Савитри

560. Приблизились к нему вплотную из той недостижимой Тайны

Укутанные в пламя всплески Сло́ва вечного

И вспышки яркие оккультных откровений Света.

В нём воцарилось Знание священное,

Секунды чьи высвечивают больше, чем годы рассуждений.

565. Упал сияющего откровенья луч,

Подобно указующему пальцу, он приковал вниманье к Истине,

И, вот, как при небесной вспышке, что озаряет землю,

Незамедлительное различенье интуиции в нём сразу воссияло.

Один короткий взгляд теперь мог отделить всю истину от лжи,

570. Или возжечь огонь сигнальный сильный в темноте,

Чтобы проверить претендентов, толпой идущих сквозь врата ума

И предъявляющих подделанные подписи богов,

Иль отделить от них невесту тайную в изменчивом наряде,

Иль изучить внимательно проявленный лик мысли или жизни.

575. Неоднократно вдохновенье молниеносными бросками -

Посланницей внезапной и всевидящей с высот своих –

Пересекало немые коридоры рассудка Ашвапати,

Внося своё ритмическое восприятье сокрытой сути.

Звучала музыка, превосходящая музы́ку речи смертной.

580. Как если бы из чаши золотой Блаженства всеохватного

Восторг божественного света, внезапного прозрения восторг,

Экстаз бессмертного волнительного Слова

Излился в его сердце, как в пустой сосуд,

Излился повторяющийся раз за разом восторг начальный Бога,

585. Творящего во Времени младом и абсолютно девственном.

Сосредоточенное в небольшом пространстве в краткое мгновенье,

Все-Знание, спрессованное в мыслях величайших, лишенных слов,

Вселило в выжидающую тишину его глубин

Кристалл первопричинный Абсолюта –

590. Частицу невыразимой Истины,

Что явлена безмолвием душе безмолвной.

Внутри той тишины работала богиня интенсивного творения,

И сила бессловесная её росла в нём с дружелюбием глубоким;

За явленным и непредвиденным она держала наблюденье,

595. Считая полем своим по праву все владенья непредвиденного мира.

В единый луч её Всевидение стянулось,

Как стягивается взгляд пристальный в невидимую точку,

Пока сквозь интенсивность одного ярчайшего пятна

Пророческое откровенье изображений мира

600. Не вступит в царство самого провидца.

Сверкания великого рука нагая возникла вдруг

И разорвала дымку темную Неведенья:

Невероятно острый кончик её пальца, направленного в эту темноту,

Ударом пламенным раскрыл всё то, что было скрыто в Запредельном.

605. Со взором, бодрствующим в безмолвных высях транса,

И разумом, цепляющим невообразимое само,

Одним рискованным прыжком оставив позади себя

Стену высокую и черную, скрывающую сверхсознание,

Она ворвалась с вдохновенной речью, как с косой,

610. И силой захватила Непостижимого обширное владенье.

Она, как собирательница мельчайших зерен Истины,

Связующая воедино бесконечный опыт,

Проникла в охраняемые тайны Силы Мира,

В её магические методы, укрытые во многие покровы;

615. Она же собирала те потерянные тайны, что Время обронило

В забитых пылью щелях, лежащих по маршруту восхожденья,

Средь старых и заброшенных мечтаний спешащего Ума

И похороненных следов забытого давно пространства.

Путь меряя от бездны первозданной и до вершины горней,

620. Она соединяла все незримые глубины и края далекие

Иль по дорогам Неба и Ада стремительно неслась,

Преследуя, как гончая ищейка, всё знание, встречаемое ею.

Как собиратель и писец рассказа мудрости сокрытой,

Сияющих минут её небесной речи,

625. Она передавала пророку и провидцу,

Используя невидимую службу оккультного ума,

Тот самый сборник вдохновенный Истины мистической.

Как архивариус опросного листа богов

И как глашатай молчаливых восприятий самого Всевышнего,

630. Она несла слова бессмертные всем смертным людям.

Над тонким и сверкающим изгибом разума

Освобожденные, как воздух, что блистающим туманом луну скрывает,

Широкие пространства виденья без всякого предела, без границы

Вплывали в круг познаний духа Ашвапати.

635. И душу его, что странствовала здесь, встречали океаны бытия,

Безмолвно призывая к бесконечному открытию;

Вневременные царства радости и абсолютной силы

Здесь простирались в вечной тишине;

Дороги, что к счастью бесконечному ведут,

640. Бежали сквозь просторы созерцанья, как улыбки грёз:

Здесь в золотом мгновении блеска стояла обнаженной степь,

Лежащая под ярким солнцем в Бесконечьи этом непроторённом.

Вдоль обнаженного изгиба в «Я» безграничном,

Бегущие сквозь сердце скрытое явлений мира,

645. Дорог тех точки следовали друг за другом

По неопределимой линии, что Вечность неустанно сквозь года несёт.

Вселенского Ума магический порядок,

Что заставляет бесконечности свободу испробовать в себе,

Испробовать всю композицию суровую явлений знаковых Природы

650. И жизни бесконечные сигналы событий важных,

В законы превращал случайные возвраты,

В гармонию вселенной – хаос знамений.

Благодаря богатым чудесам и сложным сопряженьям,

Что проявляет танец духа под маскою Материи своей,

655. Гармония узора мира становилась всё яснее:

В порядке самоустановленном его воздействий симметрия,

Справляемых в далеких перспективах души,

И реализм искусства иллюзорного его,

И логика познанья интеллекта безграничного,

660. И вечности меняющейся магия его.

Взгляд брошен был на нечто неизвестное ещё,

И сразу проступили буквы Слова неизменного вовеки:

В невыразимом, непреложном Изначалье

Стал виден след Идей, что сотворили мир,

665. След, что всплывает из морей бездонных.

И в землю черную Природы транса было посеяно

Слепого и огромного желанья Духа семя,

И древо космоса было зачато из него -

Магические ветви раскинуло оно сквозь сон пространства.

670. Реальности бескрайные приобрели определенный облик:

Из тени Неизвестного выглядывала там

Лишенная телес Невыразимость, что видела рожденье Бога

И попыталась добыть из смертного ума и сердца

Божественное имя и тело, неподверженное смерти.

675. Вот, губы неподвижные, громада сверхреальных крыльев,

Лицо, укрытое Сном сверхсознательным,

Глаза, что видят всё сквозь сомкнутые веки,

Явили Архитектора, который строит в состоянии транса.

Проглянуло извечное желание, родившееся в полной Пустоте,

680. И тотчас же увидел Ашвапати надежду, что никогда не спит,

Узрел того, кто вечно старается догнать Судьбу, что мимолётна,

Познать невыразимый смысл мечты, что беспредельна.

Мелькнувший лишь на миг, незримый для Ума,

Как если б сила Бога огнем его сигнальным осветила,

685. Мир лучезарный Истины бессмертной

Сверкнул звездой неясной на границе ночи

Над золотом блистающей гряды Сверхразума.

И сквозь покров искусный он сразу же увидел

Любви улыбку, что одобряет долгую игру,

690. Спокойную терпимость, грудь материнскую той Мудрости,

Что вскармливает детский смех слепого Случая,

Безмолвие, наставника великой всемогущей Силы,

Всеведущую тишину и лоно Слова, что бессмертно,

И Безвременья лик, в раздумья погруженный и спокойный,

695. И творческое око Вечности.

Ниспосылающая вдохновение Богиня вошла в грудь смертного

И создала там место для изучения божественного знания,

Святилище пророческого монолога,

Где сразу же воссела на треножнике2 ума:

700. Расширилось всё высшее и осветилось низшее.

И в сердцевине низшей темноты она раскрыла источник света,

Глубинам неоткрытым навязала форму,

Вибрирующий гул придала неописуемым просторам и

Сквозь шири необъятные, безбрежные, беззвучные, беззвездные

705. На землю принесла частицы откровений – мысли,

Что высечены были ею из тишины того Невыразимого.

Глас в сердце произнёс невыраженное словами Имя,

Мечта той Мысли, что странствует сквозь Космос в поиске всевышнем,

Вошла в незримый и запретный дом:

710. Божественного Дня богатство нашлось в том доме.

