Потерянная душа. Том 1

Вновь посмотрев перед собой, не смогла ни на чем сфокусировать взгляд. Пространство вокруг виделось размытым. Голова тяжелая. Вокруг тишина. Я шумно вздохнула и прошипела:

– Кто-нибудь тут есть?

В голосе не было силы, и язык еле ворочался. Собственный голос показался чужим.

Послышались легкие шаги. А после того, как ощутила чье-то прикосновение, перед глазами замельтешили белые мурашки. Зрение стало проясняться.

Перед собой увидела высокий белый потолок, только он казался бесконечным, как само небо, таким, как если бы протянула руку, а там облака, все выше и выше… Но я все же протянула руку вверх и, пока тянулась за ней взглядом, заметила на запястье браслет из прозрачной круглой трубки. Я опустила руку и попыталась определить, из чего он состоит и понять его назначение. Он не представлял собой ровным счетом ничего, кроме круглой полой трубки из пластика или стекла. Услышав шум сбоку, я отвлеклась от браслета и оглянулась.

Слева стояла женщина в белой одежде. Я приподнялась, чтобы лучше рассмотреть ее, но не смогла удержать равновесия и бессильно уронила голову на подушку. Однако удивило то, что женщина была довольно высокой, ведь у меня самой сто восемьдесят три сантиметра, а она выглядела еще выше, потому я и не могла рассмотреть ее, не поднимая головы.

«В белом? Врач? Медсестра? Черт возьми, все-таки это больница!»

Окинув взглядом пространство вокруг, не увидела ничего, хоть немного напоминающее больничную палату. И запаха здесь вообще никакого не было. Стены – белые, но это не покраска и не обои, а похоже на матовое стекло. Хоть потолок тоже был белым, но границу стен я все же различила. А вот углов в комнате не было. Вернее, они как бы угадывались логически, но это были полукруги, а не прямые углы. Сама комната была такой просторной, даже большой – квадратов сорок, для палаты – слишком огромной. Мебели никакой не заметила, разве что кровать подо мной. Но у изголовья обнаружила подвесную полку, на которой стояло что-то вроде планшета, и на экране высвечивались какие-то символы, сменяющие друг друга в хаотичном порядке, а также стоял высокий стакан с водой. Свет в комнате был теплым и в меру ярким, но странно, что его источников ни на стенах, ни на потолке не наблюдала. Все вокруг было несколько непривычным, и мне не удавалось определить место, в котором нахожусь. Я устало закрыла глаза и попробовала сосредоточиться на ощущениях.

«Что со мной случилось? Я лежу… В голове мутно… В теле слабость… Желудок урчит, как будто неделю не ела, и вместе с тем такая удивительная легкость внутри… и размеренность… время будто замедлилось… ощущается ровным, мягким потоком… Что было до этого? Ничего не помню… Видимо, я была без сознания… Да нет! Я же помню, кто я? Да, Кира Балагоева… Помню свой адрес, родителей, работу… Только такое ощущение, что все это было со мной сто лет назад, как-то далеко и размыто… Наверное, я от чего-то потеряла сознание, и вот привезли в какую-то клинику… Опять аллергический приступ? Но боли после судорог не чувствую… Внутри ничего не болит… Только, кажется, я сейчас превращусь в снеговика… Какой дикий холод! У них что, отопление отключили? Зима же на дворе!»

Откуда-то шел странный звук. Я вновь открыла глаза, задрожала и хмуро посмотрела на женщину. Она шевелила губами.

– В какой я больнице?– прошептала, чувствуя, что пальцы на руках и ногах немеют.– Почему так холодно?!

Но меня знобило не только от холода, но и от подспудного беспокойства. Внешность женщины была смутно знакома: цвет кожи, волос, глаз, линии лба и скул. У нее вообще нестандартная внешность, прямо-таки неземная, но очень привлекательная.

А потом я вдруг осознала, что женщина говорила со мной. И этот странный звук был ее голосом.

«Ого, у меня нарушение восприятия?! Такого еще не было! Странно, женщина создает приятное впечатление, вроде бы ничем не угрожает, только тревожно как-то…»

– У меня, наверное, что-то со слухом? Я вас не понимаю,– проговорила слабым голосом , нервно усмехаясь.

Женщина перестала говорить. В комнате снова стало тихо. Она приблизилась, присела на край постели и ободряюще улыбнулась.

