Савитри

110. В безбрежной мастерской космического мира,

Лепил ритмично части существа во Времени своём.

Внезапно чудо запредельное явилось:

То в муках родовых в оккультном лоне жизни

Его Величество, сокрытое под маской, безупречно очертило

115. Задуманную им вершину всего того, что до́лжно быть.

Венец архитектуры всех миров,

В котором Небо и Земля таинственно переплелись, -

Божественность соединил он с планом смертным.

В тот час Провидец был рожден – блистательный гость Времени.

120. Освободился ум его от тех ограничений, что вводит Небо.

Грифоны – стражи Дня и Ночи – отступили,

И в Небе этом, ранее закрытом, прореха вскрылась;

Вернулось к прошлым целям сознательное существо его:

Ориентиры слабой личности исчезли,

125. И остров его эго соединился с материком своим.

Преодолён был этот мир доселе жестко ограниченных созданий:

Барьеры пали, и к Неизвестному открылась жизнь.

Все соглашенья прошлых пониманий были отринуты,

И, удаляя подчиненья строгое условие,

130. Был договор души с неведеньем Природы расторгнут.

Все мрачные запреты существа были отброшены,

И интеллекта яркая тяжелая узда разрушена,

И истина, отныне полная, нашла себе обширное небесное пространство,

И зрение небесное теперь всё видело и знало,

135. И безграничным светом стал разум, ограниченный доселе,

И с бесконечностью отныне «я» смертное соединилось.

Его движенье с той поры напоминало полёт орла.

Закончился период ученичества, Неведеньем ведомый,

И Мудрость подняла его на уровень искусных мастеров,

140. Души небесным каменщиком сделав,

Чтоб тайный дом Бессмертия построить,

И претендентом стать божественного Вневременья:

Власть и свобода к нему воззвали с тех высот;

Над сумерками разума и ночью жизни, ведомой звездами,

145. Заря блеснула дня духовного.

Был в полном единении Ашвапати с обширной сущностью своей,

И с каждым разом реже все его поступки определялись человеческой природой;

Бо́льшее существо увидело мир бо́льший.

Бесстрашное стремленье к знанию осмелилось стереть

150. Границы безопасности, очерченные Разумом, которые препятствуют

Его полёту и погружению души внутрь Бесконечья.

Неспешными, свободными, обширными деянья Ашвапати стали,

И даже первые его шаги земные, мелкие ограниченья устранили.

Руками, подкрепленными Энергией преображенья,

155. Он ухватил без промедленья, как лук титана,

Лежащие в глубокой тишине в подвале тайном запечатанном

Те силы, что без пользы спят внутри всех нас.

Он чудо превратил в обычную работу

И сделал повседневной частью всех божественных деяний,

160. Вполне естественных для уровня такого.

Усилия, что делал он, могли бы вдребезги разрушить силу сердца смертного,

Но совершались в царстве том они с могучей простотой;

И цели ставил он великие для повседневных дел Природы:

Сплошным потоком шли к нему дары божественного духа,

165. Поскольку были привилегией и принципом подобной жизни.

Восторг глубокий приносило очищенное восприятье мира,

А внутреннее видение не ожидало долгих размышлений:

Природу всю оно охватывало взглядом быстрым и простым,

В суть самую всего вокруг оно смотрело;

170. Стал Ашвапати видеть душу, не обманываясь больше формой.

И восприятье чистое его то знало в людях, что таилось неизвестным в них;

Оно улавливало суть идеи в самом уме, желание любое – в сердце;

Оно срывало серые покровы тайны с побуждений,

Которые скрывали люди от собственного взора.

175. Он чувствовал, как жизнь, стучащая в сердцах других людей,

Вторгается в него с их горем или счастьем;

Невысказанные их надежды, гнев, любовь

Захлестывали волнами его или потоками вторгались

В ничем не замутненный океан его покоя.

180. Он слышал звуки мыслей, что нисходят свыше

И отражаются под сводами других умов;

Попали в поле зрения его потоки мыслей мира;

Так внутреннее «я» его приблизилось вплотную к «я» других людей

И испытало на себе всю тяжесть общих уз, родства с другими,

185. Однако оставаясь незатронутым – царем, свободным ото всех.

