пяти шагов. Потом местность расширялась и доходила аж до пятидесяти шагов и образовывала небольшой пятачок, голый и каменистый. Когда вся процессия вошла на пятак, дорогу им преградил вооруженный отряд, с молодым воином во главе.
– Это конец вашего пути! – крикнул Амакасу, тому, кто шёл самым первым.
Весь обоз встал. Носильщики опустили свои носилки и тачки, а воины, все до единого, вышли вперёд и построились в одну линию, ощетинившись копьями. Кагэмочи лишь нагло усмехнулся, ведь за его спиной стояло не меньше пятидесяти человек.
– Это поставка нашему князю Такэде Харунобу! – немного подрагивающим голосом, выкрикнул командующий обозом. – Вы не смеете преграждать нам путь! В сторону или вас строго накажут!
– Нас никто не накажет, если не узнает! – заявил Кагэмочи. – Предлагаю вам отойти в сторону, а то вместе с вами мы нечаянно пришибём и носильщиков, а они нам о-очень нужны!
– Да кто вы такие!? – ещё сильнее задрожал обозный. – Разбойники? Харунобу-сама вас сварит живьём за такие дела!
– Ага, пусть приправить не забудет! – засмеялся Амакасу. – Хотя, как он приправит, если нечем будет! Ладно, хватит трепаться! – Кагэмочи вдруг свистнул.
Сразу же засвистели стрелы, скашивая растерявшихся охранников обоза. Остальные же, бросились в обратную сторону, не ту, где под дождём стрел гибла их охрана. Однако, тот самый узкий участок, между горой и обрывом, оказался завален, смотанными меж собой сухими ветками, едва ли не в два человеческих роста. Носильщики недолго думали, увидев, как предводитель разбойников, с наглым взглядом, уже разделался с охраной и приближается к ним. Все они бросились взбираться по веткам, царапая кожу и разрывая свою одежду. Их было около тридцати и на участке в четыре шага, образовалась самая настоящая свалка из человеческих, пока ещё движущихся тел. Они топтали друг друга, взбирались по головам своих товарищей, лишь бы не попасться в руки разбойников. Тем, кому удалось перебраться через завал, приходилось не сладко, поскольку там их встречал небольшой отряд Нами. Некоторых, забравшихся выше всех, снимали лучники Каджи, метко бьющие с горы. Парочка, совсем уж запаниковавших, сиганула в пропасть, думая, наверное, что там будет спасение. Остальные начали понемногу успокаиваться и сжались в кучку. Все как один, воззрились на Амакасу, жалобно и со страхом.
Кагэмочи не переменился в лице ни на мгновение и по-прежнему лукаво ухмылялся. Голос его звучал насмешливо и доминирующе.
– Ну, что же вы остолопы! – начал он. – Я же сказал, носильщики нам нужны, воины нет! Что здесь было неясно?! Из-за вашей глупости, некоторые из вас погибли, хотя могли бы остаться в живых. Нам нужно лишь, чтобы вы взяли то, что несли и продолжили свой путь, только немного другой дорогой и под новой охраной.
– А, что потом с нами будет?! – вопросили разом несколько носильщиков.
– Мы вас отпустим, зачем нам лишние рты. – пожал плечами Кагэмочи.
– А если нет? Если вы нас убьёте? Где гарантии?
Амакасу не ответил. Он резко прыгнул вперёд, молниеносно вынул из ножен меч и снёс крикуну голову одним ударом.
– Это все гарантии. – уже сурово произнёс Кагэмочи, стряхивая кровь с блестящего клинка и отправляя его обратно в ножны. – Либо вы несёте поклажу, либо ляжете прямо здесь. Всё ясно!
Носильщики закивали. Сразу было видно, что набраны они были из простых крестьян, согнанных с собственных полей, чтобы доставить Такэде припасы, столько страху было в их глазах и столько безволия.
Собрались быстро, только теперь носильщикам пришлось вдвое тяжелее, поскольку во время короткого боя их малость поубавилось примерно на десяток пар рук. Небольшие и не тяжёлые поклажи пришлось взять на себя людям Каджи и Амакасу. Шли не быстро, горами и лесами, чтобы враги, чего доброго их не заметили. Переговаривались в полголоса или условными знаками. Носильщикам завязали рты. Пару часов всё шло спокойно и размеренно, пока перед Каджи не появился Бидзару. То был лохматый шиноби-нокидзару с обезьяньей внешностью.
– У нас проблемы Оками-сан. – без эмоций произнёс он.
– Когда я тебя вижу у нас всегда проблемы. – оскалился Харуцуна и сплюнул в сторону. – Что случилось?
– За нами погоня. – так же спокойно ответил Бидзару. – Видимо они хотели встретить обоз, но опоздали. Их много. Больше трёх сотен, есть конные и много лучников.
– Лучники – это плохо. – покачал головой Каджи- Мон на знамёнах видел?
– Восемь малых, чёрных кругов, вокруг большого, на жёлтом поле. – быстро проговорил шиноби.
– Проклятье! – выругался Харуцуна и ещё раз сплюнул, но уже с презрением. – Пусть ёкаи их поимеют!
– Знаешь, кто это? – осведомился Амакасу, находившийся рядом и слышавший весь разговор.
– Видимо да. – отозвался Каджи. – Косака Масанобу, у него замок к западу от этих мест. Он молод, но достаточно умён. К тому же, у них сил втрое больше, а эти наши носильщики сродни улиткам.
– Что будем делать? – Кагэмочи был взволнован, но не показывал этого, лишь неуверенно погладил свой переломанный и перечёркнутый шрамом нос. – Убьём пленников, тогда нам придётся всё тащить самим и если нас нагонят, то не в силах будем оборониться. Не убьём, то нас настигнут. Сбросим груз – вся миссия впустую.
– Ты прав, ты прав. – задумался Харуцуна. – Если мы не предпримем ещё кое-что. – он повернулся к своим людям, всё ещё продолжавшим движение и окликнул: – Нами! Ко мне! Быстро!
Девушка появилась за пару ударов сердца. Несмотря на то, что она уже несколько лет вела походный и боевой образ жизни, её лицо ничуть не огрубело и по-прежнему сияло красотой и юностью. Несмотря на мужскую одежду, её женственность никуда не испарилась, лишь только ладони покрылись мозолями от частого использования лука.
– Слушаю, Оками-сама! – словно солдат, произнесла она.
– Слушай меня Нами! – Каджи строго взглянул на склонившуюся перед ним девушку. – Ты самая лёгкая и быстрая, поэтому ты побежишь! Побежишь так, словно за тобой гонятся стая голодных собак, как за свежим куском мяса, пахнущим кровью! Поняла?!
– Да, Оками-сама! Куда мне нужно бежать?
– У слияния Сусоханогавы и Сайгавы стоит отряд Санпонджи, он самый ближний к нам! К нему ты и побежишь. Передай, что нас преследуют войска Такэды и нам нужна помощь, чтобы доставить провизию в наш лагерь. После того, как передашь это ему, отправляйся к своему отцу и скажи тоже, самое. Ясно?!
– Хай!
– Тогда вперёд!