Звёздный янтарь
Быстро прорваться сквозь скопище зевак не удалось. Каждый знакомый норовил нам пожать руки, похлопать по плечу или поздравить неизвестно с чем. Озадаченные столь теплым приемом, мы кое-как выбрались на открытое пространство. Но тут нас остановили полицейские, окружившие поляну жиденькой цепочкой. Пока Вася объяснялся со стражами порядка, я с удивлением таращился на приличный вал земли. Похоже, что без нашего ведома раскоп расширили и основательно углубили. Впечатляет, однако…
В это время из-за земляного бугра вынырнул Виктор Дубов в рабочей спецовке. Он что-то шепнул полицейскому и нас безропотно пропустили.
– Давайте живее, вас начальство давно дожидается! – срежеща зубами , на ходу сказал Дубов. – Болтаетесь не знамо где все утро, на звонки не отвечаете! Я за вас, упырей, что ли, отдуваться должен?
Когда Дубов, не переставая ругаться, начал первым спускаться в раскоп по деревянному трапу, Раскосых шепнул мне:
– Димон! Кто бы чего не спрашивал, молчи. Я сам отмазываться буду! А ты знай поддакивай! Понял?
Получив от меня кивок в подтвержение, Вася полез вслед за Дубовым. А я, пораженный увиденным, замер на краю обширного котлована. Сверху раскоп теперь напоминал приличных размеров бассейн с выложенным плиткой дном. Только неведомые строители использовали отнюдь не отделочную плитку, и даже не мрамор. Всю площадку устилали концентрическими кругами матово-черные плиты артефактов!
ГЛАВА 14. Познавательная беседа хоть и не с Платоном, но тоже академиком.
По бесценным для истории реликвиям, подбирая остатки земли, варварски елозили лопатами прихвостни Вити Дубова. Очистив очередной артефакт, землекопы, поднапрягшись, вынули его из кладки и отошли в сторонку. Плитой занялись пара дюжих молодцев в громоздких костюмах. Саперы? Если артефакт представляет какую-то опасность, то почему вокруг ошивается столько народу? Странно… В наглухо задраенных сферических шлемах бойцы выглядели как двое из ларца, одинаковых с лица. Тем более, что ларец у "близнецов" имелся, да еще какой страховидный! Черный ящик, украшенный изображением оскаленного черепа под надписью "Опасно!" желания покопаться в нем не вызывал. Тем временем один из бойцов распахнул зловещий ящик, а другой склонился над артефактом…
Приглядывала за манипуляциями саперов группа людей, которая безбоязненно толклась в центре площадки возле пустого каменного постамента. По виду – столпы власти тутошнего захолустья. Видимо, однообразные действия закованных в броню мужиков всем уже успели наскучить. Важные гости о чем-то спорили в полголоса, изредка кидая взгляды на колдовавших с артефактом специалистов. Среди присутствующих выделялся необычным видом наш шеф, академик Вавилин. Облаченный в тропическое хаки и колонизаторский пробковый шлем, он смотрелся белой вороной на фоне офисного дресс-кода спутников.
Сердитый окрик Дубова заставил меня поторопиться. Пораженный увиденным, я на ватных ногах засеменил по шатким мосткам вниз.
Солидные дяди, прервав оживленную беседу, уставились на нас с Васей. Из знакомых здесь присутсвовали только бородатый аспирант с небольшим кейсом в руке и Захаров. А из местных ученых – виденный мной раньше директор Филиала. Невысокий человек с залысинами, судя по значку на лацкане дорогого костюма являлся мэром города. Рядом с главой города выделялся статью мужчина с диктаторскими усами в офицерской форме. Начальник полиции? Статус еще двоих официальных лиц остался под вопросом. Лишь по тому, как до нашего появления они заискивающе внимали каждому слову мэра, можно было предположить, что эти прилизанные ребята его подручные.
От колючих взглядов власть имущих мне стало неуютно. Появилось навязчивое чувство, что мы ненароком создали для этих людей какое-то неудобство. Будто кинули увесистый камень в гладкую лужу их спокойного, размеренного бытия. Я вопросительно посмотрел на товарища. Но Вася лишь украдкой пожал плечами: сам, дескать, ничего не понимаю.
Затянувшуюся паузу нарушил академик Вавилин:
– Явились, голубчики… Что, господа студенты, удивлены? Кабы вчера от работы не отлынивали, вошли бы, так сказать, в анналы… Не каждый день находят такое!
