Город разведённых женщин

– Дэн, помоги, пожалуйста, он засыпает и член мягкий, я так не кончу, вставь мне в попу?

– Что вставить? – не сразу понял я.

– Член, дурачок.

Я подошел сзади, она пригнулась вперёд, обнажив полностью коричневую дырочку, член мой уже встал, я снял джинсы и вошёл в неё. Блин, всё было смазано и разработано, как будто она знала всё заранее, а ведь я не хотел изначально в этом участвовать, думал, Андрюха всё сделает. Через тонкую перегородку ощутил член Андрюхи, вернее, какой-то комок. Я начал активно поддавать и почувствовал что там, за перегородкой, его член тоже твердеет. Лена застонала, потом зарычала, я увеличил амплитуду, она завыла, наклонилась вперед и, укусив Дрона за воротник рубашки, стала его жевать

– Давай, давай, – хрипела она.

Я почти полностью вытаскивал член и вставлял его, быстрее и быстрее, Дрон тоже захрипел, хотя глаза так и не открыл. Лена задергалась, задрожала, я кончил и вытащил член, она упала на Дрона и задергалась в конвульсиях, вдруг под ней что-то зажурчало и по Андрюхе потекла жидкость, он даже не проснулся.

– Что за фигня, – я отшатнулся.

– Сквирт, – прохрипела она.

– Золотой дождь? – я попытался вспомнить, что это такое. Что-то знакомое по порно фильмам.

– Нет, золотой дождь – это другое, хочешь, как-нибудь попробуем, Саше очень нравится, он любит, чтобы его унижали.

– Охренела, что ли, пробуй с Сашей, – я повернулся и пошёл в ванную, снял чистое полотенце, стал вытирать член.

– Можешь помыться, – сказала Лена, я снял майку, носки, полез под душ, – оставайтесь у меня.

– Ага, иди, буди этого товарища, я его что, обоссаного домой поведу.

– Пусть спит, завтра постираем утром, у меня сушилка есть, всё быстро высушим.

– Блин, и не оставишь его, завтра и так проснётся обоссаным, ныть будет, а то еще ему в жопу затычку воткнёшь, с тебя станется, а он – натура тонкая, к мамочке побежит.

– А это идея, – засмеялась она.

– Анекдот такой есть: мужик пьяный домой пришёл и заснул, а жена ему презерватив в задницу засунула, а утром спрашивает: «Как, мол, посидели, как друзья?», а он отвечает грустно, что нет у него теперь друзей, – она рассмеялась заразительным смехом, я её поддержал, – пойдём, выпьем.

Я вылез, вытерся большим полотенцем, обмотал его вокруг талии и пошлёпал босыми ногами на кухню, она полезла принимать душ.

Потом мы сидели на кухне, пили текилу, рассказывая интересные истории из жизни. Быстро пьянели. Одеваться было лень, мы оба были голые.

– Я, скоро в Лондон лечу, полетели со мной, – заплетающимся языком говорила она.

– Хрен, у меня «шенгена» нет, да и загранпаспорта тоже, работы много, – мой язык тоже заплетался, мозг уже спал, а я всё ещё пытался не упустить ниточку разговора.

– Да, бабки есть, сделаем тебе и паспорт и визу…, – она ещё что-то хотела сказать, но начала заваливаться на стол.

Я собрал все силы, подскочил, взял её на руки и понёс в спальню. Положил её на большую кровать и упал рядом, сил уже не было, чтобы встать и одеться. Я провалился в чёрную дыру.

