Во власти его величества

– Забери ее, – хрипло попросила у того единственного, от кого теперь зависела моя жизнь. – Забери эту магию. Она мне не нужна.

Грустная улыбка означала отказ, но он все же произнес эти слова, каждое из которых болезненным ударом проникло в самое сердце:

– Не могу, Снежинка. Передать магию может только ее носитель, а для этого тебе необходимо знать нужный ритуал и превосходно владеть собой, чтобы не уничтожить половину государства. У тебя нет ни первого, ни второго.

Выдох вышел шумным и судорожным. Мозг начал ощутимо нагреваться, отчаянно мечась от одной мысли к другой. Должно же быть какое-то решение, какой-то способ справиться с этим и сохранить мне жизнь!

Я не хочу умирать.

Мне нельзя умирать! А как же мама? Что будет с ней? Она не переживет смерть второго ребенка. Это ее сломает.

– И что мы можем сделать? – напряженно спросила, с мольбой и отчаянием глядя в тускло мерцающие глаза эора.

Пожалуйста, скажи, что есть выход. Скажи, что это не приговор. Что у меня есть шанс!

– Есть три варианта, – тихо поведал он, вновь проигнорировав что-то требовательно воскликнувшего мужчину в зеленом позади него. – Первый устроит Совет и вообще всех, кроме нас с тобой. Второй подорвет мою власть, с чем я не очень готов мириться, и уничтожит твой мир. А за третий ты будешь ненавидеть меня всем своим существом до конца жизни. Если узнаешь. Извини, Снежинка, но в сложившихся обстоятельствах я вынужден остановиться на третьем варианте.

С этими словами он шагнул ко мне. Уверенно, мрачно, решительно. Только в этот момент я поверила, что власть действительно сосредоточена в его руках, – только человек с большой ответственностью на плечах может быть непоколебимым и не жалеющим о своем решении.

Инстинктивно дернулась назад, вжалась в подушки, когда эор, сделав второй разделяющий нас шаг, навис надо мной. В этот момент я видела не просто мужчину – это был уверенный в своих действиях властитель, воплощение мощи целого государства, готовый поставить на кон все ради благополучия своей страны.

Он быстро наклонился, светящиеся зрачки оказались в каких-то миллиметрах от моих распахнутых глаз. Широкие горячие ладони легли на виски, сжали голову, не позволяя вырваться, а чужие губы, едва ощутимо касающиеся моих, шевельнулись, произнося беззвучное «прости».

Боль! Яркой вспышкой неконтролируемой энергии она вспыхнула в сознании, а следом за ней пришла волна прохладного спокойствия, растаявшая еще до того, как успела накрыть меня всю. И снова боль! Дикая, нестерпимая, выпивающая до дна, мгновенно сменившаяся волной холода…

Они сменяли друг друга. Ледяное спокойствие и обжигающая боль. Сменяли без перерыва, постоянно, закрутившись в нескончаемом круговороте, что уносил меня в спасительную тьму.

Не помню, как потеряла сознание. Просто в какой-то момент все прекратилось, осталось лишь жжение в груди и чувство пустоты.

Проснулась оттого, что стало нечем дышать. Воздух был жарким и тягучим, он с трудом проникал в легкие даже через открытый рот.

Испугавшись, я села на чьей-то мягкой постели, откинув к ногам теплый плед, что до этого укрывал меня по самую шею. Стало чуть легче, но воздух все еще был тяжелым. А потом поняла: дело не в воздухе. Просто мою грудь сжимает столь сильно, что я не могу дышать!

От впитавшегося в кровь чувства тревоги и вины сводило судорогой руки и ноги, дрожало все похолодевшее и будто еще более похудевшее тело. Меня всю трясло, как в лихорадке, а в сознании отчаянно стучала паника.

Было такое чувство, что я забыла что-то важное. Очень нужное. Жизненно необходимое. Что-то такое, что сводило с ума долгое время, а сейчас осталось внутри звенящей пустотой. Это важное вертится где-то рядом, но постоянно ускользает от меня, скрывается в темноте, не дает вспомнить.

Дверь открылась в тот самый момент, когда я уже хотела закричать в отчаянии. Дернувшись от неожиданности, подняла голову и с недоумением уставилась на беззвучно вошедшего в спальню Аяра.

– Что происходит? – голос предательски сорвался, выдав степень моего страха.

