Другая страна

2

Шел дождь. Кэсс устроилась на полу в гостиной с кофе и воскресными газетами. Она прикидывала, какая фотография Ричарда будет лучше смотреться на первой странице книжного обозрения. Зазвонил телефон.

– Алло!

В трубке послышался глубокий вздох, а затем низкий, неуловимо знакомый голос спросил:

– Это Кэсс Силенски?

– Да.

Кэсс мельком взглянула на часы, не понимая, кто бы это мог звонить. Половина одиннадцатого – все, кроме нее, еще спали.

– Наверное, – торопливо заговорили в трубке, – вы не помните меня, хотя однажды мы виделись, в центре, в ночном клубе, где работал Руфус. Я его сестра, Ида. Ида Скотт…

Кэсс ясно представила себе очень молодую, красивую, темнокожую девушку с рубиновым колечком-змейкой на пальце.

– Как же, очень хорошо помню вас. Как поживаете?

– Хорошо. Хотя, – короткий смешок, – наверное, не очень хорошо. Я ищу брата. Сегодня все утро звонила Вивальдо, но его нет дома, – она изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал и не срывался, – и вот решила позвонить вам. Подумала, может, вы видели Вивальдо или знаете, где его можно отыскать. – Не в силах больше сдерживаться, девушка разрыдалась. – Вы не видели его? Или моего брата?

Краем уха Кэсс услышала, что в спальне завозились дети.

– Пожалуйста, – сказала она, – постарайтесь успокоиться. Не знаю, где сейчас находится Вивальдо, но вашего брата я видела вчера вечером. И он неплохо выглядел.

– Видели вчера вечером!

– Да.

– Но где вы его видели? Где он был?

– У Бенно. Даже выпили с ним. – Кэсс вспомнилось лицо Руфуса, и неясное, безотчетное беспокойство охватило ее. – Поболтали о том о сем. Он в полном порядке.

– Ох, – в голосе послышалось неподдельное облегчение, и Кэсс вдруг припомнила характерную улыбку девушки, – ну, доберусь я до него! – И еще: – А вы знаете, куда он пошел? Где живет?

По доносившемуся из спальни шуму Кэсс мгновенно определила, что Пол и Майкл затеяли драку.

– Не знаю. – Почему я не спросила, подумала она. – Но Вивальдо непременно знает, они были вместе, когда я уходила, они оставались вдвоем… знаете что… – Громко вскрикнув, навзрыд зарыдал Майкл – как пить дать разбудят Ричарда. – Сегодня днем нас навестит Вивальдо, может, и вы подойдете?

– В какое время?

– Ну, в четыре или в половине четвертого. Вы знаете, где мы живем?

– Да. Да. Я приду. Спасибо.

– И, пожалуйста, не волнуйтесь зря. Уверяю вас, все будет хорошо.

– Конечно. Я так рада, что позвонила вам.

– Значит, увидимся.

– Да. До свидания.

– До свидания.

Кэсс со всех ног бросилась в детскую; Пол и Майкл, яростно вцепившись друг в друга, катались по полу. Майкл побеждал. Кэсс еле оторвала его от брата. Пол поднялся сам, вид у него был пристыженный. Ему как-никак уже стукнуло одиннадцать, а Майклу только исполнилось восемь.

– В чем дело?

– Он хотел отобрать мои шахматы, – сказал Майкл.

Шахматная доска валялась тут же, старые облупившиеся фигуры беспорядочно рассыпались по кроватям и полу.

– Я не собирался их отнимать, – оправдывался Пол, заглядывая матери в лицо. – Просто хотел научить его играть.

– А вовсе ты и не умеешь играть, – огрызнулся Майкл. Теперь, когда мать была рядом, он шмыгнул раза два носом и принялся собирать свою рассеянную по комнате собственность.

Пол знал, как играть, во всяком случае ему было известно, что в шахматы играют по определенным правилам. Иногда он играл с отцом, и ему нравилось дразнить младшего брата, который относился к шахматным фигурам как к игрушкам, двигая их по полу и придумывая про них разные истории. В этой игре ему, разумеется, партнер был не нужен. А Пол, видя, какая роль отводится старым, сослужившим добрую службу шахматам отца, впадал в справедливый гнев.

– Не трогай его, – сказала Кэсс, – это шахматы Майкла, и он может делать с ними что хочет. А теперь одевайтесь и марш в ванную.

Она сама зашла туда, чтобы лично убедиться, что все идет как надо, проследить, как они умываются.

– Папа проснулся? – поинтересовался Пол.

– Нет. Еще спит. Он много работал.

– Можно мне разбудить его?

– Нет. Сегодня нельзя. Стой спокойно.

– А завтракать он будет? – спросил Майкл.

– Проснется – и позавтракает, – ответила Кэсс.

– Никогда мы вместе не завтракаем, – захныкал Пол. – Почему мне нельзя его разбудить?

– Потому, – отрезала она. Все трое перешли в кухню. – Сегодня мы могли бы вместе позавтракать, но папе нужно выспаться.

– Всегда-то он спит, – посетовал Пол.

– А вы вчера очень поздно пришли, – робко произнес Майкл.

Кэсс была довольно объективной, беспристрастной матерью, во всяком случае, хотела такой быть, но иногда не могла сопротивляться обаянию застенчивого, серьезного Майкла; прямой и расчетливый Пол не имел над ней такой власти.

– А тебе что за дело? – сказала она и взъерошила белокурые, с рыжеватым отливом, волосы сына. – Да и откуда тебе знать, когда мы пришли? – Она вопросительно посмотрела на Пола. – Эта женщина что, разрешила вам поздно лечь? Когда вы вчера отправились в спальню?

Ее тон мгновенно объединил сыновей, сделав союзниками. Она считалась их общей собственностью – между ними сродства было больше.

– Не очень поздно, – неопределенно ответил Пол. Подмигнув брату, он принялся уплетать завтрак.

Кэсс с трудом сдержала улыбку.

– Так во сколько же вы легли, Майкл?

– Не знаю, – сказал Майкл, – но было и вправду еще рано.

– Ну, если эта женщина позволила вам лечь хоть на минуту позже десяти…

– Нет, совсем не так поздно, – запротестовал Пол.

Кэсс сдалась, налила себе еще чашечку кофе и осталась сидеть с сыновьями, пока они ели. Потом, вспомнив про звонок Иды, набрала номер Вивальдо. Там не отвечали. Кэсс подумала, что он может быть у Джейн, но ни номера телефона, ни адреса той не знала.

В спальне послышались шаги Ричарда, а потом и сам он прошлепал в ванную.

Когда муж появился на кухне, Кэсс, подождав, пока он утолит первый голод, сказала:

– Знаешь, Ричард… звонила сестра Руфуса.

– Сестра? Ах да, помню, мы еще как-то ее видели. И что она хочет?

– Хочет знать, где находится Руфус.

– Ну, если уж она не знает, то откуда, черт подери, мы можем знать?

– У нее очень взволнованный голос. Она давно не видела его.

– Она жаловалась? Может, негодяй нашел себе еще одну беззащитную девушку и теперь измывается над ней.

– Да не в этом дело. Она волнуется за брата, хочет найти его.

– Братец у нее не первый сорт, ну ничего, рано или поздно где-нибудь да отыщется. – Ричард удивленно всматривался в расстроенное лицо жены. – Что с тобой, Кэсс, мы же видели его только вчера и не заметили ничего плохого.

– Это правда, – согласилась Кэсс. И прибавила: – Она сегодня днем зайдет к нам.

– О боже! Когда?

– Я пригласила ее часам к трем-четырем.

– Ну, это еще ничего.

Они перешли в гостиную. Пол стоял у окна, глядя на залитую дождем улицу. Майкл на полу что-то чертил в тетради. У него было их великое множество, все разрисованные деревьями, домами и разными чудищами, а также абсолютно не поддающимися расшифровке сюжетами.

Пол отошел от окна и встал перед отцом.

– Мы пойдем наконец? – спросил он. – Можем опоздать.

Пол никогда не забывал данных ему обещаний и намеченных мероприятий.

Ричард подмигнул Полу и легонько щелкнул Майкла по голове. Майкл всегда ворчал, когда отец шутил с ним таким образом, но было видно, что в душе он не очень-то возражает и даже рад; он как будто каждый раз убеждал себя, что из-за любви к отцу можно изредка поступиться достоинством.

– Ладно, пошли, – позвал сыновей Ричард. – Хотите, чтобы вас проводили в кино, – поторапливайтесь. Любишь кататься – люби и саночки возить.

Стоя у окна, Кэсс смотрела, как все трое, сбившись под большим зонтом Ричарда, удаляются от дома.

Двенадцать лет. Тогда ей был двадцать один год, а ему двадцать пять, они познакомились в самый разгар войны. Кэсс перебралась в Сан-Франциско, где ей платили за то, что она, по сути дела, просто слонялась по верфи. Могла бы устроиться и получше, но ей было на все наплевать. Она просто ждала конца войны, ждала, когда Ричард вернется к ней. А он закончил войну в военно-хозяйственном управлении Северной Африки, где занимался, как она поняла, в основном тем, что защищал арабских чистильщиков ботинок и нищих от нападок циничных, злонамеренных французов.

Кэсс взбивала тесто для торта на кухне, когда вернулся Ричард. Он просунул голову в дверь, с носа у него капала вода.

– Как дела?

Она засмеялась.

– Как сажа бела. Вот вожусь с тестом.

– Плохой знак. Выходит, никакой надежды на лучшее будущее. – Ухватив одно из кухонных полотенец, он вытер лицо.

– А что случилось с зонтом?

– Оставил ребятам.

– Ричард, он же громадный. Думаешь, Пол с ним справится?

– Ну конечно нет, – «успокоил» ее Ричард, – сильный ветер подхватит зонт и унесет далеко-далеко, и мы никогда больше не увидим наших детей. – Он подмигнул. – Это как раз и входило в мои планы. Не так уж я глуп. – Ричард прошел в кабинет и закрыл дверь.

Кэсс поставила торт в духовку, начистила картошки и моркови, залила овощи водой и прикинула, сколько времени потребуется, чтобы приготовить ростбиф, переоделась, вынула торт и поставила его остудиться. Тут и раздался звонок в дверь.

Пришел Вивальдо – в черном плаще, с взлохмаченных волос стекали капли дождя. Лицо бледнее, а глаза чернее обычного.

– Привет! – воскликнула Кэсс. – Как чудесно, что ты смог прийти! – И она втянула Вивальдо внутрь квартиры, не дав ему застрять на пороге. – Оставь мокрые вещи в ванной, а я тебе тем временем чего-нибудь налью.

– Умная девочка, – слабо улыбнулся Вивальдо. – Господи, ну и наследил же я. – Он скинул плащ и исчез в ванной.

Кэсс подошла к двери кабинета и постучала.

– Ричард, Вивальдо уже здесь.

– О’кей. Сейчас выйду.

Она наполнила две рюмки и внесла их в гостиную. Вивальдо, вытянув длинные ноги, сидел на диване, неподвижно глядя на ковер.

Кэсс протянула ему рюмку.

– Как чувствуешь себя?

– Нормально. А где ребятки? – Он осторожно поставил рюмку подле себя, на низкий столик.

– В кино. – Она пристально смотрела на него. – Может, все и нормально, но я видела тебя и в лучшей форме.

– Ну, что тебе сказать… – опять та же слабая улыбка, – наверное, еще не совсем протрезвел. Надрался вчера с Джейн. Пока не напьется до чертиков – бревно бревном в постели. – Взяв рюмку, он сделал глоток, вытащил из кармана помятую сигарету и закурил. Он выглядел таким печальным и убитым, когда сидел вот так, ссутулившись, с дымящейся сигаретой в руке, что у Кэсс слова не шли с языка.

– А где Ричард?

– Сейчас выйдет. Он в кабинете.

Вивальдо еще немного отхлебнул из рюмки, он явно хотел завязать разговор, но не знал, с чего начать.

– Вивальдо?

– Да?

– Руфус ночевал вчера у тебя?

– Руфус? – Вид у него стал испуганный. – Нет. А что?

– Звонила его сестра. Спрашивала, где он.

Они молча смотрели друг на друга, и растерянность Вивальдо вызвала у Кэсс новый прилив мучительного страха.

– Куда он пошел? – спросила она.

– Кто его знает. Я думал – в Гарлем. Он так неожиданно испарился.

– Вивальдо, она придет сюда сегодня.

– Кто?

– Его сестра, Ида. Я сказала, что вчера вечером Руфус остался с тобой, и пообещала, что днем ты будешь у нас.

– Но я не знаю, где он. Мы сидели в дальнем зале, я разговаривал с Джейн, а он вскользь бросил, что идет в туалет или еще куда-то. И не вернулся. – Он поднял на нее глаза, потом перевел взгляд на окно. – Куда он мог пойти?

– Может, встретил друга.

Вивальдо даже не потрудился прокомментировать это предположение.

– Не мог же он подумать, что я выставлю его на улицу. Мы с Джейн прекрасно устроились бы у нее.

Вивальдо швырнул сигарету в пепельницу. Кэсс молча следила за ним.

– Никогда не понимала, – мягко заметила она, – что Джейн от тебя надо. Или, скажем, тебе – от нее.

Вивальдо погрузился в изучение своих неровно подстриженных, не очень чистых ногтей.

– Сам не знаю. Думаю, просто хотелось, чтобы у меня была женщина, с которой можно коротать долгие зимние вечера.

– Но она намного старше тебя. – Кэсс взяла его пустую рюмку. – Она и меня-то старше.

– Это неважно, – угрюмо пробурчал он. – Мне нужна женщина, которая знала бы, что к чему.

Кэсс немного подумала.

– Да, – произнесла она наконец, – эта женщина знает, что к чему…

– Мне нужна женщина, – буркнул Вивальдо, – а ей – мужчина. Что в этом плохого?

– Ничего, – промолвила она. – Если именно это вам обоим надо.

– Ты думаешь, я притворяюсь?

– Не знаю, – сказала Кэсс, – право, не знаю. Только, я уже говорила, около тебя всегда вьются жуткие бабы – проститутки, нимфоманки, пьяницы, и мне кажется, ты путаешься с ними, чтобы спрятаться от настоящего чувства. Всерьез и надолго.

Вивальдо вздохнул и улыбнулся.

– Ну вот, а я как раз хотел влюбиться в тебя.

Кэсс рассмеялась.

– Вивальдо, ты невозможен.

– Ведь мы с тобой друзья, – сказал он.

– Ну конечно. Но ты всегда смотрел на меня как на жену своего друга. И не думал обо мне как…

– …о женщине, – закончил он. – Не будь так уверена.

Она густо покраснела; его слова вызвали у нее раздражение, но почему-то были и приятны.

– Я не говорю о твоих сексуальных фантазиях.

– Я всегда восхищался тобой, – сказал он спокойно. – И завидовал Ричарду.

– Давай лучше сменим тему, – попросила она.

Вивальдо промолчал. Кэсс со звоном перекатывала лед в пустом стакане.

– А что мне делать? – проговорил он. – Я не монах. Бегать в негритянские кварталы и за деньги…

– Значит, в негритянские? – улыбнулась она. – Примерный американец.

Ее слова разозлили Вивальдо.

– Я ведь не говорил, что негритянские девушки лучше белых. – Неожиданно он расхохотался. – Может, отрезать эту штуку к чертям собачьим, и дело с концом.

– Не будь ребенком. Право, ты только послушай, что несешь.

– Значит, ты утверждаешь, что рядом бродит кто-то, кому я позарез нужен. Это я-то?

– Ничего я не утверждаю, ты сам все знаешь, – отрезала Кэсс.

Они услышали, как открывается дверь кабинета.

– Пойду налью тебе еще, напьешься хоть раз в приличной компании. – В передней Кэсс столкнулась с Ричардом, который нес рукопись. – Тебе налить?

– С удовольствием пропущу стаканчик, – ответил он и проследовал в гостиную. В кухню доносились их голоса, они приветствовали друг друга слишком громко и подчеркнуто дружелюбно. Когда Кэсс вновь вошла в гостиную, Вивальдо листал рукопись, а Ричард стоял у окна.

– Просто читай, – говорил он, – и на время забудь о Достоевском и прочих высоких материях. Это всего лишь книга, правда, весьма неплохая.

Кэсс протянула Ричарду рюмку.

– Даже очень хорошая, – подтвердила она. Рюмку гостя она поставила на столик. Ее удивляло собственное волнение: понравится или нет?

– Следующая книга, думаю, будет получше, – сказал Ричард. – И совсем другая.

Вивальдо отложил рукопись и отпил из рюмки.

– Обещаю, – широко улыбнулся он, – что прочту сразу как протрезвею. Если только, – прибавил он, помрачнев, – это когда-нибудь произойдет.

– Только чур все начистоту. Слышишь, сукин ты сын?

Вивальдо поднял на него глаза.

– Обещаю.

Давным-давно Вивальдо принес Ричарду рукопись, вручив ее с теми же словами. Кэсс отошла в уголок и закурила. Услышав, как хлопнула дверь лифта, она взглянула на часы. Четыре. В дверь позвонили.

– Вот и она, – вымолвила Кэсс и поймала взгляд Вивальдо.

– Расслабьтесь, – сказал Ричард. – У вас не лица, а трагические маски.

– Ричард, – проговорила Кэсс, – это, должно быть, сестра Руфуса.

– Прекрасно. Впусти ее. Не заставляй ждать на лестнице. – Не успел он договорить, как раздался еще один звонок.

– О боже, – вырвалось у Вивальдо. Он встал, выглядя при своем гигантском росте удивительно беспомощным.

Кэсс отставила рюмку и пошла открывать. Перед ней стояла довольно высокая, плотная, хорошо одетая девушка, с более темной, чем у Руфуса, кожей. На ней был плащ с капюшоном, в руке – зонтик; в полумраке на Кэсс внимательно глядели из-под капюшона темные глаза, не терявшиеся, однако, на темном лице. Было что-то общее с Руфусом в этих глазах – больших, умных, настороженных – и в улыбке.

– Кэсс Силенски?

Кэсс протянула руку.

– Входите. Я, конечно же, помню вас. – Она закрыла за девушкой дверь. – Тогда я еще подумала, что вы одна из самых красивых женщин, которых я видела.

Глядя на девушку, Кэсс впервые осознала, что негритянки тоже краснеют.

– Ну, что вы, миссис Силенски…

– Дайте мне ваши вещи. И, пожалуйста, зовите меня просто Кэсс.

– А вы меня Идой.

Кэсс забрала ее верхнюю одежду.

– Налить вам чего-нибудь?

– Думаю, мне это просто необходимо, – ответила Ида. – Если бы вы знали, сколько дней я рыскаю по городу в поисках этого негодника, моего брата…

– Вивальдо в гостиной, – быстро проговорила Кэсс, желая как-то подготовить девушку и не зная, что сказать. – Что будете пить? У нас есть бурбон, шотландское виски, хлебная водка. Есть немного русской водки, кажется…

– Бурбон, пожалуйста. – Девушка еще не успела отдышаться; она последовала за Кэсс на кухню и ждала, пока та наполнит рюмку. Кэсс передала ей бурбон и со значением взглянула на нее.

– Вивальдо не видел вашего брата со вчерашнего вечера, – сказала она. Глаза Иды широко распахнулись, нижняя губка оттопырилась и мелко задрожала. Кэсс мягко коснулась ее плеча. – Пойдемте. Постарайтесь не волноваться. – Они вошли в гостиную.

Вивальдо стоял в той же позе, в какой его оставила Кэсс, и, похоже, не двигался за все время ее отсутствия, Ричард подравнивал ногти, при виде женщин он приподнялся с кресла.

– Это мой муж Ричард, – проговорила Кэсс, – а с Вивальдо вы знакомы.

Они обменялись рукопожатиями, бормоча при этом приветствия, потом воцарилась тишина, которая с каждой минутой становилась напряженнее. Все сели.

– Много воды утекло с тех пор, как мы виделись последний раз, – произнесла Ида дрожащим голосом.

– Больше двух лет прошло, – отозвался Ричард. – Руфус приводил вас пару раз, потом куда-то спрятал. И поступил, по-своему, мудро.

Вивальдо не проронил ни звука. Его черные как смоль волосы, глаза и брови резко контрастировали с мертвенной бледностью лица.

– Кто-нибудь знает, где мой брат? – вырвалось у Иды. Она обвела взглядом присутствующих.

– Вчера он был со мной, – ответил Вивальдо тихим голосом. Ида подалась вперед, чтобы лучше слышать. Вивальдо откашлялся.

– Мы все его видели, – вмешался Ричард. – Он прекрасно выглядел.

– Предполагалось, что он будет ночевать у меня, – сказал Вивальдо, – но тут я… заговорился с кем-то… и когда снова огляделся, его уже не было. – Он смутно чувствовал, что такое объяснение девушку не устроит. – Там толклось много его друзей, может, он остановился с кем-нибудь выпить, слово за слово, вышли вместе и решили не расставаться.

– Ты знаешь этих друзей? – спросила Ида.

– В лицо. Узнаю при встрече. Но имен – нет.

Снова все замолкли. Вивальдо опустил глаза.

– Деньги у него хоть были?

– Как сказать… – Вивальдо бросил быстрый взгляд на Кэсс и Ричарда, – точно не знаю.

– Как он выглядел?

Все переглянулись.

– Неплохо. Разве что немного усталым.

– Еще бы. – Ида пригубила бурбон; рука, державшая рюмку, слегка дрожала. – Не хочу устраивать много шума из ничего. Думаю, с ним все в порядке, где бы он ни находился. Мне просто надо знать. Мама и папа сходят с ума от волнения, – она нервно засмеялась, у нее перехватило дыхание, – и я, как видите, тоже. – Она помолчала. – Он – мой единственный старший брат. – Глотнув спиртного, она поставила рюмку рядом с креслом на пол. И непрерывно вертела на длинном тонком пальчике кольцо с рубиновой змейкой.

– Не сомневаюсь, что он жив-здоров, – заговорила Кэсс, понимая, как жалко звучат слова утешения. – Дело в том, что Руфус… ну, он, как большинство из нас, когда нам плохо, хочет быть один, уползти в нору, чтобы зализать там свои раны. Только потом возвращается к людям. – Она взглянула на Ричарда, ища поддержки.

Ричард не подвел.

– Мне кажется, Кэсс права.

– Я всюду побывала, – сказала Ида, – всюду, где он играл. Расспрашивала всех, с кем он работал и кого сумела разыскать, даже тех, с кем он был шапочно знаком. Ездила в Бруклин к родственникам… – Она перевела дух и повернулась к Вивальдо: – А где же он все-таки был? Он тебе сказал?

– Нет.

– Ты что, не спрашивал?

– Спрашивал, конечно. Но он ничего не сказал.

– Ведь я оставила тебе номер телефона, просила позвонить сразу же, если увидишь его. Почему ты не позвонил?

– Он пришел ко мне очень поздно и просил не беспокоить вас, заверил, что утром сразу же направится домой.

Объяснения Вивальдо звучали беспомощно, а сам он был готов едва ли не расплакаться. Ида внимательно вгляделась в него и опустила глаза. В воцарившейся тишине явственно ощущалась глухая враждебность, исходившая от девушки, сидевшей обособленно от остальных в круглом кресле, посередине комнаты. Она обвела взглядом поочередно друзей своего брата.

– Странно, что он ничего не рассказал, – проговорила она.

– Руфус вообще не очень разговорчив, – сказал Ричард. – Вы сами, наверное, знаете, как трудно из него что-нибудь выудить.

– Мне бы удалось, – отрезала Ида.

– Но вы его сестра, – мягко вымолвила Кэсс.

– Да, – подтвердила Ида, опустив голову и рассматривая свои руки.

– Вы обращались в полицию? – поинтересовался Ричард.

– Обращалась. – Она брезгливо махнула рукой, поднялась и подошла к окну. – Мне ответили, что цветные сплошь и рядом уходят из дома. Пообещали, что постараются отыскать его. Но им плевать. Плевать, что случится с черным!

– Зачем вы так? – вскинулся Ричард, густо покраснев. – Это несправедливо. Я не сомневаюсь, что они будут его искать, как искали бы любого другого жителя города.

Ида взглянула на него.

– Что вы можете знать? А вот я знаю, знаю, о чем говорю. И если говорю, что им наплевать, значит, действительно наплевать…

– Напрасно вы так думаете.

Девушка смотрела в окно.

– Черт возьми! Бродит где-то там. Мне нужно отыскать его!

Она стояла к ним спиной. Кэсс видела, как плечики ее задрожали, и, подойдя, ласково взяла ее за руку.

– Не надо, – отпрянула от нее Ида. Она порылась в кармане своего костюма, ничего там не нашла и, вернувшись на прежнее место, вынула из сумки бумажную салфетку. Утерла глаза, высморкалась и взяла в руки рюмку.

Кэсс беспомощно смотрела на нее, не зная, как быть.

– Давайте налью вам еще, – сказала она и, взяв рюмку, отправилась на кухню.

Когда она вернулась, Вивальдо как раз говорил:

– Ида, если я могу хоть чем-то… – Голос его дрогнул. – Черт подери, я тоже его люблю. И тоже хочу найти. Целый день себя казню, что упустил его вчера вечером.

При словах Вивальдо «я тоже его люблю» Ида подняла на юношу свои громадные глаза и посмотрела так, словно увидела его впервые, потом потупилась.

– Не представляю, чем ты можешь помочь.

– Ну, буду хотя бы сопровождать тебя в поисках. Могли бы искать вместе.

Было видно, что Ида мысленно взвешивает это предложение, как бы прикидывая, на что он может сгодиться.

– Ладно, – произнесла она наконец, – мы можем вместе проверить пару местечек в Вилледж…

– Хорошо.

– Ничего не могу с собой поделать. Мне кажется, все считают меня просто истеричкой.