Мальчишник без правил
– Настоящее имя, – ответил парень. – В переводе с японского означает «дитя ночи». Она японка по матери. Сейчас работает гейшей в «Чайном домике». Там они с Алеком и встречаются.
У него развязался язык, и он выкладывал подробности, которые не намеревался разглашать. Но в данный момент он ничего не мог с собой поделать. Слова сами вылетали из уст, и он был не в силах противиться этому.
– Вы хорошо знаете Юко? – допытывалась Лариса. – Что она за человек?
– Целеустремленная и независимая. Осталась круглой сиротой, получила в наследство бизнес с кучей долгов, выплатила кредиты и вышла в ноль. Теперь всего в жизни добивается самостоятельно. Я таких уважаю.
– Вас не смущает ее занятие?
Гена решительно встал на защиту Юко.
– Гейша – не путана! Это искусство развлекать мужчин, а не отдаваться им за деньги. Услуги гейши стоят недешево. Она имеет право отказать клиенту, если он ей не по душе.
– Вы ни разу не пользовались «услугами» Юко?
– Я избегаю женщин, – нехотя признался Гена. – Мой недуг поразил не только кости и нервную систему, но и… другие органы.
– Извините.
– Пустяки. К тому же Юко – не девочка по вызову, – добавил он. – В любом случае дружба с Алеком для меня важнее, чем женское внимание. Я бы никогда не дал ему повода ревновать.
– У Юко есть какие-то личные особенности?
– Она очень красива… умна… обожает кошек…
Гена не понимал, каким образом беседа потекла в этом ключе. Однако он не мог сменить тему и даже не помышлял об этом. Словно все так и было задумано.
– В колледже у Алека с Юко был юношеский роман? – спросила Лариса.
– Нет. Их отношения завязались гораздо позже, когда Юко уже стала гейшей.
– Ваш друг ее любит?
– Каждый называет любовью, что ему заблагорассудится, – помолчав, заявил Гена. – Юко умеет завести Алека, если вы понимаете, о чем я. Она доводит его до умопомрачения!.. Нам порой не хватает остроты ощущений. Я имею в виду обеспеченную молодежь. Богатство имеет свою темную сторону! Недаром среди нас процветают алкоголизм и наркомания… Когда у человека есть все, это становится проклятием. Он ищет, куда бы приложить энергию, чем бы пощекотать нервы…
Для мажора у Гены оказался пытливый склад ума, но его рассуждения не занимали Ларису. Она слушала вполуха, чтобы не разрушить хрупкий мостик между ним и собой. А сама между тем ломала голову, как в историю с гейшей вписывается Зоя Гребнева…
* * *Ренат изменил первоначальный план. Прежде чем наведаться в квартиру погибшей, он решил заглянуть в поликлинику и поговорить с коллегами Гребневой.
Те отзывались о ней нейтрально. Звезд с неба не хватала, зато была исполнительной и ответственной. Скромная, вежливая, отзывчивая, но довольно замкнутая. Среди женского персонала Зоя ни с кем близко не сошлась. Доктора-мужчины пытались подкатить к ней, получили отпор и отстали. О пациентах и говорить нечего: Гребнева отшивала всех поголовно.
– Хочешь старой девой умереть? – подшучивали над ней сотрудники.
«Как в воду смотрели, – подумал Ренат. – В сущности, напророчили».
Правда, судя по отчету патологоанатома, покойная имела половые контакты, но не в день своей смерти. Значит, кто-то растопил лед в ее сердце?
Коллеги пожимали плечами: мол, Гребнева о своей личной жизни не заикалась и другим в душу не лезла. Если уж кто сам плакался ей в жилетку, выслушивала, успокаивала, поила чаем. Но на ответную откровенность рассчитывать не стоило.
Пожилой терапевт Лаврентьев, с которым она работала бок о бок, рассказал Ренату больше других. Мол, недавно у Зои вроде бы появился поклонник. Кто-то звонил ей по телефону, а по вечерам поджидал во дворе поликлиники.
