Танец семи вуалей
– Давай за нее, – предложил Карташин. – Чтоб земля пухом…
Они выпили.
– Должен я отомстить или не должен? – с надрывом вопрошал Моха. – Ты скажи, братан…
– Сима, дуреха, меня не слушает, – пожаловался ему Карташин. – Молится на этого врачишку, блин, как на Бога! А меня побоку.
– Почему она? Почему Мариша?
Они говорили не друг с другом, а каждый о своем, наболевшем.
– Может, нам его приговорить? – предложил Моха. – Вывезти в лес и… того? Замочить? Без суда и следствия…
– Чтобы потом на нарах париться? Я только бизнес налаживаю, Моха. В люди выбиваться начал. Тачку новую купить хочу. Жениться.
– На Симке, что ли?
– На ней.
– Я тоже на Марише жениться хотел… а вышло по-другому. Убийца на свободе гуляет, а она в земле… спит вечным сном… И никаких концов, братан! Спецы руками разводят. Я им денег давал… а они одно твердят: нет улик, нет доказательств. Нельзя, мол, уважаемого человека огульно обвинять! Это он – уважаемый человек? А мы с Маришей кто? Быдло?
Владимир Мохов, которого друзья и знакомые прозвали Мохой, взревел и стукнул кулаком по столу.
– Тише ты, успокойся, – сказал Карташин. – Посуду бить не надо. Маришу твою не вернуть… А ты уверен, что это он ее?
– Он! Больше некому… Та девчонка, что до Мариши у него работала… тоже… пропала без вести…
– Пропала – еще не значит, что убита. Тела-то не нашли…
– Думаешь, ее искали? Потыкались, помыкались и списали в архив. Нет тела – нет дела.
– Знаешь, сколько людей каждый год пропадает только по Москве? Мой одноклассник в спецотделе служит, такие страсти рассказывает…
– Я себе верю! – Моха постучал кулаком в грудь. – Я чую, что он это! Кто с психами общается, сам в психа превращается… слыхал поговорку?
Он плеснул в бокал изрядную порцию коньяка и выпил двумя глотками.
– Надо же, блин… чтобы Серафима к нему попала! – с сердцем вымолвил Карташин. – Вот повезло так повезло.
– Забирай ее оттуда, иначе…
Приятель запрокинул голову и провел краем ладони по горлу.
– Как забрать? Она меня, блин, слушать не хочет.
– Видел, какие бабы к этому врачишке шастают? – закатил глаза Моха. – Как пчелы на мед слетаются. И че они в нем находят? Мужик и мужик… Морда наглая, весь из себя… А мы че, хуже?
Мохов стремительно пьянел. Коньяк, которого он напился на голодный желудок, давал о себе знать. Хмель ударил в голову, помутил рассудок.
– Мочить его надо… по-другому никак…
– Хватит тебе, – уговаривал приятеля Олег. – Заладил, мочить да мочить… Тут по-умному надо!
Моха его не слушал. Он совсем осоловел и клевал носом, забыв и о Марише, и о своих угрозах. Карташин подозвал официанта.
– Развезло? – спросил тот, убирая со стола. – Охрану позвать?
– Я сам его отвезу. Поможешь до машины дотащить?
– Сей момент…
Через пару минут официант вернулся, они вдвоем с боссом подхватили пьяного под руки и вывели во двор, на парковку.
– Давай его сюда… на заднее сиденье… – скомандовал Олег. – Все, спасибо… Свободен.
В свете круглых фонарей было видно, как паренек, съежившись от холода, бежит назад, к черному ходу.
К ночи похолодало. Дул ветер, косо летел мелкий ледяной дождь. Бродячая собака свернулась клубочком на люке, от которого шел пар. Олег чертыхнулся и завел двигатель, оглядываясь на спящего Моху. Сильно тот запал на Маринку, души в ней не чаял… на похоронах плакал, не стыдясь, клялся уложить в землю того, кто убил его девушку. Потом квасил беспробудно неделю…
Тогда Олегу и в голову не могло прийти, что он попадет в похожую ситуацию. Вернее, что его Сима будет работать у того же Оленина. Собственно, он тогда про Симу не вспоминал. Голенастая конопатая дылда, которую он дразнил в детстве «жирафой», была не в его вкусе. Кто же ожидал, что из нее вырастет такая принцесса? Олег глазам не поверил, увидев ее в клубе. Подумал – обознался. Подошел, заговорил, – ей-богу, она! Будто переродилась: расцвела, похорошела. Только веснушки те же. Но теперь даже они Симе к лицу.
