Рыжая
– Иногда выбора нет.
Ироничная улыбка не исчезла, но взгляд посерьезнел. Некоторое время Адриано смотрел на меня изучающе, затем пролистал визор и вновь обратился:
– Не знаю, как вы, Саша, но уверен в том, что если быть лучшим во всем, то можно удивиться тому, что предложит жизнь. А вы, учитывая вашу учебную историю, явно имеете все возможности добиться этого,– потом он оглянулся на всех и добавил:– Ваши способности помогут не только успешно работать на родной планете, но и выйти далеко за рамки медицины. А особо успешные,– и он взглянул на меня,– смогут отправиться на Космическую научно-исследовательскую станцию или даже на Межгалактическую исследовательскую станцию.
– КНИС – это круто!– послышалось от кого-то сзади.
– А МИС – это же так далеко…
– Что такое МИС?– спросила Кьени, и тот парень в желтую крапинку скривил губы, усмехаясь ее безграмотности. Даже я, не интересующаяся естественными науками, знала, что Межгалактическая исследовательская станция находилась в свободной зоне18. Стало вдруг совершенно ясно, что разрешение на обучение Кьени оплатили родители, надеясь на чудо.
– Там работают исследователи из разных галактик?– восхищенно спросил другой парень.
– Именно! Колоссальный опыт и потрясающие открытия, которые помогают многим расам в самых разных областях естественных наук. Уверен, что вы не знали, что с вирусом хомони помогли справиться именно ученые МИС.
– Вот это да!– мечтательно вздохнуло несколько девчонок.
Внутри все словно ожило и заработало. От адреналина защипало щеки. Мысли закружились с невероятной скоростью. Я могла не просто стать лучшей в учебе, но и разом решить жизненно важные вопросы. Свобода – это там, где не действовали законы хомони и не было Андрея и Игната Малых.
В размышлениях о возможных перспективах будущей специальности я вышла с занятия и собралась в парк, но на одном из лестничных пролетов увидела Кьени с компанией девчонок. Решив избежать встречи с ней и обойти через этаж по параллельной лестнице, я стала подниматься вверх. Иначе может выйти так, что в ответ на очередную насмешку я потеряю контроль и придушу ее на месте. И не только ее… И не только придушу…
Не помню, когда это началось, но заметила, что мои фантазии перестали быть светлыми и наивными. Я уже не загоняла брата на дерево в образе грызуна, а получала странное удовольствие от того, что воображаю, как убиваю его или отца. Однако теперь не только их. Я осознала, что больше не превращаю всех своих обидчиков в предметы мебели, в насекомых или животных, больше никаких цветов внутри меня или бесполезных крылышек… а мысленно истребляю их самыми жестокими способами. При этом совершенно не помню, как это начинается, что делаю в это время… Только после полного отмщения прихожу в себя и понимаю, что зависла, замерла на одном месте.
Я остановилась, когда ступени закончились, и посмотрела на свои ладони: «В кого я превращаюсь?»
И все же пока это было всего лишь дурное воображение. Если бы это было не так, то меня давно казнили бы… сотни тысяч раз. Но ведь я не могла никому навредить…
«Не могла?»– засомневалась я и оглянулась.
Я оказалась на последнем этаже колледжа, совершенно забыв, куда бреду, или потому что показываться на улице и тем более дома, совсем не хотела. Это не учебный этаж. Передо мной широкая дверь, за которой, очевидно, крыша или что-то еще, и доступ туда, конечно же, ограничен. Однако сенсор горел белым огоньком, что означало, доступ открыт. Из любопытства я открыла дверь и заглянула внутрь.
Это оказалась терраса с небольшим садом под прозрачной крышей, но без стен и окон. И здесь, похоже, нечасто бывали: на полу успел образоваться тонкий слой пыли.
Я прошла к перилам и посмотрела вниз. Терраса выходила на парк и часть двора колледжа. Я улыбнулась и села, подогнув под себя ноги. Здесь было уютно и тихо. И мне нравилась такая заброшенность, словно здесь я могла не бояться себя и никого другого…
«Вчера так разозлилась на Джона, потеряла контроль… И ведь понимаю, что из-за такой ерунды: воровство, его торги… Что я хотела доказать? Просто было так больно… и до сих пор… А все эти разговоры по душам… И кому они нужны? Ведь ничего не изменится…»
Неожиданно резкий порыв ветра заиграл с волосами из хвоста на затылке и бросил их мне в лицо. Я выплюнула несколько волосков и оглянулась. В дверь кто-то вошел, и по силуэту он был похож на мужчину. Я напряженно расправила плечи и прищурилась от яркого света.
