Утром 2 февраля 1576 г., главные силы противоборствующих сторон пришли в движение, выходя на рубеж прямого контакта. Как и предполагал Карл Смелый, передовые силы воюющих сторон вышли друг на друга в районе замка Вомаркюс, после чего, незамедлительно, завязался авангардный бой.
Передовая стычка, постепенно, как воронка, стала затягивать в себя все больше сил.
Карл Смелый лично возглавил свои передовые отряды для атаки выходящих из узкого пространства швейцарских воинов, и здесь и сейчас бургундцы имели большую степень свободы для маневра и применения своей силы, в отличии от своего противника.
Складывающаяся оперативная обстановка на поле боя у Вомаркюса позволяла бургундскому герцогу разделаться со швейцарцами, уничтожая их силы порционно, не давая европейским горцам сформировать их излюбленный боевой порядок – швейцарскую баталию в форме огромного четырехугольника.
Но, после нескольких часов передового боя, герцог Карл Смелый принимает алогичное решение, оставляет природные ворота из ущелья и отступает в сторону городка Консиз, для изготовки к бою на равнинной местности.
Таким образом, швейцарцы, вместе с любезным приглашением к бою, получили еще и так необходимое им время и место, для формирования своего первого боевого порядка, которым они могли уже организованно противостоять бургундцам, прикрывая выход остальных своих сил из дефиле, с последующим их построением в новую баталию.
Так, бургундским герцогом Карлом Смелым, был упущен первый шанс нанести чувствительное поражения швейцарскому союзу, с минимальными для себя усилиями и потерями.
Но и здесь, в предлагаемом швейцарцам регулярном сражении, у бургундцев были все шансы победить, потому как на их стороне было превосходство в кавалерии и самое главное в артиллерии, при достаточном количестве стрелков и пикинеров. И всей этой армии швейцарцы противопоставляли однородное войско, в котором основой была пехота – алебардисты и пикинеры, построенные в крупные цели для бургундской артиллерии – квадраты баталий, с уже хорошо известной тактикой действий.
Воспользовавшись оплошностью бургундского герцога, швейцарцы успевают построить крупную баталию численностью в 8 000 пикинеров и алебардистов, что составляло чуть меньше половины от всей их армии. При передовой баталии, швейцарцам удалось собрать небольшое число всадников, стрелков и несколько орудий, но их количества было явно недостаточно для того, чтобы играть на поле боя какую-либо значимую роль. К примеру, в сопровождение первой баталии у швейцарцев было всего около 60 всадников.
В свою очередь Карл Смелый выстраивает боевой порядок в довольно странной конфигурации, если не сказать более, а за ним ставит богатый полевой лагерь, что косвенно свидетельствует о том, что в боевом порядке находилась, как минимум, большая часть бургундской армии.
Итак, в чем же была странность построения боевого порядка бургундцев?
Ну, во-первых. Бургундские войска были построены линейным порядком, с глубиной в три основные линии, и каждая из фронтальных линий включала боевые единицы только одного рода войск, т.е. была однородна.
Подобная конфигурация боевого построения, уже с нулевой точки боя, была несбалансированная и требовала перестроения, во время начавшегося сражения, чтобы отвечать реалиям боевой обстановки. А это все временные затраты, даже при идеально исполняемом перестроении, что дает противнику то же самое время для того, чтобы выйти на рубеж прямой атаки, и обрушиться во фронт всей мощью баталии.
Но это еще не самое главное упущение Карла Смелого. На свою беду он выбрал очень странную очередность расположения родов войск в боевом порядке. Первая линия была отдана тяжелой кавалерии, за которой была выстроена линия бомбард, и только в третьем эшелоне стояла пехота – пикинеры и алебардисты.
Такая странная структура боевого порядка, не только затрудняла маневрирование и ведение огня, но и еще, что важно, лишала бургундцев устойчивости при натиске противника, потому как пехота, как основная сила сдерживания и удержания позиций находилась в арьергарде боевого построения.
К тому же, при развитии ситуации в которой баталия противника войдет в боевое соприкосновение с линией пехоты, последняя не будет иметь поддержки ни от своей кавалерии, ни от артиллерии, потому как первые две линии будут уже проломлены силой удара швейцарской баталии, в результате которого кавалерия будет дезорганизована а линия артиллерии будет как минимум нефункциональна.
Итак, 2 марта 1476 г., после утреннего затравочного боя у замка Вомаркюс, противоборствующие стороны выстроили свои боевые порядки, на открытой местности недалеко от городка Консиз. Силы были изготовлены к началу сражения, при этом бургундцы, на момент начала сражения, имели численное преимущество над швейцарцами, потому как большая половина союзной армии еще не вышла из ущелья. Но данное положение дел, в перспективе развития сражения, обеспечивало европейским горцам преимущество, потому как, в отличии от противника, швейцарцы рассчитывали на силы крупного резерва, который, рано или поздно, войдет в дело вторым темпом.
После того как бургундские стрелки произвели обстрел баталии швейцарцев, результат которого судя по данным потерь не имел необходимого эффекта, бургундский герцог Карл Смелый, сразу же смело пустил в дело своих элитных рыцарей-жандармов.
По команде своего герцога, в атаку срываются рыцари левого фланга, заходя со стороны горной гряды в правофланговую сторону квадрата швейцарской баталии.
Бургундские жандармы легко прошли через внешний охранный периметр баталии, состоявший из небольшого числа швейцарских всадников и стрелков, но при выходе на рубеж атаки самой баталии рыцарей ждал «сюрприз». Вооруженный четырехметровыми копьями рыцари врезались в линию частокола шестиметровых пик, которыми ощетинилась, для отражения атаки, швейцарская баталия.
Результат подобной самоубийственной атаки был предрешен. Напоровшись на непреодолимую щетину швейцарской баталии, и потеряв в атаке своего командира – рыцаря Шатогюйона, обескураженные жандармы бросились в отступление.
Одновременно с этим действом оживилась и вся картина начинающегося сражения, вот только действия сторон обретали разные мотивации.
Как оказалось, уже в самом начале сражения наступала его кульминационная часть, а стоящим друг на против друга войскам не суждено будет сойтись в бою в полную силу.
После отбития фланговой атаки, многотысячная швейцарская баталия, с боевыми криками, пошла в свою атаку. В это же самое, бургундская конница стала уходить с правого фланга в тыл своего боевого порядка, открывая всю ширину горизонт для линии своей артиллерии.
Но подобный маневр, осуществляемый на фоне бегства рыцарей левого фланга, и начавшейся контратаки швейцарской баталии, был воспринят бургундскими артиллеристами и пехотинцами как начало всеобщего отступления.
Начинающаяся паника привела к полной дезорганизации феодальной армии, из-за чего сработал эффект домино, и весь оборонительный порядок бургундцев посыпался. Началось бесконтрольное отступление, или проще говоря стремительное бегство бургундских солдат и их командиров.
К счастью для убегающих, у их оппонентов не было достаточно сил и средств, чтобы произвести преследование и физически покончить с армией Карла Смелого в этом боевом столкновении. Швейцарская пехота, и её немногочисленная кавалерия, могли преследовать противника лишь на коротке, в пределах поля боя, и то, судя по потерям с бургундской стороны, это было скорее не преследование, а занятие оставленных позиций и территории.
В общем, только что начавшееся сражение закончилось бегством одних, и занятия поля боя другими.
Общие потери сторон, в этом странном сражении, оказались невелики, относительно той численности воинов, которые были выстроены друг на против друга в предместье Консиза.
Швейцарцы и бургундцы, потеряли в сражении при Грансоне примерно одинаковое число воинов, количество которых с каждой стороны варьируется в пределах 200 – 300 человек, причем основным поражающим элементом для швейцарцев стали стрелы и болты арбалетов противника.
Но самой главной потерей для бургундского герцога, и приобретением для швейцарцев, в материальном отношении, стало оставление на поле боя четырехсот артиллерийских орудий – бомбард, т.е. всей феодальной артиллерии. Помимо оружия, в качестве трофеев, швейцарцам достался дорого-богато убранный полевой лагерь бургундского герцога.
В сражении при Грансоне, бургундцам не хватило одного маленького, но критически важного, условия, отсутствие которого полностью нивелировало все преимущества новой феодальной армии и сложившейся в их пользу оперативной обстановки, над, уже утрачивающей свою актуальность, тактикой швейцарской пехоты, и это условие выражалось в наличии командира, способного правильно пользоваться, находившимся у него в руках, армейским механизмом.
По всему видно, что герцог Бургундский Карл Смелый в своих действиях и познаниях военного дела еще не дорос до необходимого уровня управления такой сложной армейской структурой, которая оказалась в его подчинении. По архитектуре построения и очередности действий бургундских войск видно, что, по своей ментальности, Карл Смелый еще находился в парадигме старой военной школы феодальной Европы, опиравшейся на блеск и грубую силу своего спесивого (надменного, высокомерного) рыцарства.
История войн, уже не раз доказывала правоту утверждения, гласившего что:
«Правильно выбранная стратегия действий, при слабом тактическом исполнении, рано или поздно приведет к победе».
В своем реверсном смысле, для большего понимания, это выражение можно трактовать и следующим образом:
«Как-бы не было сильно войско своими бойцами, но неправильно выбранная стратегия действий приведет их к горькому поражению».
И как тут ещё раз не вспомнить поговорку про «Львов и Оленей».
Но именно в этом сражении, ни у одной из сторон во главе армии не оказалось того самого «льва», который хотя бы смог грамотно воспользоваться просчетами противника, не говоря уже о том, чтобы самому подготовить все условия к успеху, и привести свою армию к блестящей победе.
В 1476 г. под Гарсоном, была написана яркая страница беспрецедентных ошибок в книге истории военного искусства, совершенных и швейцарскими и бургундскими военачальниками, степень фатальности которых, при их копировании, подведет к горькому поражению любое войско хорошо подготовленных солдат, при должном контрпартнере.
И этот трудный опыт, совершенных в марте 1476 г., ратных ошибок, как унифицированный пример, для процесса выведения логического решения военных задач, не должен затеряться среди множества военных партий, разыгранных в разное время разными игроками.
Еще до начала сражения, на подготовительной его стадии, стороны решали задачи того, где произойдет бой, и процесс определения поля боя, по логике вещей, должен был происходить исходя из структуры войска и его вооружения, а также той тактики действий, которая соответствовала эффективности его (войска) применению.
И если с действиями бургундцев, навязывавших своему противнику сражение на открытой местности, было все понятно и логично, то вот решение швейцарцев, выйти на предлагаемое им поле боя, совсем не кажется правильным и логичным.
Несмотря на то, что со времен сражения при Моргартене, в котором швейцарская пехота победила войско рыцарей империи Габсбургов, прошло всего сто шестьдесят лет, этого времени хватило наследникам тех швейцарцев, для того чтобы забыть этот бесценный опыт.
Схожесть ландшафта местности природного дефиле, образованного Юрскими горами и берегом Невшательского озера, с местностью, где произошел бой 15 ноября 1315 г., должна была натолкнуть швейцарских командиров: Николя де Шарнахталя (г.Берн), Ганса Вальдмана (г.Цюрих) и Генриха Хассфуртера (г.Люцерн), снять с того сражения кальку, и устроить засаду уже на бургундских рыцарей, заманив их в узкое пространство.
Но, как уже известно, такая мысль не пришла никому из швейцарских офицеров в голову, и они уверенно привели свою пехоту на открытое пространство в районе городка Консиз, куда их вежливо пригласил герцог Бургундии Карл Смелый.
Такова была стратегическая ошибка швейцарцев, на фоне которой их армия выходила на поле боя, где их ожидали войска бургундского герцога, для которого, по началу, все складывалось как нельзя лучше.
Но, с этого момента противостояния при Гарсоне наступало время совершения фатальных ошибок со стороны Карла Смелого, из-за которых, армия, имевшая в своем арсенале все, для того чтобы разделаться с многочисленной швейцарской пехотой в большом сражении, после первого же скрещения оружия бесславно бежит с поля боя, оставляя противнику богатые трофеи.
Причина, такого развития событий, уже в самом начале боя кроется в ошибках Карла Смелого, которые он совершил, готовясь к прямому противоборству, выбирая для него свою тактику действий.
В первую очередь, герцог Бургундии не понимал функционал, находившихся у него под рукой, пехоты, артиллерии и кавалерии, отсюда выходили и все его фатальные ошибки.
