– Вечно ты так, – буркнул низвергнутый президент несуществующего еще пока общества.
– Зато честно. У тебя ж ни названия, ни манифеста… Зачем тебе это?
– Ладно. – Эбби с сожалением, хоть и пытался это скрыть, вздохнул.
– Нам не нужны никакие эти потерянные общества, – приободрил его Чарли. – И давай больше не будем об этом. Кстати, дашь списать задание по истории искусств?
– Ты прав. Дам, конечно. Только измени там некоторые формулировки и подбери хотя бы парочку синонимов.
– Вот она сила братьев! – ликовал Торндайк.
Но после этого разговора Эбби даже посещал две встречи в братствах, но без Чарли не решился заполнить анкету (еще и взнос требовался – пятьдесят долларов в первом клубе, сто пятьдесят – во втором), прослушал лекцию о чудесах вступления, поглядел на дома и их общие залы, сказал, что подумает, посовещается с другом, мол, и его уговорит. Больше он не переступал пороги ни этих обществ, ни каких-то других, а при Чарли о тех нелепых попытках обрести братство даже не заикался. Торндайк, к счастью, об этом ничего не прознал, а потом как-то все улеглось и выветрилось.
Эбби вспомнилась эта история с обществами оттого, что они как раз проходили мимо одного из домов (с двумя башнями тот напоминал замок, не меньше), парень тут тогда и побывал – это те, которые требовали полторы сотни за возможность играть в гольф, сквош, шахматы и даже заниматься конной ездой. Сейчас там намечалось празднество – в черных мантиях с изображением колесницы на спинах и в золотых бабочкообразных карнавальных масках по лужайке перед зданием носились члены элитного спортивного и игрового клуба “The Chariot of Parthenos”, как ломовые лошади тащили парочку тяжеленных кегов пива, скамейки, столы и жаровни для барбекю.
А ведь тут мог возиться и Эбби. Он отвел взгляд от блеска колесниц и бабочек, хоть и остановился на миг. Торндайк со скепсисом окинул взором данное мероприятие и двинул дальше, даже словом не обмолвившись. Эбби сделал вид, что поудобней обхватывает бутылки в пакете (под наброшенным на них пиджаком), и последовал за ним.
День пребывал в самом разгаре – солнце и не думало клониться к горизонту, жар не уступал место предвечерней прохладе, шеи и подмышки влажнели. А они шли и шли. Все это казалось столь долгим и насыщенным путешествием, но путь занял каких-то полчаса. Они еще успевали перекусить до явления музы Чарли, поэтому (недолго думая) забурились в “Лобстер Тюдоров”, мультикультурный, а по словам Чарли – следовательно абсолютно бескультурный, ресторанчик, никак не связанный ни с лобстерами, ни с королевской английской династией.
Они тут оказались впервые, до этого их привлекало название, но как-то зайти не находилось времени. Долго не копались, Чарли регулярно смотрел на часы, как бы не прозевать полседьмого. Заведение представляло собой заурядный (даже для захолустья) ресторанчик с весьма завышенными ценами, но делать уж нечего – пришли, сели, будьте любезны. Заказали что подешевле: яичницу с кровяной колбасой, чипсы и светлое пиво (репетиция для желудков перед более знатной попойкой). Документов у них никто не спросил, отчего оба парня заулыбались и подмигнули друг другу. Прикончили ужин, сидели еще некоторое время с наполовину полными стаканами, рассматривали этот донжон.
И тут Эбби привлекла рамка, ничем не примечательная рамка, среди прочих рамок на имитации каменной кладки, в которые поместили всякие журнальные вырезки, открытки и фотографии. Среди этого мусора затесалось групповое фото футбольной команды КиКи, небольшое, цветное, еще не успевшее поблекнуть, практически новое.
– Ты куда? – удивился Талли, потому что Андерсон вдруг встал и двинулся в другой конец зала.
“Нет, мне не показалось. Нет”.
– Хочу поглядеть.
– А, ну ладно. – Чарли сел в пол оборота и отхлебнул пива.
Как Эбби и предполагал, а точнее, надеялся, это оказалась команда Артура. Тогда он еще играл… Вот и он – рыжий, довольный, стоит по левому краю, выше остальных, крупнее, улыбается так, будто увидал его издалека. Тут и там виднелись автографы маркером и им же приписка: “Победа, Лобстер, 86”.
И тут у него возникло непреодолимое желание сорвать эту рамку, забрать ее с собой. По какому праву она висит здесь? Зачем? Для кого?
– Еще пива, парни, эм, джентльмены? – поинтересовался медлительный и не слишком вежливый официант – на вид лет не больше шестнадцати – кто его вообще такого взял сюда на работу? Он-то и отвлек Эбби от этого внезапного приступа, жажды клептомана – похитителя фотографий.
– Нет, благодарим, – отказался Торндайк, отодвигая от себя к грязным тарелкам, которые никто вовремя не убрал, уже опустевший стакан.
За спиной сотрудника заведения Эбби указал на фотографию, потом на официанта, прося Талли отвлечь парня. Тот вроде понял, почесал подбородок, едва кивнул – якобы парнишке. А он гадал – успеет ли сорвать рамку, спрятать ее? Не видит ли еще кто-то? Эта часть зала пустовала, народ сгрудился у бара, но мало ли… Сердце подпрыгивало до кадыка.