– Я очень за нее обрадовался! – признался доктор. – Я ведь втихаря наблюдал за Зоенькой. Она мне как дочь была. Всякие вертихвостки замуж выскакивают, а ей не везло. Серьезным женщинам труднее найти себе пару.
Сентенция спорная, но Ренат решил не вступать в полемику. У него другая задача: узнать о Гребневой все, что возможно выудить.
– Описать ее поклонника сможете?
– К сожалению, нет, – вздохнул Лаврентьев. – Я вблизи его ни разу не видел. Он по вечерам приходил, встречал Зоеньку со второй смены, домой провожал, вероятно. Обычный мужчина, ростом чуть выше среднего, худощавый, одет в темную куртку с капюшоном.
– Больше ничего не запомнили? Какие-то особые приметы?
– Вроде бы нет. Хотя постойте… Он прихрамывал! Точно, припадал на одну ногу!
– На левую или на правую?
Доктор Лаврентьев наморщил лоб, пытаясь представить незнакомца. Ренат присоединился к его мыслям и «увидел» описываемого человека его глазами. Тот действительно хромал… на левую ногу.
– Кажется, на левую, – подтвердил его догадку Лаврентьев. – Точно.
«Как Гена Каневич, – отметил про себя Ренат. – Не исключено, что это он и был».
– Вы думаете, это поклонник… ограбил и убил Зоеньку? Зачем?!
– Причины бывают разные. Ревность, к примеру, – предположил Ренат.
– Что вы, что вы? – замахал руками доктор. – Зоенька серьезная женщина, не Кармен какая-нибудь! Откуда повод для ревности? За время нашей совместной работы это первый мужчина в ее жизни. Я, конечно, не провидец, но в людях разбираюсь. Зоя – не из тех женщин, которые флиртуют налево и направо. Боже! Не могу поверить, что ее нет…
– Она приглашала вас к себе домой?
– С какой стати? – удивился Лаврентьев. – С днем рождения мы ее поздравляли здесь, в ординаторской. Она покупала торт, фрукты и шампанское. Мы преподносили ей подарок, в складчину. У нас так принято.
– А кто-нибудь из сотрудников поликлиники бывал у нее в квартире? Может, проведывал, когда она болела. Медики тоже болеют, верно?
– Да-да… Зоенька иногда брала больничный… Грипп никого не щадит, особенно когда бушует эпидемия. Как-то раз Зоенька сильно кашляла, и я предлагал прийти послушать ей легкие. Она отказалась. Не хотела меня беспокоить.
– А в тот вечер, когда ее ограбили, поклонник приходил ее провожать?
– Не знаю, – покачал головой Лаврентьев. – Я раньше ушел, отпросился у главврача. Ко мне приятель погостить приехал, я должен был его встретить на Ярославском вокзале.
– Встретили?
– Ну да, – кивнул доктор, снял очки и, моргая покрасневшими глазами, удивленно осведомился: – Вы что, меня подозреваете, молодой человек? Мол, это я Зоеньку к поклоннику приревновал, разбил ей череп и обчистил квартиру? Большей чепухи нельзя придумать!..
* * *Ренат вышел из поликлиники с уверенностью, что в этой истории все нечисто, от «а» до «я». Образ покойной Зои Гребневой вырисовывался плохо, нападение на нее выглядело нелогичным. Просто бедняжка оказалась не в том месте, не в то время?
Он сложил воедино факты: обыск в квартире медсестры; оторванная паркетная доска; замеченный соседкой возле дома ремонтник и появление у Зои поклонника. Судя по тому, что оба хромые, это одно лицо. А при чем тут Алек Тисовский и обнаруженный женой в его кармане платежный документ?
Может, как раз Алек и есть грабитель и убийца? Тогда многое встает на свои места. Хромой ремонтник-поклонник – его друг Гена Каневич. Они действовали сообща. Кто-то из них подстерег женщину на улице, ударил по голове, а потом притащил ее в квартиру? Он же прикладывал компресс? Что эти мажоры искали? Сумочку Зои они выпотрошили для отвода глаз; кошелек, телефон и кредитку, скорее всего, выбросили. Пусть де менты думают, что медсестра стала жертвой местной шпаны. Ключи от квартиры парни использовали по назначению и обшарили жилище. Поэтому взлома и не было.
«Но зачем было тащить Гребневу домой и укладывать на кровать? – мысленно рассуждал Ренат. – Увидели, что она осталась жива, и сжалились? Может, они не собирались убивать? Просто нападавший не рассчитал силу удара? Друзья испугались и повели себя неадекватно?»
– Не забывай, что Гена Каневич той ночью участвовал в гонках на Воробьевых горах, что подтвердят свидетели, – возразил голос в его голове. – Твоя версия никуда не годится.
– Идите к черту, Вернер! – огрызнулся Ренат. – Мажоры могли разделиться, чтобы запутать следствие. Они вместе подготовили злодеяние, а осуществил его Тисовский, как физически более крепкий и выносливый. Должно быть, между ними существовала некая договоренность, которую Алек нарушил. Теперь Каневич его шантажирует! Алла подслушала разговор мужа по телефону, где тот просит неизвестного оставить его в покое. Все сложилось!
– Телефон? – захохотал бывший гуру. – Ну, ты и тупица! Не было никакого телефона!
– С кем же тогда говорил Алек?
Вернер примолк, видимо, не найдя контраргументов.
Ренат сел за руль своего «хендая» и поехал обратно к дому Зои Гребневой, продолжая полемику с самим собой.
«Неужели мажоры пошли на уголовное преступление? Ради чего? Чтобы пощекотать нервы, получить порцию адреналина? Им все доступно и все надоело. Они пресытились тем, что у них есть. И придумали новое развлечение. Нападать в темноте на прохожих…»
– Не вяжется, дружище, – возразил Вернер. – Этим мажорам в интеллекте не откажешь. А они глупо спалились!
– Алек все испортил, – согласился Ренат. – Какого-то дьявола сунул в карман квитанцию и дал повод жене начать слежку.
– Если в деле замешан дьявол, это не случайно…
Глава 10
Алла с Кирой пили кофе в ресторане на набережной. Реку еще не сковал мороз, но она уже покрывалась у берега белыми островками льда. Из окна, возле которого сидели девушки, виднелись дома на той стороне. В воздухе пролетали редкие снежные хлопья.
– Ну что, подруга? – усмехнулась Кира. – Как медовый месяц? Сладко?
– Горько! – вырвалось у Аллы.
Они представляли собой резкий контраст: светлокожая блондинка и кареглазая пышноволосая брюнетка. Обе высокие, одетые по последней моде, ухоженные.
– Твой все не угомонится никак? Лютует?
– Вчера он пришел домой с царапинами на спине от женских ногтей, – понизив голос, призналась Алла. – Любовница могла сделать это нарочно.
– Царапины?! – вытаращилась Кира. – Обалдеть! Ты спросила его откуда?
– Конечно спросила.
– А он что?
– Послал меня подальше.
– Надо меры принимать! – возмутилась Кира. – Срочно! Чего ты медлишь? Дождешься, что какая-то шлюха отнимет у тебя мужа!
– Не хочу наше грязное белье выставлять напоказ, – вздохнула подруга. – И ты никому ничего не говори. Стыдоба! Не успели пожениться, как муж по бабам пошел. Никогда не думала, что это произойдет со мной.
Она решила не посвящать Киру во все свои семейные тайны. Только выборочно. У Киры если сочувствие, то напускное; если поддержка, то фальшивая. Почему они дружат до сих пор? Непонятно. Больше поболтать не с кем, вот и причина.
– Такие, как твой Алек, всегда на стороне будут приключений искать.