Олег не сразу сообразил, что влюбился. Когда начал слишком часто ловить себя на мыслях о ней, предложил встречаться. Сима не отказала, но и не ответила согласием. Они продолжали изредка проводить вечера вместе – гуляли, танцевали, Карташин угощал девушку выпивкой, дарил разные мелочи. Он ломал голову, почему Сима «тормозит».
«У тебя есть парень?» – напрямик спросил он.
Ответ Симы его обнадежил. Она сказала, что пока не готова к серьезным отношениям. В ее словах и выражении лица сквозило лукавство. Она кокетничала. В ее возрасте девушки уже охотно выскакивают замуж, а Сима как будто не стремится к этому. Собирается учиться на врача, хочет поступать. Олег ничего не имел против. Пусть учится – он поможет. С детьми можно не торопиться, зарабатывает он достаточно: хватит и на жизнь, и на учебу.
Карташин не был красавцем, но и уродом себя не считал. Хоть без диплома, зато при деньгах. Не алкаш, травку не покуривает, с криминалом завязал. Чем он Симе не подходит? Задаваясь этим вопросом, он невольно начал наводить справки… наблюдать за ней. Как живет, чем дышит…
Оказалось – весь прикол в докторе, у которого она работала ассистенткой. Чутье подсказало Карташину, что Сима попала под влияние более зрелого мужчины, к тому же босса. Он предложил девушке перейти в его клуб официанткой. Он взял бы ее под свое крыло, дал хорошую зарплату. Сима решительно отказалась. Ей, видите ли, необходимо трудиться по специальности. Она же не зря оканчивала медучилище?
Карташин проглотил отказ. Соперничать с доктором казалось оскорбительным. Он поделился проблемой с давним приятелем, Вовкой Моховым. Тот просветил его насчет Оленина: порассказал такое!..
Задумавшись, Олег чуть не проехал поворот к автомастерской Мохова. Тот разругался с матерью и переселился в свой рабочий кабинет. Окна мастерской светились. Ребята пахали круглосуточно. Брали за срочность приличную надбавку, но заказов не убывало.
Карташин позвонил автомеханику, тот вышел, взвалил на себя Моху и потащил. Стрелки часов приближались к полуночи. Карташин сидел в машине, глядя на зыбкую пелену дождя, и думал о Марише. Он мало знал погибшую девушку. Моха подозревал доктора в убийстве Мариши, однако его мнение осталось при нем…
Мохов не был близким другом Олега – так, встречались от случая к случаю. На похороны Мариши Карташин пошел из чувства солидарности. Он помнил проклятия и угрозы, расточаемые на кладбище несостоявшимся женихом, жалел Моху… выражал соболезнования. Но ему и в страшном сне не могло присниться, что это каким-то образом коснется его самого…
Глава 9
Телепатию Глория, видимо, в должной степени не освоила. Вызвать Лаврова в Черный Лог не удалось. Поэтому ей пришлось самой ехать в Москву.
Санта был счастлив, что появился повод развеяться и покататься на «Аутландере». Он обожал ездить за рулем. «Тойоту» Глории оставили в гараже, решили воспользоваться внедорожником.
«Застрянем же на проселке, – убеждал ее великан. – В распутицу на „Тойоте“ дальше ста метров не проедем. За околицей такие колдобины…»
Уговорил. Глория давно не садилась за руль, соскучилась. Однако слуга прав, лучше не рисковать. По дороге она пыталась дозвониться матери. Связи не было. Из-под колес «Аутландера» летела жидкая грязь. Наконец добрались до шоссейки, и на дисплее сотового высветилась антенна.
– Мам! – обрадовалась Глория. – Привет! Я заеду… Что? Спите еще? Ничего себе… Выходной? Ой, прости…
В деревне дни были похожи один на другой, а в календарь Глория без нужды не заглядывала. Ей что будни, что выходные – все одно.
