Записки на кардиограммах

– Значит, возьмите третий.

Снизил.

Вызывает опять:

– Да что ж такое? Целых три капотена – как было, так и осталось!

– Да-а, беда! Вот вам четвёртая – запивайте.

Наука победила, но снова:

– Весь день капотен пью, четыре штуки – и хоть бы что!

– Что ж, пейте пятую…

– Что ты мне всё время таблетки суёшь? Мои причём… Укол давай делай!

Кандидозный стоматит.

– Пятый день лечимся – никакого эффекта. Поставьте ей капельницу… Не знаю, вам видней – вы ж доктор, не я…

Российский гений – включить дурачка и, войдя в образ, рвать ворот, захлёбываясь правотой.

– Ой, у нас такой ЛОР – что она есть, что её нет.

– Так сходите к другому.

– Где ж его найдёшь?

– Ну как где… Неделю на собаках, потом лодкой вниз по реке, из фактории вертолёт на Большую землю раз в месяц, а там спросите – всяк покажет…

Пожаловались, конечно.

Шестьдесят пять, высшее образование, четверть века с гипертонией.

– Чем сбивали?

– Как обычно: кефирчик, лимончик, клюковки пососал…

А одной лошади я пятый год пишу, что ей от давления принимать.

Квадратными буквами, чтоб понятней.

Чисто по приколу – всё равно ж ведь не купит!

Но спросить спросит.

Регулярно.

У неё моих цидулек – коробка.

Последний год даже не прячет.

Ввели лекарство, ждём результата.

– Возьмите по конфете, ребят.

– Мы не в том возрасте, дорогой. Мне сорок, коллеге моему пятьдесят – на ребят не похожи.

– Да ладно! Ребята – это чтоб дружеское отношение подчеркнуть.

– Без обид – меньше всего нам нужно ваше дружеское отношение. И потом, если б не мы к вам, а вы к нам приехали, вам бы эти «ребята» и в голову не пришли…

Обиделся, настучал.

Дескать, вылечить вылечил, но такой грубиян, такой грубиян…

Толкуют: выгорание, выгорание, а на деле – как выключили.

Р-раз! – и всё, шабаш, штыки в землю.

Нет боле резона облизывать это ох…евшее от потребительства сучье племя.

Безнаказанное.

«Я прихожу домой усталый и разбитыйи прям в одежде я валюся на кровать.А завтра снова для капризных паразитовмне спозаранку – будь я проклятый! – вставать».Вилли Токарев

Перекрыл проезд и стоит, разгружается.

А мы с больным на борту.

– Слышь, дядька, нам выехать надо.

С разбегу!

– Жопой сдай, – кивок на грузчиков. – У меня счётчик тикает… Да хули ты гонишь – я сам водитель! Проедешь…

Время открывать ампулы.

– Дайте блюдце, пожалуйста. И стул.

– Ты чё, бл…дь, чай сюда пить пришёл?

Конфликт.

Осмотрев, посмел пересесть в кресло.

А оно, оказывается, на заказ.

Прямо аж из Италии.

Мужчина, тридцать восемь.

Наведался к стоматологу, тот глянул:

– У-у-у! Челюстно-лицевой нужен…

И направление на руки.

Пришёл домой, вызвал: везите!

– Мужик, совесть имей! – повернулись и вышли.

Стукнул наверх.

На самый.

Приказали свезти.

Ещё и пи…дюлей навтыкали.

– Алё, отмените такси – меня «Скорая» отвезёт…

И глазами так: да?

Тело на тротуаре.

Ужратое в дым, битое… словом, классика.

Берём в салон, следом баба с пакетами:

– Куда его?

– В Тройку.

Усаживается.

– Вы родственница?

– Не, я там рядом живу – вам всё равно по пути…

Коллега.

Вежлив, спокоен – конфликты разруливать посылают.

Свистнули к телефону.

– Да?

Долгая пауза.

– Я понял. Это не экстренная ситуация, угрозы жизни не представля…

Долгая пауза.

– Пусть даже и ветеран…

Долгая пауза.