– Да что там! Даже не каждый сезон! – поддакнул из-за спины академика Захаров.
Не уловив в голосах мэтров науки угрожающих интонаций, я немного расслабился. Не очень-то, знаете, охота было становиться козлом отпущения. Но что-то же все-таки случилось? К чему здесь пожарные, полиция, и скорая помощь? И даже мэр, – не самая мелкая сошка, – не почурался залезть лакированными штиблетами в пыльную яму, вместо того, чтобы перебирать бумажки в кондиционированном офисе. Ой, неспроста такое столпотворение, неспроста…
– Но впридачу к колоссальному в научном плане открытию, – продолжал академик, – мы получили некоторые пролблемы. – Впрочем, – Вавилин сверкнул водянистыми глазами в нашу сторону, – мне ваши непосредственные руководители все уши прожужжали, что иначе и быть не могло. Говорят, что у вас, ребята, просто талант притягивать неприятности. И еще больший талант выходить сухими из воды после любых передряг…
Тем временем за спиной академика кто-то недвусмысленно закашлял. Вавилин рассеянно обернулся. Офисные деятели во главе с мэром как бы невзначай посмотрели свои наручные часы. Старый ученый намек понял и, прекратив растекаться мыслью по древу, сказал нам:
– Так о чем это я? Да! О неприятностях. Вчера, ближе к ночи в здании Филиала института, а конкретнее – в так называемом отстойнике для первичного осмотра находок произошло ЧП. Конкретнее – разорвало артефакт, доставленный именно с вашего участка, вот с этого алтаря-постамента, как я понимаю. (Так вот почему плитами занимаются саперы!) Сам по себе взрыв был не слишком мощным. Другие артефакты, слава богу, не пострадали. На совесть древние работали – ни вмятины, ни царапины. К несчастью, какой-то умник оставил рядом емкости с законсервированными образцами флоры и фауны. От взрыва стеклянные кубы разлетелись вдребезги.
Между тем Вавилин, промокнув платком выступивший на лице пот, перешел к сути дела:
– Так вот, молодые люди! Все, что я скажу вам сейчас – информация секретная! Позже с вас возьмут подписку о неразглашении… Итак: причиной взрыва, как заверили меня эксперты, стал некий инородный объект, помещенный внутрь артефакта…
Услышав про "инородный объект" я вдрогнул. "Мать моя ботаника! – промелькнуло в голове, – мы в суматохе забыли вынуть диск из артефакта!"
В этот момент карман хаки Вавилина разразился темой из "Индианы Джонса". Академику пришлось ответить на звонок. Но прежде он обратился к бородатому аспиранту:
– Евгений Васильевич, покажите пока ребятам снимки из Филиала…
Покопавшись в кейсе, бородач протянул Васе тоненькую кипу распечаток.
На первом снимке было что-то вроде абстрактной скульптуры. Ага, это же наш артефакт так перекособочило! Некогда ровный, матово-черный параллепипед теперь напоминал плотно набитую подушку, варварски вспоротую с одного края… Я, пользуясь тем, что Вавилин отвлекся на звонок, процедил сквозь зубы:
– Вася, ищи, что осталось от диска!
Мы бегло просмотрели остальные распечатки. Поваленные столы и стеллажи на фоне вывороченных оконных рам, пол в россыпях битого стекла. В картину разгрома добавляли некоторую пикантность разметанные ударной волной пучки склизких растений и тушки болотных гадов. Как будто сбрендивший повар выплеснул котел экзотического супа из морепродуктов… Изображение нашкодившего "инородного тела" мы кое-как нашли на одной из распечаток. Исковерканный клочок металла после катаклизма теперь больше походил не на диск, а на скомканную, а потом кое-как расправленную обертку от шоколадки.
Увидев что хотели, мы вернули бородатому распечатки. Академик уже закончил говорить по мобильному с видимым нетерпением дожидался, пока мы налюбуемся снимками. Василий невинным голосом, негромко, так чтобы слышал только Вавилин, спросил:
– И все-таки я не понимаю, что привело сюда всех этих… государственных мужей?
– А то, молодой человек, что на жестянке, которую вы с другом чуть глазами не съели, как и на всех ранее найденных подобных дисках имеются следы кустарно обогащенного Звездного Янтаря, – также тихо ответил академик. – А сам диск, по расхожему мнению некоторых ученых – примитивный аккумулятор с крайне низким КПД… Вот все и подумали, что может тут и настоящие самородки найдутся. Ну, а весь этот антураж, якобы в целях безопасности, с одной целью: чтобы экспедиция не наложила лапы на мифический клад самородков Звездного Янтаря. Местные прямо-таки помешаны на этой сказочке! Сколько я просил у мэра экскаватор с виброковшом… Не давал ни под каким видом! То сломан, то занят! А как пронюхал про Звездный Янтарь, так сразу нате-пожалуйста!
