– Ну, конечно же, русский, один русский молодой человек, недавно начавший свой век, – престарелый индус, обладавший неплохим чувством юмора, весело ответил.
– А вы не могли бы ему передать весточку, когда он приедет в следующий раз?
– Он привозит свою бумагу раз в месяц, а то и реже, да и те слабо раскупаются, русских тут немного, но весточку вон туда закрепим к газете, пишите, молодой человек, смело пишите. Вы тут недавно, и ностальгия вас мучает, наверно, а я свой век уж прожил, вот под старость теперь имею свою лавочку, так-таки заработал, всю жизнь тут же отстояв, босс оставил мне этот киоск по наследству, вот уже три года с лишним, с тех пор как скончался старик. Хороший был человек, но сидеть на рабочем месте не позволял, так вот, теперь себе я хозяин и имею право сидеть на своем кресле.
Индус, весело приговаривая, степлером закрепил его послание к газете, что, скорее всего, ради экономии занимаемого ею места, вчетверо сложенной стояла за стеклом витрины, и прочесть с нее было возможно лишь часть заглавия… «Аргументы».
А содержание записки было нехитрым: Гарри просто написал свой телефонный номер и три слова по-русски «Ищу любую работу». Вернувшись домой, он лег на диван и в положении лежа на животе, подложив жесткую папку под лист А4, начал свое первое письмо из чужбины, и поскольку оно адресовалось Игорьку, так вот ему он и писал свое послание.
Привет из Соединенного Королевства!
Игорь, здравствуй, мой дорогой друг!
Добрый вечер, и не удивляйся, что пишу Тебе из-за границы. Спокойно, я не продавшийся шпион и не диссидент, ведь помимо предательства и отступничества масса других неприятностей может случиться со всяким из нас, никто не знает, что с нами станет завтра или даже сегодня, так что прошу, не расстраивайся, а присядь и прочти мое послание.
Вопросы, требуемые классическим этикетом письма, задавать не стану, ибо то, что я к Тебе, братуха, всегда относился с уважением, нам обоим известно и без лишнего марания бумаги.
Не задаю тебе вопросов по той простой причине, что вряд ли получу на них ответы, так как мое место проживания пока не так чтобы постоянное, поскольку мой социальный статус «перекати-поле» мне не позволяет долго оставаться на одном месте, но время покажет, вполне возможно, что однажды докачусь, упрусь во что-нибудь, где-нибудь и остановлюсь, но пока что такой тенденции за собой не наблюдаю, да сам знаешь, что не так чтобы полностью все в этой жизни зависит от наших желаний.
Видишь, брат, дело в том, что пару лет назад произошло трагическое событие, о котором ты знаешь, так вот, застрелив того парня, я свою жизнь обрек на развал, агонию, или как это еще в сто крат можно назвать, благодаря богатому запасу слов нашего многострадального русского языка.
Стоило или нет это делать, рассуждать поздно, а бедолагу Кирилла уж точно не вернуть, конечно, сожалею и каюсь, но от этого пока что не легче.
Хотя… а слышал ли ты вот такой вот каламбур.
«Как сказал сам Сократ да подтвердил его мысль Платон, любая говняшка имеет резон…» из этой исчерпывающей цитаты народного творчества можно вывести очередное доказательство той теоремы, которая гласит о том, что на свете белом все до малейших частиц все-таки взаимосвязано.
Тот роковой выстрел изменил мое социальное положение из амплуа прекрасно ситуированного фермера на… представь, затрудняюсь сам себя классифицировать, походу, в натуре нету даже в нашем русском словаре достойного моей глупости слова.
О, безмозглый выродок среди недостойнейших моральных уродов, или что-то в этом роде я бы сказал сам про себя, но это совершенно ничего не меняет в печальной действительности.
Актуально для меня теперь только одно – выжить, и не из-за того, чтобы дорожил я своей шкурой, а просто хочется чем-то, каким-нибудь благим действием, что ли, оправдать свое пребывание на этой чудесной планете Земля.
Представь, не верится, ну неужели я был рожден только для выполнения мелкой роли из весьма банального сценария, который, судя по прожитому времени и делам моим, только таким и можно назвать.
Жажду верить, что это не так, все еще лелею надежду, что есть у меня еще шанс доказать, если не всему свету, то хотя бы не разочароваться самому в себе, в своей судьбе, в конце-то концов, чтобы при смерти будучи однажды, знать, что я все же стоил хоть чего-то, то ли сам себя обрек на вот такой вот образ беженца, изгоя, или это написано в книге моей судьбы уже с рождения, и если это так, то почему, чем мог провиниться молодой человек, чтобы его судьба пошла по столь кривой наклонной, за что именно на мою долю выпали все эти невероятные испытания. Но не жалуюсь, а попросту интересно было бы знать истину, вот и все.
Кто знает, братуха, кому может такая судьба быть угодной, но даже врагу не пожелал бы я участи подобной.
Да, хотя бы ты постарайся… а, впрочем, это, наверно, невозможно понять, прикинь, сам себе простить не могу, пусть суд и оправдал меня спустя полтора года, но все же на душе муторно до сих пор, да и как же, ведь «не убей» это написано в самой Библии.
Ну что же, что было, то было, прошло… но не забывается, оно со мной постоянно, поверь.
Отсидел, зазря все хозяйство прахом пошло, да и с семей, видишь сам, непорядок, все черту под хвост улетело.
Ладно, меняю пластинку, а то посчитаешь, что жаловаться надумал большой человек Бронька Климов, нет, я не жалуюсь, а попросту верифицирую факты, ну и, разумеется, ищу логические аргументы на возникновение таковых.
Как кажется, на эти поиски мне и придется потратить остаток своих дней, ну и ничего, уж лучше позже понять истину смысла жизни, чем никогда…
Полагаю, твоя фамилия здорова, и, как всегда это было у вас, совет да любовь.
Помнишь, как мы в последний раз с тобой ездили на лосося, это, кажется, была самая удачная рыбалка из всех, что припоминаю.
Какую икорку Мишка готовил за пару часов, с черным хлебом да маслицем закусывали самогоночку-то, на зверобойчике настоянную, производства твоей мамы, чистейший продукт, вот же мастерица была, земля будь ей пухом.
У Кольки должны быть фотографии, тогда он здоровенного жереха на спиннинг выволок, килограмма под три, а у меня на донку соменок в четыре с половиной кило попался, чудеса – и только.
Так вот, помню, Колян и снимал нас вместе с уловом, вот же обложились мы в тот раз, как никогда, да, брат, видимо, как никогда…
Похоже, надолго я тут, а то и навсегда, все это не в моих, да уж, наверно, теперь уже разве что в Божьих руках, ну несомненно, то, что от меня потребуется, я, конечно же, сделаю, только, походу, от нас самих в этой жизни вообще-то мало чего зависит.
Вчетвером мы тогда были, еще до моей подсидки, с тех пор так больше и не собрались вместе на рыбу, будет вдруг по пути, то ты заедь как-нибудь, спроси за фотографии, может, и получились, вот было бы здорово посмотреть на ваши кривые рожи, эх ты жизнь-жестянка… Тоже на твой день рождения было, как сегодня помню, тебе тридцать шесть стукнуло, вот, блин, время-то бежит, следующей весной уже сорок один, походу, стукнуть должно, если доживу, поздравлю.
Да, брат, тебе уже к сорока подошло, походу, вот дела, да хранит тебя Господь с твоей работой дальнобойщика. Эти времена непростые, самому приходилось отстреливаться не на шутку, и не раз, за что и решил уехать из того ада, пока не поздно.
Видишь, как все сложилось за время, что на киче чалился, не поверишь, нехотя, но попал под опеку дядек из мира уголовного, а оттуда есть только две дороги: в мир иной или вот так встать на лыжи вроде меня.
Да черт побери, не моя это среда, понимаешь, я ведь крестьянин-земледелец, и стать конченым уголовником у меня, наверно, кишка тонка, или еще все же осталась хоть какая-то часть здравого рассудка, да пропади пропадом все, ведь попросту жить хочется, вот я и рванул за Ла-Манш.
Тут уклад бытия человечного совершенно другой, невероятно, но даже собаки улыбаются, не поверишь, как в сказке.
Ездил за рулем, работал почти полгода, на микроавтобусе товары возил, так мусора пока что еще ни разу не остановили, представь ты себе, рай для шоферюги вроде тебя, дороги как паркет в Зимнем дворце, тут нету разницы, проселочная или автобан, все они идеальны, разметка, информация, знаки – мечта водилы, короче, ну разве что дожди да туманы, так это нам не привыкать, все же не гололеды, снега, российские ухабы да стрельба, жуть берет, как вспомню…
Поверь, мы в России находимся на постоянном экстриме, по сравнению с тем, как тут живут люди. Хотя, конечно, Родина есть Родина, и тут, безусловно, разговор краток, я ее люблю, а все то, что описал про Англию, так это ради анализа, ну и урока, что ли, ведь было бы неплохо, если Россия когда-то смогла бы измениться в лучшую, ну вот примерно в такую вот сторону, хотя и тут не идеал наверняка.
Братка, истину тебе говорю, еще не слышал пока, чтобы кто-то хоть голос повысил, ну было тут недавно дело, так это один душевнобольной человек случайно управляющим временно попал на фирму, где я работал шофером-экспедитором и грузчиком в одном лице.
На полку его посадить пришлось, да и потом, конечно, ушел я оттуда от греха подальше, то было в Шеффилде, а теперь я уже по Лондону гуляю, тут между городами по паре верст, не то что мы отваливаем по тысяче, чтобы друг к другу на рыбалку добраться.
Конечно, наша Россия велика и красива, богата и многонациональна, но мы и за сотню лет не смогли бы все вот так убрать и построить, как тут, изменить мировоззрение народов, живущих в одной и той же стране, но, к сожалению, на столь разных уровнях материального достатка, а что о морали, так вообще и речи не ведется в последние-то годы.
Столько сырья продаем, а дорог построить не можем, частное, понимаете ли, да как это может быть частным, если оно из недр земли русской берется? Ты ведь часто бывал в Москве, так это же центр Вселенной, по-ихнему, ходят важные как павлины, а над тем, кто им хлеб выращивает, горбясь за мизерные гроши, посмеиваются, это нормально ли? Так вот, брат, пока мы сами друг друга не станем за людей считать, бардак был и будет.
В натуре говорю, тут цветной не цветной, да хоть русский – все имеют респект друг к другу, тут запросто миллионер пьет пиво рядом с тобой и не петушится, хозяин ресторана сам месит тесто, да, короче, стереотипы наши глупые тут не канают и близко.
Здесь не важно, я русский и говорю по-ихнему с трудом, так рядом вон иранец хлебом торгует, и сам англичанин, у него покупая, спасибо говорит с уважением.
Здесь, брат, такой микс народов, что в глазах рябит, но живут в сто раз лучше, дружнее нас, уважают каждый сам себя, себе подобных и даже собак.
Обо всем этом пишу тебе не потому, чтобы заманить тебя сюда, нет, если бы не моя дурная голова, то Родину и семью я бы ни за что не покинул, то моей судьбе, видимо, так было угодно. Ведь еще недавно о таком повороте дел и помыслить не мог бы, знаешь, до тех пор, пока мать свою навестить приехал, а она и говорит:
– Сынок, до колдунки я ходила, а та возьми да нагадай, дескать, старший твой за границу надолго уедет, – и еще много другого ей наплела. Не верил, конечно, даже посмеялся над старушками, мол, от делать нечего трали-вали, сапоги-сандалии разводят, лишь бы лясы поточить, время коротая.
Так вот, глянь, а я уже тут как тут, по-английски базарю, будь он неладен, и знаешь, не так-то и сложно, можешь, когда надо, так просто выхода нет, а значит, сел и учи, мистер иммигрант…
Мы, русские, гордимся своими полетами в космос, но элементарных вещей для народа сделать не хотим, дорог нету, так кто же жить на селе захочет? Ладно, я уж чуть ли не политикой увлекся, лучше давай о себе.
Моя эмиграция с первого дня, могу сказать, вовсе не кажется совсем безнадежной, хоть и живу под чужим именем и без права на работу, но, несмотря ни на что, мир не без добрых людей, так что есть приятели и занятие. Стоял вышибалой на дверях – работа, надо сказать, праздник, но контракт, что предлагали, из-за отсутствия документов заключить не смог, теперь приглашают по выходным в Манчестер, далековато от Лондона, не наездишь, а меня дурного сюда занесло, ну как… там получается, мне как из жалости по выходным сотку заработать дают, да неловко стало, честно скажу, чего у людей на шее сидеть, они ведь рискуют, держа на работе человека без разрешения, короче, надо подыскать какое-то другое дело, да ладно, посмотрим.
