Берия перехватил его ищущий взгляд и, порывисто наклонившись, подставил полысевшую голову.
Сталин улыбнулся и принялся выбивать трубку неторопливыми, но уверенными ударами.
Жена испытателя
– В далёкий край товарищ улетает, родные ветры вслед за ним летят, – говорила следователю девушка, прижимая руки к груди, – я всего лишь жена его, поймите, я не враг!
– Да я вас и не считаю врагом, – следователь вынул из розетки остро отточенный карандаш и задумчиво постучал им по столу, – вы пока свидетель. Вот и продолжайте рассказывать всё начистоту. А главное – ничего не бойтесь.
Он погасил лампу, подошёл к окну и отдёрнул плотную зелёную штору.
За окном в синей утренней дымке таял любимый город.
– Уууу! Да уже утро, – следователь потянулся, покачал красивой головой, – однако засиделись мы с вами. Утро… Посмотрите, как оно красит алым светом стены древнего Кремля.
Девушка обернулась к нему. Лицо её было бледным. Вокруг больших карих глаз лежали глубокие тени.
– Идите сюда, – не оборачиваясь, проговорил следователь.
Она с трудом встала и подошла к нему.
Он шагнул к ней, схватил за плечи и быстро поцеловал в губы. Девушка заплакала, уткнувшись лицом в его новый, хорошо проглаженный китель. Он потрепал её по голове:
– Ну не надо, не надо… Лучше скажи, что он сделал, когда самолёт вошёл в штопор?
– Он… он открыл кабину и… и полетел. Как птица.
– Он махал руками во время полёта?
– Да… махал, смеялся и пел «Широка страна моя родная».
– А потом?
– Потом его сбили зенитчики. – Девушка затряслась в рыданиях.
Следователь понимающе кивнул головой и спросил:
– Ты сама видела?
– Да, он загорелся… знаете, чёрный такой дым пошёл из ног.
– Чёрный дым… наверно, увлекался жирным?
– Да, он последнее время сало любил… вот, загорелся и сразу стал падать. Быстро падать.
– А самолёт?
– Самолёт приземлился на Тушинском аэродроме.
– Сам?
– Сам, конечно… на то он и самолёт…
– Понятно.
Следователь отстранил её, подошёл к столу и, облегчённо вздохнув, распахнул красную папку:
– Ну вот, теперь всё встало на свои места. Правда, я не сказал тебе главного. Твой муж при падении проломил крышу на даче товарища Косиора. Только по случайности не было жертв.
Девушка поднесла ко рту дрожащие руки.
Следователь размял папиросу, чиркнул спичкой:
– Хоть ты мне и нравишься, я думаю, придётся расстрелять тебя. Во-первых, потому что муж и жена – одна троцкистско-бухаринская банда, а во-вторых – чтобы любимый город мог спать спокойно.
Часть восьмая
Летучка
Как только редакционные часы пробили одиннадцать и размноженный динамиками звон поплыл по коридору, низкорослый художник и толстый бритоголовый ретушёр понесли к доске объявлений пятиметровую бумажную простыню.
Из отдела писем вышел седоволосый старичок со стремянкой, привычным движением раскрыл её и приставил к доске. Художник, зажав угол листа зубами, вскарабкался по скрипучим ступенькам, вытащил из кармана гвозди с молотком и ловко приколотил угол к издырявленной фанере.
Старичок тем временем помогал ретушёру держать гулко хрустящий, пахнущий гуашью лист.
Художник слез, переставил стремянку и прибил правый угол.
Ретушёр вынул коробку с кнопками и принялся крепить лист снизу.
– Возьми. – Художник протянул старичку молоток. Тот поспешно принял его и, глядя на спускающегося художника, улыбнулся, заморгал слезящимися глазами.
– Ну вот и порядок. – Ретушёр ввинтил последнюю кнопку и помог художнику сложить стремянку.
– Ну вот и порядок, – тихо проговорил старичок и, улыбаясь, провёл дрожащей рукой по бумаге.
Пятиметровый квадрат распирали широкие красные буквы:
СЕГОДНЯ В 11.15
СОСТОИТСЯ
ЛЕТУЧКА № 1430
на повестке дня:
обсуждение 5 и 6 номеров
Художник забрал у старичка молоток и хлопнул его по подбитому ватой плечу:
