Страна мечты

Царица улыбнулась.

– Протоколы? Теперь? Здесь? – возмутился Блэст. – На праздничном приёме?

– Почему же нет, ваше сиятельство? – возразила царица. – Коли тут решаются столь важные вопросы? К тому же, осмелюсь напомнить, что мы решили лишь малую толику проблемы.

– Да, ваше величество, мы помним, – снова взяла слово королева. – И мы подпишем протокол. Но, чтобы решить вопрос до конца, необходимо собрать государственный совет с представителями заинтересованных сторон и пригласить представителя Вольных Стрелков.

– Ваше величество, простите моё недоумение, но к чему приглашать Ликуса? – запротестовал её первый министр.

– У Вас есть иные варианты побороть голод в Галии? Где Вы предлагаете взять нужное количество хлеба? – спросила его Лучия. – Мы с удовольствием Вас выслушаем.

– У нас, в Роскии. Мы сделаем это своими силами, – вдруг ответил Блэст.

Корэлла аж передёрнуло от этих слов, и он одарил первого министра суровым и продолжительным взглядом. Тот, однако, не смутился.

– Теперь, когда часть помощи уже оказана, благодаря её величеству, – Блэст любезно поклонился Анике и продолжил объяснения: – Нам хватит ресурсов, чтобы собрать оставшуюся.

– По лесам собирать будете? – неожиданно резко спросила царица.

Граф повел шеей, не понимая:

– Простите, ваше величество?

– Мы спрашиваем: шишками оказывать помощь станете?

Корэлл не выдержал и засмеялся, прикрыв рот ладонью.

– Шишками? Почему? – не поняла Лучия и нахмурилась, видя реакцию окружающих придворных. Многие из тех, кто был близко от беседующих, заулыбались, дамы спрятались за веерами, чтобы не выдать свой смех, а принц Эльга, внимательно прислушивавшийся и следивший со своего места за происходящим, откровенно развеселился, не стесняясь.

– Её величество забавляют анекдоты, слагаемые чернью, – с желчью в голосе пояснил королеве её первый министр.

– Вы правы, граф, – подхватила Аника брошеную словесную перчатку. – Мы уважаем фольклор: он отражает все настроения народа.

– Быть может, стоит тогда приказать музыкантам сыграть про одинокого Вилла, чтобы угодить Вашему столь практичному вкусу, ваше величество? – не сдавался Блэст.

– Не нужно, граф. Эта старая песня наведет на нас тоску. Нам больше нравятся свежие анекдоты про Вас. Они куда веселей! – отпарировала царица.

Первый министр понял, что проиграл эту маленькую дуэль, и, чтобы не загубить главное дело, с ноткой горечи засмеялся.

– Да, что могут ещё выдумать неблагодарные людишки, как не хохотать над тем, кто заботится о них ежечасно, – философски заключил он, обведя взглядом придворных, которые поспешили принять серьёзный сочувственный вид, и, обернувшись к королеве, заверил её: – Мы найдем хлеб, ваше величество!

– И, всё же, хорошо ли Вы посчитали, ваше сиятельство, совпадают ли Ваши возможности с потребностями галийцев? – засомневалась Аника. – Ведь нашей помощи хватит максимум на пару недель.

– Мы полагаем, ваше величество, – ответила за министра Лучия. – За две недели мы получим ответ на данный вопрос.

– Две недели – это слишком долго, – как бы в задумчивости отрицательно качнула головой Аника. – Столько может плыть корабль от Стрелков до Столина. А нужно же ещё договориться, чтобы он выплыл.

– Соглашусь с Вами, – ответила королева, но царица почувствовала, что Лучия сделала это не слишком охотно.

– Даю Вам сутки, граф, чтобы Вы предоставили нам подсчёты и доложили о ситуации, – приняла решение юная королева и предложила царице: – Мы приглашаем Вас задержаться в Королевске, пока все вопросы не будут разрешены, ваше величество. А чтобы Вам не было скучно, устроим завтра в Вашу честь бал.

– О, благодарю Вас, ваше величество! – сделала вид, что приятно впечатлена, Аника. – Мы уже и не помним, когда танцевали последний раз. Тем более, здесь!

«Бал! Бал!» – словно эхо, пробежало по зале перешёптывание обрадованных дам.

– А теперь, быть может, послушаем графиню Чендж, ваше величество? – предложила Лучия.

– С удовольствием! – откликнулась царица.

***

Пройдя через несколько коридоров и коридорчиков, госпожа Тог привела Ольву в помещение, предназначенное для отдыха и переодевания приглашённых дам, и оставила там, обещав, что подождёт её за дверью. «Ох, как же это всё неудобно! – простонала юная графиня, увидев „удобства“ в виде горшков. – Как в детском саду! Только платье на мне вовсе не детское!» Но деваться было некуда.

Приведя себя в порядок, фрейлина вышла из комнаты, но супруги посла там уже почему-то не было. Вероятно, девушка слишком долго возилась, и госпожа Тог, не дождавшись, ушла. Ольва побрела наугад, пытаясь вспомнить дорогу, но вскоре поняла, что идёт куда-то не туда. Пошла обратно, но заблудилась – столько во дворце было похожих закоулков и дверей… И, как назло, – ни одной живой души! В отчаянии графиня готова была сесть посреди очередного коридора и зареветь, как услышала доносящиеся откуда-то голоса. Девушка остановилась, прислушалась. Звуки доносились из-за плохо прикрытой двери. Она подошла поближе и узнала голос – это, несомненно, была Нонс. Ольва собралась уже открыть дверь и просить о помощи, но дух авантюризма перевесил глас разума – она затаила дыхание и, убедившись, что за ней никто не наблюдает, подслушала разговор:

– Крэнс, премьер-министр интересуется, отчего Вы не на приёме?

– У меня болит голова.

– Вот как? Почему же статс-дама не знает об этом?

– Я отпросилась у её величества.

– Вот как?

– Я не обязана отчитываться ни Вам, ни Вашему драгоценному первому министру, Нонс! Я служу королеве и только ей!

– При Вашем нынешнем положении, Крэнс, я вела бы себя поскромнее и была бы посговорчивее.

– Оставьте Ваши советы при себе, графиня, я в них не нуждаюсь!

– Ха! Посмотрим, долго ли продержится Ваша спесь, учитывая, как отличился Ваш отец!

– Он лишь выполнял свой долг, и вам, графиня, этого, конечно же, не понять.

– Как хотите, Крэнс. Моё дело – предупредить и передать пожелания его сиятельства.

Ольва услышала шуршание юбки и метнулась от двери, едва успев спрятаться за ближайшим углом стены. Нонс, прямая, как шест, вышла в коридор и пошла в противоположную от спрятавшейся девушки сторону. Фрейлина царицы перевела дух. «Ух, ты! – подумала она. – Какие тут страсти бушуют! Враг Нонс, по идее, – наш друг. Пойду-ка, прикинусь дурочкой и познакомлюсь». Она слегка стукнула в дверь и со словами «Есть ли тут кто-нибудь?» вошла в комнату.

На диванчике перед потухшим камином полусидела-полулежала молодая женщина в свободном домашнем платье, подобном тем, в которые с утра облекалась царица. Она обладала красивым овалом лица с правильными чертами и небольшими карими глазами. Пышные её каштановые локоны были взбиты в аккуратную причёску, на руках Крэнс держала и поглаживала пушистую кошку.

– Графиня? – узнала женщина в вошедшей представленную недавно королевскому двору фрейлину.

– Да, – Ольва приветливо улыбнулась и сделала неуклюжий лёгкий реверанс, так как была не уверена, следует ли его, вообще, делать в подобных случаях. – Не знаю, принято ли это? Возможно ли обратиться к Вам, если мы не представлены?

– Графиня Крэнс, – вежливо кивнула ей сидящая.

– Очень приятно! Я впервые во дворце и заблудилась. Шла-шла… А тут все словно вымерли, и спросить не у кого, как в пустыне… Вы не могли бы проводить меня до залы, где проходит приём?

Заметив, что по лицу Крэнс будто тень пробежала на последних словах, Ольва тут же исправилась:

– Или хотя бы схему нарисовать? Или объяснить, как дойти?

Лицо сидящей женщины прояснилось, она улыбнулась.

– Я, к сожалению, не смогу сама проводить Вас, графиня. Мне не здоровится, кружится голова. Но я позвоню служанке, она проводит. Присаживайтесь, пожалуйста.

Она показала на один из стульев, стоящих тут же – напротив дивана, и, протянув руку к маленькому столику, взяла с него колокольчик и позвонила.

– Спасибо! – поблагодарила Ольва и села. – Какая милая кошечка у Вас!

– Это кот, – поправила Крэнс. – Вас не раздражает присутствие животных?

– Нет, нисколько, – Ольва, не зная, как поддержать беседу, взяла веер и начала обмахиваться. – Душновато здесь…

– Да, но здесь всегда такая атмосфера. Как же я завидую Вам, графиня!

– Мне? – Ольва сказала бы про себя в этот момент, что «чуть со стула не свалилась».

– Да, Вам. Луга, леса, горы – Вы жили так привольно! И никаких премьер-министров вокруг, статс-дам… Я бы с удовольствием уехала в наш старый замок, но мой отец – комендант королевского дворца, и я вынуждена была быть при нём и стать фрейлиной… Как бы я хотела, чтобы его отослали, как графа Лесов! Но его никогда не отпустят.

– Почему? – наивно спросила Ольва.

Её собеседница грустно рассмеялась и сказала:

– Видно, что Вы не жили при дворе… По долгу службы он знает все тайны этого здания. Таких людей никогда не отпускают. Они либо живут тут, либо… не живут.

Ольве показалось, что в комнате, действительно, очень душно. Она быстрее замахала веером.

– Что же служанка не идёт? – Крэнс снова позвонила в колокольчик. – Приезд царицы всех ошеломил, похоже, даже слуг.

– А! – вдруг догадалась Ольва и посочувствовала. – Вашему отцу, наверное, не сладко пришлось? Он, вероятно, не знал о существовании хода, и ему поставили в вину…

– Он знал.

Вот тут Ольва, действительно, чуть не упала со стула, она сложила веер и вытаращила глаза.

– Такие вещи полагается знать только коменданту и членам королевской семьи, а граф Блэст к ним не относится. Лишь случай сделал его регентом.

– А… – юная фрейлина царицы часто заморгала, соображая, но тут услышала сзади шаги и, вздрогнув, обернулась. Это была всего лишь горничная.

– Проводите её сиятельство в голубой зал, где сейчас королевский приём, – сказала ей Крэнс.

– Спасибо, графиня! – Ольва встала. – Была рада с Вами познакомиться! И пусть Ваши мечты сбудутся! Хотя…

Девушка не договорила, задумавшись. А потом уверенно повторила:

– Да, пусть они сбудутся!

– Благодарю! – Крэнс слегка приподнялась и улыбнулась. Её видимо изумила эмоциональность Ольвы.

***

Чендж махнула музыкантам и запела:

Широка и глубока,как река, моя тоска.И прозрачна, и светла,как вода, моя слеза.Говорил что – позабудь.Уготован всем нам путь.Твой – прославлен будь в веках!А моя судьба – река.Пусть стакан лежит, разбит.Пролит яд, но он убит.Горче яда поднесламне любовь моя Судьба.Как душа теперь мертва,холодна в реке вода.Будь прославлен же в веках!А моя судьба – река.

Тонкий голосок графини лился стройной грустной мелодией, музыканты с чувством выводили свои партии, и все в зале поневоле поддались очарованию песни. Царица заметила, как прониклась печальной музыкой Лучия – как ещё больше побледнело и сосредоточилось лицо венценосной девушки, заблестели тёмные глаза, а тонкие пальцы сжали сложенный веер.

– Браво, графиня! – похвалила Аника, когда музыка умолкла, и придворные дружно зааплодировали. – Но отчего столь грустный репертуар?

– Мы очень любим этот старый романс, – ответила вместо Чендж её королева. – Он трагичен, как и история его написания, но прекрасен, согласитесь? Девушка, утопившаяся из-за несчастной любви… Я только не совсем могу понять третий куплет: «пролит яд, но он убит», и никто не может объяснить мне. Автор скрыл смысл. Тем не менее…

Разволновавшись, Лучия на заметила, как перешла на неофициальный тон. Аника улыбнулась и заметила:

– Мы можем Вам объяснить, ваше величество.

– Кхы, кхы-г, – вдруг закашлялась герцогиня.

– Что-то не так, ваше высочество? – заботливо поинтересовалась царица.

– Ваше величество, позвольте заметить, – прокряхтела Тсонс, – что подобные истории не предназначены для ушей юных девушек.

– Ваше высочество! – прозвенели в голосе её племянницы ледяные нотки. – Позвольте и нам заметить, что мы – давно уже не просто «юная девушка», но Ваша королева!

Под гневным взглядом Тсонс покраснела и обмякла, хотя и пропыхтела что-то про приличия, но её уже никто не слушал.

– Пожалуйста, расскажите, ваше величество, – обратилась к Анике Лучия.

– Конечно. Однако кое в чём герцогиня права. Этой историей могут быть задеты Ваши чувства, но Вы – королева, для Вас нет ничего важнее знания, ибо следует знать причины явлений, чтобы понять их суть, а, поняв – управлять ими. А вот Вашим придворным дамам такие знания вовсе не обязательны.

– Что ж, тогда мы сдвинем кресла, и Вы сможете рассказать нам на ухо, – сказала Лучия и тут же встала, дабы привести слова в действие. Аника и остальные вынуждены были подняться вслед за ней, что вызвало некоторый переполох, но королева махнула веером, разрешая всем сидеть, и только кресла их величеств были придвинуты друг к другу так, что соприкасались подлокотниками, села сама. По приказу хозяйки приёма музыканты вновь заиграли, и вечер, казалось бы, вновь потёк привычным ходом, но шептавшиеся в центре залы коронованные дамы вызывали столько любопытства, что, так или иначе, притягивали к себе всё внимание. Уже одна степень доверия, оказанного юной королевой царице-иностранке, вызвала множество пересудов. Из тех же, кто сидел рядом с их величествами, одна лишь герцогиня всем видом выказывала беспокойство.

Между тем, царица начала рассказ:

– Эта песня посвящена трагической любви Вашего отца к красавице Шейне, ваше величество.

Лучия подняла удивлённый взгляд на Анику.

– Да-да, – подтвердила её собеседница. – В ту бытность он был ещё принцем, наследником империи, созданной Вашим дедом, Роском-Воителем. К тому времени им уже были завоеваны Галия, часть Королевства Трёх Королей, опустошённый Раёк, часть Эльга, которая с переменным успехом отвоевывалась эльгийцами, но переходила к Роскии снова, и шла длительная кровопролитная война с Юганой, покушавшейся на южные земли Галии и Роскии. На завоеванных территориях то и дело вспыхивали восстания, с трудом подавляемые. Дела же на юге шли так плохо, что земля вплоть до истоков реки Славы находилась под властью султана. Королю, Вашему деду, бывшему в молодости прекрасным воином, тяжело давалось управление огромной и неспокойной империей, тем более, что он имел болезненную тягу к вину и слабому полу. Фаворитки менялись, от чего страдала казна, но и это было бы не так страшно, если бы не одна из них – Цита, сумевшая полностью подчинить себе короля. Женщина непомерно тщеславная и алчная, она удалила ото двора всех бывших советников – представителей знатного дворянства, посадив на ответственные посты своих родственников, опустошила казну своими прихотями, и, не остановившись в своём желании обогащения, завела переписку с дворами соседних государств, кого – терроризируя угрозами войны, а от кого – получая деньги за раскрытие государственных тайн. Глухое недовольство знати правлением короля было уже готово вылиться в отрытый бунт, и принц видел всю катастрофичность положения, но отец был глух к его словам. Старый Роск обретал слух лишь ночами, со своей любовницей. И тогда кто-то посоветовал наследнику, видя в нем надежду страны, найти девушку, превосходящую красотой и умом немолодую уже Циту, чтобы завлечь короля и свергнуть власть ненавистной всем фаворитки. Принц нашёл этот подход разумным, и по его приказу такую девушку нашли. Юная красавица Шейна была дочерью мелкого дворянина, и тот, по бедности, не мог до той поры представить её ко двору. Но когда сильные мира сего в ком-то заинтересованы, деньги всегда находятся. Шейну приодели и пригласили во дворец. Её сразу заметили, как бы ни старалась противостоять этому Цита. Но ни один старый король оказался пленён красавицей. Принц разглядел в ней не только красоту, о которой был уже наслышан, но чистое доброе сердце, а она была сражена не только острым умом, которым уже тогда славился его высочество, но и красотой наследника трона. Их души потянулись друг к другу, но нет ничего более жестокого, чем политика. Как не пыталась Цита отвлечь внимание короля, через некоторое время он сделал юной красавице недвусмысленное предложение. Девушка, попавшая в капкан королевской страсти, не желая проводить с ним ночь, приготовилась бежать из дворца, наивно надеясь на помощь принца, которого любила и в чьём взоре неоднократно читала взаимность. А испугавшаяся потери влияния фаворитка решила использовать последнее из известных ей средств: она приказала приготовить и влить в питьё Шейны яд. Однако люди, преданные принцу, следившие за Цитой и ожидавшие подобных действий, обнаружили её намерения и предупредили его высочество. Трудно представить себе чувства Вашего отца, Лучия, когда, придя к Шейне, он разбил все сосуды с питьём, но запретил ей покидать в эту ночь дворец. Принц принёс в жертву свою любовь государственным интересам, и, скрепя сердце, объяснил, какая роль уготована влюблённой в него девушке. Возможно, он надеялся позже изменить ситуацию, но в тот злополучный вечер ушёл от Шейны, а её стерегли до прихода его величества. Не снеся переживаний, девушка убила короля, вонзив ему в сердце кинжал, который тот всегда носил при себе, а после – утопилась в реке, выпрыгнув из высокого окна Старого замка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Из песни Б. Гребенщикова