Светильник драгоценный загорелся в глубоком подсознании;

Вверх поднятый, он высветил сокровища Пещеры той,

Где спят они, укрытые густою темнотой

И охраняемые лапами дракона Ночи;

715. Их не используют скупые торговцы смыслом,

Хотя они значением бесценным обладают для спасенья мира.

Та темнота, несущая рассвет в своей груди,

Искала вечный, видимый издалека, ответный луч,

Прихода ожидая божественного света,

720. Спасения потерянных сокровищ Солнца.

Те траты Бога, невероятно щедрого,

Которые идут на стройки мира, не имеющего дна,

И при создании творенья расточительном используются беззаботно

И расхищаются ворами этой бездонной Глуби, -

725. Лежат сокровища златые там Предвечного,

Сокрытыми от взгляда и касания, и даже от намеренья любого,

Хранимыми в слепых пещерах океана глубокого неведенья,

Чтоб люди не нашли их и не стали Богам подобны.

Незримые высоты виденье озарило,

730. И из глубин беззвучных воссияла мудрость, открывшая

Истолкование глубокое, что возвеличивает Истину,

Перестановку жизни грандиозную из Ночи в День;

Сменились мира ценности, цель этой жизни возвышая;

Пришли и слово мудрое, и мысль гораздо шире той,

735. Что может принести неспешный труд ума людского.

И пробудилось чувство тайное, которое постичь могло

Его Присутствие, Величие Его повсюду.

Вселенная сейчас же перестала быть вихрем бессмысленным,

Кружащимся инертно внутри машины необъятной;

740. Отбросила она свой грандиозный и безжизненный фасад,

Она теперь не механизм и не случайная работа,

Но проявление живое движенья тела Бога.

Дух, скрытый в силах тех и формах тех,

Свидетелем живого представленья стал:

745. Та красота и чудо беспрерывное

Зажгли в себе Неявленного свет.

В нём двигался Предвечный, лишенный формы,

Ища в явлениях и душах ту форму для себя, что станет совершенной.

Жизнь больше не напоминала тупого и бессмысленного образа.

750. В борьбе и продвиженьях этих Ашвапати видел

Тяжелый труд рожденья божества.

Загадочное знание при этом маскировалось под Неведенье;

Судьба покрыла необходимостью незримой

Игру возможности случайной всемогущей Воли.

755. Восторг и слава, и очарованье -

Бог Всеблаженный в сердце был неузнанным ещё;

Страдания мира стали искупленьем за брошенное в тюрьму блаженство.

Причастье радостное скрашивало в Ашвапати часы, спешащие неумолимо;

Дни шествовали по предначертанной судьбой дороге,

760. А ночи стали спутниками духа, созерцающего путь.

Вот, душу Ашвапати небесный импульс оживил;

Прогулка медленная Времени сменилась чудесным маршем;

И божий Карлик3 воспарил к не завоёванным мирам,

Поскольку для победы полной одной земли Ему недоставало.

765. Лишь прежде отмечающая только Силы поступь,

Тяжелую, слепую, по ничтожным головам людским,

Жизнь стала тотчас же уверенным сближеньем с Богом,

Существование – божественным экспериментом,

Вселенная – благоприятной перспективой самой души.

770. Мир стал зачатием, рожденьем Духа

Внутри живых фигур Материи -

Бессмертного носила в муках Природа в своей утробе,

Чтоб к вечной жизни смогла она взойти через него.

В покое недвижимом, светлом лежало Ашвапати существо,

775. Купаясь в родниках чистейшего божественного света;

Оно блуждало в полях обширных, мудрых внутреннего «я»,

Что были освещены лучами солнца вечного, бессмертного.

«Я» тела тонкого могло поднять

Земные части существа к высоким планам

780. И ощутить на них дыхание небесной атмосферы.

Оно уже вершило путешествие своё к божественным высотам:

Влекомое наверх ветрами быстрокрылой радости

И к Свету вознесённое, который удержать всегда не в силах было,

Оно свой разум к высочайшей Истине приблизило

785. И обрело способность жизни ощущать блаженство.

Всё в нас, подавленное прежде, стало проявляться.

Пришло освобождение души от тёмного Невежества -

То было первое духовное открытие ума и тела Ашвапати.

Обширное познанье Бога излилось свыше,

790. И изнутри расширилось познанье мира:

Все мысли повседневные при этом обратились к Истине, к Единому,

Все самые обычные дела наполненными стали Светом внутренним.

Пределы осознав, которые Природа от нас скрывает,

И на движения Её, что превосходят наш кругозор, настроившись,

795. Единым с непроявленной Вселенной стал Ашвапати.

Его способность восприятья удивила источники Её энергий мощных;

Он говорил с неведомыми нам Хранителями всех миров,

Узрел он формы те, которые наш смертный глаз не видит.

Его открытые глаза телами наделяли сущностей незримых,

800. Космические силы в их работе видел Ашвапати,

И ощущал за волей человека он оккультный импульс.

Секреты Времени были прочитанною книгой для него,

Ибо все записи прошедшего и будущего

Прорисовывали на странице неба свои отрывки.

805. По воле и мастерству Создателя единый гармоничный

Представитель человеческий вышагивал на равных с Богом;

Дела его не изменяли пламя внутреннего мира.

Вот так ковалось на земле величие его поступков.

В его телесных клетках вырос дух живой,

810. Который понимал значение деяний, ограниченных судьбой,

Похожих на движение незавершенных Сил

Вне свода жизни в необъятные просторы духа.

Он жил уединенно, ограничив разум этим уединеньем,

Как полубог, который формирует людские жизни:

815. Стремленье одного воодушевляло род людской;

Никто не знал, откуда появилась Сила, что начала работу.

С ним были связаны вселенские источники Её;

Он привлекал энергии, которые века преобразуют,

Земную малость наполняя их безграничной мощью.

820. Великие мечты, неизмеримые обычным взглядом,

Он делал формой для грядущих дел,

И на фасаде лет он в бронзе отливал свои деяния.

Опережали продвиженье человечества сквозь Время его шаги.

В глубоком одиночестве сверкали солнцем дни его.

Конец Песни третьей

Песнь четвертая

ТАЙНОЕ ЗНАНИЕ

Достиг он той вершины, с которой его взору открывались выси горние.

Начальные сближенья наши с бескрайным, безграничным Бесконечьем

Сверканиям зари подобны, что алеет на далеком горизонте,

Пока не появилось величаво солнце, сокрытое ещё за небосклоном.

5. Сейчас мы видим только тень того, что позже будет совершаться.

Земной взгляд в Неизвестность отдаленную

Лишь предисловье к восхождению геройскому

Души людской из состоянья блёклого земного

К открытью внутреннего существа, которое потом великим станет,

10. К сверканиям далеким Света вековечного.

Мир этот наш – начало и основа,

Где Жизнь и Разум осуществляют те мечты, что сами и задумали;

Но, всё ж, реальность строить здесь должна божественная Сила.

Мы есть совсем не малость, ограниченная смертью:

15. Бессмертные просторы, позабытые сейчас,

Открытия ждут в «я» наших высших;

Высоты безграничные, глубины бытия – всё это, конечно, наше.

Сродни невыразимой Тайне, Мистике

И вечности во Времени, несбывшемся ещё,

20. Небесным Ближним выси те Природы.

На царства горние, сокрытые от наших поисков,

Что далеки безмерно от путей проторенных поверхностной Природы

И высоки настолько, что простые смертные дышать не могут там,

Нам указует позабытое в глубинах наших кровное родство,

25. А робкий голос транса и молитвы

Зовет к тем светлым безграничьям, что утеряны сейчас.

Когда мы даже в наши души не в состоянии заглянуть

Иль остаемся, погрузившись целиком, в сознании земном,

Всё ж есть в нас нечто, что взрастает к свету -

30. Ведь есть и светлые места, и небеса спокойные,

Как и сокровищницы блеска и экстаза,

И храмы божеству, которого никто не может видеть.

В нас дремлет ещё память хаотичная, аморфная,

Но иногда, когда наш взор направлен внутрь,

35. Вуаль невежества земного спадает с наших глаз;

Высвобождение короткое чудесное при этом настаёт.