– Привет…
Узнав в мужчине Пола Адриано, я собралась подняться и уйти, чтобы не вызвать лишних вопросов, но тот непринужденно подошел к поручням, облокотился на них и поинтересовался:
– Любишь вид сверху?
Я решила остаться и посмотреть, что из этого получится. Когда он оглянулся, просто кивнула.
– Я читал твою характеристику, Саша. Ты не любишь общаться?
«И что я должна тебе сказать?»– слегка нахмурилась и отвернулась к парку.
– Но знаешь, для микробиолога это ценное качество. Умение сосредоточиться на задаче, отвлечься от всего лишнего… Тут не до болтовни.
«Как и для инженера-программиста»,– проворчало мое самолюбие.
– Как думаешь, мы поладим?– не оставлял попыток разговорить меня наставник.
Я неопределенно пожала плечами: еще не успела все обдумать. А Адриано неожиданно скрестил ноги и сел на расстоянии шага. И так мы просидели несколько минут молча. Я ни о чем не думала, просто сидела в режиме ожидания и напряженно переводила взгляд с одной точки парка на другую. А потом наставник нарушил тишину:
– Знаешь, Саша, природа очень мудра, и она ничего не дает просто так. Тебе она дала внутреннюю силу. Распорядись ею правильно…
От этих слов я смутилась: «Почему он мне это говорит?»
Адриано поднялся на ноги и внимательно осмотрел меня.
– Думаю, тебе требуется помощь…
– Не требуется,– тут же заговорила я и поднялась.
– А я думаю, что ты будешь мне благодарна за это,– мягко усмехнулся Адриано и протянул руку вперед, намекая пройти с ним.
Я недоуменно окинула мужчину с головы до ног и недоверчиво последовала к выходу.
Я не понимала, куда мы идем и чего он хочет, до тех пор, пока не вошли в лабораторию колледжа и Адриано, покопавшись в шкафчике с растворами, не принес мне капсулу с густо-красной жидкостью.
– Природа дала тебе и красоту,– с улыбкой проговорил он,– поэтому давай ее поддержим… Дома натри кожу в местах поражения этим раствором.
Я озадаченно перевела взгляд на капсулу и сказала:
– Вы хотите, чтобы я из желтой превратилась в красную?
Адриано весело улыбнулся, и от его улыбки что-то дрогнуло внутри.
– Ты помнишь, на какую специальность поступила, Саша?
Я сдвинула брови.
– Будем считать – это «да»?– подмигнул он.– Так вот, если поверишь в себя и в эту «ужасно» красную жидкость, то обещаю, что ты узнаешь жизнь с той стороны, которая не видна невооруженному глазу. Это даст тебе огромные преимущества…
«Этот мужчина всегда такой странный? Или он помешан на науке?»– я взяла капсулу и с сомнением повертела ее в руках.
– С волос желтизна скоро смоется. Ну а с формой я бессилен,– пожал плечом он.– Придется заказать новую…
– Могу я попросить вас сообщить моему отцу, что на лабораторном занятии на меня пролили реагент?– неожиданно пришло в голову.
Адриано задумчиво сузил уголки глаз и так долго смотрел на меня, что засомневалась в том, что он поможет избежать упреков отца. Однако наставник с заговорщическим видом подмигнул и кивнул на капсулу:
– Давай рискнем.
* * *
Домой я вернулась в странно-задумчивом настроении и даже нигде не задержалась. Никого еще не было. Я долго смотрела на капсулу с красной жидкостью, на себя в зеркало и поняла, что хуже уже не будет.
Обильно смочив салфетку, натерла маленький участок кожи на руке. Там, где было желто, вдруг стало безумно красным, даже с фиолетовым оттенком. Я округлила глаза и вздохнула от облегчения, что хватило ума не натереть лицо. Но спустя минуту пятно начало светлеть и постепенно исчезло. Совсем.