Тут же и без того яркий мир вокруг меня окрасился новым цветом – непроглядно-черным. Темный сгусток скользнул от приблизившегося к кровати эора, по воздуху подлетел ко мне и окутал с ног до головы, словно коконом.

Сразу стало легко дышать, напряжение, сжимавшее до этого каменными тисками, ослабло. Меня больше не трясло, хотя пальцы еще мелко дрожали, паника перестала сводить с ума.

– Заклинание успокоения. – Осторожно пристраиваясь на край постели и не сводя с меня внимательного взгляда, Аяр добавил: – Обновляю каждые две маэ, ты их уничтожаешь с завидным постоянством. Что помнишь, Снежинка?

Его голос чудесным образом подействовал на меня. Страх исчез окончательно, хоть и напрягло только что услышанное, но ответить смогла спокойно:

– Было больно, но я не помню почему. Ты, твои глаза…

– Помнишь, как я выучил твой язык? – мягко перебил он меня. – То же самое был вынужден проделать с тобой. Мне жаль, но ты не сможешь вернуться домой. Тебе придется пройти курс обучения под присмотром одного моего доверенного, это займет четыре года в лучшем случае. Твою семью уже навестили, мама думает, что ты уехала учиться на другой конец мира, с братом все хорошо, его уже выписали, и он сидит дома.

Р-р-раз! Острым клинком наотмашь! Несоответствие, несовпадение… Что-то такое, что ярким огнем вспыхнуло в сознании, вынуждая меня испуганно замереть и мысленно повторить все, что сейчас услышала.

Обучение, четыре года… Почему так долго? Зачем?! Я не хочу! Что, он уже навестил мою маму? А мне даже не дал с ней попрощаться! Егор… Воспоминания о брате отозвались щемящей болью во всем теле.

– Успокойся, – резко велел Аяр.

Я вздрогнула от непривычного холодного тона и удивленно наблюдала, как от мужской фигуры отделяется тьма и окутывает меня вместо той, что только что растворилась в воздухе. И снова стало спокойно и прохладно, снова ясные мысли, легкая отрешенность и безразличие.

– Что с Егором? – спросила у эора и скривилась от собственного равнодушного голоса.

Внутри меня будто все заледенело.

– Он в порядке, я уже сказал тебе, – не моргнув и глазом, глядя мне прямо в глаза, сухо бросил Аяр.

А я поняла, что он врет. Как и то, что в этом не признается. Я могу догадываться сколько угодно, но он ни за что не подтвердит мои догадки.

– Почему ты не дал мне увидеться с мамой? – Еще один вопрос, что вышел столь же безразличным.

– Потому что ты опасна, – ответил эор и на это. – Я как Верховный глава Совета принял решение о сохранении твоей жизни. Отучишься четыре года, сдашь выпускные экзамены, сумеешь держать себя в руках, передашь магию и можешь возвращаться домой.

Я только открыла рот, собираясь задать последний вопрос, крутящийся у меня на языке, но эор опередил. Поднялся с кровати, воплощением грозной уверенности навис надо мной, маленькой, одарил меня холодным взглядом и отчеканил с пугающей безапелляционностью:

– Опережая твой вопрос, мой ответ «нет». Нет, ты не можешь не проходить обучение. Ты отучишься эти четыре года, нравится тебе это или нет. Под ударом слишком много жизней, чтобы я мог позволить тебе решать самой. Можешь обижаться, но моего решения это не изменит. Четыре года, а потом можешь быть свободна.

И он просто развернулся и вышел, ни разу не обернувшись и не пожелав услышать мои слова, что я ему обязательно бы сказала. Ушел, закрыв за собой дверь, а через миг сквозь стену проскользнуло новое облако тьмы, окутавшее меня, только на сей раз не дарующее спокойствие, а утягивающее куда-то на мутное дно, где было тихо и тепло.

За свою жизнь я совершил многое. Убивал, уничтожал, создавал заново. Всегда действовал решительно и никогда не колебался. Никогда не сожалел. Всегда знал, что сделал то, что было нужно.

Знал это и сейчас, но все равно не мог избавиться от неприятно тянущего чувства в груди.

Мне было жаль эту девочку. Этого ребенка. Она была маленькой по всем меркам моего мира. Неопытной, невинной, вызывающей неконтролируемое желание защищать. Еще там, в подземелье, куда ее притащили ищейки, появилось это желание – спрятать ее от всего мира. И от себя в первую очередь. Закрыть в высокой башне на тысячу замков, чтобы ничто и никогда не могло испортить ее невинной красоты.