– Не грубите, пожалуйста…

Очень долгая пауза.

– Я дам номер ответственного, он скажет вам то же са…

Багровеет.

– Любезный…

Ещё попытка.

– Послушайте…

Никак.

– МЫ НЕ ЕЗДИМ НА ДОМ ОБРАБАТЫВАТЬ ПРОЛЕЖНИ!!!

И трубку в рогульки: н-н-на!

Аж телефон треснул.

Хорошо, их у нас несколько.

А как увольняют: ммм!

Песня.

Веско, уверенно:

– Всё, мля, козлина, ты больше тут не работаешь!

Диспетчерόв особенно.

По телефону.

С безопасного расстояния.

Был в Польше.

– А пан кем работает?

– На «Скорой», врачом.

Не знали куда посадить.

Потом Словакия – и та же фигня.

Потом Чехия – и полное тождество.

Потом… что ж потом-то?

А!

Потом я домой вернулся.

– Слышь, врачишка, ты мне вот чё скажи…

– Ох, ни х…я ты пукнул, родной! Ничего не напутал, часом?

Вскинулся:

– А чё ты, на?

– А хули ты думал? Ты мне – врачишка, а я те – Александр Иваныч?

Исход – жалоба.

На хамство.

Приехал, сука, такой весь из себя…

И хоть где-нибудь,

хоть когда-нибудь,

хоть бы одна бл…дь,

табуретку у кровати поставила!

Заранее.

Выходим с вызова – барышня.

– Поднимитесь со мной до квартиры – освидетельствовать кое-кого, на предмет опьянения.

– Пардон, это не к нам.

– Ха-а-арошенькая у нас «Скорая»…

Город в снегу.

Увязли, толкаем, боковым зрением – снимают на телефон.

Закончат – трубу в карман и дальше, своей дорогой.

Зависли на перекрёстке – не уступают.

– Хоть одна падла пропустит «Скорую» под мигалкой? – В мегафон, громко. – Вы ж только и жалуетесь, что к вам едут долго…

Ой, зря!

До этого хоть глаза отводили, а тут услыхали – и с чистой совестью: вот хотел пропустить, бля буду, но раз вы та-а-ак…

Мятая сторублёвка.

Ветхая, комканая – как из жопы!

– Да не стоит, оставьте.

– Бери-бери, это от чистого сердца…

– Ну долго ещё вашу «Скорую» ждать – я на работу опаздываю!

Говорят – сочиняю.

Наивняк!

Эльфы.

– Не нравится – валите дворы мести!

Это куплет.

– Э, бля, «Скорая», чё так долго?

Это припев.

Русский народный.

Ментальность сменилась, потребительство торжествует, народ держит медика за халдея.

Дёрнут к бабке, ссаной и сраной: заберите, пахнет, достала! – и в залупу, когда откажешь.

Сунут просроченное направление: вчера не мог, хочу сейчас! – и рвут рубаху, услыхав «нет».

Вызовут на фазенду: везите в город, у нас там свой врач! – и по всем каналам: ату их, ату!

Скажешь: ничего экстренного, самостоятельно к терапевту – и взрыв в блогосфере.

Мы, уверяют, налоги платим, нам вас, бляха, и танцевать!

А значит – на любой пук!

И доезжать за минуту.

И чтоб ещё руки по швам.

Понятно, нах?

Гиппократ, в нынешнем понимании это: мы творим, что хотим, вы – сглатываете.

Молча.

Ибо клялись.

Аполлоном, сцуко, целителем.

– Как же он с больным ухом в поликлинику-то пойдёт?

– Ногами.

– Норма-альна, мля! Чё аще за отношение, ёпт?

– То есть бахилы вы нам приготовили, а присесть доктору, полис и выписки из больниц – нет?

– Вот только хамить тут не надо!

Начало конфликта.

Болеет месяц.

Вызвал ночью.

Поскандалил, что долго едем.

Поскандалил насчёт бахил.

Предложили стационар – поскандалил: не та больница!

Наотрез отказался.

Вернулись – перезвонил: везите!

Квинтэссенция.

Халява, плиз!