Ту узкую полоску зажатого тисками опыта,

Мы оставляем позади отмеренной нам жизни,

Её пространства слишком малого, шагов наших коротких.

40. В те одиночества великие часы души людские могут пребывать

В безмолвных царствах стойкого негаснущего света,

И на орлиных пиках спокойной Силы, откуда видно всё,

И в луноликих океанах скорого бездонного Блаженства,

И в тихих беспредельных пространствах духа.

45. В процессе постепенного раскрытия «Я» здесь, на Земле

Невыразимая Мистерия, случаясь, избирает

Для нисхождения своего ту иль иную оболочку человека.

Тогда дыхание приходит из небесных высей,

Присутствие рождается, и пробуждается Свет путеводный,

50. На средства для достиженья цели ложится тишина:

Похожее на монумент из мрамора, лишенное движений,

И с каменным спокойствием становится опорой тело,

Что образ вечного Покоя поддерживает стойко.

Иль Сила откровения врывается, сверкая;

55. Из некого пространства высшего обширного прорыв свершает Знание,

Влекущее с собой свои лучистые моря,

И с трепетом дрожит Природа от силы пламени его.

Случается, что нами овладевает Личность величайшая,

В которой собственную личность мы распознаем;

60. Но можем мы поклоняться и Властителю душ наших.

Тогда нашего тела эго малое ослабевает и стихает;

И не настаивая больше на «я» своём отдельном,

Теряя значимость пустую отдельного рождения своего,

Оно наедине нас оставляет с Богом и Природой.

65. В моменты те, когда свет внутренний зажжен,

А «дорогие» гости жизни остались за порогом,

Наш дух уединяется и говорит с глубинами своими.

Сознание, расширившись, все свои двери раскрывает;

Затем, вторгаясь из безмолвий духа, ненадолго,

70. Луч вечной Славы нисходит к нам, чтоб причастить

Людскую нашу плоть, охваченную им и озаренную,

И оставляет непорочности огромную печать на наших жизнях.

При этом в области забвенья смертного ума

Всплывают вечности сигналы,

75. Проявленные в трансе сомкнутым глазам провидца

Иль обнаруженные чудным нематериальным чувством

В уединении глубоком сокровенном.

Приоткрывает лик свой истина, которую не смог познать бы разум,

Мы слышим то, что уши смертного не слышали ни разу,

80. Мы ощущаем то, что чувство смертного не ощущало никогда,

Мы любим то, что отвергает и чего страшится простое сердце;

Наши умы смолкают перед Всеведеньем лучистым;

К нам из палат души взывает Глас;

Испытываем мы тогда восторг прикосновенья Божества

85. В уединениях золотых бессмертного огня.

Все эти знаки являются родными «я» бо́льшему,

Которое живет внутри, невидимое нами;

Но только иногда священное касание приходит к нам,

И наши жизни несёт поток волн более могучих,

90. А душу нашу двигает Присутствие божественнее прежнего.

Иль иногда сквозь покрова земные к нам что-то пробивается,

Быть может, милость и красота духовной искры,

Журчащим языком небесного огня взлетая.

Это – мы сами и чужестранец высший, его и ощущаем мы,

95. Он существует и действует незримо, как будто бы его и нет;

Он следует согласно линии рожденья бесконечной,

Хотя и кажется, что умирает вместе с оболочкой смертной.

Уверенный, что существует Апокалипсис,

Он не считает ни мгновенья, ни часы;

100. Великий и спокойный – он видит, как текут века,

И терпеливо ожидает чуда измененья человека

В неспешном поступательном движении силы мира

И долгом марше Времени, который раскрывает суть явлений.

Он – и источник, и главный ключ к разгадке,

105. И тишина над головой, и голос внутренний,

И образ верный, что утвердился в сердце,

И широта, не окружённая стенами, и точка, что неизмерима и бездонна,

И истина явлений тайных всех в Пространстве,

Реальность та, к которой устремлены деяния наши,

110. И наших жизней тайный грандиозный смысл.

