– Там, у фонтана, были Вы. Я надеялся встретить Вас снова, чтобы спросить: согласны ли вы стать царевной с той же легкостью, что и много лет назад?
Я почувствовала непреодолимое желание сбежать. Сей же час подобрать юбки и сигануть через зал к выходу. Сомневаюсь, что кто-либо меня догонит! И только мысль, как впечатляюще сие будет выглядеть со стороны заставила меня остаться на месте.
Я собрала волю в кулак. Его Высочество не может вот так вот взять и предложить мне выйти за него замуж! Пусть я и младшая из княжон Луговских! Своеволия в этом ответственном вопросе никто не допустит, а значит, надобно вежливо отказаться.
– Что Вы, Ваше Высочество, из меня царевна даже хуже, чем из Вас – царевич!
Ой… Кажется, то была не лучшая словесная фигура. Я испуганно взглянула на царевича. Он, видя мое замешательство, неожиданно фыркнул.
– Меня не может не радовать мнение подданных, – с непонятной мне самоиронией произнес Его Высочество.
Я боролась с желанием спрятать голову в плечи и заползти за занавеску.
Надо же было так… высказаться! Вежливо отказала, ничего не скажешь… И хоть Его Высочество на меня, вроде как и не злиться, все равно я чувствовала себя не в своей тарелке. Одно дело, тайком мечтать о царевиче из сказок, я отогнала видение из той достопамятной книги, другое – получить реального, со всеми его загулами, сомнительными друзьями и кабаками. В то, что Его Высочество остепенится после свадьбы, верилось слабо.
Но согласна я с предложением, или нет, хамить царской особе не стоило… Кто знает, чем сие может теперь обернуться.
К счастью, нас обступили друзья царевича, отвлекая меня от мрачных мыслей. Каждый из них норовил потрясти мое воображение изысканным комплиментом. Самым примечательным, пожалуй, было то, что они не верили собственным словам настолько, что меня сие даже забавляло. Окружение царевича, хотело видеть рядом с ним заморскую дворянку… Что-то вроде маркиза, только без усов и в платье с открытыми плечами. Такой гусенок как я, с простоватыми манерами и провинциальной прической, не подходил младшему из царевичей софийских ни в каком виде.
Я старалась запомнить особо интересные сравнения, которые не имели к моей особе ни малейшего отношения, чтобы потом от души посмеяться вместе с сестрицами, но вдруг что-то отвлекло мое внимание. Я порывисто шагнула вперед, пытаясь разглядеть, что же меня так насторожило, но платье, увы, на размашистый гусарский шаг рассчитано не было. Я все-таки зацепилась за подол и стала неизящно заваливаться вперед. Его Высочество попытался меня поддержать, но не сдюжил.
Моя репутация в глазах царского двора рухнула окончательно. С самом прямом смысле.
Уже лежа на полированном паркете (знатно приложившись об него головой), в бальном платье, которое бесстыдно облегало и частично обнажало все, что только можно, я вдруг поняла, что боль в плече намного опередила само падение. Подумать о том, что бы сие могло значить, я не успела: высокий расписной потолок танцевальной залы, на который я безвольно таращилась, коварно поглотила темнота.
Глава 4
Заточка – заостренный с одного края, трехгранный напильник,
вошедший в лист Царской Тайной Канцелярии,
как одно из самых вульгарных и банальных орудий
для умерщвления особы царской крови.
Наш батюшка был примерным воякой. Младший сын небогатого, но знатного рода, он не наследовал ни титула, ни денег и вынужден был сам пробивать себе дорогу в жизни. Женился рано, по любви, на бойкой дочери помещика-соседа и увез жену в небогатую офицерскую квартиру в суровый и неприступный Южный град, где темпераментные басурмане издавна не давали честным людям пожить спокойно.
Время, проведенное на горных рубежах, преподнесло батюшке несколько серьезных ран, звание командира 1-го Южного гусарского полка… и трех дочек.
Как и всякий вояка, рано или поздно выходящий в отставку, тогда еще подпоручик Луговской, втайне мечтал обучать сына размахивать саблей, но судьба наградила его нами. Возможно, не совсем "увы", так как из нас троих только Нэнси, не проявляла интереса ко всему колюще-режущему, за вычетом столового серебра. Мы с Мирной охотно учились стрелять, фехтовать и ездить верхом без заморского дамского седла.
Маменька сквозь пальцы смотрела на наши развлечения. На Юге к подобным интересам благородных девиц принято было относиться с пониманием. В пограничном городе, окрестности которого регулярно подвергались нападению разбойников-басурман, за оружие приходилось браться всем, вне зависимости от пола и возраста. Даже мы с сестрицами за свой недолгий век пережили два штурма и одну длительную осаду, прерванную войсками цесаревича.
И ежели Мирну, просто тянуло на то, что делать было как бы неприлично, то я со всей серьезностью подошла к обучению. За свою жизнь и честь, случись чего, я вполне спокойна. Если не отобьюсь, так хоть живой не дамся. Чтобы как-то отметить мои успехи батюшка подарил мне шпагу на шестнадцатые именины. К тому моменту мы уже жили в имении, в Озерном крае, и маменька, возобновившая старые знакомства, успела вспомнить правила политесу и была страсть как недовольна таким подарком. Однако, я была просто счастлива. Оружие, заказанное специально для меня, пришлось как раз по руке, в отличии от папенькиной именной сабли. Тяжеленная зараза, только один раз, да с двух рук и размахнуться! А потом бросить наземь и бежать, опозорив честь мундира.
Тьфу, какой мундир! Нет у меня никакого мундира, и не будет…
Хотя, чем по сути бальное платье от мундира отличается? Да ничем, особо. Предназначение у него такое же: "род войск" определять. Раз светлое – значит девица, родовых каменьев нет – значит, либо бедна, либо из младших дочерей, и так далее. Неудобная штука, платье, хоть и красивая! Один раз надела и…
…что-то случилось с моим новым бальным платьем. Не помню.
И со мной тоже что-то случилось… Я в этом странно уверена.
Медленно открыла глаза. Осмотрелась. Судя по картине за окном, удачно не закрытым шторой, я в западном крыле царских палат. Второй этаж, кажется, третьи гостевые покои.
Я невольно хмыкнула, оценивая заново свою осведомленность. Ведь даже план палат могу нарисовать, хоть сей же час, только бумагу дайте!
Во время мятежа бывший на тот момент в Южном цесаревич (бесславно сбежал на войну от папенькиных гулянок) вернулся в стольный град вместе 1-м Южным гусарским полком. Казалось, что может сделать в стольном граде, раздираемом междоусобными распрями, один полк легкой кавалерии?
Но на Юге знали, что делали, отдавая Его Высочеству лучшее, что у них было, фактически оставляя драгун крепости без "глаз и ушей". Закаленные в боях на чужой земле, привыкшие к разведывательным вылазкам и внезапным атакам, бравые вояки под командованием нашего батюшки, неумолимо наводили порядок в столице, продавая собственные жизни по одной за дюжину.
Цесаревич плохой памятью наделен не был. Не забыл он в победный час ни града Южного, поддержавшего наследника в не самые спокойные для себя времена, ни простых вояк, принявших присягу и вернувших цесаревичу власть, принадлежавшую тому по праву рождения.
Для Южного год и впрямь выдался нелегкий: пользуясь сумятицей в стольном граде, подняло голову Островное царство, издавна бывшее младшим братом и союзником. Сторговавшись с басурманами, напали они с двух сторон на славный Южный град, и ежели бы он пал, ничто не спасло бы земли царствия от разграбления. Мне было всего десять, Мирне – тринадцать. В конце улицы, на которой стоял наш дом, дождевая вода собиралась в лужи. Мы пускали там кораблики, и из нее же пили воду, когда осада затянулась… На зубах скрипел песок, а с площади тянуло паленым.
Так, вдыхаем, выдыхаем и продолжим перебирать то, что вспоминается.
Царской волей наш батюшка был назначен новым генералом от кавалерии, и, пользуясь затишьем в столице, повел войска, примкнувшие к его полку в столице, обратно на помощь Южному. Его Высочество остались охранять добровольцы из 1-го Южного гусарского полка, переименованного после пополнения в Софийский гвардейский полк.
Удачная кампания под Южным окончательно поставила на колени Островное царство. Царской семье было отказано во власти. В правители прочили царевича Елисея. Женившись на островной царевне по возвращении из заморского Университета, куда его отправили от греха подальше на мир поглядеть, он стал бы полноправным властителем маленького царствия. То, что вернется чудом выживший царевич совершенно никчемным, никто предположить не мог. Имя того, кто сохранил жизнь Его Высочеству в охваченном мятежом стольном граде так и осталось загадкой.
По возвращении из Островного царствия, батюшка забрал нас из царских палат, куда нас определили после освобождения Южного, и подал в отставку. За воинскую доблесть и личную выслугу генералу Луговскому был дарован княжеский титул и поместье, предыдущий хозяин которого потерял голову вскоре после провала восстания.
Несмотря на внушительно состояние и упрочившееся положение, семья наша привыкла жить скромно. Слишком свежи были в памяти насыщенные событиями дни в Южном граде. Отца жаловала царская семья, хоть он давно оставил службу, мы с сестрами имеем внушительное приданное, а маменька будучи при дворе статс-дамой самой царицы сохранила, живя в Озерном крае, все важные связи.
Подведем итоги: я помню семью, уверена, что у меня две старшие сестры, Нэнси и Мирна. Могу бесконечно рассказывать историю нашего царствия и на раз отвечу, чем различается мушкет и кремниевое ружье. Да что там отвечать-то. Мушкет – такая здоровая штука, которую зарядить человек может только стоя, да и то, имея при этом поистине богатырское сложение. А вот облегченное кремниевое ружьецо времен царя-Реформатора, заряжу даже я. Оно от охотничьего ничем и не отличается, а из этого добра я, вроде как, неплохо стреляю.
Так что получается, я убивала зайчиков? Нет, вроде бы нет… Деревянная мишень, на которой тренируются царские гвардейцы, по лесу не бегает и морковку не жует.
Так не отвлекаемся, потому как имеется проблема куда серьезнее… зайчиков. Есть одна вещь, которую я ну никак не могу вспомнить!
Кто – я?
Цены бы мне не было как разведчику: знаю кучу тайн царского двора, и при этом даже свое собственное имя вспомнить не в состоянии!
Я шевельнулась.
Ой, больно! Да уж, здравие мое явно оставляет желать лучшего. Голова гудит, плечо тщательно замотано, рука почти безжизненно висит на перевязи. И что характерно, я совсем не помню, почему.
Очередная выходка? Да нет, тогда в кровати бы лежал кто-то другой, я себе не враг.
Кажется, были танцы… Точно, были, но откуда тогда такие боевые ранения?! Танцую я, конечно, далеко не мастерски, но и не так плохо, чтобы встречать следующий день со сломанной рукой! Или она не сломана?!
Я неловко, одной рукой, растянула шнуровку на груди, и заглянула под рубашку. Бинты покрывающие предплечье в нескольких местах потемнели от крови.
Какого ле…
Что же я там делала на этих танцах?!
