Время прибытия

Не верьте московским трамваям!Заняв поудобней места,Мы как-то совсем забываем,Что это не поезда.Трамвай, умудренный летами,Несется, гремя и стуча,И рельсы назад улетают,Как ленты из губ циркача.Иным повинуясь законам,За пыльным окошком отстав,Мелькнули полузнакомоЗнакомые с детства места.Трамвай убегает за город,Понятное скрылось вдали.И хочется всякий пригорокПринять за округлость земли.Какие-то дивные веси.Все ново – деревья, трава…На Беринговом проездеВдруг вспомнишь, что это – трамвай.1974, 2014

Легенда

Жил в давние годы скупой —И был он за жадность наказан:Все золотом делалось сразу,Лишь он прикоснется рукой.И фрукты, и хлеб, и виноСъедала червонная плесень,Лилась соловьиная песнь,Отборным звенящим зерном.Он женской касался груди,Но даже любовь стала пыткой:Не счастье, а холодность слиткаВ объятьях своих находил.И так, не поняв ничего,Угас он в тоске по живому.Скиталась по мертвому домуЛишь тень золотая его.Метафоры блеск золотой,На солнце тускнеющий сразу…Поэт, ты подчас, как скупой,Что был за порок свой наказан.1974, 2014

Из цикла «Живопись»

Борис-Мусатов. Водоем

Две девушки у кромки водоема.Не лес, не небо отразились в нем.Природа, пошатнувшись от надлома,Упала в тот бездонный водоем.Мир сущий под водою, словно Китеж.Не отраженье, а шумливый град.Но краше, чем другие, во сто кратХудожник шепчет: «Киньтесь в воду,                                             Киньтесь!»Пройдите по церквам и площадям,В садах обильных наберите вишен.Там под водой набата звук не слышен.Там пощадят, а здесь не пощадят.Мир видеть в отражении воды,И этим жить… Какое небреженье!В беде – лишь отражение беды.В искусстве – отраженье отраженья…1974

* * *

Как леденящей твердости стеклаКоснуться лбом сереющего утра,Увидеть все, что вьюга намела,Промерзнуть на ветру в пальтишке утлом.Устало щурить сонные глаза,Приветствовать медлительность трамвая,Ловить в себе чужие голоса,Как драгоценность, ночь перебирая.И вздрогнуть, заскользив ногой по льду,И замереть, как вкопанный, на месте,И стоя у прохожих на виду,Увидеть сон, где снова с нею вместе…1974, 2014

Ранние стихи

(1974–1980)

Февраль

В Москве февраль, но снова тает,Чтобы опять застыть к ночи.Капель ядреная, литая,О тротуар весь день стучит.Снег цвета довоенных фотоЛежит, подошвами примят.Ворчанье шин. На поворотахТрамваи старчески гремят.Сугробы сгорбились вдоль улиц.Из них, журча, бежит ручей.Сорвавшись, молнии сосулекПугают звоном москвичей.1974

* * *

По наследству об ушедших судим.Для чего потрачены года?Что имел и что оставил людям.Вот и все…             Но если б иногда…(Нет, я не прошу об воскрешенье!)Возвращаться к делу своему.Так отец приходит в воскресеньеК сыну, что живет в чужом дому…1975

* * *

Небытие… Как выглядит оно?Я думаю о смерти по ночам.Там, как сейчас, наверное, темно,И так же, как теперь, часы стучат,И тело полусном истомлено,И мысли проплывают в тишине…Я засыпаю. Смерть ужасна, ноТо, что потом, почти не страшно мне…1975

* * *

Я в лес вхожу, как в тайную страну,Перешагнув крутых корней пороги.Шумит листва, пни помнят старину,Росистою травою вяжет ноги.Седых стволов качающийся скрип,Органную напоминает мессу.И если я найду волшебный гриб,То вызову зеленых духов леса!1975, 2014

* * *

Метро к ночи похоже на Помпеи:Все в умерших шагах погребено,Как в сером пепле.     Звуки все слабее.Здесь неба нет. Немыслимо оно.Мозаика легла, как тень, на стены…Здесь кто-то жил когда-то, но ушел…И щеткой, похожей на антенну,Уборщица метет античный пол…1975

Черная речка

На Черной речке белый снег.

Владимир Соколов1Вот здесь. У этой речки. На дуэлиОн ранен был.                На Черной речке. ЗдесьБарьерами чернели две шинели.И снег на землю оседал, как взвесь.А там – курки решительно взводились,Тропинкою, протоптанной в снегу,Жить рядом не хотевшие – сходились,Чтоб верной пулей удружить врагу.И в правоту свою глухая вераСковала насмерть каждую из душ.И первым был у черного барьераОт ревности осатаневший муж.Но увидав, как зазияло дуло,Нацелившись безжалостным зрачком,Повеса больше ни о чем не думал…Снег рухнул с веток —                          муж упал ничком.Потом приподнялся, сжимая рану,И целился, казалось, целый век.Горд выстрелом, как «Сценой у фонтана»,Не понимая горького обмана,Он крикнул «браво» и упал на снег.Но был его свинец неверно пущен.Бард шел убить, но волею небесСмертельно ранен Александр Пушкин.И еле поцарапан Жорж Дантес.Великий нежилец на белом свете,Тобой играл неумолимый рок:Поэт лежит в Дантесовой карете.И мчит убийцу пушкинский возок…2Поэт прощается, прощает, примирившись,Уносит силы почерневший день,А на Фонтанке, у дверей столпившись,Не верят люди в черный бюллетень.Рыдает Гончарова в черном платье.Жуковский шепчет: «Ах, не уберег!»Разящим словом Лермонтов отплатитТем, кто взводил и нажимал курок.Кому же мстить?                     Кавалергардской страсти?Тем, кто интригу закрутил хитро?Мстить черной зависти, а может, черной власти?Но вот уже открыты двери настежь:Из рук упало вещее перо.3Царь приказал. Монарх покоя хочет.Не волновались горожане чтоб,В кибитке при жандарме черной ночью.Был увезен из Петербурга гроб.Вдова на память вещи мужа дарит,Плывет над снегом поминальный звон.Убийца по приказу государяНавеки из России удален.О нет, он от раскаянья не спятит,Разбогатеет и окончит дниЧерез полвека – в девяносто пятомВ кругу на совесть плачущей родни.4А чернота?             Ее всегда хватало.Ведь для нее достаточно свинца.И много очень мягкого металлаПрошло сквозь очень твердые сердца.Со временем обиды побледнели,Но давней черной памяти вернаТа речка, у которой на дуэли…Но и она не потому черна…1975, 2014

* * *

Итак,       я маг, волшебник, чародейИ я могу единым мановеньемОстановить летучее мгновенье,Остановить природу и людей:Бегущих – в беге,Любящих – в любви,Врагов – в борьбе,Обиженных – в обиде,Убийцу – в страхе,Мертвого – в крови…И обойти весь мир и миг увидеть.Вот странный дождьНад городом застыл,Застыл бегущий с зонтиком прохожий,Взметенные кленовые листыИ холодок, помчавшийся по коже…И капля побежала по стеклу,Когда я вновь раскрепостил минуты,Вне времени оставив поцелуй,Который был последним почему-то…1975

* * *

Природа все запоминает. Все!Два леса, как сошедшиеся рати,Лесной ручей кровь русичей несетИ пропадает в розовом закате.А зайчик солнечный, неистово кружаСреди благоухающего лета,Отчаясь, мечется, как будто бы душаБольшого, но забытого поэта.Природа помнит счастье, горе, страх, —Все то, чего давно не помнят люди.И солнце на закатных небесах,Как голова Крестителя на блюде.1976

* * *

Дни наши, спокойно текущие, —На грани грядущего векаНевообразимый народПредставит, как мы себе Пушкина,А Пушкин представил Олега,Сбирающегося в поход…1976

* * *

Я держу в ладонях эту душу.Осторожно,              как чужую тайну.Бережно,           как нежную медузу,Но душа в моих ладонях тает.Я люблю ее,               Но что же делать?Я клянусь,            но сколько можно клясться!Клятвы предназначены для тела,А душа уходит —                  между пальцев…1976

* * *

Иною могла быть судьба у любимой.Допустим, в какой-то из сереньких днейОна промелькнула бы мимо незримо,И я никогда не узнал бы о ней.Путей на земле до нелепости мало.Допустим, мы с ней разминулись. И все жКого бы и где она ни обнимала,Я в сердце бы чувствовал странную дрожь…1976, 2014

* * *

Как птица о стеклаСтучусь о работу и быт.И прожил недолго,А сколько досталось обид!Живу безутешно,                    Сквозь чадПустяковых скорбей,Предвидя усмешкуДуши повзрослевшей моей.1976, 2014

Пародии

Посоконное

Хоть сижу не под люстрою,

Благодарен судьбе.

Хорошо себя чувствую

В пятистенной избе.

Л. БеляевСруб с замшелыми бревнами,Покосившийся хлев,За дорогой неровноюПрозябающий хлеб.А прозябший – ковригоюУблажает живот.За недальнею ригоюДорогуша живет.Красной косовороткоюУдивляю быков.Батя сгинул за водкою —Магазин далеко.Чу! Повеяло ладаном.Боже, рай наяву!Только вскорости надо намВозвращаться в Москву.Много наших там кормится,Деревенских не счесть…У меня ведь и горницаВ блочном тереме есть!

Овец

А вот в отдельной клетке хмурый,

Огромный обезьян. Самец…

Ты принимаешь вызов гордо,

Бескомпромиссен ты в борьбе,

И что такое «про» и «контра»,

Совсем неведомо тебе.

Валентин Солоухин. «У зверей»Не отличая «про» от «контра»Загвоздок от альтернатив,Застыл он, взгляд суровый гордоК воротам новым обратив.Протест в душе бараньей зреет,Отвага светится в глазах.Стоят ворота – он звереет.И вдруг удар – трах-тара-рах!Ворота повалились наземь.За ними повалился он,Но не моргнули овцы глазомИ не покинули загон.Нет, не понятен подвиг стаду!В пыли найдя себе конец,Лежит, осмеянный в награду,Овец. Наверное, самец…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.