– Спасибо, утешила.
– Ты голову в песок-то не прячь, – мстительно молвила Кира. – Типа ничего не происходит. Не поможет! Или разбирайся с соперницей, или на развод подавай, или приспосабливайся и терпи.
– Ты бы терпела?
Кира отломала ложкой кусочек пирожного и с наслаждением прожевала. Она обожала выпечку, но отказывалась от сладкого ради фигуры. Раньше надеялась соблазнить Алека, но тот не клюнул. Теперь она дико завидовала подруге и злорадствовала, что у молодых жизнь не клеится.
– Если любишь его, плюнь на все! – зная, что причиняет Алле боль, посоветовала она. – Алек нагуляется и остынет.
– Я не хочу ни с кем делить своего мужа.
– А кто тебя спрашивает? – взмахнула длинными ресницами Кира. – Ты лучше над собой поработай, чтобы удовлетворять его в постели.
– По-твоему, я не удовлетворяю? – обиделась Алла.
– Почему же он тогда любовницу предпочитает? Ты права, она нарочно его поцарапала. Чтобы вы поссорились. Думает, ты в сердцах Алека выгонишь, а она подберет.
– В том-то и дело.
Разговор двух заклятых подруг носил взаимно мучительный характер. Обе старались подспудно уколоть друг дружку. Алла хоть и страдала, но все же Тисовский был ее законным мужем. Кира упустила свой шанс заполучить его и ревновала Алека не только к жене, но и к любовнице. Втайне она рассчитывала, что молодые разбегутся и Тисовский снова будет свободен. Тогда она найдет способ отбить его у шлюхи, к которой он таскается, и на сей раз будет действовать решительно.
В ярко освещенном зале ресторана сверкали зеркала, блестели люстры, а на душе у девушек сгущалась тьма.
– Кира, – тоскливо протянула подруга. – Между мной и Алеком будто черная кошка пробежала. Он еще на свадьбе вел себя странно. Уходил куда-то, бросал меня одну… а когда мы целовались, у него губы были холодные, как лед. Помнишь наш первый танец?
Кире накрепко врезался в память тот драматичный момент: невеста в ослепительно белом платье, с газовой фатой и высокий красавец жених в светлом костюме. Зазвучал вальс, и пара легко закружилась. Кира с трудом сдерживала злые слезы, а когда стало невмоготу, вышла из-за стола и отправилась в туалет. Там она выплакалась, умылась, подправила макияж и вернулась на свое место.
Как ни ужасно признаваться в этом себе, Кира желала подруге смерти. Нет, не всерьез, разумеется. Но мысли такие мелькали у нее в голове.
Танец молодых закончился, и музыканты заиграли танго для родителей. Кира, ни на кого не глядя, выпила большую порцию коньяка и закусила долькой лимона. Кисло ей было, горько, тяжко. Словно жизнь закончилась и без Алека не будет ей счастья. А он… где же он? Места молодоженов были пусты.
«Плохая примета, – шепнула Кире сидящая рядом женщина лет тридцати в сером с блестками платье. – Жених во время танца споткнулся, чуть не уронил невесту… а у той свалилась фата. Нехорошо».
«Что вы говорите? – удивилась Кира. – Я что-то пропустила?»
«Нехорошо! – громче повторила соседка. – Жених напился вдрызг и едва на ногах держится, невеста втихаря плачет. Какой тут праздник? Перед гостями неловко. Я как чувствовала, что с Тисовским Алла хлебнет лиха. Да кто меня слушал? Коммерческая выгода прежде всего!»
«Вы родственница?» – поинтересовалась Кира.
«Седьмая вода на киселе, – криво улыбнулась собеседница. – Спасибо Елизавете Юрьевне, пригласила, уважила. Я ей двоюродной племянницей прихожусь».