Между тем сопровождающие академика лица подозрительно засуетились. К Вавилину подбежал Захаров:
– Олег Николаевич, звонил один человечек, и…
Остальное Андрей Семенович нашептал академику чуть ли не в ухо, так что я не смог разобрать ни словечка.
– Вот оно как! Ну, артисты! Развели старого динозавра, как ребенка… – угрюмо прокомментировал сообщение Вавилин. – Пока мы тут телимся, они пеночки снимают…
И, вымученно улыбнувшись, поинтересовался: – Господин мэр, как я понимаю, составит нам компанию?
– Да к гадалке не ходите, дражайший Олег Николаевич! – с плохо скрываемой иронией подтвердил Захаров. – Я тоже с вами. Ради такого дела в Музей Естественной Истории заканчивать экспозицию болотной живности не поеду. Даже несмотря на то, что скоро отправлять выставку на Землю.
– Буду рад, что вы составите мне компанию, – сказал в ответ Вавилин. – А экспозицию вашу я видел: хамелеоны и тритоны получились выше всяких похвал. Будто живые, честное слово…
И торжественно пожал Захарову руку.
– Ребята, – вдруг вспомнил академик и о нас, грешных, – с вами потом договорим. Дела, знаете ли… Уладьте формальности с господином лейтенантом, – махнул он рукой в сторону офицера, – и далее по распорядку!
Потеряв к нам интерес, Вавилин присоединился к спутникам. Не мешкая, научно-чиновничья делегация потянулась к выходу из раскопа.
ГЛАВА 15. Странный полицейский.
Зачем академик битый час отчитывался перед нами, осталось для меня загадкой. Какая напасть могла случиться, чтобы вынудить всех претендентов на сокровища, как ученых, так и чиновников, ретироваться в такой спешке? Тоже непонятно. Разве что где-то нашли клад побогаче… Несколько настораживала оброненная академиком фраза насчет "жестянки". Неужели подозревает, что диск в артефакте не сам по себе жахнул, а мы руку приложили? А прямо не спросил, в надежде что сами начнем каяться? Бред какой-то…
Пока мы с Васей глазели по сторонам, к нам откуда-то сбоку по-кошачьи бесшумно подкрался усатый полицейский лейтенант. Как это у него получилось? Только сейчас прощался за ручку с мэром…
– Ребята! – обратился к нам офицер. – У меня к вам несколько вопросов… Сделайте милость, подождите наверху. Я быстро переговорю с нашими бойцами и догоню вас.
Против власти не попрешь, так что долго уговаривать нас не пришлось. Под буравившими спину взгядами землекопов мы покинули "бассейн". Я даже обрадовался, что нашлась законная причина смыться отсюда, пока лопаты не вручили.
Василий, тоже дивясь спешному отъезду начальства, многозначительно сказал:
– А не к нашему ли костерку под деревцем народец рванул? И с нескрываемой гордостью добавил, будто вспоминая удавшуюся вечеринку:
– Да, мы вчера там славно покуролесили… Будет что вспомнить!
Может и так… Хотя постойте! Как это в старой комедии: "А здесь только одна дорога в город".
– Пожалуй, ты прав, – не стал я перечить, – только непонятно, с какоко перепуга. Про пожар возле дерева они и раньше знали…
– Это почему?
– Невозможно попасть из города на раскопки минуя чешуйчатый дуб! Это самый короткий путь. Мэр и прочие не на самолете сюда примчались, а соответсвенно видели как минимум дым над пожарищем. Нашего глубокоуважаемого академика тоже, как барина, с города везли тем же маршрутом с утра пораньше…
– Это уж как водится. Не в надувной же халупе с потными землекопами светилу науки ютиться, – согласился Василий. – Но к чему ты клонишь?
– А к тому. Вавилин, разумеется, не мог не заметить пожар. Если, конечно, его везли не в багажнике с завязанными глазами. И свита его все прекрасно видела. Просто никто не придал этому факту значения. Да мало ли что там дымит-коптит?
– Скорее всего особо любопытным впарили какую-нибудь правдоподобную версию. Например, торфяники горят, – подхватил мою мысль Василий. – Но, если так, то пожарные, уверен, и сейчас там. Ты, Дима, глянь повнимательнее на пожарную машину и поймешь.