Проснулся, долго не мог понять, где я нахожусь, лежу голый, на огромной кровати, сильно приспичило, Лены рядом не было. Я, в чём мать родила, потихоньку, на цыпочках стал пробираться в сторону туалета. Голова, к счастью, не болела. Не зря говорил мой друг-химик, что текила богата микроэлементами и, если её выпить в меру, то можно всю ночь танцевать на дискотеке, а если перепить, то лучше не просыпаться с утра. Значит, выпили вчера в меру. Дверь во вторую спальню была закрыта, но когда я проходил мимо, то услышал за дверью разговор, Лена разговаривала с кем-то по телефону:

– Да, милый, такие они персонажи, один – крепыш, мужик; второй – алкаш-интеллигент…, нет, не снимала, там всё просто, никакого сюжета…, играли, я была прислугой…., нет, не били…, ну и что…, мужик – ничего, мачо, но деревянный…, оба натуралы…, да, можно как-нибудь пригласить… .

Дальше я слушать не стал, стараясь не шуметь, пробрался в туалет.

– Вот оно значит как, мужик – натурал, – думал я, – интересно, куда это они хотят нас пригласить? Надо быть осторожнее с такими знакомыми.

Сделав дела, я так же потихоньку пробрался в спальню, залез под тёплое одеяло и заснул.

Второй раз я проснулся от рёва в коридоре:

– Дэн, Дэн, ты где? – в спальню ввалился Андрюха, придерживая рукой расстёгнутые джинсы, – Дэн, я что, обоссался вчера?

– Было дело, но ты это, снимай всё обоссаное, сейчас постирают.

– Кто?

– Лену разбужу.

– Не надо меня будить, я уже встала, – из соседней спальни вышла голая Лена, – снимай, постираем сейчас.

– Сохнуть долго будет, – чуть не заплакал Андрюха.

– У меня сушилка, через час наденешь, – сказала она.

– Я пока на кухню, посмотрю, что можно приготовить на завтрак, – я прошёл в ванную, где лежали мои вещи, хотел одеться, но одел только трусы.

Голому Андрюхе дали женский шёлковый халат, Лена завернулась в полотенце. Кстати, утром она не выглядела секси, растрёпанная, без макияжа, с крупными лодыжками и чуть отвислой грудью, единственное, что возбуждало – это попка, с наколотой на ней бабочкой.

Я запустил кофемашину, поставил на плиту сковородку, бросил кусок сливочного масла, вбил шесть яиц, посыпал тёртым сыром, заправил хлебом тостер. Дрон метался по кухне, как неприкаянный:

– Дэн, Дэн, скажи, а мы, правда, вчера это… вдвоём её жарили? – тихо спросил он.

– Да, как-то так получилось.

– А если я ей сейчас предложу перепихнуться, она нас не выгонит?

– Думаю, нет, наденет на тебя наручники, отстегает плёткой, трахнет в жопу,– пошутил я.

– Не, лучше я её в жопу, блин, первый раз в групповухе поучаствовал, так мечтал об этом, – он опять заметался по кухне.

– Сядь, не мельтеши.

– Бросила, через час постирается, а там как раз Валя придёт, погладит – сказала Лена, заходя на кухню, – мне большой кофе.

– А кто такая Валя? – спросил Андрей.

–Домработница, наняла девочку-студентку, она убирается, ну и там, если кто её захочет, то можно связать, оттрахать, она из бедной семьи, деньги зарабатывает, рабыня.

– Блин, а можно с ней и с тобой? – офигел от собственной наглости Андрюха, пустив слюну.

– Можно, мой дорогой, – она взяла салфетку и вытерла слюну, – ты вчера был великолепен.

Я хмыкнул и стал раскладывать яичницу по тарелкам.

Когда мы позавтракали, в прихожей открылась дверь и вошла худенькая, невысокая девушка, бледная, с большими карими глазами и зачесанными назад какими-то серыми, жиденькими волосиками. Мне она напомнила узниц «Бухенвальда», как их показывают в фильмах.

– Это Валя, – сказала Лена, – так, девочка моя, приготовься, у нас гости, мне тоже надо подготовиться.

– Дрон, может, домой пойдём ко мне, пивка возьмём, – сказал я негромко.

– Ты чего, Дэн, такая маза попёрла, я о таком даже мечтать не мог, – сказал Андрюха.

– Мальчики, идите сюда, – раздалось из гостиной.