Двадцать лет, девочка, герпес.

– У неё завтра свадьба… И что, это не экстренно?.. Короче, можете что-нибудь?

Общаясь на вызовах, особо не церемонятся… сидишь, слушаешь:

– Так, родной, давай без бл…дей? И без пи…децов заодно.

И все в шоке – врач, а такой неинтеллигентный!

– Вы всегда в уличной обуви по коврам ходите?

Всегда.

Как менты.

И пожарные.

И военные во время войны.

Нападения на бригады.

Версии обвиняемых – как побасенки пациентов, тех самых, с предметами в анусе.

Один в один.

На полном серьёзе.

Возьмём нотариусов.

Важное дело – за хорошие деньги.

Выезд на дом – не забесплатно.

По мелочам не работает – счёт за воду хер вам заполнит!

Обматерил, ударил – статья.

И на «вы», волнуясь, обтирая потные руки…

– Так то нотариус, ёпт!

Верно.

Но уйдут нотариусы – никто не умрёт.

Упрекают за мат.

Вы же, говорят, врач!

Вы же интеллигент!

Бог с вами!

Я золотарь.

Работяга.

Ваше говно ловлю – на лету.

А на меня покрикивают.

Недовольно.

«Скорая помощь»… угрозе жизни… экстренного вмешательства»

Бес-пон-то-во!

На икоту вызывать стали.

– Я одинокая, мне поговорить не с кем.

– Ночью?

– Ну и что? Вы ж круглосуточно…

Повод к вызову: «Не уснуть».

Оно, конечно, уже привычно.

Но не в час дня.

«Ну пло-о-охо же!!!»

Н. Стрижак, телеведущая.

Новогодний похмел.

Уж казалось бы, да?

А пофиг – всё равно вызывают!

– Так вы чё, больничного не дадите? Тогда вызывайте мне участкового, а то ж я, получается, целый день пропустила… Нет уж, звоните сами – мне от сегодняшнего числа нужен…

– На приём? К терапевту? Чтоб я там в очереди сидела?

Прямым текстом.

– А я не знал, что с этим мне в поликлинику…

И ресничками этак: хлоп-хлоп, хлоп-хлоп!

Больна неделю.

Участкового не звала.

Лекарств не пьёт.

От укола отказывается.

В больницу не едет.

Какого х…я?

– Вы мне просто скажите, что у меня…

Суть времени: вызвать не потому, что надо, а потому, что могу.

«…принимая участие в акции, связанной со спасением белых медведей, Александр Ревва и Татьяна Геворкян фотографировались с дефибриллятором, а для того, чтоб воспользоваться им, пришлось вызвать карету «Скорой помощи».

Газета «Метро», 20 октября 2011, стр.14

Так и просится:

Сидят, курят, молчат – дым слоями, глаза в пол у всех…

Наконец со вздохом:

– Ничего не поделать – придётся.

И, затоптав окурки, тянут спички из кулака.

Древние были умней, почитая учителей, врачей и военных. Понимали – больных, беззащитных неучей сомнут первым набегом. А вы плодите чуму, ибо полно вокруг стран, которым мы поперёк горла… Короче, горе побеждённым! Слыхали?

Перекуривал с терапевтом у поликлиники.

– Бл…дь, не могу! Смотришь обстоятельно – жалоба: долго ждём! Смотришь на отъе…ись – с говном едят! Объяснительными зае…али!

Пересеклись через пару лет – послал всё на хер, закончил курсы, работает на бульдозере.

Доволе-е-ен!

Не пропустив, въе…ашила в борт.

Выбросило в бетонный забор, «Газель» в говно, сами чудом, а через час с экранов: «Скорая» виновата!

Знаки, видеокамеры, регистратор – пох…й! Без сигналов, говорят, по встречке, обкуренные…

Звоним: вы чё творите?

– А вы кто? Со «Скорой»?

И кладут трубку.

Приёмный покой.

Заехал на тачке, вышел: я ненадолго!

– Мужик, тут «Скорые» заезжают.

– Я ненадолго.

– Мужик, бл…дь, проезд перекрыл!