Я присмотрелся. Машина как машина. На вид не слишком новая, с эмблемой местного МЧС в виде бравого хамелеона в пожарной каске. В недоумении я пожал плечами.
– Машина – чисто с лестницей! – торжествующе пояснил Вася. – Без цистерны с водой или пеной! А ведь небоскребов или хотя бы сраной пятиэтажки на раскопе не наблюдается. Прислали для пущего эффекта! На, боже, что нам негоже.
Теперь мои смутные подозрения относительно происходящего обрели твердь под ногами:
– То-то у меня такое чувство, что нас попросту дурачат! Как-то все показушно! Саперы, ковыряющие артефакты в поисках бомб, когда вокруг толкутся десятки гражданских ротозеев? Ерунда! Ладно бы, тупые простолюдины, из числа тех, кого праздное любопытство тянет как магнитом к горящим бензоколонкам или под шальные пули бандитской разборки. А кто у нас? Господин мэр, при такой должности априори не дурак, и остальная богема тоже не лыком шита. И, заметь, никто не парится, что в любой миг им оторвет взрывом задницы.
– Так и есть! Театральный кружок для слабоумных! – окинув взглядом окрестности, подтвердил мои выводы Вася. – То-то Вавилин сокрушался, что облапошили его как мальца несмышленого…
Мы замолчали, прикидывая в уме, что же в Хранилище после нашего пиратского набега могло остаться ценного? Одно можно было сказать точно: вещь это на редкость прочная, учитывая силу взрыва и последующее буйство огня. Что же мы упустили из виду?
Тем временем наш полицейский переговорил с коллегами и теперь бодро шагал к нам.
" Нет, вряд ли это начальник здешней полиции, – мысленно оценивал я этого человека. – По возрасту-то вполне подходит, – волосы с проседью, перец-с-солью; морщинки вокруг умных пронзительных глаз… А чином не вышел. Ну не может быть начальником полиции даже в таком захолустном городишке всего лишь лейтенант. Хотя по виду лиса еще та. Надо с ним держать ухо держать востро…"
Полицейский, добравшись до нас, извинился за задержку и предложил пройти с ним до дороги. Мол, у него там машина и все нужное для беседы. В моем воображении "нужное для беседы" с полицейским ассоциировалось не иначе как с приваренным к полу стулом и резиновой дубинкой, но деваться некуда. Хоть одно хорошо: не пришлось снова пробиваться через толпу. Поляна пустела на глазах. Эффектно разогнав сиреной зевак, первой сорвалась с места пожарная машина. ( Вася предположил в шутку, что из города поступил экстренный вызов – снять котенка с дерева.) За ней, растянувшись в солидную колонну, укатила остальная техника. Последним, горделиво задрав ковш, прогромыхал по дороге дефицитный экскаватор… Археологи, наперебой обсуждая последние события, неторопливо разбредались по своим делам. Энтузиасты – ковырять свои участки. Вдруг тоже фортуна улыбнется. Менее ответсвенные личности, оставшись без надзирающего ока, вразвалочку поплелись в лагерь, отсыпаться или еще куда…
Капище, как окрестил это место академик Вавилин, без присмотра, само собой, не бросили. Несмотря на то, что сокровищами тут и не пахло. За неимением журавля в небе и синица в руке за дичь сойдет. В "бассейне" остались, как бы невзначай, по одному соглядатаю от мэра и конкурентов из Филиала Института. Землеройной бригаде Дубова также не удалось смыться – их придержал оставленный за старшего бородатый аспирант. ( Что вряд ли помешало этим бездельникам побросать лопаты, едва начальсто скрылось за земляным валом. Поди увалились в тенек под стенку "бассейна" и, гоняя по кругу бутыль с водой, проклинали тот день, когда подписались на эту проклятую экспедицию.)
ГЛАВА 16. Допрос на лоне природы.
– Лейтенант Антон Петрович Беклемишев, второй заместитель начальника городской полиции, – запросто представился полицейский. – А вы – небезызвестные Василий и Дмитрий… Вот и познакомились.
Малость настороживал эпитет "небезызвестные". Неужели наша сомнительная слава уже докатилась до местных правоохранительных органов?
– Да не напрягайтесь вы так, ребята! Особой надобности тащить вас в управление нет. Дело пустяковое, – тем временем продолжал Антон Петрович. – Предлагаю уладить формальности здесь, на лоне природы. Грех в такую погодку просиживать штаны в душном кабинете! Заодно перекусим чем бог послал. А то с этим бедламом с утра маковой росинки во рту не было. Как вам домашние бутерброды да под горячий чаек?