Магический аккорд настроил, оживляя,

Симфониям эфира в такт все старые земные струны;

Всех слуг ума и жизни в этом отклике души

Подвигнул тот аккорд счастливыми участниками стать,

190. А нерв и плоть в те самые чувствительные струны

И записи сиянья и экстаза превратить;

Все средства тела сделал он служителями духа.

Божественное это отправленье с присущей ему изяществом и милостью

Его людскую приземленность осветило работой тонкой;

195. Так опыт жизненный глубинных связей тела

Заставил пробудиться душу, что одурманена влиянием Материи была.

В глухой стене, что закрывает нас от нашей сущности,

В сокрытой тайне видимого сна -

Мистическом пространстве, что существует позади бессонных мыслей, -

200. Открылась дверь, силой Материи воздвигнутая,

Высвобождая то, что было не захвачено земными чувствами:

Мир неизведанный и полностью незримый для внешнего ума

Явился в протяжениях души, лишенных звуков.

Сидел в раздумьях в тайном этом зале Ашвапати,

205. В те страны светлые грядущего глядя,

Где стало истинною явью то, что грезилось его уму,

Где всё, что жизнь желает страстно, пододвигается вплотную.

Он видел Совершенных, живущих там в жилищах звёздных,

Несущих на себе великолепие бессмертной формы

210. И возлежащих в бережных объятьях Вечного покоя,

Блаженных в сердцебиеньях божьего экстаза.

Он жил в мистическом пространстве, где возникает мысль,

А волю кормят Силою небесной

И молоком достоинств Вечного питают,

215. Пока не вырастет она в подобье бога.

В сокрытых интерьерах, потаенных переходах

Оккультных залов самого Свидетеля со стенами, что ум возвёл,

Открылись окна внутреннего взора.

Пространством Времени, что целостно и неделимо, Ашвапати овладел.

220. Подняв тяжелую завесу плоти;

Ступил он на порог, что змей-хранитель ревностно стерёг,

И вглядываться стал в мерцающие коридоры Бесконечья,

Безмолвно вслушиваясь тихим сердцем

В пришествие чего-то нового и неизвестного ещё.

225. Он созерцал пустую тишь

И слышал поступь немыслимой ещё идеи

В аллеях дальних запредельного пространства.

Он слышал тайный Глас – то Слово вещее -

И видел нашу скрытую личину.

230. Все внутренние планы отворили двери хрустальные свои,

И жизнь его соприкоснулась с влияньями и силами, которых прежде она не знала.

Пришло виденье царств, что выше наших,

Пришла осведомленность о высших сферах и небесах,

О существах, не ограниченных короткой жизнью,

235. И оболочках, что гораздо тоньше наших смертных тел,

Структурах, слишком утончённых для восприятий материальных наших,

Деяниях, сверкающих богоподобным светом,

Движениях, что побуждает делать сверхсознательная сила,

И радостях, что никогда не изливаются сквозь бренные тела,

240. И о пейзажах красивей земных, и о счастливых жизнях.

Сознание блаженства, красоты

И знанье, что становится предметом постиженья,

Сменили чувство, что было отделено от сердца,

И притянули в свои объятия всю Природу.

245. Ум выглянул наружу, чтобы встретить скрытые миры:

Сверкающая атмосфера непостижимыми взыграла образами всех оттенков,

В ноздрях затрепетали ароматы, идущие с небес,

Язык неторопливо ощутил мёд рая.

Слух, как канал гармонии вселенской,

250. Наполнился потоками божественных звучаний,

Стал ложем оккультных звуков, которых земля услышать не способна.

Из тайного, сокрытого пространства, где обитает дремлющее «я»,

Неведомой, глубинной правды глас пришел,

Звучащий под вселенским сводом

255. И слышимый лишь в тишине всезнания,

Захваченный интуитивно сердцем и тайным чувством.

Он нёс в себе безмолвную и запечатанную суть,

Он выражал запрос земли, который не был пока услышан,

И песню обещания струил ещё не воплотившихся небес,

260. Всего, что скрыто во всемогущем Сне до сей поры.

В той беспрестанной драме, Временем влекомый

В своём внимающем всему потоке, что несёт

Необъяснимое сомненье мира в бесцельном странствии,

Смех наслажденья неусыпного запузырился пеной,

265. Желание шептавшей, которое не может умереть:

Пришел плач мира о блаженстве бытия,

Великолепьи и величьи его неутомимой воли к жизни,

Призыв души к рисковым приключениям в пространстве

И путешествию сквозь все волшебные столетья,

270. К труду существ в материальной вселенной этой,

К их поиску мистического смысла жизни

И радости высокого духовного ответа,

К сердечному биению довольства жизнью

От всякой сладости ее даров,

275. К дыханью учащенному и пульсу, трепету надежды, страха,

И к вкусу боли, слёз, экстаза,

К удару острому восторга от внезапного блаженства,

К рыданию от страсти и от нескончаемого горя.

Шум приглушенный, шепот тех неслышных звуков,

280. Толпятся что вокруг наших сердец, но не найдут окошка,

Чтобы войти, в песнь превратился новую, духовную

Всего того, что так страдает, поскольку неизвестно ещё миру,

Всего того, что тщетно трудится в старании родиться,

Всей сладости, которой не вкусил ещё никто,

285. Всей красоты, которой не было дотоле.

Неслышное нашим ушам глухим и смертным,

Многоголосье ритмов мира сплетало изумительную песнь,

К которой жизнь стремится приспособить здесь удары-рифмы,

Передвигая все пределы наши навстречу к беспредельному,

290. Настраивая жизнь конечную на бесконечность.

Ворчание глухое из пещеры подсознанья раздалось -

То бормотанье было первичного невежества;

Пришел ответ на недовольство неразборчивое это -

Был явлен свыше молнией и громовыми крыльями

295. Сверкающий раскатами Невыразимому священный гимн

И прославленье сверхсознательного света.

Открыто было всё, что выразить не мог никто здесь;

Виденье и мечта стали сюжетами рассказов истины

Иль символами, что правдивей фактов,

300. Иль истинами, что в силу возвели печати сверхприроды.

Бессмертные глаза приблизились и заглянули в его глаза,

Заговорили, встав рядом с Ашвапати и существа из царств других:

Вечно живые существа, которых мертвыми зовем мы,

Которые смогли после рождения и смерти оставить славу о себе,

305. Чтоб мудрость изложить, что превосходит все слова пустые:

Добра цари и зла цари,

Что обратились к разума судейству,

Провозгласили истину святую своих позиций, противоречащих друг другу.

И всякий Бога выразителем считал лишь одного себя:

310. Так боги света и титаны тьмы

За душу Ашвапати, как за ценный приз, сражались.

И каждый час, что Времени колчан высвобождал,

Рождал песнь нового открытия

Гудением звенящей тетивы младого эксперимента.

315. Поэмой фантастической духовной стал каждый день его,

Как если б он родился в ярком новом мире;

Нежданным другом в нём забилось приключение,

И радости вкус острый сладкий принесла опасность;

Переживанием глубоким стало каждое событие.

320. Прошли эпические встречи, нежданные высокие беседы состоялись,

Пришли советы, которые небесной речью были созданы,

А губы сокровенные нашептывали сладкие посылы,

Чтоб в сердце принести восторга зов,

Чтоб море искушений сладких похитить из прекрасных царств,

325. Из мира же блаженства – сонм неожиданных экстазов.

То было место чуда и восторга.

Всё ясно мог воспринимать его ярчайший тонкий слух;

Любой контакт пронизывал его вибрацией могуществ неизвестных.

Так осязание, разбуженное близостью к пространствам неземным,

330. Ответ давало тонким безграничьям,

А стон серебряный открывшихся ворот предвосхищал

Молниеносный взгляд, который Ашвапати бросил в невидимые царства.

Его сознание и видение его росли всегда,

И проявлялся в них простор достойный и полёт высокий;

335. Он перешел границу, что Материя разметила по праву,

И за границей этой пояс пересек, в котором мысль сменяет жизнь.

Из мира знаков он вдруг пришел

К безмолвью «я», где никакого мира нет совсем,

И за пределы посмотрел вовнутрь безличной глуби.

340. Все символические образы право на жизнь здесь потеряли,

И признаки пропали, которые могли все чувства наши распознать,

И сердце здесь не билось больше в теле,

Глаза не любовались больше здесь красотою формы.

Пришли необычайные и яркие моменты молчаливого покоя.

345. Он воспарил в пространстве, лишенном всяких знаков,

Наполненном до края аморфным содержимом,

Где мир был заключен в едином существе,

И познавалось всё лишь только в свете тождественности с ним,

И собственною самоочевидностью своею был Дух.

350. Глазами человека всматривался в мир Всевышний,

И видел он во всех творениях себя,

И узнавал свой голос собственный в воззрении каждом, в каждом слове.

Единство в нём завершено, нет поисков, объятий новых,

Любовь – стремление Единого к нему Единому,

355. И красота – лишь милое отличье Его же самого,

А уникальность – его же множества реальная душа.

Все истины объединяются в одну в нём Истину,

А все понятия в себе соединяют подлинную Сущность.

В нём, познающая себя своим же собственным и бесконечным «я»,

360. Божественная мудрость чистая, беспримесная

В покое вечном пребывала одиноко, молчаливо,

Без движенья всевидящей владыкой полновластной.

В ней знанью не нужны слова, чтоб воплотить Идею;

Идея, ищущая место в беспредельном,

365. Скучая от своего бессмертия, лишенного приюта,

Не просится для отдыха в резную яркую ячейку мысли,

Чей взгляд на всё вокруг, урезанный одним окошком,

Всего лишь видит небольшую часть небес обширных Бога.

Здесь беспредельный дружит с беспредельным;

370. Пока ты в нём – ты больше всего мира,

Пока ты в нём – ты своя собственная вечность.

В уме земном не концентрировался больше Ашвапати;

Безмолвия всевидящая сила наполнила его по самый край:

Охваченный богоявлением чистым и безмолвным

375. В видении, что превосходит формы,

И в житии, что превосходить жизнь,

Приблизился он к неподвижному сознанью, которое поддерживало всё.

И глас, что может речью ум тревожить,

Стал молчаливым знанием в его душе,

380. А сила, что ощущает истину свою лишь в действе,

Была отправлена сейчас в покой беззвучный, всемогущий.

Свобода от опеки над мирами

И перерыв короткий поиска, что радости и муки нам приносит,

Преобразили всё давление Природы в невозмутимую тишь Бога.

385. Единодушие глубокое сменило жизни долгий спор.

Война воззрений, которые рождает мирозданье,

Сил столкновение, стремящихся к господству

С таким ужасным боем, что можно этим возжечь звезду

Иль сотворить крупинку пыли,

390. Дороги, что овалами немыми по пространству кружат,

Что поиском стремлений мира вспаханы,

Отрыжки долгие потока Времени,

Мученье, заостряющее жуткой страсти силу,

Что пробуждает бурное кипение в тупых земных наносах

395. И вырезает из этой грязи личность,

Страдание, которое питает Природы голод,

И течка страсти, что создает пылающую боль,

Судьба, которая карает добродетель крушением надежд,

Трагедия, что разрушает длительное счастье,

400. Рыдания Любви, Богов раздоры -

Всё прекратилось в истине, которая живёт в своём особом свете.

Его душа свободной стала, свидетелем происходящего и властелином.

Не поглощенный более потоком, мгновенья оседлавшим,

В котором ум дрейфует непрестанно, как странник на плоту,

405. Спешащий от явленья одного к другому,

В покое Ашвапати пребывал во Времени неразделимом.

Как если бы история, писавшаяся долго и разом данная ему сейчас,

Хранилась в настоящем его этом – всё прошлое и будущее вместе сразу.

Бесчисленные годы он ощущал в секундах,

410. А все часы как маленькие точки на странице жизни видел.

Один аспект Реальности, доселе неизвестный,

Значение космической картины изменил.

Огромная вселенная – материальный мир – всё это стало

Лишь результатом небольшим работы колоссальной силы:

415. Луч вековечный, обгоняющий мгновенья,

То озарил ему, что никогда ещё никто не видел.

В безмолвии могучем утвердилась мысль;

Расширился, потом затих усердно размышлявший ум мыслителя,

Божественная Мудрость прикоснулась к его трепещущему сердцу:

420. Его душа могла плыть за пределы барьера мысли, освещенного теперь,

Ум больше не скрывал безбрежность Бесконечья.

Вот, он увидел мельком на пустынном заходящем небосклоне,

Поверх исчезновенья медленного звёзд, последнего мерцанья их,

Недвижного Покоя сверхсознательные царства,

425. Где рассужденье исчезает, и умолкает слово, -

Лежит лишь одиноко там Непостижимое тропой непроторённой.

Туда никто не приходил, и голос там не раздавался;

Безмолвие господствовало там, и был там лишь Абсолют.

Из этой тишины ум новорожденный возник

430. И пробудился к истинам еще не выразимым,

И проявились формы, несущие значение без слов,

Всевидящая мысль и самооткровенья глас.

Узнал источник он, откуда его дух пришел:

Движение было здесь обручено с Простором неподвижным;

435. Тогда свои основы он в Бесконечье погрузил

И ощутил там устремлённой в вечность жизнь свою.

Вначале лишь недолго эти состояния божественные

И взлеты самообладанья полного без перерыва могут длиться.

Высокое, свет льющее давление спадает очень быстро,

440. Уходят неподвижность тела окаменевшего, затихший жизни транс,

Мощь, затаившая дыхание, покой молчащего ума;

Они так медленно уходят, как день садится золотой.

Застывшие недвижно части тела от покоя устают;

Так ностальгия по прежним малым удовольствиям, делам,

445. Потребность возвратить свои привычные и мелочные «я»,

Чтобы идти путем обычным, низшим,

Потребность, распростершись, отдохнуть в естественном падении,

Как у ребенка, что учится ходить, но долго делать так не может,

Обычно замещает волю того титана, который к восхождению стремится вечно.

450. Тускнеет огнь священный, зажженный на алтаре сердечном.

Уз подсознанья тяга старая вновь возрождается;

Она безвольный дух с высот утаскивает прочь,

Или тупое это притяжение нас увлекает вниз

К основе материальной нашей, ведомой слепой инерцией.

455. Всевышний Дипломат использовать и это может -

Он делает наше падение средством для великого подъема.

Ибо и в поле ветреном несведущей Природы,

И в хаосе сумбурном каждой смертной жизни

«Я» света вековечного и Сила, не имеющая формы,

460. Бок о бок следуют под сенью духа нисхожденья;

Единая вовеки двойственность – Единый

Дом избирает свой среди смятенья чувств.

Он – гость всеведущий, руководитель тонкий,

Невидимым нисходит Он в те части нашей сути, что нечисты,

465. И делает свою работу под завесой тайны,

Пока все части эти не осознают высшую потребность и волю к измененью.

Всё здесь должно усвоить подчиненье высшему закону,

Все клетки тела наши должны хранить Бессмертья пламя.

Иначе дух один придет к истоку своему,

470. Вверяя мир, спасенный лишь наполовину, своей сомнительной судьбе.

Тогда Природа, оставаясь неспасенной, будет трудиться вечно;

Беспомощно кружиться будет в пространстве планета наша,

И цель безмерная творенья осуществиться никогда не сможет,

Пока вселенная не сгинет незавершенной в стремлении тщетном.

475. Даже богоподобной силе, чтобы возвыситься, приходится претерпевать паденье:

Высокое сознание Ашвапати отступило;

Поверхностное существо его, пришедшее в упадок, смутное,

Прочувствовать стремилось опять величие былое,

Вернуть контакт спасительный, высокий, его божественное пламя,

480. Призвать божественную Силу, поскольку это необходимо стало.

Всегда та сила изливалась как внезапный дождь,

Или её присутствие росло в груди неторопливо;

Оно карабкалось к той высоте, что в памяти хранилась,

Иль воспаряло над вершиной той, с которой пало.

485. С подъемом его каждым вширь росло паренье -

Существование в сферах высших, полностью духовных;

Всё шире становилось в нём пространство Света.

И в этом колебаньи между землей и небом -

В невыразимом усилении прочной связи между ними -

490. Росло сияние в нём, подобно росту прибывающей луны, -

Сияние целостности его души.

Союз Единственного в роде человеческом с Реальностью вселенской,

Взор пристальный Один, из каждого лица идущий,

Присутствие божественное Вечности во времени,

495. Что расширяет взгляд смутный смертного ума на суть вещей,

Мостом соединяя разрыв меж силой человека и Судьбой, -

Всё это цельным сделало разрозненное существо его, что здесь бытует в нас.

В конце концов, добился он владения собою прочного, духовного,

Приюта постоянного в том самом царстве Вечного

500. И поселения в Неизменном,

И безопасности в Безмолвии, в Луче божественном.

Достигшие вершины части существа его в безмолвном пребывали «Я»,

А ум его покоиться мог в небесах

И вниз смотреть на волшебство игры,

505. В которой на коленях Ночи и Рассвета лежит беспечно Бог-дитя,

А Бог-предвечный одевает маску Времени.

Высотам тихим и глубинам беспокойным

Его спокойный дух давал без предпочтений полное согласие:

Уравновешенная чистота спокойной силы,

510. Неколебимый и глубокий взгляд на Времени волненье

Встречали всякий опыт в неизменной тишине.

Бесстрастный к горю и к восторгу,

Не соблазненный ни призывом и ни чудом,

Недвижно созерцал поток явлений он

515. И подтверждал спокойно и отстраненно всё то, что существует:

Так помогал покой несокрушимый духа Ашвапати трудящемуся миру.

А его сила, безмолвием и виденьем духовным вдохновлённая,

Могла трудиться с просветленным, приобретенным заново, искусством

Над грубым материалом, из которого всё сделано вокруг,

520. И над отказом массы вещества инертной,

Над серым фронтом вселенского Неведенья

И над невежеством Материи, и над огромной ошибкой жизни.

Как скульптор, что высекает из камня божество,

Он стёсывал, не торопясь, ту оболочку темную,

525. Что представляет линию защиты неведенья Природы,

Иллюзию и тайну Несознания, в покров чей черный

Сам Вечный оборачивает голову свою,

Чтоб действовать неузнанным во Времени космическом.

Величие самотворения на высших уровнях,

530. Преображение в мистических глубинах,

Благоприятное космическое действо начать подвигли

И заново сформировать картину мира в нём,

В которой обретен в Природе Бог, исполнена Природа в Боге.

Уже была видна в нём эта задача Силы:

535. Жизнь выстроила дом свой на вершине его сущностного «я»;

Его душа, ум, сердце стали единым ярким солнцем;

Лишь в низших сферах жизни оставалась темнота.

Но даже там, в том сумраке неясном этой жизни

Был труд и пламени дыханье;

540. Неясная, укрытая плащом небесным, сила мощная работала

Под наблюдением спокойным Свидетеля недвижного, сокрытого внутри.

И, вот, в оставленной внизу Природе, что сражалась с тьмой,

Возникли длительные промежутки света:

Сияние молний друг за другом озарило небо,

545. Свидетельством огня и блеска переживание стало,

Покрылся рябью воздух вкруг кораблей Богов,

Несли они богатства странные невидимого мира;

Блеск озарения полностью заполнил мысли пустоту,

И Знание вступило в разговор с безмолвьями, что Свет ещё не осознали,

550. Излились реки просвещенной силы и восторга,

Прекрасного мгновенья и блаженства штормовые всплески

Дождем пролились из всемогущей Тайны, что пребывала свыше.

Оттуда устремились вниз Всеведенья орлы.

Густой покров был прорван, и слова великие услышаны;

555. Повторенный в уединённых уголках души,

Клич мудрости из трансцендентных высей

В горах невидимого мира зазвучал;

Те голоса, внимающие внутреннему слуху,

Несли сказания пророков к Ашвапати.