Фазеры. Часть первая. Фаза сна
– Каши больше нет, мне сказали, что мы поздно пришли – дали только чай и таблетки. – Злата поставила на стол две жестяные кружки с противной на вид жидкостью и положила рядом четыре сине-белых пилюли. – Не понимаю, как все так быстро здесь собрались?
«Он говорил не пить таблетки», – вспомнила ты.
За спиной кто-то засмеялся:
– Еще позже нужно было приходить! – К столу подошла высокая девушка. Она положила руки Злате на плечи и весело воскликнула: – Ну и где вас носило?
– Каролина, ты разве не слышала, из-за чего сегодня звучала сирена? Дефектная из младших классов спалилась. Она кричала во сне, поэтому кто-то забил тревогу. А мы помогали АИ ее успокоить, – объяснила Злата.
Интерес на лице Каролины сменился ужасом:
– Вы что, не боитесь ее? Говорят, они бешеные. Теперь ее заморозят?
– Да, – прошептала Злата и отпила из кружки. – Бе! Гадость!
– Тоже не выпила, – усмехнулась Каролина, усевшаяся за ваш столик, чтобы переплести свою пышную косу.
– Ягодка моя, ну кто расчесывает волосы за столом? – из-за спины послышался строгий голос МА. Ее взгляд упал на таблетки. – Девочки, почему до сих пор не выпили свои порции лекарств?! Или вы их не пьете? Хватит нам на сегодня дефектных! Так-с, пейте при мне!
«Ну вот… – Ты помнила наказ видения и собиралась его исполнить. – Сны не бывают случайными. Дедушка умер. А значит, пить таблетки нельзя».
– Давайте, давайте! – настойчиво велела МА.
– Я уже пила! – оправдалась Каролина, подняв руки, словно при аресте.
Учительница кивнула и посмотрела на Злату, которая взяла две таблетки, быстро засунула их в рот и запила чаем.
– Умница моя! – наигранно похвалила мучительница и перевела взгляд на тебя.
Под ее испытующим взглядом ты потянулась к своей порции, схватила таблетки и медленно положила их на язык. Во рту чувствовался гадкий металлический вкус. Ты хлебнула чаю и проглотила воображаемые пилюли, спрятав при этом настоящие под язык.
– Ну вот и все, ягодки мои! Неужели было так сложно?! – Цокая каблуками, МА зашагала в сторону выхода. – Господин ТИ! Постойте! Мне нужно с Вами поговорить!
«Пронесло… Теперь, главное, избавиться от этих таблеток!» – облегченно подумала ты. Как вдруг вернулась МА, и в этот раз она привела с собой АК-2 и незнакомую тебе рыжую девочку. Директриса подошла к окошку выдачи:
– Дайте, пожалуйста, две порции каши. Вы слышали? Господин Л вчера погиб. Это его внучка. Бедная, разбитая горем, поэтому опоздала.
Через минуту АК-2 и ее рыжеволосая подруга вовсю уплетали кашу. «А нам не дали» – заметила ты, продолжая смотреть на сестру, которая, глядя в одну точку, орудовала ложкой. В отличие от сидящей рядом девчонки. Та, активно жестикулируя и то и дело поправляя указательным пальцем очки на веснушчатом носу, весело что-то обсуждала сама с собой.
Как же больно было смотреть на несчастную сестру. Неожиданно захотелось подойти и обнять ее. Но не при всех же! Она опять начала бы ругаться – нет, лишнее внимание тебе ни к чему. А что, если поехать домой после завтрака и поговорить с ней? Заодно можно будет взять на ночь еду у Эмнайтика. Ты вдруг вспомнила о запланированном походе в спортзал, и огорчилась. Ну почему у тебя было так мало времени?
Постепенно ребята начали расходиться, и МА вышла в центр столовой:
– Дорогие мои ученики! Оставайтесь на местах! К сожалению, сегодня вы проснулись на целых два часа раньше. Но заснуть бы вы уже не смогли, поэтому мы перенесли завтрак на это время. Однако нельзя нарушать режим, так что сейчас нам нужно продержаться восемь часов без сна. Возможно, кто-то еще не знает, но сегодня в школе произошел небольшой инцидент. Одна девочка из второго класса оказалась дефектной. Так что, я считаю, не будет лишним повторить историю Сомнус-Сити, в которой говорится о том, почему дефектные опасны.
Ты чувствовала, как таблетки во рту медленно растворялись. Директриса продолжала:
– Наша активистка АК-2, внучка, к сожалению, погибшего сонатора Л, как никто лучше может рассказать нам об этом. Верно, ягодка моя? – Сестра вышла в центр столовой. Рыжеволосая поплелась за ней, и, заметив это, МА добавила: – Ее одноклассница ЛУ-3 ей поможет.
АК-2 медленно заговорила:
– Раньше люди жили на Земле без всяких куполов. – А ты уже представила зеленую планету. – Они были счастливы: могли чувствовать ветер и тепло солнца, дышать чистым воздухом. Но человеку всегда всего было мало. Ведь была у него одна проблема: смерть. Люди не хотели умирать и изобрели лекарство от всех болезней. Земляне не знали забот и наслаждались жизнью. Но так длилось недолго.
В помещении стояла привычная для Сомнус-Сити тишина, как вдруг раздался чей-то храп. АК-2 раздраженно поморщилась, словно съела корку лимона, и ЛУ-3 схватила ее под локоть, при этом широко улыбаясь залу.
– Сидоров! Я сказала, не спать! – рявкнула МА. – Продолжай, дорогая.
– Началась борьба за это лекарство. Во время Великой войны Земля была разрушена и стала непригодна для жизни. Исчезали животные и растения, уменьшались ресурсы. А потому начались голод и разруха. Смерть все равно настигла людей. Но ученые не сдались. Они построили стеклянный купол, под которым нашли убежище все выжившие. Но было их не так уж и много. Около трех тысяч человек – все что осталось.
– Придурки наши предки, – заметила ЛУ-3. – Из-за них мы не можем видеть небо.
– Ну и чудная она, – пропела Злата тебе на ухо.
– Почему? – Ты тоже хотела увидеть небо.
– Но зато мы можем жить гораздо больше, чем люди прошлого, – возразила АК-2 после паузы. – А все благодаря лекарствам, которые мы принимаем. Многие ученые считают, что наши таблетки и есть то лекарство от всех болезней, но знать наверняка мы не можем. Зато нам известно, что для их усвоения нужен длительный сон. Если просто их выпить, но не поспать, то эффекта не будет. Нашему организму необходимо тридцать шесть часов сна, чтобы таблетки усвоились.
– Именем ЛУ-3 никто ее не называет. Дарья. Эта чудачка еще пару лет назад раскрыла всем настоящее имя, – в паузе между фразами АК-2 пояснила Злата.
– Зачем? – Ты покосилась на Дарью.
Она действительно казалась странной: коротко подстриженные и торчащие в стороны рыжие волосы, большие серые глаза, озорно смеющиеся сквозь линзы круглых очков, веснушчатое лицо и нелепое платье, напоминающее длинную майку. А самым пугающим было то, что девочка постоянно улыбалась.
– Ты слышала легенду? – спросила и, не дожидаясь ответа, добавила Злата: – Так вот наша Дарья возомнила себя ребенком-даром и пытается заставить всех больше общаться.
– Чокнутая, – хмыкнула ты, а сама вспомнила о своих прежних размышлениях: «Дар… Данилович Анна Романовна. Значит ли это, что?..»
– Я хочу спать, – сонно произнесла Злата зевая. – Целых восемь часов без сна. Я сойду с ума.
– Я тоже, – притворно согласилась с ней ты.
«Они все только что встали, а я уже долго не сплю и выгляжу менее сонной».
АК-2 наконец продолжила свой рассказ:
– Как гласит легенда города, раньше люди спали гораздо меньше, но потом мы были наказаны за жестокость. Якобы поэтому теперь мы спим тридцать шесть часов в сутки. Чтобы это время сна не проходило зря, ученые изобрели специальные маски, которые позволяют входить в осознанный сон. Считается, будто поначалу они были просто развлечением. Но постепенно мы перешли на сонный образ жизни. Бодрствование перестало быть для нас необходимым. Мы не должны общаться здесь слишком много…
– Кстати, – прошептала Злата. – Я заметила, что в последнее время мы стали больше общаться. Раньше, классе в первом, помню, вообще друг с другом не разговаривали, а сейчас… Все такие живые. Это, наверное, значит, что скоро появится Дар. Дарья добивается своего. – Она хохотнула. – А ты веришь в легенду?
Ответить ты не успела: на вас шикнула девочка, сидящая за соседним столом:
– Тише, мешаете!
И опять эта назойливая мысль. «Да какой из меня Дар?» – отмахнулась от нее ты и обратила внимание на речь сестры:
– Надевая соноглазки, ну или по-другому, маски для сна, мы можем управлять снами, делать в них все, что захотим. Поэтому ночных кошмаров у нас не бывает.
«Но у меня-то он был», – вспомнила ты.
– К сожалению, в результате экспериментов с лекарствами среди нас часто появляются дефектные. Или фазеры – так они себя называют. Дефектные невероятно опасны для общества. Они не спят по ночам и могут разрушить город, так как ведут себя, как дикари. Я хочу рассказать вам о пяти отличительных признаках дефектных.
– Но насчет легенды, это еще не все! – воскликнула Дарья.
– Во-первых, – невозмутимо продолжила АК-2, поправляя воротник синего пиджака, – им достаточно в разы меньше часов сна в сутки – все остальное время они бодрствуют.
Ты напряглась: как же это походило на тебя. Дарья крепче ухватилась за руку подруги, словно боялась быть отвергнутой. Снова поморщившись, сестра продолжила:
– Во-вторых, таблетки для любого дефектного – яд.
«Поэтому я не должна была их пить?» – предположила ты.
– В-третьих, они не могут пользоваться соноглазками, поэтому им снятся обычные сны, в частности кошмары. Так их можно определить. В-четвертых, глаза монстров горят от бешенства. Они раздражительны и вспыльчивы. И, наконец, в-пятых, обычно дефектными бывают первенцы! – закончила девочка и так яростно глянула на тебя, что ты сразу же передумала с ней говорить.
«Я что?..» Ты боялась огласить это слово даже в мыслях. А таблетки почти растворились, закружилась голова. Или тебе только казалось?
Ты незаметно подобралась к выходу и побежала в туалет, где выплюнула размокшие пилюли в унитаз. Потом прополоскала горло. «Ну и гадость! Как они это пьют?!»
Мысли обрушились на тебя: «Я дефектная? Дедушка умер из-за меня? Я гимнастка, но не хожу на тренировки. Почему? За что меня заморозили? За дефектность или за то, что я упала на соревнованиях? Нужно сходить в спортзал и узнать, могу ли я заниматься. Нет, надо побывать дома и расспросить Эмнайтика о том, что со мной происходит, поговорить с сестрой… В спортзал. Домой. В спортзал или домой?» – не могла решить ты. Времени хватило бы только на что-то одно, а потом пришлось бы ждать следующего выходного. Но вдруг тогда было бы уже поздно? Тебе казалось, что от этого выбора зависело нечто важное. Но еще ни разу твои решения ни к чему хорошему не приводили.
Кап-кап. Надоедливый звук начал давить на виски. Буль-буль. Один из десятков кранов протекал, часто выплевывая щедрые капли воды, со звоном разбивающиеся о плитку. Кап. Кап. Ты вздрогнула и зажмурившись, затрясла головой, стараясь отвлечься от раздражающего звука.
Ты уткнулась рукой в стену. «Почему так сложно принимать решения? Почему нельзя выбрать оба варианта? Почему выходной всего лишь один?» Глаза защекотали пузырьки ядовитых слез, которые, словно бурлящие угли, нагревали сковороду мыслей. Тебя сначала будто обдали кипятком, а потом разгоряченную до предела макнули в лед. После чего раскрутили на кресле с колесиками и бросили на пол. А голова по инерции продолжала крутиться на воображаемой карусели, и тебе понадобились все твои силы, чтобы сдержать рвотные позывы. Самым страшным было осознание того, что ничего этого не было, и все произошло с твоим телом за секунду, пока ты стояла на месте.
Кап-кап. Макушку кольнуло, и ты догадалась: «Сейчас будут знания. Эти треклятые мысли, которые появляются каждый раз, когда у меня начинает раскалываться голова». Но голова не просто раскалывалась – она потяжелела, словно каждая из наполняющих ее мыслей весила с тонну. Кап-кап. Стараясь укрыться от дробящего голову звука, ты сама не поняла, как скатилась по стене на пол. Перед глазами заплясали тени, призраки сожженных слез. Они объяли все вокруг и заслонили обзор. Ты медленно прикрыла глаза: отступала внутрь себя, надеясь найти там защиту, убежище от пугающего мира.
Буль-буль. Теперь это звучало как-то тише, словно эхо, далекое и незнакомое, пробивающееся снаружи. В то время как ты была внутри.
Кап. Кап. Еще тише и медленнее. Реальность стала отходить на второй план. На первом же было… Ничего. Пустота, объятая черным дымом. Кап. Где-то совсем далеко, будто в соседней реальности, раздалось стихающее бульканье. И больше ты ничего не помнила. Кто ты, где находишься и чего хочешь. Все это неважно, когда пред тобой тишина.
Темнота начала растворяться, открывая обзор на две двери. От них исходило тусклое свечение, без которого ты бы их не увидела.
В следующую секунду двери оказались перед тобой – или ты перед ними? – издавая слабый дребезжащий звук, похожий на звон сотни колокольчиков. А потом они зашептали. Еле слышно, но уверенно.
Ты приблизилась к деревянной двери, выкрашенной в синий, и коснулась сочных еловых веток, висящих над ручкой. Венок дернулся и плавно улетел в пустоту. Прислушиваясь, ты прижалась ухом к деревянной поверхности: с другой стороны жалобно шептала женщина.
Ты направилась ко второй двери, за которой раздавался настойчивый мужской шепот, и потянула металлическую ручку, но лишь оторвала ее. Тогда ты прислонилась к входу боком, и, перевернувшись в пространстве, оказалась сверху. Вдруг дверь, на которой ты стояла, отворилась внутрь, и ты рухнула вниз.
Открыла глаза и, присев на кровати, машинально сунула ноги в высокие сапоги.
– Кхм-кхм, – прочистила першащее от вечерней выпивки горло, надела очки с толстыми линзами и, взглянув на прикроватные часы, низким голосом рявкнула: – Вот же проклятье!
Быстро накинула мятый пиджак и выскочила за дверь, миновала короткий коридор, обклеенный газетами, и, громко стуча подошвами, спустилась по шаткой лестнице на первый этаж. С утра тот пустовал, и ты поспешила к главному выходу, как вдруг была остановлена окриком хозяина:
– Куда намылился? – Ты обернулся. – Кто платить будет, жмурик?
– Позже, – процедил ты, выходя на улицу. – Я опаздываю.
Эта захудалая пивная была единственным местом, где ты мог укрыться от брата. И не подумаешь, что этот шатающийся от бара к бару пьянчуга сделал открытие, способное изменить мир. Но оно его не изменит. Ни за что. Конечно же, ты успеешь его уничтожить, пока не поздно. Ты должен избавиться от того, что сам сотворил.
Шагая по предрассветной улице и кутаясь в воротник пиджака, ты думал, впустят ли тебя на собрание в таком виде.
– Эй! – окрикнул тебя кто-то из-за угла. – Уже испробовал лекарство на себе?
Ты вздрогнул и обернулся: в начале улицы стояли двое мужчин в костюмах с надписью «Somnus corporation». Люди брата. Вот они и нашли тебя.
– Походишь на зомби. Научился еще и воскрешать из мертвых?
– Пошли к черту! – выкрикнул ты, касаясь родинки под ухом: ты всегда так делал, когда становилось тревожно. – Я ничего вам не скажу!
– Скажешь, Лаврентий, как миленький скажешь, – заметил другой более высокий голос. Такой чужой. И до боли знакомый.
Ты вздрогнул, и, проклиная свою рассеянность, обернулся. Прямо перед тобой стоял он.
– Ну здравствуй, братик, – улыбнулся Арсений. – Я еще заставлю тебя почувствовать.
С этими словами кто-то ударил тебя по затылку. Ты рухнул на колени. И потерял сознание.
– Разрази меня бессонница!
Разлепляя тяжелые веки, ты разглядела чей-то смазанный силуэт, нависающий над тобой.
«Что произошло? – было первым, о чем ты подумала. – Я что, потеряла сознание?»
– Эй! – Кто-то коснулся ладонью твоего лба. – Ты в порядке?
Взгляд наконец прояснился, и ты увидела Дарью.
– Что случилось? – обеспокоенно переспросила она.
– Я… – Ты запнулась. – Не знаю. Я просто переволновалась и потеряла сознание… А потом… Увидела странный сон. Про Лаврентия и Арсения, – все это ты проговаривала больше для себя, чем для собеседницы – чтобы не забыть.
Но та вдруг встрепенулась:
– Арсений? – Она захлопала в ладоши. – Да это же…
Дальше ты ее не слушала: «Что со мной произошло? Почему во сне я была мужчиной? И… Что же мне все-таки выбрать?»
Но ты уже знала. Аппликация из фактов, открывшихся тебе этим днем, наконец сложилась. Ответ был не так уж и сложен, нужно было просто его услышать.
Так куда же пойти?
– В спортзал – глава 8.1;
– Домой – глава 8.2.
Глава 8.1. Желание апстарта – закон
Сны обманчивы. Каждую ночь ты видишь их и веришь, что они реальны. А потом просыпаешься и понимаешь: обманулся. Так и с людьми. Смотря на них, имеешь определенные убеждения. А потом осознаешь, что не стоит доверять и глазам.
В тот день ты побывала в роли мужчины из прошлого. Очнувшись, решила, что он – творение воображения. Легко подменить жизнь на сон, сделать вид, будто эпизод тебе приснился. Но запутать правду куда сложнее…
Толкнув на ходу дверь, ты вышла из туалета. Снаружи было душно и… пусто. Наверное, ученики до сих пор сидели в столовой.
Вдох-выдох. Ты все еще по кусочкам собирала свое сознание, рухнувшее во время обморока. И уже не в первый раз замечала, что среди осколков прежних мыслей попадались другие, новые идеи.
«Нужно идти в спортзал». Казалось, эта уверенность всегда жила в душе гадким утенком, а сейчас наконец превратилась в изящного лебедя. И только теперь ты ее заметила! Будучи птенцом, ты пообещала себе стать гимнасткой, и сейчас не могла развернуться и плыть в другом направлении.
Ты вернулась в туалет, чтобы узнать, где находится спортзал, у Дарьи. Кто-кто, а эта девчонка уж точно не жалела слов на любые беседы.
– Слушай, Дарья, – твой голос эхом разнесся по помещению, отражаясь от стен. Но звуки воды и пения его приглушили. – Я тут хотела спросить…
– О Сонариусе и Амброзиусе? – Мокрая рыжая голова высунулась из крайней душевой кабинки. – С удовольствием расскажу!
– Нет-нет. Я не имею ничего против твоих интересов, но…
– Так значит, тебе все-таки интересно? – Девчонка снова юркнула за шторку. – А то все эти олухи в столовке смеялись надо мной. Я так руками размахалась, что пролила на платье чай. Подай-ка вытереться!
Помедлив, ты обнаружила полотенце, висящее на дверце одной из кабинок, и вложила его в протянутую из-за шторки руку.
Вскоре из кабинки, шлепая по плитке, вышла сама Дарья. Она обвязала полотенце вокруг тощего тела, протерла линзы очков и с веселой улыбкой направилась застирывать платье. Поразившись тому, как подруге сестры удается оставаться жизнерадостной после издевательств, что выливались на нее вместе с чаем, ты решила ее поддержать:
– Выходит, Сонариус с Амброзиусом и Лаврентий с Арсением – это одни и те же люди?
– Именно! До войны у них были простые имена, но когда Арсений изобрел лекарство от смерти, он получил прозвище Сонариус. А его брата, злодея Лаврентия, который убил Сонариуса, чтобы завладеть лекарством, прозвали Амброзиусом, что переводится, как «бессмертный».
– Так получается, Арсений хороший, а Лаврентий плохой? – Твое недавнее видение не сходилось со словами Дарьи: в нем Арсений напал на брата. – Ты не перепутала?
– Нет, все было в точности так. – Дарья отжала постиранное платье. – Я лучше всех знаю их историю. Ты тоже о них читала?
– Да-а-а, – неуверенно протянула ты. – Когда я упала и ударилась головой, почему-то неожиданно вспомнила… И мне очень нравится твое увлечение, но и у меня тоже есть хобби. Ты не поможешь?
– Конечно! Что тебе интересно? – Дарья пошлепала к выходу.
– Выйдешь прямо так? – Ты оглядела спутницу, все еще закутанную в полотенце.
– Ага. – Она выскользнула за дверь, и ты поспешила следом.
– Можешь подсказать, где находится спортзал?
Дарья остановилась.
– А зачем тебе туда? Ты что, первая?
– Я? Нет… – начала отнекиваться ты, но потом понуро кивнула: – Да-а…
– Эй, выше нос! – Девчонка похлопала тебя по плечу. – Ты мне нравишься, потому что не боишься общаться. Главное, попасть в комсферу, а иначе тебе тяжело придется!
– В каком смысле?
Дарья наклонилась к твоему уху:
– Взрослым нельзя произносить больше двухсот пятидесяти слов в день. Но для тех, кто работает на правительство или будет работать на него в будущем, делаются исключения. – Она подмигнула. – Я уважаю чужие цели. Поэтому помогу тебе. Спортзал находится на первом ярусе, ты и сама найдешь его по яркой вывеске. Вот только из школы тебя без разрешения родителей не выпустят. – Дарья кивнула на очередь у лифта, во главе которой стояла УЧ, пропускающая или останавливающая учеников.
Ты как раз всматривалась в эту толпу, когда едва не столкнулась со Златой, которая куда-то спешила.
– Дань, вот ты где! Я ждала тебя в комнате, но уже еду к маме вместе с Кэр. Надеюсь, ты найдешь, чем заняться в этот замечательный выходной. – Девочка чмокнула тебя в щеку и упорхнула.
Дарья тоже исчезла.
И ты в одиночестве направилась к лифту, надеясь, что тебя пропустят. Однако УЧ лишь сурово покачала головой:
– АК-1, насчет тебя у меня особое распоряжение. Иди к себе и не высовывайся.
– Но…
– Никаких «но!»
«Чем школа отличается от дома, – рассердилась ты, – если меня все равно заставляют сидеть в комнате?!» Но раз уж удалось избежать тюремной участи в прошлый раз, ты решила повторить свой успех и в этот – все ради желания узнать о себе хоть что-то. Надеясь, что госпожа УЧ не будет стоять у лифта весь день, ты подождала два часа, натянула на голову капюшон черного свитшота – чтобы тебя не узнали, специально надела тот, который обычно не носила – и выскользнула наружу.
В коридоре было темно, но из-за некоторых дверей доносились голоса оставшихся в школе учеников. Тихо-тихо, чтобы никто не заметил, ты прокралась вперед.
Вдруг тишину нарушил суровый голос:
– Ну и куда намылилась?
Ты вздрогнула и обернулась. Из темноты коридора проступал грозный силуэт. По спине пробежали мурашки. Кто бы ни скрывался в этом закоулке, он мог бы одной рукой затащить тебя обратно в комнату.
– П-погулять.
– Да ты что? – усмехнулся незнакомец. – А я слышал, тебе нельзя.
Ты попятилась, надеясь убежать. Но не успела, потому что из темноты показалась рука с красным браслетом, схватившая тебя за запястье, а за ней и сам незнакомец.
– Никуда не пойдешь, – пробасил Волк.
– Почему это? – Ты попыталась вырваться. – Мне нужно в спортзал.
– Да не боись. – Парень отпустил тебя. – Если тя засекут, те крышка, отвечаю. Первых у нас за любые промахи консервируют, ну, то есть морозят. А ты же не хочешь обратно?
– Нет.
«Он и вправду хочет помочь?» – тебе хотелось положиться на парня, но ты помнила, что нельзя никому доверять.
– Да лан, не дуйся! – Волк положил лапищу тебе на плечо, и ты чуть не упала под ее тяжестью. – Подсоблю я тебе.
– И как же? – Ты попыталась обойти его и вернуться в комнату. – Я, пожалуй, пойду обратно…
– То есть в спортзал те тип уже не надо?
– Надо…
– Вот и погнали. – Он схватил тебя за руку и повел куда-то по коридору – как оказалось, в свою комнату.
Она отличалась от твоей лишь тем, что кровати были не двухъярусными, а обычными.
– Мы с братаном тут с пеленок вдвоем ютимся, – объявил Волк и указал на стопку коробок, сваленных посреди комнаты. – Выбирай се транспортное средство.
– Откуда у вас столько коробок? – ахнула ты.
– Все первые отрабатывают смены на заводах и фермах. Я не первый, но меня преподы тоже туды сбагрили, чтоб не мешался. Я ведь сирота и с горшка еще в шкалке живу. А свободное время все за физтрудом прожигал. Там с работягами сошелся. Хорошие они мужики, суровые правда. Но это все оттого, что из-за первенства должны всю жизнь батрачить на заводах. Я ведь от них словечек всяких-то набрался, а щас уже и бросить не могу. И с Емелей я там сошелся. Щас-то уже можно и не работать, а не могу бросить. По кайфу мне, от мыслей тяжких отвлекает. Тем более бабки кое-какие с этого имею. А груз этот мне нужно доставить на второй ярус.
– А что там внутри? – Ты открыла одну из коробок.
– Мне дают покоцанные детали, а я их в свободное время латаю. Мы одну коробку щас опустошим. А ты туда нырни и заткнись. Заметано?
Ты поежилась, представив, что придется втиснуться в коробку, и недоверчиво спросила:
– А дотащишь?
– Ну а то! – Волк продемонстрировал накачанные руки. – Ты же вон какая кроха. Да и легкая, как сонтик, поди. Не очкуй! Все будет штатно.
– Я боюсь. – Ты покачала головой. – Вдруг украдешь меня и унесешь куда-нибудь?
– Да больно ты сдалась мне! – Парень улыбнулся, и на его щеках появились ямочки. – Ты, конечно, милаха. Но мне по душе сначала нравиться девчонкам и потом к себе увозить, а не наоборот. Тут прорехи есть. – Он указал на небольшие отверстия в картоне. – Усечешь, если не туда сверну.
Противопоставив друг другу все риски и возможности, ты все-таки согласилась: «Хватит уже всех подозревать и всего бояться!»
– Давай в темпе, а то я на смену опоздаю! – поторапливал тебя парень, пока ты втискивалась в коробку. В итоге, свернувшись клубком, поместилась. И картонная крышка накрыла тебя сжимающей темнотой.