Вечером отец вернулся из мастерской и потребовал показаться на глаза вместе с формой. Недовольно нахмурившись, он посмотрел на мои волосы, обозвал моих однокурсников ублюдками и, чтобы не потратила лишних кредитов, неохотно велел заказать новую форму при нем, иначе администрация колледжа сразу подала бы прошение на расследование: почему родитель не может обеспечить дочь новой формой. Но я была в таком восторге оттого, что наставник Адриано рискнул своим положением, что уже не слышала ворчания и унизительных слов отца.
Поздним вечером Сара, доставив карту памяти нашим тайным способом, попросила об очередной услуге. Я, несмотря на ссору с Джоном, с удовольствием и позабытым вдохновением почти до утра писала программу для обхода уровней защиты медбазы.
Впереди был выходной, отец и брат снова куда-то собирались, поэтому я могла отоспаться и позже. Но настало утро, и, на удивление, захотелось посвятить время изучению сильных сторон медицинской микробиологии, чтобы понять, с чем имею дело, попутно тестируя готовый алгоритм взлома медбазы.
Глава 10
Сегодня я должна отнести карту памяти Джону, но все больше находила поводов заняться чем-то другим, а не закончить с алгоритмами. И все же осознав, что от чувства вины не избавлюсь, пока не поговорю с Джоном, я собралась и завершила работу.
Как часто бывало, в это время Джон готовил ужин. Я не извинялась. Наверное, никогда и не умела. Но Джон все понял без слов. Он крепко обнял, как только дверь дома захлопнулась за мной, и молча мы простояли в холле несколько минут. А потом завел меня в столовую и усадил за стол, подал фаршированные овощи, и мы вкусно поужинали.
– Я был не прав, извини,– неожиданно первым начал он. Я удивленно подняла голову.– Ты ведь давно это делаешь, верно?
Я сразу догадалась, о чем он, и отвела глаза. Не хотелось затрагивать эту тему, но поговорить все равно придется.
– Понимаю, что ты серьезно просчитывала свои действия. Ты очень наблюдательная и ловкая. Это хорошо,– Джон медленно сложил столовые приборы и отставил тарелку, будто беря паузу и обдумывая каждое слово.– Но ты же понимаешь, что нельзя исключить все риски. Для этого нужно обладать конкретными знаниями и всегда помнить, что датчики контроля фиксируют всю твою историю…
– Это не удача, Джон,– перебила я, решив признаться.– Я не рассказала ни тебе, ни Саре. Просто как-то не было повода, что ли…
Джон выпрямился в ожидании пояснения.
– Я использую оборудование Сары, чтобы корректировать свою историю,– проговорила я и посмотрела в глаза Джону.
– Ты… что?..
Он, похоже, не поверил своим ушам. Да, такому он меня точно не учил. Но я не могла топтаться на месте, изучая только устройства связи.
Джон задумчиво поводил взглядом по столовой и снова вернулся ко мне.
– И давно ты это делаешь?
– С четырнадцати,– улыбнулась я.
– Да-а… Когда ты успела так повзрослеть?– выдохнул он, откинулся на спинку стула и завел пальцы в волосы на висках.– Так вот почему ты так шустро помогла Саре с историей на нулевых чипах?
– Там совсем было просто. Защита же еще не стояла.
– И весь процесс полностью под контролем? Но ведь вмешательство такого рода серьезное, и автономные защитные алгоритмы отслеживают вторжение…
– Нет, потому что я их блокирую…
– Блокируешь?
Я поднялась и стала убирать посуду со стола.
– Ну… это не то чтобы прямая блокировка. Моя программка-код становится как бы призраком и обтекает алгоритмы защиты,– растопырив пальцы, будто показывая, как управляю своим кодом, с азартом объяснила я.– Ее хватает всего лишь на пару минут, но, пока она не видима, я меняю данные. Я не стираю события – я корректирую временные точки.
Джон изумленно вскинул брови, поднялся и обошел вокруг стола, а остановившись рядом, заглянул в лицо и произнес:
– Мне жаль, что ты не поступила в колледж Тазира, ведь ты так хотела…– я было начала сердиться, что он напомнил об этом, однако Джон гордо продолжил:– Но сомневаюсь, что там научили бы тебя чему-то новому.
– Может, все не так и плохо,– признательно заключила я.– По крайней мере, форма моего любимого цвета.