– Ладно, давайте попробуем еще раз. Я хочу разобраться, что происходит со мной?– терпеливо вздохнула я.– Только можно попросить еще одеяло?

Женщина кивнула, едва коснулась пальцами моего локтя и вновь заговорила. Сначала показалось, что я услышала что-то нечленораздельное и совершенно незнакомое. Я недовольно нахмурилась и напрягла слух. Я не понимала ее! Это незнакомый язык. Но по мере того, как она говорила – медленно и терпеливо, и наблюдением за движением ее губ, артикуляцией, я все больше узнавала звуки, затем слова, а потом до меня начал доходить и их смысл.

«Я что, пьяна?! Не может быть! Я не пью ничего, кроме текилы… Неужели подделку подсунули?!»

– Погодите!– раздраженно остановила женщину и замотала головой, затем умыла лицо ладонями, погладила лоб, виски и закрыла уши. Пролежав так пару минут, сосредотачиваясь и успокаиваясь, снова заговорила:– Должно быть, я просто устала, чертовски замерзла и выбита из колеи. Может быть, вам нужно говорить еще медленнее?

– Я буду говорить медленнее,– согласилась она.– Вы меня слышите? Как ваше имя?

– Кир-р-ра,– выговорила я онемевшими губами, обрадовавшись, что наконец понимаю родную речь.– Ох, неужели, я вас слышу!

– Кир-р-ра,– повторила она, будто дразнясь,– что вы сейчас чувствуете? У вас что-то болит?

– Х-х-холодно,– прохрипела, неожиданно застучав зубами.

– Какая температура вам комфортна, Кир-р-ра?– спросила женщина.

– Почему вы так произносите мое имя?– недоуменно нахмурилась я.

Брови женщины вздрогнули в легком удивлении, и она склонила голову набок, внимательно прислушиваясь ко мне.

– Как правильно?

– Кира… Просто Ки-ра…

– Кира,– будто пробуя на вкус, проговорила незнакомка.– Меня зовут Нэйя.

В комнате заметно потеплело, но недостаточно, чтобы я перестала дрожать.

– Еще холодно,– сипло произнесла я и закашлялась. В горле будто песок, а я не говорила целую вечность.

– А сейчас?– спросила Нэйя, и температура неожиданно повысилась.

«Как она могла так быстро меняться? Сплит-системы не вижу… Но дышать стало легче…»

Я кивнула.

– Хорошо, оставим так,– добродушно улыбнулась незнакомка.

«Нэйя – чье это имя? Она говорит на чисто русском языке. Внешность, конечно, смешанная… Не могу угадать…»

– Где я?

– Вы в медицинском корпусе.

– Это больница?!

– Да,– как-то неуверенно кивнула она.

– Как я сюда попала? И что со мной?

– Вы на реабилитации после длительного бессознательного состояния. Сейчас вы уже приходите в себя. Все показатели в норме.

– Но что случилось? У меня опять был приступ?

Нэйя опустила глаза и ровно вздохнула.

– Сейчас с вами все хорошо. Нужен естественный сон, сбалансированное питание и немного ультрафиолета. Вам нужно поспать, Кира.

Она поднялась, и я вновь отметила ее необычайно высокий рост.

– Это не похоже на обычную больницу!– что-то протестовало внутри меня.– Вы можете рассказать, что произошло? Я не смогу просто заснуть, не понимая, что со мной!

– Я отвечу на все ваши вопросы, но сейчас вам нужно немного поесть и выспаться,– вежливо проговорила Нэйя и указала на стакан с водой.– Выпейте это, ваш желудок перестанет доставлять дискомфорт.

– Но это вода?– недоуменно покосилась на стакан.

– Думаю, пока вам достаточно воды. Я вернусь завтра утром, и мы обо всем поговорим.

Нэйя подала стакан и подождала, пока я не выпила все содержимое, а затем забрала его и бесшумно вышла в открывшуюся в стене дверь.

Свет медленно угас до состояния легкой приглушенности. Но я все равно пыталась разглядеть, откуда он исходил: на потолке или стенах не было очевидных светильников. И тем не менее мягкий свет струился по всей комнате как будто по воздуху.

В животе перестало бурлить. Появилось ощущение сытости и покоя. Странная вода, а может, и не вода вовсе. Вкус и ее текстура немного удивили, но в целом приятные.