– Значит, не помнишь? – вздохнула Алла, возвращая подругу из воспоминаний в настоящее. – Я целую неделю репетировала дурацкий вальс, чтобы не опозориться. А Алек налакался джина с шампанским, все ноги мне оттоптал… Мы с ним чуть не упали на глазах у публики! Он зацепился за что-то, наступил на мою фату… Кошмар просто!
– Я в туалет вышла, когда вы танцевали, – сказала Кира.
– Тебе не рассказали?.. Тогда слушай. Вальс молодоженов произвел фурор! Я долго плакала, меня даже таблетку успокоительную заставили принять. Алек и не подумал извиняться! Какие-то дебилы выложили наши ужасные фотки в Интернет… Потом я несколько дней в соцсети не заходила. Чтобы не читать гадости о нас с Алеком! Гости нам все косточки перемыли, кто-то разместил на своей страничке самые отвратительные кадры…
– Забей.
– Мне показалось, на свадьбе был кто-то третий! – вырвалось у Аллы.
– В смысле?
– Ну, между мной и Алеком. Я как бы ощущала чье-то присутствие. Все время какая-то тень мелькала и типа холодок пробирал.
– Да брось ты, – не поверила Кира. – Кто мог между вами быть?
– Она, разлучница…
Подруга в изумлении воззрилась на Аллу, которая дрожала всем телом.
– А в первую брачную ночь… Алек чуть с балкона не сиганул…
– Да ты что? – ахнула Кира.
– Я уже не говорю, что между нами секса не было, – призналась Алла. – Алек напился до безобразия, в хлам! К концу застолья едва на ногах держался.
– Это он от радости, – саркастически заявила подруга.
Алла пропустила ее колкость мимо ушей, мысленно вернувшись в спальню в роскошном номере отеля, снятом специально для молодоженов. Всюду благоухали цветы в вазах, кровать была усыпана лепестками роз, а в серебряном ведерке со льдом новоиспеченных мужа и жену поджидало шампанское. Только открывать его, и тем более пить, Алек уже не мог.
Он бревном упал на пушистый белый ковер, а молодая супруга в ужасе расплакалась. Выбившись из сил от слез и переживаний, она легла в одиночестве на ложе любви и не заметила, как ее сморил сон.
– Меня разбудил громкий хлопок… – продолжила Алла свои шокирующие признания. – Я открыла глаза… и увидела Алека в проеме балконной двери. У меня сердце екнуло!
– Да он, небось, проветриться решил.
– Алек размахивал руками, будто отбиваясь от кого-то… а потом… подошел к перилам и свесился вниз…
– Тебе все это не приснилось? – засомневалась Кира. – Как ты, лежа на кровати, могла видеть, что он делает на балконе?
– Я не лежала!.. Я вскочила и выбежала за ним. Он даже не повернулся в мою сторону… Я закричала: «Алек!!! Алек!!! Остановись!»
– А что он?
– Не помню… Наверное, я потеряла сознание на нервной почве. Пришла в себя уже в номере. Алек брызгал мне в лицо холодной водой и повторял: «Какого черта?! Какого черта ты мне помешала?!»
– Он хотел… покончить с собой? – ужаснулась Кира. – Из-за чего?
– Немного погодя я пристала к нему с вопросами. Он объяснил, что типа хотел ощутить чувство полета… Врал, конечно!
– Какой был этаж?
– Десятый.
– Ой, Алка! – покачала головой подруга. – Ты не выдумываешь? Алек не похож на самоубийцу.
– Слышала про белую горячку? Я потом загуглила… это типа алкогольный психоз. Но он типа возникает на трезвую голову, после запоя. А от Алека на метр разило спиртным.
– Ну, ты загнула! Тисовский кто угодно, но не алкаш, – возразила Кира. – До психоза ему далеко. К тому же он не успел протрезветь до утра.
– В том-то и дело…
* * *Из поликлиники Ренат поехал обратно к дому номер девять на улице 1812 года. Сизое небо опустилось на крыши высоток, в сумеречном безветрии отвесно падал снег. Деревья во дворе тянулись друг к другу черными ветвями.