– Сегодня суббота, – обернулся Санта. – Я забыл сказать.
Родители Глории работали инженерами и ни за что не соглашались уйти из проектного института. «Если твой бизнес лопнет, на что мы будем жить? – твердил отец. – Нам на пенсию скоро. Мы на чужой шее сидеть не привыкли».
– Мам, я разбудила? – огорчилась Глория.
– Ты правда заедешь? – встрепенулась та. – Мы соскучились.
С тех пор как Глория вышла замуж, она редко общалась с родителями. У них были разные интересы, разные взгляды на жизнь. А после гибели Анатолия она совершенно отдалилась от отца и матери. Те перестали ее понимать… Она не то чтобы обиделась, просто не хотела раздражать их своими «выходками». Ее переезд в Черный Лог родители восприняли как причуду богатой эгоистки, которой наплевать на окружающих.
«Нас совсем бросаешь?» – с упреком сказал отец.
«Нет. Только на время, – оправдывалась Глория. – Не могу оставаться в квартире, где мы жили с Толиком».
«Не тронь ее, Артур, – вступилась мама. – Пусть поступает, как душа велит. Она всегда была непокорной!»
– Буду у вас через пару часов, позавтракаем вместе, – пообещала она матери. – Сначала заскочу к себе на Шаболовку, проверю квартиру. Отдам консьержке все вазоны. Пусть забирает. Ей, наверное, надоело их поливать.
– Значит, ты не собираешься возвращаться в Москву?
– Пока нет… Мам, ты давно видела Потехина? Он так и преподает танцы?
– У него своя школа, – с гордостью сообщила мама. – Наконец Саша осуществил свою мечту. Открыл собственную хореографическую студию. Он забегал к нам на Рождество, похвастался успехами. Кстати, спрашивал о тебе. Визитку оставил. А что?
– Хочу с ним поговорить. Может, займусь танцами.
– Ты? – удивилась мама.
– Я имею в виду, не помочь ли ему деньгами, – спохватилась Глория. – Ладно, приеду – обсудим…
Александр Потехин был старинным другом их семьи. Он руководил то одним танцевальным коллективом, то другим и всегда давал Глории пригласительные на свои концерты. Теперь она надеялась получить у него консультацию…
Семейный обед прошел чинно, с традиционными мамиными пельменями и неспешной беседой. Глория отвечала невпопад, думая о своем. Отец вышел из-за стола первым, отправился на субботнюю прогулку в парк. Этой привычке он не изменял, сколько Глория себя помнила. Когда она была ребенком, он часто брал ее с собой. Мама предпочитала проводить выходной за книгами.
– У тебя там есть библиотека? – поинтересовалась она. Там – значит, в деревне, где дочь решила затвориться от мира. Родители были горожанами до мозга костей, интеллигентами и материалистами. Глория даже вообразить не могла, что бы они сказали, побывав хоть раз в ее новом доме. А признайся она, чем занимается, ей пришлось бы вызывать отцу и матери «скорую».
Так что необъявленный бойкот родителей ее загородному жилищу вполне Глорию устраивал. Она к себе не приглашала, а они не напрашивались. Все сложилось к обоюдному согласию.
– У меня полно книг, – не кривя душой, ответила Глория. – Несколько шкафов набиты битком.
– Все-таки мы сумели привить тебе любовь к литературе, – удовлетворенно вздохнула мать. – Что ты сейчас читаешь?
И снова Глория сказала чистую правду:
– «Тысячу и одну ночь»…
– Сказки?
Мама, при всей ее деликатности, не смогла скрыть разочарования. Они еще немного поболтали об общих знакомых.
На прощание Глория попросила визитку Потехина.
– Ах, да! Чуть не забыла… – всполошилась мама. – Саша будет рад любой помощи. Он живет этим своим проектом. Ты бы его видела! Помолодел лет на пять, глаза горят. Ну, давай…
Она обняла дочь и ткнулась ей в щеку сухими губами. Надо отметить, родители ни слова не проронили про Анатолия, не допекали дочь своим сочувствием и не досаждали намеками на новое замужество. Она была им безмерно благодарна за это.
На улицах пахло весной. Солнце высушило тротуары, на черных деревьях сидели галки. В стоках журчала талая вода.