– А скажи-ка нам… – Чарли снова чесал подбородок, но галантно, кончиком фаланги. Официант неотрывно таращился на посетителя, явно пытаясь разгадать значение этого непрекращающегося нервозного жеста – не понравилось меню? – А почему лобстеры и Тюдоры, м?
Малец от вопроса не растерялся:
– Так вот же… – Парнишка заложил за ухо карандаш, которым записывал любые заказы, даже такие: “Один фирменный суп за пятый столик”, и указал на плакат у стойки, где ссутуленным спинам в пиджаках что-то рассказывал пожилой бармен. – Это и есть роза Тюдоров, а на ней…
– А в центре это что, яичница? – Чарли прищурился, в зале создали воистину средневековую интимность – полутьма, светильники в виде канделябров, но с электрическими свечами, темная деревянная обшивка чуть выше уровня столиков, такой же пол и прямоугольные колонны, темно-бордовая обивка меблировки и скатерти – разлей хоть целую бутылку бордо – не заметишь. Короче, глаз выколи. – Ничего не вижу… – Он встал и двинулся туда.
Эбби остался на месте.
“Все получится! Получится!”
– А роза – это хвосты лобстеров, – Парнишка семенил следом за Чарли, – а посредине – да, вы верно подметили, яичница! Наше фирменное блюдо – Лобстер Тюдоров! – изрек выдрессированный мальчишка, сделав широкий жест рукой, мол, узрите же сие чудо!
– А заказать его можно? – спросил Торндайк, косясь в сторону Эбби. Андерсон показал ему большой палец, что-то придерживая под выбившейся из-под ремня и брюк рубашкой.
– К сожалению, не сегодня. – Чарли подумал, что завтра, послезавтра или вообще в какой другой день тут не подают этот Лобстер Тюдоров. И пусть так!
– Тогда будьте добры счет. И наши пакеты с покупками, – закончил разговор Чарли. Официант засуетился и даже не заметил, что на стене среди десятка рамочек образовалось пустое место с легким налетом пыли прямоугольной формы.
***
– Ты засунул фотку Артура и других игроков в трусы? – гоготнул Чарли, когда Эбби все пояснил другу, а они уже покинули “место преступления”, отойдя на другую сторону улицы. Джоконду оставалось ждать пять минут, решили встретить ее здесь.
– А что оставалось? И ничуть не в трусы! Под рубашку и брюки. – Эбби не мог наглядеться на добытый трофей. – Я имею на эту фотографию больше прав, чем эти Лобстерские Тюдоры… У меня и не осталось… У меня нет ни одной его фотографии…
– Никто не спорит. – Чарли кивал. – Не зря зашли, да? Кстати, ты мне должен семнадцать долларов за ужин, я еще чаевых дал тому засранцу, все включено.
– Так дорого…
– Так мы туда больше и не пойдем, – заверил того Чарли.
– Ладно, отдам, как придем к Деб, – не стал спорить Эбби. – Спасибо за помощь, Чарли.
– За помощь в совершении воровства? Я понимаю – сок или лишний пончик стащить в столовой, еще куда ни шло, но тут… – шутливо журил он друга, изображая тон их декана. – С каких таких пор, Андерсон, ты на меня дурно влияешь, а?
– У мня много разных талантов! – Андерсон подмигнул.
– Вот это Андерсон! О! А вот и наша Джоконда! Я же говорил, что она придет! Говорил же?!
Джоконда сперва подошла ко входу ресторанчика, постояла немного, но почти сразу заметила парней и, лениво воздев руку в приветствии, двинулась через дорогу напрямик к ним.
VI. Король Артур
Пятница, вечер, 2 июня 1989.
– Нет, это не то, что ты подумала, – объяснил Эбби, убирая рамку в пакет с бутылками. Дело в том, что Джо решила, будто он прихватил с собой одну из работ – ну, чтобы ей показать. – Все мои… наши… работы в мастерской. А это… Это личное. – Он надеялся, ей не удалось разглядеть изображение, скрывающееся за тонким стеклом, и их новая знакомая больше не задаст каких-либо (желательно никаких) вопросов. – Да и вообще, глупо же тащить картину, ну, чтобы показать. – Он нервно рассмеялся. – Приходи в мастерскую тогда уж… Хех!
– Поняла, – только и ответила Джоконда, которая, к слову, переоделась: сменила прежний неказистый верх на добротную блузку, а кроссовки на лакированные туфли, следы от краски тоже исчезли, осталась прежней лишь ее длинная юбка, а может (Эбби особо не разбирался), это уже другая. В цепляющемся к ее одеждам пластиковом пакете она несла какой-то алкоголь.
– Отлично выглядишь, – похвалил ее наряд Чарли, совершая отвлекающий манёвр, или он так действительно считал.
“Учитывая его любовь к дорогой одежде, которая по силе почти равна тяге Дункана – это вряд ли”, – пришел к умозаключению Эбби.
Снова ее загадочная улыбка. Торндайк участливо предложил понести ее вещи, – та сперва отказала, легко мотнув головой, но потом позволила ему сыграть настоящего кавалера.
Эбби без задней мысли радовался за друга:
