Незваный гость. Дама треф, или Сказка для взрослой золушки
И вот, хотите верьте, хотите нет, а я в свои солидные тридцать пять лет прямо-таки зачиталась и замечталась. Нет, понятно, что мне-то в моей жизни вряд ли стоит ждать перемен, а уж тем более – прынца на смену своему… «зае», но вот откуда у меня взялось такое желание романтики и настройка на неё? Идиотизм какой-то, стыдно даже! Хорошо хоть, что знаю об этом только я, иначе засмеяли бы меня.
– Эх, Надька, Надька, – тихо вздохнула я, обращаясь сама к себе. – Стыдоба!
…Внезапная вибрация в сумке отвлекла от этаких крамольных дум – мне звонили. После пары минут напряжённых поисков, я извлекла-таки свой телефон, неизвестно как затерявшийся в таком крошечном пространстве, и приняла вызов.
– Алло, Надь, – услышала я голос мужа, – ты где, на работе?
– Ещё нет, а что?
– Кинь мне денег на счёт, а? – как обычно, заныл он.
– А сам что, не можешь? – как можно спокойнее поинтересовалась я. – Ты же в городе, вроде…
– Уже нет.
– А где же ты?
– Да я к маме сегодня зашёл. Мы чай пьём.
Я выдохнула со злостью, но пока почти бесшумно: «к маме сегодня зашёл»! Как вчера, позавчера и все предыдущие пятнадцать лет нашей долбаной совместной жизни!.. Ну что ж дай Бог, как говорится, приятного аппетита. Гонять чаи они с маменькой мастера: весь день могут за столом просидеть. Файф-о-клок, блин! И если свекровь-то по сути своей большая трудяга, то сынуля её – лентяй, каких мало: целый день просидеть у ящика, проваляться на диване с книжкой или банально продрыхнуть – это для него норма. Денег вот только всё не прибавляется, ни на телефоне, ни вообще хоть где-нибудь.
– А по дороге сам положить не мог? – спросила я, всё же стараясь не показать, как задрала меня вся эта хрень и не начать орать, ибо заорать очень даже хотелось.
– Да у меня денег только на проезд, на послезавтра… Кстати, ты когда там назад? Хлеба домой купи и пожрать чего-нибудь.
Я снова выдохнула, приказывая себе успокоиться. На мои проблемы всем плевать, и я давно это знаю, но вот скандалить с мужем – это значит сейчас просто испортить себе настроение. И потому, подавив гнев, я ответила:
– Да, зай, всё куплю. Денег кину. – Помолчала и добавила: – Только завтра, когда зарплату получу. Подождёшь? – и, не дожидаясь ответной реплики, отсоединилась.
Затем я глубоко вздохнула… И зачем только это всё было? Ведь всё равно же, так или иначе, сделаю в итоге как он просит… Всегда так было. Я ж сильная, мне всё положено мочь и уметь, у меня всегда есть деньги и время всех обслужить, особенно «любимого» супруга.
Как же надоел он мне за столько лет: хуже горькой редьки! Не раз я порывалась с ним разбежаться, да вот только никак это не выходит, вечно мешает то одно, то другое… Думаю, хоть бы он бабу себе, что ли, нашёл и сам меня бросил, да нет же, сука, верный как… Короче, маяться мне с ним, похоже, до самой своей смерти.
Убрав мобильник обратно в сумку, я зашагала дальше, да только вот мечтать у меня теперь что-то больше не получалось: неземной и распрекрасный придуманный образ затмевали мои мужики, коих было у меня четверо. Вру, с соседом – уже пятеро.
Итак, как, наверное, уже понятно, есть у меня младший брат, вышеупомянутый Серёжа, мудак тридцати лет, у которого на уме давным-давно одна только беспробудная пьянка.
Вообще, он рос вполне нормальным парнем: хорошо учился, руки у него изначально откуда положено росли, и, что примечательно, ладили мы с ним когда-то даже лучше, чем с сестрой… Но это уже успело стать далёким, полузабытым прошлым, потому что, буквально сразу по возвращении из армии, ударился Серёга в разгул и начал часто и здорово выпивать со всеми вытекающими. Единственным человеком, которого Серёга хоть немного слушался, была мама: где ласковым словом, где строгим, но как-то удавалось ей порой до него достучаться. А вот после её смерти настал полный аут: ни разу с тех пор я не видела брата хотя бы не с похмелья. Мне даже кажется иногда, что как напился он тогда на поминках, так и не отошёл по сей день, – да по сути, так оно и есть…
Ясное дело, ни на одной работе, коих сменил с тех пор великое множество, долго он не задерживается, – кому такой нужен? – а потому деньги на свои возлияния братец клянчит в основном у меня либо колымит где-нибудь и всё равно пропивает. На свои предложения о кодировке я слышу от него только одно: «Я не алкаш, мне этого не нужно, захочу – сам брошу». Вот и поговори с таким!
Второй персонаж мужского пола, удобно устроившийся на моей шее – это, конечно, муженёк Вася, – даже не верится мне теперь, что когда-то я выходила за него по любви. Что сказать? Живём мы с ним в те краткие мгновенья, когда он соизволивает объявиться дома, как кошка с собакой. А основные характеристики его – это скупость, жопорукость, потрясающая лень, занудство и склонность к самоустранению в критические моменты жизни. За все годы, что мы женаты, не напрягся он для семьи больше положенного ни разу, проще говоря, работать его никогда не тянуло, – как можно, у него же высшее образование! Замечу вот только, что пожрать Василий большо-о-ой мастер: тем количеством пищи, которое он употребляет за раз, свободно можно прокормить троих, да и выбирает он что повкуснее. А если уж находит он недостойную (ибо достойной-то на блюдечке никто не подал!) работу, так только такую, чтоб там ничего и делать было не нужно, типа нынешней охраны, и пофиг что платят там медные гроши, и вообще, на всё пофиг, лишь бы только поменьше париться и спокойно жить.
Скандалила я с ним одно время жёстко, да не добилась ровным счётом ничего, кроме вялых обещаний, и потому в последние лет семь махнула рукой и решила не портить себе нервы. Ленивого не заебёшь, как гласит народная мудрость. Порой только призадумаюсь: а нахрена он мне вообще? Я ведь всё сама могу! Муж мой абсолютно никакой как хозяин, как мужчина и как отец… Подумаю – и дальше живу, продолжаю терпеть по привычке.
А ещё есть у меня папа, Аристарх Владиленович, всю жизнь яростно ратовавший за коммунистов, а недавно вдруг свято уверовавший в Бога, при этом не перестав быть ни лентяем, ни куркулём и нисколько не растеряв под старость отменного аппетита. Мать с ним тридцать лет мучилась, царствие ей небесное, теперь, похоже, моя очередь пришла. Смирилась я и с ним: давно уж стараюсь не спорить, да и вообще пореже разговаривать, и пока сам первый не начнёт – не ругаться. Терплю его из чувства долга: отец всё же родной, но иногда прямо до нутра достаёт нравоучениями, словно я дитя неразумное. А вот чтоб с пенсии хоть копеечку подкинул – не дождёшься никогда, но и чтоб трапезу хоть раз пропустил – тоже.
Сынок мой, Саша – это конечно, другое дело: его я очень люблю. К тому же, кормить и растить ребёнка я действительно обязана, но тут возникает другая проблема: он же уже весь такой взрослый! Аж четырнадцать лет! При этом помогает по хозяйству он неплохо: и дров уже способен наколоть, и за курами в моё отсутствие присматривает, и в доме прибирает, и в огороде помогает, и поручить поесть приготовить ему порой можно, – это всё не отнимешь. Правда, с включением стиральной машины у мелкого пока проблемы, но сдаётся мне, что это лишь от нежелания её доломать, ибо она у нас пенсионерка. В итоге, сыном я почти довольна, но как обычно, возникает «но» и не одно. Дело в том, что учиться он не желает ни в какую, ну и, соответственно, его постоянно тянет гулять, к друзьям, возможно, и к девкам тоже, и удержать его дома становится всё труднее, приходится отпускать, а потом порой ждать по полночи и волноваться. Ну, или вот как сегодня уже несколько раз было: загулялся мелкий до утра, и кто знает, с какой периодичностью такое происходит – контролировать-то его частенько некому: сама я на работе, а папа наш вообще неизвестно где, вот и творит сынуля, что хочет. Надо и покарать порой, да банально уже с ним не справляюсь – тут нужна твёрдость, а я слишком добрая, на той неделе вот выдрала ремнём, а потом сама же ревела. Может, хоть трудотерапия каким-то образом поможет делу, да подозреваю, что тоже, наверное, ненадолго.
Вот такая жизнь. Вот такие представители сильного пола окружают меня.
Ну и для полного счастья, чтоб совсем «весело» было, недавно, не далее как месяц назад, случилась у меня новая радость: соседушка мой, которого я раньше величала на «вы» и звала Вячеславом Степановичем, предложил мне свою «любовь». И не такие уж у меня жёсткие моральные принципы, чтобы из-за них отказываться от весёлых, ни к чему не обязывающих приключений, но это ж не мужик, а… недоразумение ходячее! Он тощий, как швабра, страшный, как смертный грех и, что хуже всего, интеллектом совсем не блещет, зато убеждён в своей неотразимости и харизме, а так же в том, что благосклонности моей он рано или поздно добьётся. В итоге, припираться ко мне он стал регулярно, и с одной стороны это ржака, а с другой – уже на нервы немного действует. Он прямо как чует (может, и следит – кто знает?), когда у меня никого дома нет, и тогда – тут как тут. Притащится якобы с дружеским визитом доброго соседа – и давай чушь какую-то нести, при этом вокруг меня виться: смотри, мол, какой я хороший-пригожий, ты только дай мне! Самца трясогузки в брачный период он мне напоминает, и всё тут! И отшучиваться уже не помогает: пора его разогнать. Я вот только пока не определилась: самой ему по морде дать, со словами: «Я не такая!» или Ленке, жене его, рассказать, а она уж управится?.. Кстати, своему мужу я уже не раз говорила об амурных притязаниях соседа, но не вызвала никаких эмоций по этому поводу, – впрочем, так у нас было всегда.
В общем, достали меня эти мужики, здорово достали… Как же я хочу отдохнуть от них хотя бы один день. ОДИН! Хочу просто не видеть их: ни этих, ни тех, что каждый день ходят к нам в магазин за «чекушкой», прожить без них день, забыть и вычеркнуть хоть ненадолго из памяти – и тогда я снова буду готова в бой. Снова смогу вкалывать на них от рассвета до заката, кормить, поить, жалеть, терпеть их глупость и лень, и даже где-то любить их. Но, так же как и встреча с моим любимым книжным персонажем на просторах родной страны, это абсолютно невозможно. Это просто ещё одна моя несбыточная мечта.
Я усмехнулась. С тем, что мои мечты никогда не сбываются, я тоже давно смирилась. Но вот перестать мечтать никак не могу: всё ещё надеюсь, что придёт оно, моё счастье… Хотя точно знаю, что никогда оно не придёт.
«Да и хрен с ним», – про себя заключила я, продолжая свой путь.
А солнце между тем поднималось всё выше…
Я успела отойти от посёлка на пару километров, когда услышала долгожданный звук. Обернулась – и невольно повеселела, увидев вдалеке машину, едущую в нужную мне сторону. Однако в ту же минуту меня постигло и жестокое разочарование: если тачка так блестит на солнце своими чёрными, невероятно новыми боками и крышей, если у неё при такой бешеной, судя по всему, скорости, так тихо работает движок, если тот, кто за рулём, вообще позволяет себе так ездить, значит, это очень дорогая машина, а значит, даже пытаться остановить такую не стоит: не остановится. Уж лучше отойти с дороги, а то не собьёт – так ветром сдует. И учитывая то, что место здесь безлюдное, – пешеходов редко когда встретишь, а проезжающие, радуясь пустой и ровной дороге, топят газ в пол и летят, вылупив глаза (сама так делала, когда у меня была машина!), то труп сбитой, несчастной женщины может валяться здесь сколько угодно – ну, или пока мои мужики не проголодаются и не начнут меня искать.
Я сделала пару шагов на обочину и остановилась. Пусть едет, я следом. А то просто жутко как-то делается, ей-богу, от проносящихся мимо таких вот Шумахеров, рогатого гаишника им навстречь!
Машина приближалась. Сейчас, пара секунд, – и пролетит мимо. Скорей бы уже, а то сердце почти в пятках! Аж хочется закрыть глаза… но это уж совсем по-детски будет.
Крутейший чёрный «мерседес», уж не знаю, какой модели, класса или категории, с какими-то «ненашинскими», кажется, белорусскими номерами, настолько огромный и длинный, что показался мне в тот момент длиною с лимузин, внезапно остановился в шаге от меня, да так плавно и мгновенно, что ненароком напрашивалось сказочное «встал передо мной, как лист перед травой». Тонированное стекло легко и беззвучно опустилось вниз. Водитель – светловолосый молодой человек, бросил на меня взгляд поверх солнцезащитных очков. Светлые глаза его смотрели так, как будто видели меня насквозь и словно… оценивали, что ли?.. Не знаю. Но в первый момент у меня возникло желание бежать, – да, бежать без оглядки, прямо через поле, совсем недавно бывшее вырубкой, перепрыгивая через пеньки, по высокой траве с хлёсткими стебельками, по распаханным под посадку новых деревьев бороздам, куда угодно, только подальше от этих глаз!
– Садись, подвезу, – предложил он мне, наглядевшись, и это было более чем неожиданно! А тон, которым это было сказано, был этаким… полуприказным, что ли?.. Уж не знаю, но замерла я как-то, и вроде бежать расхотелось, но и не ответить, отказаться там, мимо пройти уже не посмела бы, ощутив некое властное давление на себя.
– Куда? – еле сумела я задать глупый вопрос.
– Да тут одна дорога, нам по-любому по пути, – усмехнулся парень и водрузил очки на место.
Я стряхнула напавший на меня ступор. Что это со мной такое, в самом деле? Никогда молодого, симпатишного мужчину на дорогой тачке не видела, что ли? Или уже напрочь отвыкла, что такие бывают, ежедневно общаясь с уродами, похотливыми старпёрами, задротами и колхозным быдлом? Да нет, не отвыкла… Скорее, никогда и не привыкала, давно приняв вышеперечисленную публику как данность и смирившись с её засилием, вот и выдал организм такую неадекватную реакцию.
– Садись! – снова, но уже как-то мягче велел мне светловолосый. – Или собираешься до самой цивилизации топать? Тут ведь, похоже, мало кто ездит.
– А это удобно? – замялась я.
– Да садись ты уже! Харе жеманничать! – прозвучало повелительно.
И я, не колеблясь больше, открыла дверцу и заглянула в салон его авто…
Глава 2
На меня пахнуло другим миром да так, что аж голова закружилась. В этом мире были удобные мягкие сиденья, кондиционированный воздух, запах супердорогого мужского одеколона, с которым разрекламированные и набившие оскомину «олд спайсы», «аксы» да «шаманы» и рядом не стояли, тихая приятная мелодия… То, что было от меня настолько далеко, словно находилось на другой планете, в миллионах световых лет от моей самой обычной и серой жизни.
Я осторожно уселась на пассажирское сидение, несмело и не сразу откинулась на спинку, закрыла дверь и снова как-то замерла, слегка ослеплённая увиденным… Как хорошо, что я перед выходом из дома по привычке, даже не замечая этого уже, нацепила солнечные очки как ободок, и теперь было что сдвинуть на глаза и прикрыть их, иначе стало бы стыдно, – они, похоже, из орбит повылазили. Да уж и немудрено тут обалдеть: шик, блеск и роскошь в чистом виде! Я такое только в кино видела. Уровень жизни моих знакомых, в том числе и хахалей, коих, к слову, у меня уже лет пять как не было, до подобных высот не дотягивался даже и близко. О своём уровне жизни я просто молчу!
То, что автомобиль стартовал с места, подобно гоночному или даже сорвался, как стрела с тетивы, я поняла лишь по тому, как быстро замелькали за окном придорожные кусты и оставшиеся после пожара обгорелые пеньки, как понеслись по небу редкие облака! А вот ощущений не было буквально никаких: не трясло, не вжимало в кресло, не подбрасывало на ухабах. Самым же интересным и примечательным было то, что на повороте, когда меня начало по инерции уводить в сторону, кресло само по себе слегка, еле заметно повернулось и поддержало моё бренное тело. Сказать, что это было удобно – значит ничего не сказать!
Я украдкой взглянула на спидометр и охренела: сто пятьдесят! Сто пятьдесят!!! Когда я была водителем, то еле тащилась здесь со скоростью сорок, а то и тридцать километров в час, а тут… Интересно, выделывается парень или всегда так ездит? Не моё, в общем-то дело, буду помалкивать, но тут же колдобина на колдобине!.. Но раз не жалко ему собственную машину – пусть выделывается дальше, да к тому же, если ему хоть что-то сказать сейчас, он же всё равно не послушает.
Вздохнув, я улыбнулась своим мыслям. Ну, а как тут может быть иначе? Это ж явный мажор, а такие острых ощущений всегда ищут, и мне их понять даже пытаться не стоит, хотя… этот, пожалуй, из лучших, раз вот так запросто посадил в крутую и, наверное, обожаемую тачку чужую случайную тётку чтобы просто её подвезти. Видно, в душе есть что-то человеческое, а не только желание брать от жизни всё и ничего никому не давать взамен. А может, он просто выглядит так молодо, а на самом деле старше и уже кое-чего в жизни повидал и успел понять?..
Отчего-то захотелось рассмотреть парня и понять всё же, сколько же ему лет. Я украдкой, не поворачивая головы скосила взгляд влево и успела увидеть, что светловолосый тоже, хотя и через тёмные зеркальные стёкла на миг взглянул в мою сторону – правда, тут же и отвернулся, сосредоточив внимание на дороге. Одновременно он слегка приосанился и еле заметно поджал губы.
Сразу всё стало понятно. Похоже таки достаточно молод – видно по задранному выше носа подбородку. Этот парень страшно гордится собой и всем, что имеет, и гордится, похоже, ненапрасно: определённо, за этаким его эталонным лоском есть кто-то типа очень богатого «папы», но и сам он кое-чего уже стоит – однозначно, иначе б совсем по-другому, намного развязнее себя вёл. Но то, что это таки мажор, никак не отменяется – он самый, хотя и достаточно повзрослевший уже.
Мне приходилось, и не раз, встречать людей, подобных и этому, и его предполагаемому папе – вернее, не встречать, а просто видеть, как правило, через прилавок. Такие иногда, нечасто заходят в любой продуктовый магазин, рассчитанный на не слишком обеспеченного покупателя, в том числе и в нашем сельском такие периодически появляются. Их ни с кем не перепутаешь: нет в них ничего кричащего или кичливого, но благосостояние, как правило, крупно написано на лбу. Они неброско и явно дорого и стильно одеты, носят дорогие часы, – вот такие же, как у этого, стоимостью в стратегический бомбардировщик, – немногословны, вежливы, продуктов берут много – из самых дорогих, интересуются, нельзя ли расплатиться картой, а узнав, что нет, извлекают из крутейшего кожаного портмоне одну крупную купюру и не заботятся о сдаче, порой вообще её не забирая и вызывая тем самым огромную, граничащую со щенячьим восторгом радость продавщиц. Понятное дело, что как только подобный персонаж покидает сельпо, тут же начинается обсуждение оного, да такое оживлённое, что последнему полагается икать до вечера.
Однако, стоит присмотреться повнимательнее и… всё становится намного прозаичнее. При ближайшем рассмотрении выясняется главное: такие персонажи презирают простой народ, и презрение это сквозит в каждом их движении и слове. Если буквально, то они попросту не желают тратить слова на разговор с какой-то обслугой, а оставление сдачи завязано на обычной брезгливости. Жаль, что рабочий класс, не понаслышке знакомый с безденежьем и сведением концов с концами, не видит и не желает видеть реального положения вещей, а если попытаться открыть обывателям глаза, тебя в лучшем случае не станут слушать, в худшем – нахрен пошлют, заявив, что всё ты выдумываешь.
Но это далеко не голая теория, ибо в поведении подобных людей всё кардинально меняется, когда они заявляются в сельпо в хорошенько так поддатом или обкуренном состоянии. О, обычному рабочему классу в том же состоянии далеко до обеспеченных, облечённых властью, а тем более, далеко до мажоров, – эти не просто куролесят или матерятся! Тут можно ожидать абсолютно чего угодно, вплоть до погрома, стрельбы по витринам и вызова бесполезных в данной ситуации ментов. Правда, и купюры порой прилетают нехилые, многократно перекрывающие ущерб. Бывали случаи, когда мои коллеги и с нынешней работы, и с прежних уезжали с разгулявшимися парняками покататься, надеясь весело, круто и бесплатно провести время, но практика показывала, что при таком раскладе можно с равной вероятностью вернуться и с дорогим подарком типа шубы или золотого кольца, и с бланшем под глазом, и с багажом весьма неприятных воспоминаний. Знаю я об этом, разумеется, не только из рассказов, а посему давно и навсегда с этим делом завязала, – задолго до того, как утратила товарный вид. Конечно, хочется иногда немного и поразвлечься, но… плохо оно заканчивается, вот плохо и всё тут. Максимум, что я могу теперь себе позволить – это предаться воспоминаниям или же послушать чужие сказки, щедро сдобренные неуёмной фантазией рассказчика.
А вот интересно, что же случится с моими коллегами, когда я сегодня красочно, в деталях, половину из которых придумаю, расскажу им, на какой машине меня подвезли?! Завидухи мне однозначно обеспечены!
Хотя… в данном конкретном случае, дело не только в машине и благосостоянии подвёзшего как таковом. Хм… Парень-то ничего себе такой, если на вид, определённо в моём вкусе: безупречная осанка, гордый профиль, брови вразлёт, выступающие скулы, гладковыбритый волевой подбородок, пусть и с небольшим, давнишим шрамом… Даже волосы, что едва ли не достигают лопаток, не вредят делу, хотя, как бы, длинноволосые мужчины – это не моё. Зато цвета они очень интересного: невероятно светлые, практически белые и при этом – явно натуральные. С фигурой тоже полный порядок, хотя… я б его откормила бы всё же слегка.
Эххх… Десять лет и двадцать килограммов назад я б жива не была, а с таким брутальным красавчиком поближе непременно познакомилась, но сейчас-то и мечтать нечего, хотя и невредно, и не запрещено…
Однако погрузиться в мечты мне снова не удалось: в машине что-то громко и настойчиво пиликало, возвращая к реальности. Я довольно быстро догадалась, что нужно пристегнуться и потянулась к ремню безопасности, долго тупила, пытаясь понять, что тут к чему, в итоге кое-как справилась, но противный звук почему-то так и не прекратился. Я снова, уже не таясь, повернулась к водителю.
– Забей, – только и сказал он, на миг снова повернув голову в мою сторону и заметив мои потуги. Тут уж я увидела, что сам-то он ни разу не пристёгнутый. Вот в чём дело!
– Там впереди, у лагерей, бывает, что менты стоят, мало ли… – промямлила я, считая своим долгом предупредить его, но при этом испытывая чувство стыда за свои недавние мысли. Хорошо хоть, на лбу эти мысли не написаны!
– Да и пошли они, – на миг снова удостоив меня взгляда и едва заметно ухмыльнувшись, буркнул парень. Менты его явно интересовали мало: думал он о чём-то совершенно другом.
Я подавила вздох.
Гаишники… Доблестные инспектора ДПС! Сколько они крови мне в своё время попортили. Словно чуяли, гады, что я их боюсь, порой небеспричинно: было дело несколько раз, чего греха таить… И до сих пор как вижу их машину, беленькую с синим или жилеточки салатовые, так в дрожь и бросает! Но таким как этот парень, понятное дело, переживать не о чем: у него же, небось, папа…
Да ладно! Не завидуй, Надюха, зависть – плохое чувство!
…До «большой земли», как мы с односельчанами иногда в шутку называем посёлок Сомово, ближайшее место, где есть магазины и общественный транспорт, сегодня я словно не доехала, а долетела. Вот впереди уже показалась конечная остановка автобусов, и пора мне было покидать эту своеобразную демо-версию красивой жизни.
– На повороте остановите, – попросила я скромно, больше не глядя на своего спасителя от опоздания. Взглянула на часы в телефоне и обнаружила, что у меня ещё тридцать минут! Сто раз успею доехать до работы, да хоть и дойти, и чем это не повод для радости.
– А может, тебя и дальше подвезти? – спросил парень, снова на миг повернувшись ко мне.
– Ну, если вам по-прежнему в ту же сторону… – замявшись, пожала я плечами. Вообще-то терпеть не могу, когда незнакомые люди обращаются ко мне на «ты», но почему-то именно сейчас меня это не покоробило. Я вообще как-то странно хорошо себя чувствовала – наверное, от того, что успевала теперь на работу, и придраться ко мне у хозяйки причины больше не было. А если сейчас меня и дальше подвезут, то на месте я буду уже через пять минут! Здорово! Но…
– Куда дальше, говори! – скомандовал парень, прервав мои размышления.
– Направо. Километра три ещё потом по прямой, до первой развилки, а там налево и до упора, – быстро произнесла я, и машина, плавно войдя в поворот, понеслась дальше.
Это длинный неповоротливый автобус телепается по узкой, неудобной улице десять минут! Дорогая иномарка, словно фантастический звездолёт, преодолела этот путь за две, безбожно обгоняя всех и вся. Не успела я и глазом моргнуть, как оказалась на месте: крутая тачка, подняв дорожную пыль столбом, лихо затормозила напротив большого торгового павильона с надписью «Перекрёсток» и декором на крыше в виде светофора.
– Приехали, – самодовольно произнёс парень.
Я начала неловко отстёгивать ремень, снова не сразу сообразила, как это делается, с трудом из него выпуталась… Меня отчего-то вдруг обуяло сильное, граничащее с тревогой волнение, – может от того, что парень снова внимательно смотрел на меня, пусть и через тёмное стекло очков?