Джон подошел ближе и чуть коснулся плечом моего. И я чувствовала, что он разделяет мою обиду и злость на отца и брата, на обстоятельства, на кодекс и законы хомони и хотел бы помочь, как помогал другим… Но такие, как он и Сара, рисковали не просто, чтобы другим веселее жилось, а буквально спасали их жизни, потому что тем грозили суровые наказания. А моя жизнь в семье и в обществе не была под угрозой. Я не была той, кого следовало спасать в прямом смысле. Границы недопустимого не пересекались (кто смотрел на моральные стороны?). Да и возможности Джона все же ограничены. Куда можно меня спрятать от семьи и от этого мира? Да и как жить, не зная другого?
– Почему люди такие жестокие?– склонив голову на плечо Джона, спросила я.
– Не все такие. А Борис Хворостов? А Тадеско Дворжак? А тот араб… забыл, как его зовут… Он больше Сарин знакомый…
– Али,– вспомнила того, кто учил меня арабскому языку.
– Да, Али и Пьер…
– О-о, этот француз! Он мне никогда не нравился, только его картавый язык,– грустно усмехнулась я, а Джон рассмеялся. Я сначала тоже улыбнулась, а потом снова помрачнела.– И все-таки люди злые…
– От человеческой природы не уйти,– с сожалением согласился Джон.– Хемани и гамони тоже имеют свои недостатки, но они слишком чтут порядок хомони, поэтому более лояльны и дисциплинированны.
«Не Кьени Бер Хезсо!»– поморщилась я.
– На Земле давно воцарился хаос. Главным было выжить. Люди принесли с собой багаж земных проблем и установок, и в условиях новых ограничений это выливается не в лучшие поступки. В новых семьях они воспитывают себе подобных детей, и еще не скоро это поколение перерастет земной менталитет… Поэтому я прошу тебя, Саша, сохраняй в себе свет всеми силами. Нельзя становиться жестоким только потому, что таково окружение.
– Свет? Откуда ему взяться?– горько усмехнулась я.– С детства я наблюдала за матерями и отцами, которые вели детей в школу. Они держали их за руки, обнимали и целовали при расставании у ворот, смеялись и ласкали их взглядами, и я не понимала, почему лишена этого. За что? А когда возвращалась домой, всё будто так и должно быть. Но ведь не должно! Почему я никогда не была нужна собственному отцу? И почему мой брат так ненавидит меня? Кто сделал их такими? Люди на Земле? Хомони здесь? Отец всегда клянет хомони и другие расы, называет их «проклятыми ублюдками», а сам боится до ужаса что-то нарушить…
«Но вот не знаю, чего боится Игнат… И от этого он непредсказуем…»– вдруг задумалась я.
– Страх творит странные вещи со всеми. Но разве ты не замечаешь и хороших людей?
Я задумчиво пожевала нижнюю губу и ответила:
– Я верю тебе и продолжу помогать. Только теперь хороших я буду определять сама.
– Хочешь начать принимать заказы самостоятельно?
– Джон, мне не семь лет,– отстранилась я.– Я буду тщательно проверять историю заказчиков и, если засомневаюсь, – откажу.
– Может, по дружбе, позволишь мне быть посредником?– с улыбкой заглянул в глаза Джон.
Он все еще хотел уберечь меня. И я не стала выпускать колючки и согласно улыбнулась. А потом Джон взял меня за руку и сказал:
– Я не успел при прошлой встрече кое-что сделать, поэтому сделаю сейчас…
Я вопросительно подняла брови и пошла вслед за ним.
Мы вошли в его маленький кабинет. Джон оставил меня у порога, сам прошел к столу, а когда обернулся, то держал в руках красивую цветную коробочку. От нетерпения я прикусила нижнюю губу.
– Я не уверен, не думаю и не предполагаю,– серьезным тоном начал Джон,– а точно знаю, что ты справишься с любой задачей в своей жизни. И ты станешь самой успешной девочкой на курсе! Даю гарантию!
И Джон протянул коробку. Я распечатала ее и увидела самую новую модель визора.
– Несмотря на то, что это новая модель, я встроил туда дополнительный модуль памяти и мощный процессор, теперь ты сможешь писать сложные программы самостоятельно, а не кусочками на своем старом визоре и затем соединять, где придется. А корпус я состарил до внешнего вида твоего. Отец не узнает…
Внутри все заплясало от радости и трогательной заботы, но я только благодарно улыбнулась и слегка обняла Джона.
– И как зовут твою будущую жену?– выдохнула ему в плечо.
– Лиира…
– Пригласишь меня на брачную церемонию?
– Конечно, малышка!– улыбнулся мой друг.
* * *
На следующий день я шла в колледж с ощущением, будто именно сегодня должен произойти какой-то невероятный скачок в моей жизни.
– Эй, рыжая, как ты избавилась от желтизны?– удивленно спросил тот самый парень в пятнах, в которых была я два дня назад.
– Учись – не ленись!– впервые заговорила я с однокурсником и повернулась к намеченному месту.
И наткнулась взглядом на Пола Адриано. Он явно слышал, что я ответила парню и открыто одобрительно улыбался. А я отчего-то развеселилась и, опустив глаза, улыбнулась.
Сегодня из колледжа я уходила в абсолютной убежденности в своих трудолюбии, неравнодушии и инициативности, которые помогут мне открыть новые горизонты.
Я осознала одну простую вещь: не микробиология пугала и угнетала, а то, что я вышла из себя и потеряла ориентир. И при подробном анализе эта специальность могла дать мне то же, что и программирование, только учиться будет сложнее, потому что интересы лежали в другой области. И много времени придется тратить на скучную науку вместо того, чтобы учиться любимому делу.
Глава 11
С того дня, как я приняла новую реальность, жизнь завертелась, набирая немыслимые обороты. Я выбросила из головы все лишнее и определила новую цель.
Я перестала рисковать, оставила воровские развлечения. Разработала четкий режим после учебного дня и установила обязательную программу: три часа активной учебы по специальности и пять часов самостоятельной работы в изучении программирования.
Жена Джона – Лиира, с которой я познакомилась на брачной церемонии, была милой скромной женщиной и не лезла в дела мужа, а меня принимала с охотой. Джон расширил рамки нашего сотрудничества и каждый выходной, справившись с обязанностями по дому и задачами курьера, я изучала разные электронные устройства у него дома. Училась создавать фальшивые данные, шифровать их и забрасывать в А-сеть, открывать скрытые базы данных и искать информацию, обходить ловушки системы безопасности, выстраивая новые алгоритмы призрачного проникновения…
Начинала с малого и выходила на более высокие уровни. Понемногу, по чуть-чуть мои навыки в программировании росли и удивляли Джона и Сару. Периодически наш общий знакомый Тадеско Дворжак подкидывал интересные задачи. И конечно, я продолжала искать уязвимость защитных алгоритмов системы, чтобы не зависеть от своего чипа и истории.
Все стало налаживаться очень быстро. Я втянулась в напряженный ритм, и каждый новый шаг и результат подстегивали волю и придавали вполне ощутимый смысл жизни.
Я с детства сильная и выносливая. И сейчас могла не спать несколько ночей подряд и выучить всю программу фазиса, чтобы потом не тратить время на теорию, а больше запросить лабораторных занятий. Практика привлекала больше: я видела реальные плоды своих стараний и уверялась, что способна на большее.
Кое-кто посмеивался за спиной, что я и курса не протяну в микробиологии, но уже через полгода на первых контрольных тестах мой балл был выше всех девушек в группе. И конечно же, это безумно взбесило Кьени Бер Хезсо. Она не смогла сдержаться и проявила свою гнилую натуру во всей красе, когда я с однокурсниками решила отметить первые успехи в чайной колледжа. При всей моей любви к уединению нужно было начинать налаживать отношения внутри группы. Это даст мне некоторые преимущества в будущем.
Велар Тодо Берк – тот самый парень в желтую крапинку, который теперь всегда садился рядом со мной на занятиях и наблюдал за тем, что я делаю, весело усмехнулся:
– Любопытно, кто из нашей группы заработает место на КНИС? Ставлю на Малых и на Ходоро…
Ходоро Хас Гейг – один из сильных студентов на нашем курсе, который практически влюблен в медицинскую микробиологию. Мой балл оказался ниже его всего на единицу. Он очень симпатичный парень, но на девушек совсем не заглядывается, как остальные, и меня воспринимает как достойного будущего коллегу. И только поэтому я испытываю к нему что-то похожее на уважение.
– Ну, некоторым здесь и сейчас не место,– ехидно заметила Кьени и будто случайно покосилась на меня.
Все ребята, в том числе и Ходоро, недоуменно посмотрели на девчонку. Я же мягко улыбнулась и, чуть склонившись к Велару, непринужденно спросила:
– Кажется, у тебя дядя работает в центре распределения?