– Иди, тебя зовут, – сказал я.

– А ты?

– Я – нет, натрахался уже, – из головы всё не шёл подслушанный телефонный разговор.

Андрюха пошёл в гостиную, оттуда скоро стали раздаваться шлепки и стоны. Блин, хотелось пойти домой, но бросить здесь Андрюху – мало ли что они с ним сделают.

Вспомнился Боцман, был у нас в общаге такой круглолицый, розовощёкий, всегда улыбающийся парнишка. Играл на гитаре, бухал, нюхал клей, душа компании. Однажды мы отмечали чей-то день рождения, водки было много, лето и мы переместились на улицу, в скверик. Заняли лавочку, пели песни под гитару, курили. Мы и не заметили, как в какой-то момент в нашей компании появились эти двое: холёный парень и страшная девушка. Сначала они сидели на скамейке рядом, потом подошли к нам, слушали Боцмана. Потом пару наших ребят решили выяснить, кто сильнее, завязалась потасовка. Я заметил, как они начали о чём-то разговаривать с Боцманом и как-то незаметно все трое исчезли – отряд, как говорится, не заметил потери бойца. Мы вернулись в общагу и продолжили отмечать день рождения, а Боцман появился, где-то, в час ночи, заплаканный. Мы попытались узнать, что случилось, но он ревел навзрыд. Потом, по-пьяни, месяца через два, он рассказал, что эти двое привели его в квартиру, где что-то отмечала весёлая компания. Встретили его хорошо, напоили «джин-тоником», нормальным, «неочаковским», он пел, веселился и тут заметил, что девушка в компании одна – эта, страшная; остальные – мужики, и эти самые мужики обнимаются и целуются в губы. Боцман решил слинять, но дверь оказалась закрытой, дальше он разрыдался и больше ничего не рассказывал.

Всё-таки я решил уйти домой, пошёл в прихожую и заглянул в гостиную. Там Валя стояла на четвереньках, руки связаны сзади. Лена, в резиновых трусиках с огромным членом трахала её в попу. За Леной, отогнув трусики, стоял Андрюха и в свою очередь трахал в попу Лену. Блин, я остолбенел, член напрягся. Лена повернулась, увидела меня, мое состояние и сказала: – Присоединяйся.

– Куда, Андрюху в попу жарить?

– Дурак, у Вали рот есть, только кляп вытащи.

Я обошёл весь этот «бутерброд» и увидел, что у Вали во рту красный кляп, который резинкой крепился на затылке. Я освободил её рот, достал член, который она жадно заглотила и стала сосать, чмокая, периодически облизывая языком яички. Чёрт, офигенно, девочка умела это делать, чувствовался большой опыт. Андрюха захрюкал, я так понимаю, кончил и отвалился.

– Давай поменяемся, – сказала Лена.

Я зашёл сзади и сунул Вале в розовую дырочку, а Лена перешла вперёд, всунула ей в рот огромный резиновый член, который Валя стала сосать, а сама наклонилась, вставила ей в попу анальную пробку с лошадиным хвостом, который стал колоть живот жёстким волосом.

– Нет, блин, не могу, чувствую себя зоофилом, как будто кобылу трахаю, – заниматься сексом расхотелось.

– Так, всё, – Лена вынула член и ударила по лицу Валю, – быстро погладь одежду, постиралось уже, пробку не вынимать, – приказала она, потом наступила на неё ногой и толкнула. Валя вскочила и побежала из гостиной.

– Она не виновата.

– Виновата, она рабыня, она должна доставлять всем удовольствие.

– Так ты сама вставила пробку.

– Некоторых она возбуждает и потом, я ей плачу такие деньги, что она должна терпеть всё, даже если я начну её рубить топором.

Мы оделись. Когда стояли в прихожей, вышла Лена, голая, дала нам свои визитки:

– Звоните, мальчики, вы мне очень понравились, – проворковала она.