Ренат скользнул в парадное и поднялся к опечатанной криминалистами квартире. Достал из кармана набор отмычек, примерился, – щелк! – дверь открылась, пропуская его в темную неопрятную прихожую.
Никто не удосужился навести в осиротевшем жилище порядок. Ренат не стал включать свет, чтобы не привлекать внимания соседей, особенно Марьи Ивановны. Не ровен час, бдительная пенсионерка вызовет на его голову полицию.
Ренат водил лучиком фонаря по разбросанным по полу вещам, по стенам. Женская обувь… перевернутая вешалка… одежда… книги… цветочный горшок… небрежно свернутая ковровая дорожка… А это что такое? Засохшая пальма… Кто-то провел здесь тщательный обыск. Даже землю из горшков высыпал, и растения погибли…
В пустой квартире сохранились энергетические шлейфы разных людей. Отличить, кто есть кто, не представлялось возможным.
Ренат направлял свет фонаря то туда, то сюда. Под ногами скрипнуло стекло. Он наклонился и поднял с пола фотографию мужчины с демонической внешностью. Густые брови, прямой нос, волевой подбородок. Это точно не отец Гребневой, и не ее поклонник…
– Кто ты? – спросил Ренат у мужчины, запоминая его характерные черты лица.
Картины были сорваны со стен и брошены куда попало: словно грабители искали под ними замаскированный сейф. Хотя зачем мажорам Тисовскому и Каневичу жалкие сбережения медсестры?
«Такие, как Гребнева, домашними сейфами не пользуются», – подумал Ренат.
Он сосредоточился, воображая, что же тут произошло. Кража состоялась, или искатели клада ушли ни с чем? А вот и оторванная паркетная доска…
Ренат присел на корточки и долго рассматривал пыльную выемку, где не могло храниться ничего массивного. Сюда разве что спичечный коробок поместится, не больше.
– Хм…
Постепенно отдельные эпизоды случившегося проступали в его сознании, как очертания деревьев сквозь густой туман.
Кто-то опустошает полки шкафов, выдвигает ящики, поднимает ковры… Кто-то несет хозяйку квартиры на руках… кладет на кровать… Да, Зоя Гребнева скончалась тут, в своей постели… от кровоизлияния в мозг… Не сразу!.. Ее хладнокровно оставили умирать в разгромленном жилище?..
Ренат ощущал чье-то разочарование… ярость… чей-то панический ужас…
Жильцы этой квартиры, по-видимому, любили читать. Они собрали большую библиотеку, и книги были не новыми. Ими не украшали интерьер, как принято в некоторых домах, а действительно – читали. Ренат осветил одну из них с названием «Порт-Артур». Роман о русско-японской войне? Штурм морской крепости, где русские проявили чудеса героизма…
Он не увлекался подобными темами. Может, предки Зои Гребневой воевали в Порт-Артуре? Или какая-нибудь ее прапрабабка была там сестрой милосердия?
Ренат встал на ноги, выпрямился и с сожалением констатировал, что ничегошеньки не понял…
Глава 11
Разговор с мнимой журналисткой оставил в душе у Гены Каневича тревожный осадок. Парень не находил себе места и вечером того же дня решил позвонить другу.
– Слышь, Алек, поедем, развеемся?
– С удовольствием, – обрадовался тот. – Мне жена сегодня жестко мозг вынесла и смылась куда-то. Наверное, к родителям помчалась, стучать. Пошла она…
Алек грубо выругался, чего Гена не приветствовал. Но сегодня ему самому впору загнуть крепкое словцо.
– Тошно мне, старик, – признался он. – Спина разболелась, нога ноет, на душе кошки скребут.
– Вообрази, Юко меня поцарапала, а я ни сном, ни духом, – пожаловался Алек. – Алка увидела, скандал закатила. Короче, не женись братан, ни за какие коврижки.