– Да я ненадолго…

Сидит на кухне, жрёт водку.

– Мерь мне давленье! – набычась, не глядя, жуя-глотая.

И так лет десять.

Наконец помер.

Праздник, складчина, шампанское по стаканам:

– Ну, земля ему стекловатой!

«Погодите, медведь, не ревите.Объясните, чего вы хотите?»

Терминальная онкология.

Без вариантов.

– Да мы понимаем… Конечно… Уже родственникам позвонили…

И ещё два раза туда же.

– Да мы понимаем… Такой диагноз… Сделайте ещё что-нибудь…

В четвёртый раз – с констатацией.

Зашли, а там очередь: измерь давление, нацеди корвалолу…

Суббота.

Родительский день.

Подъезжают к полудню и ну звонить

Приедешь:

– У нас мама, ей надо кардиограмму…

– А кровь на сахар? Я знаю, вы делаете…

– Вот посмотрите – тут эндокринолог в карточке написал…

Встречают в верхней одежде, с баулами и пледами.

– Наконец-то! Везите нас на Учебный, мы там договоримся…

Направления нет, участковым не заморачивались.

– Мне надо вас осмотреть.

Раздражение.

– Ну мы же уже одеты!

– Я должен вас осмотреть, понимаете?

Срывают, разматывают, кто-то в комнате ретранслирует происходящее неведомому абоненту.

– Ну всё? Едем?

– Минутку. Мне надо узнать куда.

– На Учебный, мы ж вам сказали. Везите, мы там договоримся.

– А если нет? Нам что, стоять ждать?

И разверзается ад.

Пытаешься объяснять:

– Понимаете, друг мой…

И тут же:

– Я вам не друг!!!

Возмущённо.

С негодованием.

Как посмел только?!

А дальше так:

– Сколько вам?

Лопатник пилоткой, два пальца выбирают купюры.

– Нисколько. Мы на деньги не набиваемся.

Ладони к вискам, потом потрясти ими в воздухе.

– Нет, я первый раз таких вижу! Что за хамство вообще?

– Возьмите трубку.

Ищи дурака!

Обвинят в попытке украсть, ещё и отпечатки предъявят.

Бережно сохранённые.

Плавали, знаем!

Функция начальства – контроль исполнения должностных инструкций.

Да х…й там!

Звонят и давят, вынуждая их нарушать.

«– Вы должны принять меры, или я подниму в ружьё армию!

– Армию?

– Ну бригаду».

Х/ф «Приключения принца Флоризеля»

Генералы в отставке.

– Отвезёте меня туда, куда я скажу…

Пофиг, что не дежурят.

Пофиг, что не по профилю.

Вынь да положь!

И звонят куда-то, звонят, матерятся…

«Мужчина, двадцать четыре, температура 37,1, бабушка волнуется…»

Повод к вызову.

И о температуре.

Телевизоры в каждой комнате и на кухне.

В телевизорах: «Колдрекс», «Нурофен», «ТераФлю».

Жаропонижающие?

Не-а, не слышали!

Гневные праведники.

Безгрешные блогеры.

Адепты мантры «ху-ли-но-ешь-у-воль-няй-ся».

Скрестите пальцы да восславьте Бога за то, что не переводятся у него те, кто тянет эту поганую лямку – не за чины, блага и казначейские билеты Госбанка РФ, а ради тех, кому на сей момент реально не до бахил. Плюньте через плечо, дабы в час инфаркта прислал Он вам прокуренных молчунов, кои впрягутся за вас как за родного – и не до рамок, оговорённых инструкцией, а куда дальше. Постучите по дереву, чтоб через минуту после вашего дебюта в роли пострадавшего в ДТП, они бы летели к вам, а не ругались с тупой пи…дой на предмет кровавых мозолей от новых туфель да не бодались бы во дворах с распальцованным иномарочником.

Скрестите пальцы, бриллиантовые вы наши.

Скрестите, яхонтовые.

И не искушайте Создателя, а то ж ведь он того… пошутить любит!

Часть седьмая

Смерть в присутствии

Что же мне всё это напоминает?

Где я всё это видел?

Смерть в присутствии – вот!

Скажем, помирает кто-то в районе – долго, мучительно, – и звонит родня ежедневно: а ну как приедет Иисус: встань, скажет, возьми постель и ходи? И вот уж диспетчер тебе лишь фамилию, поскольку адрес ты и так помнишь; и по смене передают: нынче законстатируете, и в конце концов приезжаешь на агональное. Делаешь рожу поучастливей, колешь чего-нибудь для видимости а пациент отваливает челюсть – и понеслась душа в рай!

Вот и со «Скорой» так же.

На подвздохах она.

Но вокруг ходят профессора и, надеясь на гонорар, обнадёживают, обнадёживают, обнадё…

«– Они все фантазёры, наши шефы. Они могут себе это позволить – у них нет конкретной работы».

Броневой-Мюллер

«Дай дураку стеклянный х…й – он и х…й разобьёт, и руки порежет».

Народ-победитель

Начальники тешатся.

У них игра.

«Оптимизация» называется.

Типа «Монопольки», только онлайн.

Сидят, отжигают – задорно, с азартом, глаза горят…

Загляденье!

Реформаторы не спецы – в нюансах не шарят.

Ибо экономисты.

А им – выгода.

Табаш.

Рентабельно-нерентабельно.

Металлические присоски для кардиографа.

Резина, конечно, поэластичней и присасывается не в пример… ну да хрен с ней!

Зато экономно.

Неотложные «Волги».

Носилки под потолок, больной носом в крышу… а как капать?

А как хотите!

Допетрили.

Руку с капельницей в окно и: н-но, залётные, фортиссимо мамма миа!

А чтоб не мёрзло – поверх рукав от тулупа.

С номером.

Чтоб по смене передавать.

Расфасовать адреналин на дозы и закатать по шприц-тюбикам.

Х…й там!

Реанимация.

Цейтнот.

Золотые секунды.

Чпокаешь ампулами, набираешь; чпокаешь, набираешь…

Не липкий пластырь – слыхали?

Не капающая система[12]?

Протекающие флаконы?

А как называется, знаете?

Т-е-н-д-е-р.

Тендерные комиссии.

Наши пишут: кардиограф такой-то, параметры – те-то.

А всё, кроме «кардиограф», вычёркивают: жрите, мол, что дают!

Серьёзно, они сами обмолвились.

Но – как соревнуются:

– Мы Центр открыли…

– А мы поликлиник штук пиисят…

– А мы – вот!

– А у нас круче!

Ещё бы персонала туда.

Помимо директоров да заведующих.

Допуск к наркотикам.

Когда-то – кабинет в отделе на Чехова.

И делали за неделю.

Теперь – Пентагон посреди Москвы, а допуск через полгода.

Не раньше.

Отработанные шприцы велено привозить обратно.

Чтоб нарки, найдя их в помойке, не ровен час не воспользовались.

Гениально!

Теперь, бля, у них точно руки опустятся.

А участковый на адресе ставит диагноз без ЭКГ, который «Скорая» – с кардиографом! – отменить не имеет права.

Дежурство на мероприятии.

Пасха, гуляния, лыжный забег – стоишь и пасёшь: ну а мало ли?

Только что в кинотеатры не посыла… упс!

Тихо!

Наверх ни слова.

С них станется.

Один звонок – один выезд.

Политика руководства.

Само при этом жалуется на непрофильные вызова.

С экрана.

Так что тянет сказать по-арабски:

– Биляди![13]

Сдавать кровь за идею.

Сверху решили: сытые, холёные, летающие лечиться в Германию.

Где с кровью орднунг – знают, буржуи, как донора покупать!

«Всяк гондон мнит себя дирижаблем».

Меткое наблюдение

Пришли с проверкой.

Такие, что прямо – ух!

Стоять-бояться, короче.

Берут журнал:

– Вы что, сутки работаете?

Взаимный ахуй.

Прострация.

Как у землян с гуманоидами.

«От тильки нэ пи…дитэ!»

Фольклор небратьев

Сменили министра.