Захватывали все новые и новые впечатления, и в голове роилось множество вопросов. Я почему-то вспомнила муравьев, паутину… и зубы…

«Зубы?! Причем тут зубы? Коренные и передние, прямо с корнями…– я испуганно обвела кончиком языка все зубы во рту. Какое счастье, мои зубы были на месте как передние, так и коренные, такие гладкие…– Коренные?!– глаза невольно округлились.– У меня с детства не было двух коренных зубов! Откуда они взялись?!»

Рука непроизвольно потянулась к губам. Широко раскрыв рот, я сунула указательный палец внутрь и провела по нижней десне… Пустоты больше не было! На этом месте росло два зуба, будто никто их и не удалял! Я закрыла рот, чуть не прикусив собственный палец, и недоуменно нахмурилась, стараясь вычислить причину изменений во мне. То ли я все еще была не в себе, и это были галлюцинации, то ли у меня выросло два зуба совершенно невероятным образом.

Я еще раз медленно обследовала языком полость рта, и новые открытия поразили не меньше: у меня больше не было пломб!

– Что происходит?!– прошептала и ошеломленно провела ладонями по голове, успокаивая себя, но в тот же момент отдернула руки, потому что у меня больше не было коротких волос.– Боже мой!

Нет, я не была лысой! Мои волосы были туго собраны к затылку, но там не заканчивались… От шока я очень медленно и осторожно вновь коснулась затылка и нащупала тугой жгут волос. Я обхватила его двумя пальцами, как нечто инородное, и провела ими по всей длине, пока он не закончился.

Это коса! И по моим меркам она была около метра.

«Мне это кажется!!!»– не поверила самой себе.

Я бы заглянула и под тонкое одеяло, чтобы проверить все ли так с моим телом, но вдруг почувствовала такой прилив усталости, что практически согласилась с пословицей «утро вечера мудренее».

Меня утомило это обследование, и физически ощущала себя такой слабой, как если бы находилась под капельницей с обезболивающим веществом. Такое случалось несколько раз, когда попадала в больницу с приступом аллергии после очередного эксперимента с запретной едой. Мне вкалывали успокоительные, потому что судороги при аллергии на цитрусовые были невыносимы. От яиц и любого молочного продукта – я просто задыхалась. А от мяса – испытывала жуткую мигрень, переходящую в потерю сознания. В медицине это были едва ли не самые редкие признаки аллергической реакции на продукты. От всего остального были замечены сильные уродующие отеки. А как иначе мы с родителями могли определить, чем я могу питаться, а чем нет? Это было вынужденным издевательством над собой.

Я вспоминала все это с иронией и каким-то упоительным безразличием. Меня тянуло в сон. Вместо логичного беспокойства в таких шокирующих обстоятельствах почему-то посетили мысли о том, что я впервые пропустила семейный новогодний ужин, не предупредив родных.

«Но я ведь и не могла? Я же не знала, что окажусь в больнице. Представляю, в каком обмороке находится мама. В каком недоумении отец и брат… А мои марципановые конфеты?– я подняла глаза к белому идеально ровному потолку.– Очень странная клиника! Это не евроремонт, это космический ремонт!.. А какой же на этот раз подарок мне купил Ник?»

Мысли путались, как обычно это происходило перед сном, в состоянии полудремы. Следом пришли и другие мысли: «А почему меня никто не ищет? Почему до сих пор никто не пришел ко мне? Руку бы дала на отсечение, что мама и папа уже сидели бы у моей постели, когда я пришла в себя. Или им не сообщили? И вообще, странно все это. Совершенно не помню, как сюда попала… И так хочется… спать…»

***

Взгляд утонул в бездонном потолке. Какое-то время я лежала и рассматривала абсолютную белизну, пока сознание медленно возвращалось.

«О-о-о!– застонала мысленно, когда воспоминания вчерашнего дня накрыли прохладной волной. Я зажмурилась и повертела головой в стороны.– Какая мягкая и одновременно упругая подушка!»

– Как спалось?– услышала знакомый голос.

Повернув голову в направлении звука, открыла глаза и увидела женщину в белом свободном комбинезоне со странным именем – Нэйя. Она стояла у противоположной стены и держала в руках что-то вроде подноса с крышкой.

И я боязливо подумала: «Лучше бы это был завтрак, а не медицинские инструменты или препараты».

– Кира, как вы себя чувствуете?– не дождавшись ответа, вновь спросила женщина и прошла к подвесной полке у изголовья кровати.