А теперь она стала магом Смерти.

Катастрофический просчет с моей стороны. Не хочу и не буду оправдываться, но раньше ни один маг Смерти не пытался проникнуть в мой дом. Мой просчет. Выяснить, как он оказался на защищенной территории, так и не удалось, есть лишь предположение: Снежинка.

Нет, она его не провела, во всяком случае, осознанно. Она выступала в роли якоря – на ней остался отпечаток его магии, по которому на нее вышли ищейки и по которому сам Сах пришел к ней. Зачем он это сделал, тоже пока не понимаю, но подлянку мне подстроил знатную.

Зато было кое-что, о чем я точно не жалел: Снежинка осталась жива.

По ее грустным глазам и так видно, что этот ребенок пережил слишком много страданий, лишить ее жизни было бы непростительным преступлением.

Хотя, да, она стала магом Смерти, и уже к утру об этом будут знать все. И я сожру собственный язык, если хотя бы половина мира не попытается ее убить.

Кахэш!

Не скажу, что я ненавидел себя в этот момент за все совершенное, но врезать себе определенно хотелось.

Первый раз – за непростительный просчет.

Второй раз – за упущенного в суматохе Саха.

Третий – за стертые воспоминания Снежинки.

Нельзя было делать это, но иначе она бы просто не смогла. Я видел, сколько боли приносят ей воспоминания о брате, как трудно ей понять и принять его смерть. А теперь, наложенное на ее силы, это убило бы ее. А вместе с ней и всех нас.

– Ваше величество, какие будут указания? – ворвался в нерадостные мысли голос Мира, главнокомандующего отрядами ищеек.

Прежде чем ответить, я молча создал еще одно успокаивающее заклинание и отправил его к зашевелившемуся источнику, что был тремя этажами выше и правее. Полезные заклинания – теперь я даже на расстоянии улавливал любые изменения в организме Снежинки, и плевать, что на каждое такое заклинание, которых я за остаток ночи сплел уже штук пятьдесят точно, уходил приличный глоток энергии.

Восстановлюсь. А если выйдет из-под контроля новоиспеченный маг Смерти, не восстановится уже никто.

– За девушкой следить неотрывно. Усилить защиту замка. Расширить поиски Саха. Артефакторов ко мне.

– Кого именно? – уточнил Мир.

– Всех самых лучших.

Ищейка поклонился и растворился в стене, оставляя меня в кабинете одного. Надо тоже идти, дела не ждут, но желания не было. Хотелось плюнуть на все, подняться на три этажа выше, пройти в темную спальню Снежинки и просто смотреть на то, как она спит. Хоть одну маэ.

Эта малышка действовала на меня странно успокаивающе. Она как экзотический необитаемый остров посреди штормового океана. Над ним хмурое небо, грохочет гром, кругом скалы и рифы, и волны так и норовят поглотить тебя, но стоит коснуться земли, как ты чувствуешь себя куда лучше. Все происходящее сдвигается на задний план, пока ты, лежа на песке, любуешься изящными кронами высоких тонких деревьев.

Она необычная, и мне это нравится. Ясные голубые глаза, похожие на две льдинки, не выходят у меня из головы. И волосы, как снежное полотно. Кожа ровная и невероятно светлая по сравнению с обитателями моего мира. Она – снег. Снежинка. Маленькая и хрупкая, того и гляди растает.

Пришлось тряхнуть головой, избавляясь от совершенно не нужных сейчас мыслей. И, переборов себя, пойти не в ее спальню, а решать проблемы. Что-то у меня такое чувство, что их теперь будет все больше и больше.

Пробуждение вышло… странным.

Я лежала на спине, откинутое одеяло валялось где-то в ногах, а сами ноги… гладили. Медленно, неторопливо, с чувством и явным наслаждением. То целиком широкой ладонью, то только кончиками пальцев. Когда правой коленной чашечки коснулись чьи-то нахальные губы, я не выдержала и резко распахнула глаза.

– Проснулась? – насмешливо поинтересовался эор, нисколько не впечатленный моим возмущенным взглядом и спокойно продолжая поглаживать оголенные чуть выше колена ноги.