– Угу,– выпятил грудь Велар, довольный моим вниманием.
– Интересно, а сколько стоит разрешение на обучение тем, кому здесь не место?
Кьени заметно напряглась: вытянулась, словно струнка, и с ненавистью метнула взгляд в мою сторону.
Велар, как и ожидалось, был простоват и наивен, и со смешком обратился к мерзавке гамони:
– Кьени, а сколько заплатили твои родители?
– Что?– кто-то прыснул от смеха.
– Ты поступила на микробиологию платно?– оскорбился Ходоро.
Кьени нервно сглотнула, заметив удивленный взгляд парня: с самого первого дня она была без ума от Ходоро, и теперь он был так разочарован в ней.
– Кьени, серьезно?..– забросали ее удивленными вопросами однокурсники.
Мне оставалось лишь скромно опустить глаза и наслаждаться тем, как та беспомощно пыхтит и оправдывается перед всеми. Парни и девчонки беззлобно усмехались, но я видела, как Кьени краснеет от злости. И только перед самым ее побегом из чайной, я сочувственно проговорила:
– Ребят, ну хватит, в конце концов не нам решать, кому здесь место, а кому нет. Способности имеют свойство раскрываться неожиданно.
Эту унизительную ситуацию мерзавка запомнит надолго. Отвадит ли это ее от провокационных выбросов в мою сторону, неизвестно, но на сегодня я была удовлетворена поражением Кьени.
«И чего ей не хватает в жизни? Любящая семья, сестра и брат, возможности… а яда, как у ползучих тварей! Но чего бы тебе ни доставало, я позабочусь, чтобы ты это не получила!»– пообещала я.
Я больше не была добренькой и всепрощающей… То, что Кьени регулярно не сдавала тесты или опаздывала на важные лабораторные, или неожиданно теряла все свои записи с лекций, – всему виной незащищенные каналы ее коммуникатора и визора, через которые рыжий призрак и устраивал маленькие диверсии…
Все, что я могла делать в открытую, это будто невзначай занимать место рядом с Ходоро и непринужденно, задумчиво перебирать свои волосы, слушая преподавателя. Если чего-то не могла понять своим умом не медицинской направленности, то всякий раз обращалась к нему, как к авторитетному источнику знаний. Ходоро и сам, к огромной досаде Кьени, стал садиться со мной на лекциях, заговаривать на научные темы, помогать с лабораторными. Я видела в его глазах и другое желание, которое ему никак не удавалось облечь в слова или поступки, и всячески подогревала этот интерес благодарностью, безумным любопытством к его теориям, не забывая о скрытом кокетстве и мимолетных смущенных взглядах. Он даже стал провожать меня домой после занятий, а иногда и по городу, когда я разносила заказы отца.
Кьени съедала бессильная зависть. А когда его же по счастливой случайности назначили мне в партнеры по лабораторным, мерзавка едва не расплакалась прямо на занятии.
На самом деле девчонку недолюбливали все, даже преподаватели, поэтому легко удавалось свести на нет все ее попытки выбиться в успевающие.
У меня же с преподавателями складывались довольно неплохие отношения. Они уважали серьезность в поведении, искреннюю увлеченность их предметами и абсолютную отдачу, которые я успешно и демонстрировала.
* * *
Пол Адриано как-то застал меня на той же террасе под стеклянной крышей, которую я все чаще посещала. Это место стало для меня уютным коконом, чтобы расслабиться и поразмышлять. Тихо и отстраненно.
Я не ожидала увидеть его здесь вновь. Поднялась с пола и скромно кивнула ему. Он не смотрел на меня, но внимательно и задумчиво вглядывался в даль парка. Я посчитала нужным уйти, но преподаватель неожиданно мягко заговорил со мной, и я захотела остаться.
– Твои успехи впечатляют, Саша. Ты старательная и…– он мельком окинул мое лицо и снова отвернулся.– Упрямая… Что заставило тебя иначе посмотреть на микробиологию? Не важно, какие высокие результаты ты демонстрировала на протяжении первых фазисов обучения, но глаза у тебя не горели интересом… Уж это я различаю. А теперь тебя не узнать.
– Почувствовала, что могу совершить чудо,– улыбнулась лукаво, но он не отреагировал на юмор, и тогда призналась:– Захотела всерьез добиться успеха и заслужить КНИС как минимум.