– Чувствую себя отдохнувшей… хотя и как-то необычно…

Все, что было вчера, показалось дурным сном: и зубы, и волосы, и общее состояние…

В палате было светло, и я удивленным взглядом замерла на лице женщины. У нее были такие красивые белые волосы, словно молоко, они были гладко зачесаны в узел на затылке, что очень шло ей. Тонкие брови в форме крыла и очень густые ресницы, будто махровые, тоже были белыми, но так органично смотрелись с ее темными глазами и потрясающе светлой кожей, совершенно не вызывая ассоциацию с альбиносом. Разрез глаз чем-то напоминал индейскую или полинезийскую внешность: аккуратный нос с тонкой переносицей, чуть полные губы, скулы подчеркнуты легким румянцем и удивительно тонкая линия подбородка.

Женщина понимающе улыбнулась и моргнула.

– О, извините, у вас очень необычная внешность,– смутилась я.

И тут вспомнила о собственной внешности, об изменениях, которые заметила вчера. Это не могли быть просто галлюцинации! Я резко откинула одеяло и приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на себя – вдруг зубами и волосами не ограничилось.

Нэйя на секунду замерла в наклоне перед тем, как поставить поднос на полку.

Я тревожно обежала взглядом все тело до кончиков пальцев ног, нагота была кстати, и, не обнаружив ничего сверхъестественного, кроме полного отсутствия каких-либо волос на коже, облегченно выдохнула. Но стоило малознакомой женщине-медику заговорить со мной, беспокойство снова заворочалось в груди.

– Вы, наверное, уже заметили те изменения, которые произошли с вами? Хотите посмотреться в зеркало?

Это пугало, но, в конце концов, прояснило бы все окончательно.

Я не смогла вымолвить ни слова, но коротко кивнула. Нэйя мягко улыбнулась и все же поставила поднос на полку. Затем окинула меня изучающим взглядом и протянула руку.

– Я помогу вам подняться.

Я опустила глаза на ее ладонь и поразилась тому, насколько у нее была светлая кожа и такая изящная кисть с красивыми длинными пальцами и полированными ногтями, как у модели, рекламирующей лак или крем для рук. Я потянулась и коснулась ее руки пальцами: кожа была очень теплой и нежной.

Женщина помогла мне подняться с кровати. Это было нелегко. Вестибулярный аппарат работал так же плохо, как и слух вчера: меня раскачивало в разные стороны. Но, как только стопы коснулись пола, я тут же подпрыгнула, а потом замерла на месте. Я ощутила необычное теплое гладкое покрытие, но вместе с тем будто утонула в нем, как в траве. Я взглянула на пальцы ног – они никуда не проваливались, а располагались параллельно полу. Осторожно потоптавшись на месте, повела плечами и широко раскрытыми глазами уставилась на женщину-медика.

– Сейчас для вас все будет в новинку. Привыкайте, Кира.

– Странные ощущения!

– Сейчас увидите себя в зеркале, убедитесь, что с вами все в порядке, и я накормлю вас завтраком,– дружелюбно отозвалась Нэйя.

Первый шаг был невероятно легким, я не ощущала веса своего тела. Да, походка еще была неуверенной, но никакой тяжести и дезориентации.

– Нэйя, а вы кто?– спросила, следуя за женщиной.

– Я врач. И буду следить за вашим восстановлением. Я могу обращаться к вам дружественно?

Я недоуменно нахмурилась:

– Разве вы проявляете враждебность?

– О нет, нисколько. Чтобы обращаться к вам не так официально, я предлагаю дружественное обращение. Так нам проще будет взаимодействовать. Имеется в виду обращение на «ты», по имени, и сократить расстояние для беседы.

– Безусловно, вы можете называть меня по имени и на «ты», я не против,– растерянно пожала плечами я.

– Благодарю, ты можешь быть так же дружественна взамен.

От этой нелепой ситуации во мне начало закипать нетерпение.

«Где же было это чертово зеркало?!»

Мы остановились у противоположной от кровати стены. В растерянности не заметила, где Нэйя провела рукой, панель в стене из матового стекла отъехала и открыла высокое зеркало. Я взглянула на себя в полный рост и… замерла с разинутым ртом.