Вопреки моим скверным предчувствиям лейтенант оказался вполне приличным человеком. Он как знал, что сейчас для нас заморить червячка очень актуально. Леденцы вместо полноценного завтрака лишь растравили желудки, и после них все время хотелось пить.
Свой неприметный джип без верха лейтенант оставил на небольшой полянке между двумя массивами кустов. Совсем рядом звенел по камням ручей, теряясь в затянутой высокой травой ложбинке. В воздухе сновали юркие пичуги, ловко щелкая клювами зазевавшихся стрекоз. На камнях вальяжно расселись здоровенные лягушки. Матерые амфибии лишь изредка открывали пасти, чтобы схарчить очередную глупую мошку, не обращая внимания на резвящийся в ручье лягушачий молодняк. От воды приятно тянуло прохладой… Уютное местечко, ничего не скажешь. В самый раз для пикника.
Вася, пока Антон Петрович доставал съестное, чувствительно пихнул меня в бок, развеяв в прах идиллию единения с дикой природой:
– Чего расслабился? Не к теще на блины приехали… – недовольно проворчал друг.
… Бутерброды с нежным мясным паштетом прямо-таки таяли во рту. Я не мог понять, что за мясо, но кухня определенно французская. А когда за чаепитием Беклемишев проговорился что он страстный охотник и исходил с ружьем все окрестности вдоль и поперек, я призадумался. И, глядя на жирных лягух в ручье, припомнил хамелеона, виденного нами вчера по пути к дубу… Хм… Выхожу это я с ружьем на крыльцо – навстречу заяц. Бах! Тот даже мяукнуть не успел… Впрочем, уточнять происхождение деликатеса я счел нетактичным. Крепкий чай из термоса тоже был неплох, но… отдавал той же кислой пакостью, как и в набивших нам оскомину леденцах.
Наконец с "чисто символическим завтраком", по мнению Васи (ему пара таких бутербродиков – на один зуб), было покончено. Когда допили чай, лейтенант достал из джипа "все нужное для беседы". А именно: диктофон, записную книжку и еще какой-то компактный приборчик. Беклемишев медленно обошел с непонятным устройством вокруг машины. Мы с Васей следили за странными действиями офицера не отрывая глаз. Похоже на виденную мной однажды процедуру при входе на стадион. Там тоже охрана тыкала фанатов детекторами куда ни попадя, дабы те не проносили на трибуны кастеты, ножи и прочие спортивные атрибуты. ( Не подумайте, что я из этих… любителей футбола. Просто мимо проходил.)
Закончив с джипом, лейтенант дотошно обследовал приборчиком себя, а потом и меня. Василий порывался что-то спросить, но Беклемишев, нахмурив брови, приложил палец ко рту. Дескать, помолчите, гражданин. Так надо.
Последним подвергся странному ритуалу Василий. К нему прибор не остался равнодушным: тонко запищал, едва приблизился к мощной шее друга. Без сомнения, лейтенант был докой в таких делах. Видели когда-нибудь уличного фокусника, вынимающего из уха прохожего, где отродясь кроме серных пробок ничего не водилось, монеты и колоды карт? Вот с такой же неуловимой глазу ловкостью рука офицера выудила из под Васиного воротничка "жучок".
"Надо же так вляпаться! – подумал я, – "Пусть думают, что мы не в курсе!" Доигрались, шпионы доморощенные…" А о чем подумал Вася – неизвестно. До определенного предела друг умел сдерживать эмоции. Стоял себе истуканом, даже бровью не повел. Лишь щеки зарумянились, прямо как у неискушенной гимназистки, которая случайно увидела апофеоз "собачьей свадьбы".
Хитро подмигнув Василию, Беклимишев занялся маячком. Покрутив гаджет в пальцах так и сяк, полицейский недоуменно хмыкнул. В очередной раз пошарив в бездонном бардачке джипа, он извлек лупу. Здоровенную такую линзу, как корабельный иллюминатор, с парой удобных ручек по бокам. Наверное, с телескопа скручена, причем не с самого слабого. Вещь, доложу я вам! Такой не погнушался бы и сам Шерлок Холмс.
– Теперь я знаю, с помощью чего Архимед спалил нафиг римские галеры, – восторженно прошептал Вася мне на ухо.