– Я не собираюсь.
– Молоток. Из нас двоих ты всегда отличался здравомыслием.
– Что мне остается, как не компенсировать свою хворь умом? К счастью, ты можешь обойтись без этого.
– Намекаешь, что я дурак?
– Да нет… просто рассуждаю.
Алек помолчал, прерывисто дыша в трубку. Семейная жизнь ему уже поперек горла встала, а что дальше будет? В последнее время с ним чертовщина творится, того и гляди крыша съедет.
– Думаешь, Юко нарочно мне спину ногтями исполосовала? Чтобы с Алкой поссорить? Я от нее типа не скрывал, что женюсь. Вроде она не была против.
– На нее это не похоже, – поразмыслив, заключил Каневич. – Она не такая.
– Когда она успела, ума не приложу? Во-первых, у нас вчера не было секса… во-вторых, у нее нет привычки царапаться. Ладно, проехали! – разозлился Тисовский. – Бабы кого хочешь с толку собьют! Недаром ты их не любишь.
Друзья договорились встретиться на перекрестке, равноудаленном от их места жительства, и через сорок минут белый «бумер» и черный «мерс», бок о бок, словно жених и невеста, покатили в сторону Воробьевых гор.
Гена крутил руль, ерзая на сиденье и периодически морщась от боли. Ему казалось, он забыл что-то очень важное, от чего зависит его судьба.
Алек пыхтел от негодования, сердитый на Юко и Аллу. А больше всего – на самого себя. Неужели в ту роковую ночь он таки сбил человека? И какая нелегкая понесла его после этого в чужую квартиру? Призрачный Щеголь и мертвое лицо незнакомой женщины преследовали его наяву и во сне. Ни алкоголь, ни молодая жена, ни жаркие объятия Юко не помогали забыться.
Гонки по скользкому шоссе вынудили Алека сконцентрироваться на управлении автомобилем, и он получил кратковременную передышку от своих терзаний. Он вел машину, стараясь не прислушиваться к тихому голосу, который донимал его едкими замечаниями.
Едва Алек сбросил скорость и «мерседес» послушно замедлил ход, наваждение вернулось.
– Мужик, если я тебя сбил, прости! – не выдержал он. – По-моему, ты сам бросился мне под колеса. А в сводках по ДТП о тебе почему-то ни слова. Я проверял. Скажешь, я не знаю твоей фамилии? Правда, не знаю. Но в ту ночь в Дорогомилове никто на дороге не погиб. Или я чего-то не понимаю?
Алек вышел из машины, вдохнул морозного воздуха и оглянулся по сторонам. В свете фонарей падали снежинки, засыпая тротуары белым пухом. Каневич припарковался рядом с его «мерсом», с трудом выбрался наружу и, волоча ногу, шагнул ему навстречу.
– Болит? – посочувствовал Алек.
– Болит, черт бы ее побрал! Хотел выпить таблетку, но за руль под препаратом садиться опасно. У меня тачка – зверь! На миг завтыкаешь, и песец.
– Гена, – поеживаясь от холода, начал Тисовский. – Я все тебя спросить хочу… Тогда на мальчишнике… ты мне ничего в виски не подсыпал? Какой-нибудь своей травяной херни? Не со зла, а для прикола.
– Ты соображаешь, что говоришь? – удивился тот. – Совсем чердак потек? Ты мне как брат! Я за тебя любому горло перегрызу…
– В жизни всякое бывает, – перебил Алек. – Ты любишь сюрпризы, я – адреналин. Может, что-то не так пошло? Может, ты дозу не рассчитал?
Гена нахмурился и погрозил ему пальцем.
– Но-но-но! Прошу без глупостей!
– Да я не в претензии. Просто меня после той пирушки так подкосило, до сих пор не очухался. Ты, случайно, палку не перегнул?
– Какую палку? – всполошился друг. – Ты че, старик? Ну-ка, колись!