На меня смотрело знакомое лицо, но изменения были поразительными! Я все еще была смуглой брюнеткой за метр восемьдесят с насыщенно-голубыми глазами. Однако не заметила ни одной морщинки под глазами и в носогубном треугольнике. Лоб был абсолютно гладким, как в семнадцать лет. Мышцы лица подтянуты, легкий румянец на скулах, кожа чистая и светилась здоровьем. Губы розовые… а за ними прятались белоснежные зубы.

Оскалившись, я даже припала к зеркалу и ощупала лицо руками. Кожа была гладкой и бархатистой, как у младенца.

Изумленный взгляд опустился на шею, зону декольте, грудь… тут кожа тоже светилась словно изнутри, а грудь у меня всегда была высокой и упругой. Я чуть сбросила вес, может быть, пару-тройку килограммов, об этом сказал мой подкачанный живот с легкими рельефами мышечного тонуса. Я повернулась в одну сторону, оценивая себя с боку, потом в другую: никакого апельсиновой корки на бедрах, казалось, что все мышцы подтянулись. А также не увидела ни одной родинки на теле, кроме той, что была под правым глазом ближе к виску.

– Родинки?!

– Да, их нет. Можно убрать и на лице,– сообщила Нэйя.– Но мы не хотели, чтобы ты не узнала себя в зеркале.

Я нахмурилась и, не веря своим глазам, передернула плечами.

«Мы?!»

А потом снова повернулась боком и увидела ту самую косу, которую ощупывала вчера перед сном. Она действительно была густой, длинной, намного ниже бедер. Я подняла руку к затылку и потянула за косу.

– Она настоящая?!– пискнула я.

Нэйя звонко засмеялась и кивнула.

– Я не видела такого плетения!– проговорила поражаясь самому факту существования косы.– Но как?!

– Это эргосское плетение,– поведала женщина и появилась в отражении вместе со мной, и я сразу отметила, что она выше на полголовы.– Тебе нравятся изменения?

– Это невероятно! Что вы со мной сделали?

– Это следствие взаимодействия твоего организма и нанотехнологий,– ответила Нэйя будто это что-то объясняло.

– Такое впечатление, будто я здесь несколько лет пролежала в коме и вдруг очнулась. Поэтому это место никак не ассоциируется с медицинским учреждением… Хотя это нелогично, тогда бы мое тело не было бы в таком отличном состоянии!

– Ты действительно в отличном состоянии,– подмигнула женщина, и я невольно восхитилась ее белыми махровыми ресницами.

– И вы сделали мне эпиляцию?!– спросила, снова переводя взгляд на себя, разглядывая руки от локтя до запястья и мельком косясь на низ живота.– И ноги тоже?!

Утвердительный кивок женщины привел в абсолютный восторг, но за этим восторгом скрывалась и нарастающая тревога. Слишком невероятны были изменения, и, главное: какую они укрывали интригу? Я начинала допускать мысль, что могла тронуться умом.

«Нанотехнологии?! О боже, это эксперимент! Нанотехнологии еще не развиты, и нет никаких достоверных результатов! Вот и ответ! Слава богу, я не сумасшедшая! Только от этого совсем не легче…»

– И кто же платит за эти нанотехнологии?

Нэйя задумчиво поводила глазами по моему отражению в зеркале, отвела руки за спину и, будто вспомнив ответ, сказала:

– Это бесплатная процедура. Не беспокойся, Кира. В наше время это не проблема.

– В какое время?– медленно оглянулась я.

Нэйя склонила голову набок и слегка улыбнулась, стараясь выглядеть доброжелательной. Но меня это не успокоило. Она, определенно, умалчивала информацию. Но зачем?

Все смешалось в голове. Столько ощущений, впечатлений, вопросов, и ни одного логичного ответа. Я не могла просто принять все изменения в себе, не имея объяснений этому.

«А что я скажу маме?! Что я сделала пластику?– всплыли глупые мысли.– Нет, об этом я вообще не хочу думать. Хотя…»

– А моим родителям сообщили, что со мной?

Нэйя повернулась в сторону полки с подносом и, кажется, ушла от ответа:

– Завтрак ждет тебя. Ты давно не ела. Садись и поешь. А потом мы оденем тебя.

Я совсем забыла, что была обнажена. Скрестив руки на груди, частично прикрывшись, я неодобрительно громко вздохнула и пошла к кровати, отмечая невероятно приятные ощущения от каждого шага по полу.

– Знаете, все, что вы мне сказали, отнюдь не объясняет того, что со мной произошло,– недовольно заключила я.– Меня это пугает!

– Поешь, Кира. Я загляну к тебе позже.

Нэйя исчезла за дверью, навеяв слова песни «Летящей походкой, ты вышла из мая…»

Сдернув с кровати тонкое одеяло, я завернулась в него и села, подперев спиной стену. Подтянув колени к подбородку, я обняла себя за голени и прищурилась: «Все же странная эта палата! Светло, чисто, пусто… Кровать без спинок и поручней, полка прямо из стены, зеркало… и нет окон! Кира, вспомни, что с тобой случилось?»

Напрягая мысль, вспоминая последние события своей жизни, я чувствовала, как из памяти вырван целый кусок, связывающий все эти эпизоды, но никак не могла ухватить нить, чтобы размотать клубок. И состояние было странным: я, определенно, должна была быть шокирована многими обстоятельствами, поражена своими физическими ощущениями, но паника отсутствовала. Беспокойство ворочалось в груди, как нечто фоновое, легкая настороженность, раздражение от отсутствия ответов на вопросы, но страха и ужаса я не испытывала. Давно не чувствовала себя так комфортно физически. Тело словно подменили непостижимым образом. Никогда прежде не дышала так легко и свободно: здесь явно отсутствовала пыль и другие раздражители.

Я уткнулась носом в одеяло и принюхалась: оно ничем не пахло. Поводив ладонью по простыне, поразилась невероятной нежности материи и отсутствию малейших помятостей. На синтетику не похоже, но материал определить не смогла. Окинув кровать внимательным взглядом, не обнаружила на ней подушки, вместо нее было плавное возвышение, словно подушка и матрас были единым целым, вылитым в определенной форме, и покрыты натяжной простыней.

От наклона головы тяжелая коса упала на плечо, и я взяла ее за кончик. Внимательно присмотревшись к волосам, заметила, что и они были абсолютно здоровыми при такой длине: не было ни сеченых кончиков, ни тусклости; ровный черный цвет и тот самый бриллиантовый блеск, как в рекламе красок и шампуни «Гарньер»; а еще волосы были густыми, как никогда прежде.

В животе жалобно заурчало, и я улыбнулась знакомому чувству голода – хоть это было привычным. На работе часто не позволяла себе перекусить. Я освободила плечи от одеяла и взглянула на поднос с завтраком. Подползла к полке и взялась за крышку подноса. Она оказалась легкой, как показалось, сделана из смеси стекла с пластиком. Планшет рядом издал глухой клацающий звук и погас. Я помедлила секунду, но потом поставила крышку на полку, а поднос с содержимым взяла к себе на колени.

На подносе стояла необычной овальной формы миска с массой, напоминающей протертую овсянку с молоком (мама любила такую кашу по утрам), высокий стакан с ярко-зеленой жидкостью, матерчатая салфетка и прозрачная ложка. Я поднесла миску к носу и вдохнула. Запах неизвестный, но ничего неприятного. Однако там было молоко. Стакан с зеленым напитком тоже не вызвал неприятных ощущений, но идентифицировать, из чего он мог быть сделан, не смогла. Рисковать пробовать неизвестные продукты не хотела.

Отставив поднос на краю кровати, я огорченно вздохнула:

– Да, нанотехнологии, а то, что у меня аллергия на лактозу, они не учли.

Я дотянулась до планшета и взяла его. Тонкая рамка была из такого же прозрачного материала, что и мой браслет на запястье, а белый матовый экран не подавал признаков активности. Я повертела его и не заметила ни одного отверстия для зарядного устройства и даже швов. В погасшем состоянии планшет почти просвечивался, а внутри отсутствовали какие-либо микросхемы. Я поводила указательным пальцем по гладкому стеклу, но ничего не добилась.

Боковым зрением заметила движение справа и сразу оглянулась. Это вошла Нэйя. И пока она шла ко мне, я завороженно рассматривала ее. На ней был все тот же белый комбинезон, и несмотря на то, что был свободным, нисколько не скрывал достоинства фигуры.

– Почему ты не поела?– спросила она с естественным беспокойством на лице.

– У меня аллергия на лактозу, и я не знаю, что налито в стакан. У меня с детства непереносимость многих продуктов,– ответила с привычной отстраненностью к собственным особенностям.

– У тебя нет аллергии, это раз, а во-вторых, здесь нет лактозы. Попробуй. Это вкусно и питательно.

Я скептически растянула губы и голодными глазами покосилась на поднос.