Досконально рассмотрев "жучок" , лейтенант негромко сказал: – Что за детский сад? Ничего не понимаю…
Я думал, что полицейский упакует гаджет в пакетик и, как пишут в детективах, "присовокупит к делу в качестве важнейшей улики". Но нет. Еще одно ловкое движение руки – и маячок водворен на насиженное место под воротником Васиной куртки. Ага, это нам знакомо: "Пусть думают, что мы не в курсе".
– А теперь, ребята, живо выкладывайте все, что есть в карманах на капот, – распорядился лейтенант. – Уж больно мне интересно, чего это у вас так курточки топорщатся!
Нам ничего не оставалось, как выполнить просьбу.
Бумаги, пачки квадратных и треугольных таблеток, связка карточек, равно и зеленое не-пойми-что в фольге из-под чипсов офицера не заинтересовали. А вот пакеты с леденцами и Звездным Янтарем очень даже. Он восторженно пробормотал: – О! Конфеты с лимонной ягодой! Мои любимые!
И вопросительно глянул на Василия.
– Угощайтесь, пожалуйста, Антон Петрович! – чужим голосом сказал друг.
Мне стало как-то не по себе. Накормить полицейского офицера Звездным Янтарем – это ни в какие ворота… Дороговатое блюдо, и навряд ли съедобное, если вообще не яд. Я дернулся, чтобы смахнуть с капота оба пакета. Но лейтенант оказался проворнее. Отправил в рот целую горсть, вот только чего – самородков или леденцов?
(М-да, ситуация – как в древней трагедии. Где герой с отравленным вином в кубке полчаса усыпляет зрителей нудным монологом, а когда, наконец, подносит выдохшееся пойло ко рту, на сцену выбегает некто с криком "Не пей – козленочком станешь!" Увы, законы жанра неумолимы: герой успевает-таки хлебнуть сдобренного крысиным ядом напитка. И, корчась битый час в судорогах, успевает заклеймить позором вероломных врагов, попрощаться с друзьями и изречь напоследок что-нибудь философское…)
По смачному хрусту я понял, что офицеру попались конфеты. Но мои поползновения не остались незамеченными:
– Что с вами, Дмитрий? Тоже… леденца… захотелось? – спросил лейтенант, не прекращая жевать.
– Нет, просто…
– Просто вы хотели поведать мне нечто важное, но сначала вам надо посоветоваться с другом? – скороговоркой выпалил лейтенант (никак управился с леденцами? лихо!). – Ведь есть что сказать, не так ли?
– Да чего там советоваться… Дима еще вчера предлагал с утречка в полицию двигать. Если бы нас спозаранку не вызвали на раскоп… – нехотя выдавливал из себя слова Раскосых. – А сказать много чего надо…
– Вот и чудненько! Как говорится, на ловца и зверь бежит. Полиция в моем лице к вашим услугам! – ускорил процесс исповедования Беклемишев, активируя диктофон. – Тем более, что я уже немного в курсе ваших похождений.
И Вася, с жадностью ополовинив бутылку с водой, начал описывать наши приключения:
– Вся эта кутерьма началась, когда у нас сломалась машина напротив здоровенного дерева похожего на дуб, обросший чем-то вроде грязных матрасов…
ГЛАВА 17. Завербовали!
Беклимишев выслушал эмоциональный, напичканный подробностями рассказ Василия, ни разу не перебив. Лишь изредка делал какие-то пометки в блокноте. А я в очередной раз поразился умению друга так подать информацию, что хоть ковер из мечети выноси. Нет, Вася ни разу не солгал, по-крайней мере в тех эпизодах, которые легко проверить. Но и правды всей не выкладывал. Зачем, например, лейтенанту знать, что мы пытались взорвать грибную пирамиду с помощью латексной куклы? В рассказе секс-игрушка была хитроумно заменена на политкорректно-обтекаемое "надувная подушка". (Данилыч тому свидетель!) Искусное жонглирование словами превратило факт незаконного присвоения самородков Звездного Янтаря в благородное дело – спасение сокровищ от алчных контрабандистов. А хорошо спланированный пиратский рейд на Хранилище квидингов выглядел как невинная загородная прогулка. В одном только случае друг был предельно точен – когда описывал приметы обокравших нас бандитов. (Разумеется, не обошлось без дополнения, что злодеи были до зубов вооружены. И только это спасло их от жестокой расправы прямо на месте преступления.) Напоследок Васю черт дернул спросить у Беклемишева, не сомневается ли тот в правдивости рассказа.