Когда мы вышли из подъезда, то я свою визитку порвал и выкинул.

– Ты что? – спросил Андрюха, – звонить ей не будешь?

– Нет, – ответил я безразлично, – не буду.

– А мне понравилось, обязательно позвоню, хочу их с Валей ещё раз отдрючить.

– Или тебя отдрючат, а я не хочу, чтобы меня трахнули.

– Насильно ведь не будут?

– Насильно нет, но через какое-то время ты сам попросишь, чтобы тебя отдрючили, подсыпят какую-нибудь хрень или подольют. Ты в курсе, что у них везде камеры стоят?

– Ну и что, я ведь не министр и не президент, по хрену.

– Как знаешь.

Я проводил его до станции и Дрон уехал в Москву.

Через пару месяцев мне позвонил Андрей:

– Привет, Дэн, ты любишь Лену?

– Какую Лену? – я уже, честно говоря, стал забывать этот эпизод из нашей жизни.

– Ну, Лену, которую мы с тобой вдвоём трахали.

– А, не знаю, я после этого её не видел ни разу.

– А почему она всё время про тебя спрашивает?

– Не знаю, может я ей понравился.

– Ты точно ей не звонил и к ней не приходил?

– Точно, некогда мне по притонам разным шляться…  – Андрей отключился.

Через две недели встретил его в электричке, сначала даже не узнал. Андрюха отпустил бородку, стал отпускать волосы, и то и другое было уложено гелем и подстрижено по моде. Я сам ношу бороду и как-то раз зашёл в барбершоп, цены не для меня, поэтому свою бороду сам стригу и ровняю триммером. Андрюхину бороду стриг и укладывал мастер. Одет он тоже с иголочки, от "Армани", примерно на три моей зарплаты, если не на пять.

– Здорово, Дэн!

– Блин, Андрюха, тебя не узнать, прям мачо, – я громко принюхался, – и пахнешь бабосами, в лотерею выиграл?

– Нет, с Леной в магазин ездили, она сказала, что надо одеваться по-другому. Это стилисты постарались из её конторы.

– А чего всхуднул? Даже аристократическая бледность появилась.

– Ты не понимаешь, это сейчас модно. Мы были на тусовках, там познакомился с людьми, мне подарили бесплатно на год абонемент в фитнесс-клуб, вот хожу.

– Молодец, бабёхи, наверное, в постель наперебой тащат?

– Предлагают, но я верен Лене. Знаешь, у неё оказывается, ещё две комнаты есть, скрытые, как в подвале средневекового замка: стул специальный, наручники, плётки. Мы там Валю подвешивали, привязывали… Ты не представляешь даже, – заговорщицки затараторил он, – а Лена – госпожа, одевается в чёрное, кнут у неё такой…

– Почему же не представляю, порнуху в юности смотрел, – пошутил я.

– Слушай, тут такое дело, – неуверенно начал он, – у неё день рождения через две недели, там люди соберутся, она тебя тоже приглашает.

– Как это?

– Ну, так, я ей сказал, что ты визитку выкинул, она расстроилась, просила, если тебя встречу, то обязательно пригласить к ней на праздник.

– Бля, а я оказывается бриллиант не огранённый, раз про меня такие девушки помнят, – я увидел, как Андрюха поморщился, – тебя-то как, уже огранили?

– Как видишь, – улыбнулся он.

– Главное, чтобы не просверлили, как жемчужную бусинку, – улыбнулся я.

– Нет, приятно чувствовать себя господином.

– Ты извини, но празднуйте без меня, у меня даже фрака нет, чтобы идти на бал к королеве.

– Ну-у-у, Дэн.

– Я сказал нет, – мы вышли из электрички и разошлись в разные стороны.

Через два дня возвращался с работы, возле моего подъезда, на лавочке сидела она, в том же длинном кожаном плаще, с красивой причёской:

– Давно ждёшь? – спросил я, – и как ты меня нашла?

– Андрей Сергеевич, хороший мальчик, подсказал.

– Хм, Андрей Сергеевич, – не сразу понял я, про кого она говорит.

– Да, он приглашал тебя ко мне на день рождения?

– Приглашал, только кто он такой, чтобы приглашать меня на чужой день рождения?

– Я так и поняла, пришла пригласить тебя лично, может, пригласишь к себе, не май месяц, я замерзла.

– Пойдём.

Мы поднялись на четвёртый этаж, я открыл дверь.

– Да, не шоколад, – сказала она, когда вошла, – ремонт давно делал?

– Да-а-а всё руки не доходят, холостяку много не надо, вот выплачу ипотеку, тогда да, переделаю всё.

Она сняла плащ, оказалось, что под ним ничего нет, вернее есть, красный корсет, который красиво поднял её грудь, красный пояс и красные чулки, больше ничего не было из одежды. Я замер, она была прекрасна.

– Что уставился, чаем пои, – сказала она.

– У меня слюна не потекла, – спросил я, – как у Андрея Сергеевича?

Она засмеялась:

– Нет, пока не потекла.

– Пойдём, – я провёл её на маленькую кухню, поставил чайник на газовую плиту, достал чашки и блюдца, – тортов нет, не готовился, но вот варение есть, мама делала, я достал банку клубничного варения из шкафа.

– Пусть будет варение – сказала она.

Я сел напротив, она специально раздвинула ноги, чтобы я видел её выпирающие наружу красные, влажные губки – что за чёрт, она всегда готова к сексу или смазала заранее. Мой мозг перестал соображать, член встал. Я вскочил, поднял её, повернул к себе спиной, она наклонилась и легла грудью на стол, а я всё пытался расстегнуть ремень, руки тряслись, наконец справился, расстегнул ширинку, достал член и стал водить им между её ног, потом вставил в скользкую дырочку и начал двигать вперед-назад. Она застонала, просунула руку у себя между ног и сжала яички, потом стала их гладить.

– Кончи в меня, кончи, – хрипела она и стонала.

В какой-то момент, когда член почти выскочил наружу, она чуть выпрямилась и я вошёл, вернее, влетел в её… Мгновение и мой член уже терся в другой, более узкой, но тоже смазанной дырочке.

– А-а-а, – захрипела она.

– Агр, – я кончил, она упала животом на стол, благо тот выдержал, ноги её мелко задрожали, я вытащил член и, тяжело дыша, сказал, – а теперь чаю?

– Да-а, – она села на табуретку, – Дэн, приходи ко мне на день рождения, мне будет приятно.

– Зачем? Сама видишь, я нищеброд, живу в «хрущёвке», а у тебя, я так понимаю, соберётся элита, богатеи, да и одеть мне нечего, буду выглядеть белой вороной.

– Давай съездим на выходные в магазин, я тебя одену.

– Нет, чтобы меня женщина одевала! Никогда!

– Тогда просто приходи, ну пожалуйста, – она встала на колени, сложила руки на груди, как мадонна, опустила глазки – бестия – так она была в этот момент красива и невинна, – хочешь, я тебе минет сделаю?

– Ладно, давай минет в другой раз, приду я на твой день рождения.

Мы попили чаю с варением, потом я проводил её домой.

– Зайдёшь?

– Нет, завтра на работу, а ты так красива и соблазнительна, что, думаю, всю ночь спать не придётся, до свидания, спокойной ночи.

– И тебе спокойной ночи.

В пятницу позвонил Андрюха, напомнил про вечеринку.

В субботу хорошо выспался, особо не готовился, погладил рубашку и джинсы, купил большую корзину цветов. Не знал что подарить, в итоге, решил не заморачиваться, обойтись цветами.