У меня от такой наглости слов не находилось, впрочем, Аяр их и не ждал.

– Давай умывайся, переодевайся и завтракать. Времени мало, у меня дела, а у тебя занятия. И давай без истерик, хорошо? У меня правда на них нет времени.

Истерить я не стала только потому, что лично у меня на это не было ни сил, ни желания. Да и к чему истерики, если мне прямым текстом сказали, что выбора нет и эти четыре года учиться все равно придется?

Я вздохнула и попыталась встать. На этом, собственно, все и закончилось – попытка позорно провалилась. Меня попросту не пустили!

Сидевший рядом эор, до этого ноги поглаживающий, самым наглым образом мои конечности обнял. Я замерла, пораженная его поведением. Где-то там, на краю сознания, проскользнула потрясенная мысль: «И это правитель государства…» Мысль исчезла, так толком и не сформировавшись.

Остались удивление и острая нехватка слов.

И все то время, пока эор, продолжая обнимать мои ноги, нежно их гладил и иногда целовал, я чувствовала себя выброшенной на берег рыбой. Сидела, опираясь руками на кровать у себя за спиной, смотрела на него распахнутыми глазами и открывала-закрывала рот, не зная, что сказать.

Тишину нарушил эор:

– Это будут тяжелые четыре года.

После чего вздохнул так горестно, что мне его даже жаль стало, оставил мои конечности в покое, поднялся, улыбнулся и протянул мне длинную узкую белоснежную коробочку, перевитую серебристой лентой.

– Что это? – Нахмурилась, настороженно забирая подношение.

Тяжеловатое. Любопытство так и подмывало открыть ее прямо сейчас.

– Малая часть моих извинений, – криво усмехнулся эор, печально на меня посмотрел и молча вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Он ушел, а я осталась. Ноги еще чуть покалывало от недавних ласк, а меня распирало удивление и обуревало желание оградить себя от эора Аяра… На всякий случай.

Посмотрев пару секунд на закрывшуюся дверь, я осторожно развязала бантик, положила ленту рядом с собой на постель и с легкой опаской открыла крышку.

На белой мягкой подушечке лежал изящный тонкий браслет. Черное золото благородно поблескивало в лучах льющегося в открытое окно солнца, а усыпающие его поверхность мелкие белые камни загадочно мерцали.

Красота завораживала. Она казалась мне таинственной и недостижимой. Чтобы убедиться в том, что мне не кажется, осторожно провела по холодному металлу кончиками пальцев.

И тут же увидела сконцентрированную в нем черноту. Она не была опасной, потому что я точно знала, откуда она здесь взялась, – это была та самая чернота, что проникала ко мне от Аяра и неизменно успокаивала.

Прикусив губу от желания подтвердить догадку, я подхватила украшение, надела его на руку и застегнула простой, но крепкий замочек.

Дышать стало легче – это было первое, что я почувствовала. Так и есть, то самое заклинание успокоения.

С улыбкой на губах поднялась с постели и утонула босыми ногами в высоком ворсе ковра. И тут до меня дошло, что я оказалась в другой спальне, не в той, в которой засыпала вчера. Эта комната была больше и светлее, и в ней всего две двери. Через одну из них вышел эор, я же открыла вторую.

И угадала, оказавшись в… нужно полагать, ванной. Середину комнаты занимала глубокая каменная чаша, наполненная прозрачной голубоватой водой. На широком краю в ряд лежали разноцветные камни – большие, размером с кулак, и маленькие, где-то с ноготь. Красные, золотые, черные, один даже сине-зеленый. А еще они пахли. Чем – сказать сложно, но ароматы у всех были разные.

Скинув с себя чужую майку и оставив ее на полочке у двери, осторожно отстегнула браслет и положила сверху, а уже после этих манипуляций голышом забралась в каменную чашу. Она оказалась глубокой, мне почти по середину груди. Насладившись довольно горячей водой и отмокнув, путем нехитрых манипуляций выяснила, что камни – это мыло! Или не мыло, не знаю. Но они пенились и вкусно пахли, так что я решила называть их привычно.

Когда неиспробованных камушков не осталось, я решила, что водных процедур с меня пока хватит.

И без того мокрый пол покрылся лужицами, пока я прыгала по ванной в поисках полотенца. Нашла. Вот кто такую важную вещь будет прятать на нижнюю полку стоящего в углу неприметного шкафа?! В общем, полотенец ушло три: одно на волосы, одно я обмотала вокруг себя, а третьим вытерла пол.