Он и сокровище в пчелиных сотах Бога,

И яркое Величие, сокрытое покровом тёмным,

Он и сияние божественного пламени,

Наш золотой фонтан блаженства мира,

115. Бессмертие, упрятанное в блеклую одежду смерти,

Божественности не рождённой нашей образ;

Нашу судьбу хранит он внутри глубин,

Где скоротечной сути семя вечное покоится.

В себе всегда мы носим ключ волшебный,

120. Сокрытый в герметической оккультной оболочке жизни.

Горящий пламенем Свидетель в прибежище том заповедном

Внимательно глядит сквозь Время и глухие стены Формы;

В его глазах закрытых присутствует предвечный свет;

Суть тайную он видит, которую словами не расскажешь,

125. Он знает неосознанного мира цель,

Суть таинства лет уходящих.

Но всё укрыто тайной и сокрыто в подсознании;

Необходимо развернуться внутрь себя, а сердце сделать интуитивным,

Необходима сила зрения такого, которое в духовное обращено.

130. В противном случае наш разум, пробудившийся, своим коротким взглядом

Представит путешествием бесцельным сомнительный тот курс,

Который Случай проложил или которым он отважился идти по некой Воле,

Иль курс покажется ему Необходимостью без цели, без причины,

Которую насильно проявили и быть заставили.

135. В этом пространстве плотном нет ничего простого или ясного:

Само людское существо нам кажется проблемным,

Жизнь наша – экспериментом смутным,

Душа – светом, трепещущим в каком-то странном и невежественном мире,

Земля – брутальной механической случайностью,

140. Какой-то паутиной смерти, в которой мы по случаю живем.

Всё то, чему мы научились, нам кажется сомнительной догадкой,

Достигнутый успех – всего лишь переход, всего лишь стадия развития,

И отдаленный результат того успеха скрыт полностью от взора нашего,

Будь то счастливый шанс или случайная судьба.

145. От неизвестного мы к неизвестному идем.

Существование наше преходящее здесь вечно окружают

Вопросов безответных сумрачные тени;

Упрятанные в тьму глухую тайны Несознанья, лежат они

Сокрытыми от нас до линии начального отсчета судьбоносной Жизни.

150. В бездонном океане Ночи чьё-то устремление -

Плод тела бренного и полутемного ума -

Свой одинокий язычок сознательного пламени вздымает

К неумирающему Свету, потерянному в вечности;

Плод этот слышит одиноким откликом на зов свой

155. Ответ туманный в сердце человеческом несведущем.

И видит он согласье Бога на этот бренной жизни парадокс,

Встречает он загадку нераскрытую рождения Бессмертного во Времени,

Не понимая, для чего ему пришлось прийти на эту землю

Иль по какой причине здесь существуют муки и страдания.

160. Вдоль по извилистой дороге вечности,

Сквозь Времени пески Земля-Богиня тащится с трудом,

Во мраке, по спирали, не ведая о цели восхождения.

В ней Существо есть, которое она надеется познать,

В ней – Слово то, что сердцу говорит её, хотя она его не может слышать,

165. В ней – та Судьба, что принуждает, но обличье это она не может видеть.

Сквозь Пустоту по подсознательной орбите,

Из собственных глубин, лишенных всякой мысли, она стремится ввысь:

Её приобретение – рискованная жизнь, восторг борьбы;

Мышление, что может рассуждать, но вряд ли знает,

170. В ней медленно растит и создает идею, речь,

Что большей частью прозвища дает, чем освещает;

Трепещущая радость, что блаженства, несомненно, меньше,

Распространяется из этой красоты, которой умереть придется.

Тревожимая грустью, влачащейся у ног её,

175. И высшее осознавая, которое не завоевано ещё,

Она в своей груди неугомонной питает беспрестанно

Стремленье внутреннее, что отбирает у неё покой и отдых.

Погрязшая в невежестве, уставшая, но и неукротимая в стремлении своём,

Она, пройдя сражения души и трепет боли, пытается найти

180. То совершенство чистое, что так необходимо её природе искаженной,

И Божества дыхание, чтоб грязь смести с её породы.

Она желает страстно веры, что может поражение пережить,

И сладости любви, которая не знает смерти,