Появился папа и крикнул ему на неизвестном мне языке:
– Игнат, не смей бить сестру! Если кто-то заметит синяки, нас всех накажут!
– Но сам ты колотишь ее ремнем, а мне нельзя? Она тупая уродина!– ответил он на том же языке.
– Это было заслуженно. Прекрати!
Из всего я поняла только имя брата и что говорят обо мне. Они часто так общаются между собой. Но обычно, когда я захожу в комнату, переходят на общий язык альянса.
Игнат ушел к себе, а папа повернулся и сверху строго посмотрел на меня.
– Папа, ты же обещал?– захныкала я, но тут же получила подзатыльник.
– Обещанного три года ждут! А если ты еще раз заговоришь об этом, я так разукрашу ремнем твой зад, что сидеть долго не сможешь! Усекла?
Щеки обожгло слезами, я снова заплакала.
– Умерла твоя мать!– резко бросил папа, а потом неожиданно схватил за подбородок, сжал его с такой силой, что я замерла с широко раскрытыми глазами, и сквозь зубы произнес:– Никогда не смей показывать своих слез! И только попробуй раскрыть рот!
Я сжала губы так сильно, что челюсти онемели. Но слезы продолжали литься. И я поняла, что должна прятать не только свои цветы…
С тех пор я больше не плачу. А слово «папа» умерло так же, как и моя мама…
* * *
Неожиданно и очень болезненно волшебный мир, скрытый от всех глаз, начал меняться и внутри меня. Это началось, когда мне исполнилось одиннадцать. Тогда же я узнала кое-что о маме и о многом другом…
Мой день рождения выпал на третий выходной фазиса. С самого утра я выполнила все обязанности по дому, предусмотрела все поручения отца и брата, чтобы забраться на любимый подоконник – границу огромного мира и маленького, внешне ограниченного стенами моей комнаты, и ждать курьера. Само ожидание было приятно так же, как и получить подарок, ведь он был единственным в году.
Курьер позвонил в дверь, когда я уже сбегала по лестнице.
– Кто там?– спросил отец из гостиной, где чинил коммуникатор, который не успел закончить в мастерской по ремонту устройств связи. Он часто брал работу на дом.
– Курьер,– ответила я, благодарно кивая парню, который недавно окончил мою школу, но не прошел тест в колледж.
Закрыв дверь, я бережно прижала большую белую коробку к груди и бесшумно поднялась к себе.
От нетерпения чесались ладошки. Прикрыв и свою дверь, я поставила коробку на кровать, опустилась на колени и с тайным восторгом раскрыла ее…
В воздух поднялась золотая пыльца, и аромат тиды наполнил комнату. А из коробки передо мной взлетело невероятного цвета платье. Светло-зеленый микерский шелк играл на свету, вышивка расцветала на подоле потрясающими узорами. Маленькие аккуратные пуговички вдоль каждого рукава и от пояса к горловине пели нежным звоном… Оно было живое и приветствовало меня!
Это его я видела в витрине торгового центра Тоусэла, когда была там с одноклассниками на выставке в прошлом фазисе. Я улыбнулась от счастья и едва коснулась нежной ткани подушечками пальцев, боясь развеять магию. Платье отзывчиво заиграло подолом, а рукава потянулись ко мне…
«Кто бы это ни прислал, он подарил новое волшебство…»
Я потянулась к платью, чтобы вдохнуть его новый аромат…
– Откуда это?– спросил сонным голосом Игнат, просунув голову в дверь.
Я затихла, внутри напрягся каждый стебелек, поднялась с колен и прикрыла платье спиной.
– И кто тебе присылает эти подарки?– пройдя к кровати, недовольно проворчал он.
Потом еще что-то… А я опустила глаза и смотрела на маленькую букашку в крохотном радужном платье, которая переползала через порог комнаты, стремясь успеть вылететь в открытое окно к своим деткам.
«Она почувствовала золотую пыльцу и хочет украсить платья своих деток… И я с ней поделюсь, как только мы останемся одни…»
– Я с кем разговариваю?!– прозвенел голос брата над ухом.
– Я не знаю. Мы каждый год говорим об этом,– вздрогнула я и настороженно повернулась к нему.
– Дай его сюда,– резко наклонился он и схватил платье.
– Это мне прислали, ты не можешь его забрать!– громко взмолилась я и ухватила нежную ткань за край подола. Оно погибнет в его руках!
– А ну дай сюда!– разозлился Игнат и дернул платье на себя.
Я вцепилась в материю и просто не могла разжать пальцы. Игнат протащил меня за собой на несколько шагов, а размахнувшись другой рукой, грубо отпихнул назад. Потеряв равновесие, я выпустила платье и, не удержавшись на ногах, изо всей силы села на подлокотник кресла. Острая боль в паху на мгновение ослепила, и я потерялась. Кресло покачнулось и начало валиться набок вместе со мной. Размахивая руками, чтобы ухватиться хоть за что-нибудь, я не нашла опоры, а зацепившись ногой за что-то, поскользнулась и налетела лицом на угол стола. Вокруг и внутри послышался такой треск…
От удара в глазах потемнело, а лицо на мгновение онемело, а потом словно кто-то въехал в меня со всей скорости на аэромобиле и раздавил… Боль взорвалась в каждой клеточке тела. Я закричала, но сразу замолкла, потому что дышать стало трудно… даже почти невозможно… Я испуганно раскрыла рот и стала делать резкие вдохи, а с подбородка что-то закапало…
– Эй, что там за шум?– послышался голос отца из коридора.
Игнат схватил меня за руку, дернул к себе и испуганно отшатнулся.
– Кому-нибудь расскажешь, и я тебя побью!– прошипел он и бросил платье на кровать.– Да ничего, она тут от радости упала…
– Сашка?!– вскричал отец, когда увидел меня. А я кроме боли ничего не могла понять. Все вокруг кружилось. И я задыхалась…
– А ну быстро вызывай аэротакси!– велел отец брату, и тот убежал.
Я, наконец, дотронулась до лица рукой, потому что казалось, что оно у меня исчезло, и ощутила что-то теплое, мокрое и липкое… А нос и вовсе не чувствовала…
Примерно через пятнадцать минут я оказалась в медицинском кабинете. Уже знакомая ассистентка врача Меда суетилась вокруг. А в моих мыслях крутилось одно: «Мое платье убили… Оно треснуло, когда Игнат оттолкнул меня… И ничего уже не исправить… Неужели так будет всегда? Я верила своим цветам, а они обещали защищать меня…»
И я хотела кричать на всю Вселенную: «Так не может быть!», но молча смотрела, как бардовые капли, словно слезы, падают мне в ладони…
– Привет, Саша Малых,– вошел врач Джон Саманти, просматривая свой визор.
Я лишь подняла глаза и снова опустила: трудно было смотреть вверх.
– Давай-ка посмотрим на твое лицо… Саша, посмотри на меня…
Я нерешительно подняла голову и закашлялась, оттого что кровь потекла в горло.
– Тише, тише,– тут же Саманти аккуратно опустил мою голову рукой и ощупал переносицу.– Так… Все ясно… Меда, переодень Сашу и подготовь к операции. Я подойду через минуту…
Услышав «операция», я закрыла глаза и беззвучно глубоко вдохнула ртом. Внутри дрожало и холодело…