Обычный, казалось бы, процесс чистки зубов тоже показался весьма занимательным. Началось с того, что на одной из многочисленных полочек я нашла непрозрачный сверток. Я бы в него и не заглянула, если бы внимание не привлекло одно-единственное слово, крупными ровными буквами выведенное на верхней стороне бумаги: «Снежинка».

Заинтересовавшись, я взяла сверток в руку, взвесила, убедила себя в том, что убивать меня вроде пока не собираются, и только после этого заглянула внутрь.

Там была зубная щетка. Такая совсем обычная, правда, не с привычной пластиковой ручкой, а полированной деревянной. А еще были гранулы, которые, как я догадалась, использовались вместо зубной пасты, что подтверждал и исходящий от них приятный смолисто-хвойный аромат.

Покончив с утренними процедурами, кутаясь в полотенце и на ходу застегивая красивый успокаивающий браслет, вышла обратно в спальню и замерла на пороге. Мало того, что постель была заправлена, так меня еще и ждали!

– Темного утра, айрина, – в один голос поздоровались Ра, Ма и Фа – странно поздоровались, на каком-то ломаном грубом языке, но я поняла каждое слово! – и разом протянули ко мне руки.

С волосами они возились долго, старательно расчесывая их, доводя фактически до блеска, потом заплели у висков две тонкие косички, оставив основную массу спадать по спине.

Сегодняшний наряд отличался от вчерашнего. Первым делом, не обращая внимания на мое смущение и нежелание раздеваться перед посторонними, на меня натянули белье. Обычное такое, белое, без кружев и оборочек. Следом – платье, тонкое, но плотное, тоже белое, длиной до самого пола. Поверх ткани красовалась узорчатая сетка, сверху еще одна, вся в камнях. Заключительным аккордом шел уже знакомый мне черный плащ.

Только водрузив на меня все одеяния, святая троица низко поклонилась и ушла, пожелав темного дня.

И вот странность: они спокойно вышли через дверь, а стоило мне самой подойти к той же створке, как пространство вокруг меня фактически взорвалось!

Воздух засиял и заискрился, над головой что-то протяжно завыло, застонало, заорало! Все вокруг мгновенно вспыхнуло яркими сине-зелено-черными искрами, а чувство внутри меня, до этого в принципе не существовавшее, вдруг зашипело о том, что вокруг меня собралось множество ищеек.

Я благоразумно замерла на месте. И не прогадала – всего через пару секунд в комнату уверенно шагнул собранный и грозный Аяр.

Ему хватило доли мгновения, чтобы оценить обстановку. Воющая сирена тут же стихла, разноцветные искры пропали, а невидимые ищейки начали исчезать, проходя прямо сквозь стены…

– Испугалась? – ласково поинтересовался эор, шагнув ко мне.

– А они постоянно так приходить будут? – нервно спросила, вглядываясь в одну из стен, через которую как раз просачивались сразу три пульсирующие сущности.

До этого успокаивающе улыбавшийся мне Аяр вдруг закаменел. Тени у стен замерли и передумали исчезать, а их… Не знаю, кем им приходился эор, но он резким движением распрямил и без того прямую спину, расправил плечи, став еще выше и больше маленькой меня, наградил меня тяжелым взглядом и напряженно спросил:

– Ты видишь ищеек?

И так мне это не понравилось…

– Не вижу, – призналась честно, – просто чувствую. Мне кажется, они пульсируют. Довольно странное ощущение. Я вроде бы ничего не вижу, но при этом точно могу сказать, что они сейчас повсюду. Стоят у стен, настороженные, прямо как ты, и прислушиваются к каждому моему слову, бросая на тебя удивленные взгляды.

Судя по мрачному выражению лица эора, все это он прекрасно знал, но искренне не понимал, откуда подобное ведомо мне. Под его взглядом стало совсем неуютно. Неловко потоптавшись на месте, я в конце концов вроде бы безразлично поинтересовалась:

– А почему все шумело и искрилось? – Имея в виду недавнее представление, из-за которого, собственно, Аяр и пришел.

– Усилили систему безопасности, – ответил он, глядя все еще напряженно.

– От меня? – спросила несколько виновато.

Оказалось, что не догадалась.