Глория уселась в машину и назвала Санте адрес хореографической студии «Арабеск». Название не оригинальное, зато ее основатель – крепкий профессионал.
– Ты знаешь, где это?
– Найдем…
* * *Потехин не ожидал визита, но искренне обрадовался.
– У меня теперь два зала, – расхваливал он студию. – Большой и малый, для детишек. И раздевалка, и душевая, и…
Не переставая говорить, он проводил Глорию в комнату отдыха, которая одновременно служила ему кабинетом. Помещение разделяла перегородка из пластика, все было завалено коробками и разобранной мебелью.
– Мы тут ремонт затеяли… А ты какими судьбами здесь? – наконец спросил он.
– Да вот… хочу поучаствовать в благом начинании. Оказать спонсорскую помощь.
– Не откажусь, – без смущения заявил Александр Иванович. – У меня каждый рубль на счету.
Глория улыбнулась и протянула ему чек. Потехин увидел сумму, рассыпался в благодарностях.
– Бизнес к тебе перешел… после смерти мужа?
– Половина, – кивнула она.
– Справляешься?
– Потихоньку. Компанией руководит партнер Толика. А я так, сбоку припека.
– Ты извини, может, я зря про твоего мужа ляпнул…
– Все нормально. Уже перегорело и остыло. Я к вам по делу, Александр Иванович.
Потехин внимательно посмотрел на нее и угомонился, опустился на стул, перевел дух.
– Хочешь кого-нибудь устроить ко мне в студию?
– Нет… совсем по другому вопросу. У вас компьютер есть?
– Еще не распаковали. – Он сделал неопределенный жест в сторону коробок. – Там где-то. Теперь без компьютера как без рук.
– Ясно… Вы сможете уделить мне полчаса?
– Тебе? Сколько угодно. Чай, кофе не предлагаю, – все в пыли, чашки тоже где-то в коробках.
– Меня мама накормила своими пельменями, – сказала Глория.
– Тогда перейдем к делу?
Она позвонила Санте и попросила принести из машины ноутбук.
– Это кто же такой? – изумился Потехин, когда великан удалился. – Ну и типаж! Настоящий Дед Мороз…
– Мой водитель.
– А зачем компьютер? Я же сказал, у меня есть.
– Хочу вам один танец показать, – объяснила Глория. – Прямо сейчас.
– В записи, что ли?
Потехин освободил на столе место для ноутбука, и Глория запустила диск. Александр Иванович молча смотрел на экран. Мама была права, он превосходно выглядел, несмотря на хлопоты. Седины мало, фигура жилистая, подтянутая, над верхней губой тонкая полоска усов. Одет как щеголь: пестрый пуловер, шейный платок.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Каббала – тайное средневековое мистическое учение.
2
Подробнее читайте об этом в романе Н. Солнцевой «Копи царицы Савской».
3
Пери – в иранской мифологии падший ангел, временно изгнанный из рая, приставленный охранять людей от демонов. Принимал образ крылатой женщины. Второе значение – женщина чарующей красоты.
4
Серов В. А. (1865–1911) – российский живописец и график. Последние его работы, особенно портрет известной актрисы и танцовщицы Иды Рубинштейн, вызывали резкую критику и даже травлю художника.
5
Подробнее читайте об этом в романе Н. Солнцевой «Копи царицы Савской».
6
Танатос – древнегреческий бог, олицетворение смерти. Сын Ночи и брат-близнец бога сна Гипноса.
7
Темпера – минеральные краски, тертые на яичном желтке, жидком клее, меде и иных эмульсиях. Употреблялись в живописи до масляных красок, в новейшее время вновь вошли в употребление в несколько измененном составе.
8
Тетрарх – правитель тетрархии: в Древнем Риме так называлась провинция, разделенная на четыре военно-административных округа.
9
Анорексия – нервное заболевание, характеризующееся отказом от пищи, потерей веса и чрезмерным страхом полноты.
10
Тролль – в скандинавской мифологии сверхъестественное существо: карлик, великан, волшебник, ведьма. Надо на пригорок шагать, в сосняк. Там соединяет, и то не всегда. Только раскисло все… в резиновых сапогах и то не пройдешь.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги