– Не делай этого… Гун запретил открывать изолятор! Ты хочешь нарушить приказ командира?
– А я не согласен с ним! Понимаешь, не согласен! – закричал он на Кару и ринулся к пульту, чтобы открыть изолятор.
– Криг, не делай глупостей, о которых ты будешь потом жалеть, – увещевала его Кара. Она хотела добраться до аварийной кнопки, но незаметно для Крига этого сделать было нельзя. – Ты нарушаешь устав корабля! Согласно пункту пять, на космическом корабле приказы командира должны выполняться беспрекословно!
– А мне плевать! – зло выругался Криг, уже стоя у пульта к ней спиной.
Он, как безумный, стал пальцем тыкать по кнопкам, и перегородка вскоре поползла вверх, открывая дорогу к Полу. С горящими глазами Криг в несколько прыжков достиг середины изолятора, вскинул оружие и прицелился в голову умирающего. В этот момент раздался оглушительный вой сирены: Кара наконец-то добралась до аварийной кнопки.
Услышав завывание сирены, Криг с непонимающим видом на секунду повернулся к Каре, но потом снова вернулся к Полу. Ему осталось только нажать курок, но он почему-то медлил. Странная неведомая сила удерживала его, и Криг колебался. Ему показалось, что Пол уже не дышит, он наклонился к нему и внезапно почувствовал крепкую ладонь на своем запястье. Криг вскрикнул от неожиданности и уставился на Пола, в то же время пытаясь выдернуть руку.
– Криг, прекрати! Приказываю сейчас же бросить оружие на пол, иначе я буду стрелять! – услышал он сзади себя голос командира.
– Не надо! Я сдаюсь! – запротестовал Криг и в очередной раз дернулся, пытаясь освободиться.
Ладонь на запястье разжалась и скользнула вниз, безвольно повиснув в воздухе, Пол застонал. Криг, бросив оружие на пол, с поднятыми вверх руками медленно зашагал к командиру, в душе ругая себя за нерешительность. Гун пристально смотрел на него, и в его глазах играли злые огоньки. Он сам лично надел на Крига наручники и толкнул его к Арно.
– В карцер, – коротко скомандовал Гун. – Глаз с него не спускать!
Криг и Арно удалились, а Гун и Кара остались одни. От только что случившегося Кару била нервная дрожь, она никак не могла прийти в себя.
– Слушай, иди к себе, – заметив ее состояние, предложил Гун. – Я сам побуду с ним.
Он бросил взгляд в сторону Пола, с которым их снова разделяла перегородка.
– Нет-нет, я сама, – запротестовала Кара. – Я обещала Бэл быть с ним. Что я потом ей скажу? Кстати, думаю, не стоит ее пока посвящать во всю эту историю с Кригом. Ей и так сейчас непросто. Я сама позже ей все расскажу…
Гун кивнул в знак согласия и, еще раз бросив взгляд на Пола, удалился. Кара снова осталась одна. Волнение немного улеглось, и она, устроившись в единственном кресле в углу, думала о Криге. Как это ни странно, но ей было жаль его. К этому примешивалось и другое чувство: он определенно нравился ей.
Кара долго боролась со сном, но от усталости и нервного напряжения ее глаза вскоре закрылись, голова упала на грудь, и она задремала. Ей снился берег моря, желтый песок под ногами и ласковые волны. Кто-то стал звать ее по имени, и Кара проснулась.
7
Как только Бэл пробудилась после тревожного, полного кошмаров сна, она тут же ринулась в изолятор. Увидев уснувшую в кресле Кару, она тихо позвала ее, и та открыла глаза.
– Бэл? – виновато произнесла Кара и поднялась с места. – А я тут, кажется, немного задремала.
– Как он там? – нетерпеливо выговорила Бэл и повернулась к отцу.
– Был жив, – ответила Кара и вдруг насторожилась. – Что это?
Из-за перегородки до них доносились какие-то звуки. Сначала они были еле слышными, но постепенно переросли в хорошо различимую песню. Это была детская колыбельная, которую отец в детстве напевал дочерям перед сном.
Подруги переглянулись, бросились к перегородке и во все глаза уставились на Пола. Тело умирающего оставалось все таким же неподвижным, но движение губ стало более заметным и отчетливым.
– Неужели болезнь уходит? – с надеждой произнесла Кара.
– Пока еще рано об этом говорить! – предостерегла ее Бэл, во все глаза глядя на отца. – Возможно, это просветление перед смертью… Такое часто бывает.
Видимо, услышав голоса за перегородкой, Пол замолчал, повернул к ним голову и слабо улыбнулся.
– Ты видела это? – обрадовалась Кара и взглянула на подругу, Бэл тоже улыбалась.
Чем больше проходило времени, тем сильнее становился их оптимизм. Они видели, как Пол стал шевелить руками, сгибать колени и даже поворачиваться на бок. В конце концов он даже смог сесть, когда Вуд начал кормить его с ложки. Все более очевидным становилось то, что болезнь уходит, и Бэл наконец решила обо всем сообщить экипажу. Чудо, на которое она так рассчитывала, кажется, произошло. Болезнь, медленно сдавая позиции, отступала.
Следующим утром, когда весь экипаж собрался за перегородкой, Пол уже поднялся на ноги и шаткой походкой кружил вокруг кровати. Он что-то напевал себе под нос, а заметив астронавтов, остановился и расплылся в улыбке. Правда, из-за слабости Пол не рискнул подойти ближе, а только издали знаками показывал, как он всем рад. Через несколько дней он окончательно пришел в себя и покинул изолятор.
Но радость экипажа была недолгой, следующей жертвой вируса стал Криг. Первым это обнаружил Гун, который, когда злость немного улеглась, пришел навестить второго пилота.
– Ну что, как ты тут? – спросил он Крига, пытаясь разглядеть на его лице раскаяние.
– Слушай, я не знаю, что на меня тогда нашло, – виновато сказал наказанный. – У меня мозг на какое-то время словно выключился… Слушай, Гун, я очень сожалею… Может, пора выпустить меня отсюда? Мне надоело целый день разговаривать с самим собой.
– Одиночество хорошо прочищает мозги, – назидательно произнес Гун. – Не ожидал от тебя такого… Если бы я не успел вовремя, ты бы убил Пола, – он осуждающе покачал головой.
– Слушай, хватит… Я и так каждый день казню себя за это… Как он там?
– Ты знаешь, он справился с болезнью.
Криг удивленно вскинул брови и подошел совсем близко к перегородке карцера.
– Я рад за него, – сказал он и взмолился: – Гун, выпусти меня… Не вечно же мне торчать здесь, – но лицо капитана почему-то переменилось, и Криг нахмурился. – Ты чего, Гун? – забеспокоился заключенный.
– Подойди-ка поближе, – попросил Гун, внимательно всматриваясь в Крига.
Когда же лицо второго пилота оказалось совсем близко, в глазах Гуна отразилась тревога.
– Ты что на меня уставился? – воскликнул Криг, которому тут же передалось беспокойство капитана. – На мне цветы не растут!
– Как ты чувствуешь себя, Криг? – спросил Гун сочувственно, несмотря на волнение, пытаясь выглядеть спокойным. – У тебя все в порядке?
– Нормально, – ответил второй пилот. – Не понимаю, что ты имеешь в виду?
– А что у тебя с рукой? – Гун показал на запястье Крига, заботливо заклеенное Арно пластырем.
– Это Пол зацепил меня тогда, – ответил Криг. – А что?
– А лицо… Что у тебя с ним? – Гун продолжал задавать вопросы, которые Кригу жутко не нравились.
– А что там? – спросил он.
– У него какой-то неестественный цвет…
– Не выдумывай, – Криг бросился к висевшему на стене зеркалу и стал внимательно рассматривать себя. – Обычное лицо, – неуверенно произнес он, заметив у себя фиолетовый, такой же, как раньше у Пола, оттенок.
Убедив себя, что все в порядке, он вернулся к Гуну и стал снова упрашивать его открыть карцер. Однако капитан был неумолим.
– Мне очень жаль, – сказал он, – но я не могу этого сделать, и ты сам понимаешь, почему.