Когда я пришёл, вечеринка была уже в разгаре. В гостиной стоял большой стол буквой «П», ходил разный народ, мужчины и женщины разных возрастов, в костюмах и вечерних платьях, ухоженные, наманикюренные, завитые. Я – в рубахе и джинсах, давно не стриженный – выглядел, наверное, как медведь на светском рауте. Голая девушка в передничке поднесла мне поднос с напитками, я выбрал виски со льдом в большом стакане. Так, как я не был представлен, то стоял в стороне, наблюдая за происходящим. Потом всех позвали за стол. Появилась хозяйка, в красном сексуальном платье с большим декольте. На шее висела бриллиантовая подвеска. Она села во главе стола, справа – сел, сияющий от счастья Дрон, слева – какой-то холёный, седой мужчина, в дорогом костюме. Приглашённые вставали, говорили тосты, дарили дорогие подарки, в основном украшения. Когда очередь дошла до меня, то я что-то там сказал, пожелал долголетия и вручил корзину. Когда все поздравили, то какой-то мальчик, с длинными волосами, спел романс под гитару, ему долго хлопали. Он поставил гитару и сел рядом с пожилым дядькой, который поцеловал его в губы и долго обнимал. Виски ударило в голову, пообедать я не успел, а на голодный желудок опьянел быстро. Я встал, взял гитару и запел:

– Затянувшись в телогрейку и запрыгнув в валенки,

Тихо выйду из избы, сяду на завалинке…

Песня про Фёклу Афанасьевну понравилась, все смеялись и долго хлопали, потом я исполнил Розенбаума, пару своих песен, поставил гитару и сел на своё место. Теперь, хоть будут думать, что я не бомж с вокзала, который случайно забрёл на вечеринку, а приглашённая звезда.

Вечеринка была в разгаре, мужчины сняли пиджаки и галстуки, фривольно расстегнули рубашки, некоторые женщины сняли платья и ходили в красивом белье. Ко мне подсел худой, бледный тип, с масляными, зачесанными назад жидкими волосами, какого-то серо-неопределённого цвета, с бегающими глазками и тонкими пальцами:

– Молодой человек, вы с кем из продюсеров работаете? Мне очень понравилось, как вы поёте.

– Я ни с кем не работаю.

– Вот почему я про вас и не слышал, любому таланту нужен продюсер, меня зовут Антуан Смыковский, может слышали? Я работал со многими звёздами, – он стал называть известные фамилии артистов шоу бизнеса.

– Нет, прошу прощения.

– Так бывает. Просто мы работники тыла, про нас громко не говорят. Могу поработать с вами, сделать из вас звезду

Я хмыкнул, интересное сравнение, про тыл.

– Спасибо, тыл у меня крепок, сковородкой прикрываюсь, а что надо, чтобы стать звездой?

– Немного таланта, связи и ещё кое-что, – многозначительно сказал он и положил руку мне на колено.

– Быть ещё одним пидорасом от шоу бизнеса? Жалко, что статью за мужеложество отменили, да и срок там мягкий был, до 10 лет, я бы расстреливал, – я сдавил его руку так, что у него там что-то хрустнуло.

Он ойкнул, вскочил и убежал, а я пошёл на кухню, так как стакан мой опустел, а девушка с подносом куда-то исчезла. На кухне голая Валя в кружевном передничке и белой заколке что-то готовила, доставала тарелки, вторая голая девушка протирала столовые приборы.

– Привет.

– Привет, Дэн, что-то надо?

– Да, вискарь где?

– Вон, на столе стоит, лёд там же.

– Спасибо, – я налил полный стакан, рукой достал и бросил лёд, проигнорировав щипцы, – каково это быть рабыней?

– Ты знаешь, у меня родители пьют, денег никогда не было, а тут и платят хорошо, и в универ устроили, наш проректор, кстати, с женой в зале. Сначала было больно, теперь нравится. Елена говорит, что потом я сама стану госпожой, кому нравится унижаться, тот сможет хорошо унижать.

– То есть, согласно твоей логике, если человек унижает, то потом он сам попросит, чтобы его унижали? Попробовать, так сказать?

– Ну да, Андрей Сергеевич уже просит, госпожу Елену, чтобы она его унижала, дальше он станет рабом, если мы про него говорим…

– Козел! Быдло! Что ты наговорил Смыковскому, почему он уходит? – на кухню злой, красной фурией залетела Елена.

– Сказал, как есть, что он пидорас, – пьяно улыбнулся я.

– Ты, мудак, иди, извиняйся, – заорала она.

– Хрена с два, пошёл я от вас, элита, мне уже спать пора, – я залпом допил виски, хрустнул на зубах льдом, вышел в прихожую, оттолкнул одевающегося Смыковского и вышел за дверь, – счастливо оставаться.

– Чтоб ноги твоей здесь больше не было, – бушевала за дверью фурия с искажённым от злобы лицом, – быдло, быдло!

– Шлюха, – крикнул я в ответ, – и пидорасы.

Я вышел на улицу, пошёл в парк, сел на скамейку и долго сидел, мысленно улыбаясь своим мыслям, ну не люблю я секс меньшинства и всё тут, неправильно это.

Больше Лену я не встречал, а вот Андрюха мне позвонил через месяц:

– Ты сволочь, Дэн, ты это понимаешь? Она меня больше не зовёт к себе, после дня рождения, всё из-за тебя, – в трубке что-то всхлипнуло, – только всё наладилось.

– Что наладилось? Что? Тебя наконец-то стали наказывать? Ты стал рабом, и тебе это понравилось? – он начал меня бесить и я почти кричал в трубку, – Всё, мальчика трахнули в попу и он теперь никому не нужен?

– Ты не понимаешь, мы собирались купить машину мне, а теперь она не берёт трубку, когда я звоню. Я караулил её возле дома, но охрана меня теперь не пускает. Что мне делать? Позвони ей, – он опять всхлипнул – будь другом.

– Нет, Дрон, извини. У меня нет друзей пидорасов.

Ира

Она мне как-то сразу понравилась. Красивая! Знаете, бывает такая неброская красота. Всё идеально: правильные черты лица, прямой нос, большие карие глаза, длинные, густые каштановые волосы распущены, тонкие губы. Худенькая, невысокая, всё как мне нравится. Одета в белую блузку, под которой виден кружевной лифчик, короткую кремовую юбку. Сидит, закинув ногу на ногу, смотрит в планшет.

В вагоне не так много народу – бабуська с сумками и два молодых парня пьют пиво, спрятав бутылки в бумажные пакеты, чтобы не афишировать напитки. Конечно, если надо, менты всё равно докопаются, но приличия, так сказать, соблюдены.

Зашёл я в вагон электрички, возвращаюсь с корпоратива, отмечали профессиональный праздник, который, в общем-то, будет в воскресенье, но все прогрессивные представители нашей профессии отмечают коллективом в пятницу, а в воскресенье шлём с поздравлениями друг другу СМСки и отходим от пятницы, потому что в понедельник всем на работу.

«На дорожку» взял бутылку шампанского – на утро, вернее нам дали шампанское, которое осталось на столе, женщины нашей профессии предпочитают крепкие напитки наравне с мужчинами.

Сотрудница сметного отдела, молодая сметчица Катя, весь вечер признавалась мне в любви, танцевала только со мной, даже собиралась ехать ко мне домой, но в одиннадцать за ней приехал муж, молодой парнишка, который еле увёз её домой на такси. Она уже «лыка не вязала», что-то бессвязно бормотала, пыталась вырваться и убежать, но у неё плохо получалось. В итоге, мы с её мужем, затолкали Катю в такси и они уехали. Всё-таки офисные работники сильно отличаются от «полевых» в плане выпить.

Сажусь напротив неё. Она оторвала глаза от экрана, оценивающе посмотрела, взгляд грустный такой.

– Привет, – я улыбаюсь как можно приветливее, выпил много, но пьяным себя не ощущаю, язык шевелится, мысли не путаются, понимаю, что хочу её.

– Привет, – она улыбнулась в ответ.