– Все эти люди плывут с нами? – спросил Хорхе, постепенно отходя от мороженого.
– Нет. Давай попробуем угадать кто, если хочешь. Я уверена, вон та сеньора в розовом.
– Ты думаешь, че? Она некрасивая.
– Ладно, не возьмем ее. Теперь ты.
– Вон те сеньоры за столиком, с сеньоритой.
– Очень может быть. Выглядят симпатичными. Ты захватил платок?
– Да, мама. Мама, а пароход большой?
– Думаю, да. Кажется, это какой-то особый пароход.
– Его кто-нибудь видел?
– Возможно, но он не из известных.
– Значит, некрасивый, – грустно сказал Хорхе. – Красивые все знают. Персио, Персио! Мама, Персио пришел.
– Персио точен, – удивилась Клаудиа. – Начнешь думать, что лотерея разрушает привычки.
– Персио, иди сюда! Что ты мне принес, Персио?
– Последние новости с планеты, – сказал Персио, а Хорхе, счастливый, смотрел на него и ждал.
V
Учащегося Фелипе Трехо очень интересовало, что происходит за соседним столиком.
– Ты только представь, – сказал он отцу, который отирал пот со всей элегантностью, на какую был способен. – Некоторые из этих лохов наверняка поплывут с нами.
– Ты не можешь выражаться поприличнее, Фелипе? – простонала сеньора Трехо. – Что за ребенок, когда он научится хорошим манерам.
Беба Трехо советовалась по поводу своего макияжа с зеркальцем от Эйбара, попутно используя его в качестве перископа.
– Ладно, а эти-то каракатицы, – не унимался Фелипе. – Ты посмотри, эти-то просто рыночные торговки.
– Не думаю, что все отправятся в круиз, – сказала сеньора Трехо. – Возможно, вон та пара, что сидит во главе стола, и вон та сеньора, она, должно быть, мать девушки.
– Какие вульгарные, – сказала Беба.
– Какие вульгарные, – передразнил Фелипе.
– Не кривляйся.
– Фу-ты, ну-ты, герцогиня Виндзорская. Вылитая.
– Хватит, дети, – сказала сеньора Трехо.
Фелипе с удовольствием ощущал свою внезапную значительность, но пользовался ею с осторожностью, чтобы не спалить раньше времени. А сестрицу следовало взять в узду и сквитаться за все, чем она успела ему насолить.
– За другими столиками, по-моему, приличные люди, – сказала сеньора Трехо.
– Хорошо одетые, – сказал сеньор Трехо.
«Они мои гости, – думал Фелипе и готов был кричать от радости. – Старик, старуха и эта говнюшка. И я могу делать что хочу». Он обернулся на соседний столик и ждал, когда на него обратят внимание.
– Вы, случайно, не плывете на пароходе? – спросил он смуглого мужчину в полосатой рубашке.
– Я – нет, паренек, – сказал смуглый. – А вот этот молодой человек с мамашей и сеньорита с мамашей – плывут.
– Ах, значит, вы провожаете.
– Так точно. А вы плывете?
– Да, с семьей.
– Вы счастливчик, молодой человек.
– Да уж, – сказал Фелипе. – А в следующий раз, может, и вам выпадет.
– Конечно. Выпадет.
– Наверняка.
VI
– А я тебе принес вести от осьминожки, – сказал Персио.
Хорхе уперся локтями в стол.
– Он был под кроватью или в ванной? – спросил он.
– Вскарабкался на пишущую машинку, – сказал Персио. – Как ты думаешь, что он делал?
– Печатал на машинке.
– Сообразительный мальчик, – сказал Персио Клаудии. – Ну конечно, печатал на машинке. Вот страничка, сейчас прочту тебе. Слушай: «Отдыхай, я буду ждать, хоть на меня тебе плевать. Написал тебе немножко твой приятель Осьминожка».
– Бедняжка Осьминожка, – сказал Хорхе. – Что он будет есть, пока тебя не будет?
– Спички, карандаши, телеграммы и баночку сардин.
– Он не сможет ее открыть, – сказала Клаудиа.
– Сможет, Осьминог сможет, – сказал Хорхе. – А какие новости с планеты, Персио?