– Ради тебя, – поправил эор. – Ночное происшествие целиком и полностью моя вина, я недооценил противника. К слову, мы все свято верили, что маги Смерти не чувствуют ищеек, поэтому их всегда и отправляли. Что ж, больше подобного не повторится. Идем?

Выбора все равно не было, пришлось идти. Но по дороге в неизвестность, плетясь позади напряженного сурового эора, я не переставала с интересом осматриваться. Вчера было мало что видно в темноте, но сегодня, когда в редкие узкие окна с узорными решетками проникал теплый яркий свет, я могла увидеть многое.

Могла, да. И видела бы, если бы было на что посмотреть.

Камни. Камни на полу, камни на стенах с теми же светящимися огоньками, камни на высоком потолке над головой. И коридоры, коридоры, коридоры… Длинные, узкие, извилистые…

А еще тут были люди, если это, конечно, люди. Какие-то вооруженные военные – высокие, в черной форме, с самыми настоящими огромными мечами на поясах. Этих воинов было много, ходили они группами по пять-десять человек и постоянно попадались нам навстречу.

Всех их эор пропускал, отступая к стене и вынуждая меня делать то же самое. И это было очередной неожиданностью – как оказалось, я имела неверное представление о магических мирах.

Так, например, я полагала, что своего правителя воины должны пропускать, падая перед ним на колени и выказывая уважение, а они лишь коротко кивали, и то скорее в благодарность за то, что эор их пропустил.

Странно как-то. Или же просто я слишком глупая.

Шли мы довольно долго. Сначала по узким коридорам, потом спустились на два лестничных пролета вниз, и опять коридорами, пока, наконец, не вышли к столовой.

– Устраивайся, – приглашающе указал Аяр на стул.

Сейчас, в льющемся из окна свете, я могла хорошо рассмотреть это помещение. То, что изначально я приняла за столовую, на деле оказалось кухней. Не очень большой, не сказать, что уютной, зато обжитой. Здесь была простая деревянная мебель – стол с такими же простыми стульями, длинная столешница вдоль стены, все пространство над и под ней занимали множество полочек и ящиков. А еще было несколько углублений и лежащих рядом с ними камней – насыщенно-красных и глубоко-синих.

– Спасибо, – все же озвучила то, что хотела сказать по дороге сюда, но никак не могла выбрать момент.

– Не за что, – отмахнулся Аяр, мгновенно понявший, о чем я.

Развивать тему я не стала.

– Давай помогу? – предложила чуть погодя, когда поняла, что он собирается готовить завтрак.

Простое предложение, что такого? А эор почему-то обернулся и наградил меня очередным задумчивым взглядом. Присел, открывая большой ящик, из которого по полу потянуло морозцем, и поделился еще одной особенностью своего мира:

– Айрины не готовят.

– Почему? – не могла не спросить я, сидя за столом и наблюдая, как на толстую доску поочередно вооружают два замороженных свертка.

Действительно интересно было. Вот бы в нашем мире женщины тоже не готовили! Некоторым это, конечно, нравится, но большей части быстро надоедает, угнетая своей рутинностью.

Эор ничего не ответил, только усмехнулся, а потом… а потом заинтересованной мне наглядно продемонстрировали, почему, собственно, женщины не готовят.

Аяр развернул один из бумажных свертков, затем взял со столешницы и кинул в нишу красный камень, мгновенно там загоревшийся. Над углублением поставил вытащенную из другого ящика большую сковороду, на нее бросил каких-то светлых ягод из каменной вазочки на столе. Кухня мгновенно наполнилась приятным травяным ароматом. На раскаленный металл уложили извлеченные из свертка замороженные лепешки. Огонек убавили, сковороду накрыли крышкой, а сам эор повернулся ко второму свертку.

Открыл его уже как-то привычно, извлек на доску кусок замороженного мяса… И этот несчастный – толщиной сантиметров в пятьдесят – кусочек Аяр с самым невозмутимым выражением лица разрубил одним ударом. Причем нож у него был – наши тесаки нервно курят в сторонке.

Завернув остатки в ту же бумагу и убрав сверток в морозильный ящик, эор быстро и как-то пугающе легко нарезал замороженное мясо на кубики, отправил его на сковородку к уже нагревшимся лепешкам, а сам взялся за нарезку овощей. Белых, серых, сине-зеленых – все так же быстро и уверенно, умело орудуя ножом, больше похожим на широкий кинжал.