Летчик под грифом «секретно»
И вот спустя годы после получения Первым главным управлением КГБ информации о подготовке американцами на территории Афганистана какой-то провокации в отношении Советского Союза, генерал поручил Клименко, работавшему в службе тайных операций, тщательно разобраться в этом вопросе, перепроверив полученную информацию на предмет дезы. Для выполнения поставленной задачи Александру Васильевичу пришлось впервые подключить своего агента глубокого прикрытия, что он сделал крайне неохотно. Сопоставив его донесение с недавним исчезновением с территории Алжира находившегося там в спецкомандировке капитана Шевцова, Клименко доложил о своих соображениях начальству. После этого он незамедлительно был назначен заместителем начальника Управления разведывательной информации, а также возглавил оперативную группу, которая занялась проработкой вопроса агентурного проникновения в планируемую американцами операцию.
Версия полковника, что в этой операции задействован не вернувшийся из полета на авиабазу Шевцов, впоследствии подтвердилась. Правда, многие детали этой истории не были ясны, зато стала известна конечная цель операции «Факел», которую путем значительных усилий удалось сорвать. Ряд неблагоприятных обстоятельств не позволил до сих пор освободить Шевцова. И теперь, когда, по оперативным донесениям, в ближайшие дни может представиться удобный случай для бегства капитана, – такой внезапный поворот.
С тяжелыми мыслями входил Клименко в кабинет генерала в среду утром. Тот сразу понял настроение Александра Васильевича.
– Что, полковник, непосильную задачу я перед тобой поставил? – Не получив ответа, генерал открыл сейф, достал оттуда бутылку армянского коньяка. Наполнив фужеры, убрал бутылку обратно в сейф, тем самым давая понять, что только по одной. – Ты пойми, дело случая, что капитан твой до сих пор жив. У его жены тяжесть утраты за эти годы сгладилась, а сынишка слишком мал, чтобы тяжело переживать разлуку с отцом.
– Супруга Шевцова, Игорь Николаевич, получила извещение о том, что Алексей пропал без вести. Не забывайте, что мы говорим с вами о жене советского офицера. Я больше чем уверен, все эти годы она живет с мыслью, что рано или поздно увидит своего мужа живым.
– Ну, какая разница! Узнает, что погиб как герой, посмертно будет представлен к высокой правительственной награде. Денежное содержание за годы, что числился без вести пропавшим, семье будет выплачено. Какие ее годы? Вся жизнь впереди.
Клименко встал из-за стола:
– Нет, товарищ генерал. Если другого решения по завершению операции «Освобождение» не существует, прошу не привлекать меня к ее разработке. Думаю, у нас и без меня найдутся мастера заплечных дел.
Генерал, как показалось Клименко, осуждающе взглянул на него.
– Прошу прощения, Игорь Николаевич, я имел в виду, что в службе тайных операций есть толковые специалисты.
– Идите, – устало махнул рукой генерал. – И не делайте из меня монстра.
У дверей Клименко оглянулся, услышав легкий стеклянный звон. «На такой службе не только пить – курить, пожалуй, начнешь», – подумал он и направился в свой кабинет.
Едва успел сесть за стол, как раздался телефонный звонок.
– Слушаю вас, товарищ генерал!
– Александр Васильевич, я забыл вас предупредить.
– О чем?
– О том, чтобы вы не наделали глупостей.
– Я вас понял, Игорь Николаевич.
Услышав через мгновение короткие гудки, Клименко задумался, затем достал из стола газету «Правда» недельной давности с сообщением о смерти Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. Прочитав в который раз некролог, усмехнулся и не мешкая вызвал шифровальщика.
* * *Разрывая утреннюю тишину ревом двигателя на форсажном режиме, спарка взлетела с северо-западным стартом и на предельно малой высоте устремилась к пакистано-афганской границе, которую и пересекла через шесть минут. Это время показалось Алексею вечностью.
Вздох облегчения вырвался из его груди лишь по истечении десяти минут полета, когда прямо по курсу показались характерные для военного аэродрома объекты и взлетно-посадочная полоса. Это был Кандагар. Сердце Алексея было готово вырваться из груди, когда после посадки он увидел на рассредоточенных по всему аэродрому МиГах красные звезды.
Встречающих было несколько человек, среди них – два офицера-афганца: моложавый подполковник в повседневной военной форме Советской армии и мужчина лет тридцати пяти в гражданском костюме.
Салеха сразу же куда-то сопроводили офицеры-афганцы. Алексей успел обратить внимание на то, что никакого насилия с их стороны не было. Салех остановился шагов через десять и, оглянувшись, с улыбкой сделал прощальный жест рукой. Алексей смотрел ему вслед, мысленно благодаря этого мужественного летчика, который несколько минут назад ради сохранения жизни русского товарища подвергал смертельному риску свою собственную жизнь.
– Неужели Шевцов? – услышал Алексей чей-то удивленный возглас. Подполковник широко улыбался и вглядывался в его лицо. – Не узнаешь?
– Валера? – На него смотрел однокашник по училищу Валерий Нечаев.
Они не были друзьями в курсантские годы, учились в разных классных отделениях, затем летали в разных эскадрильях. Но все-таки со дня выпуска из училища прошло не так много времени, чтобы при встрече им не узнать друг друга.
– Он самый. Вопрос «Ты что, с неба свалился?», сам понимаешь, будет звучать по-идиотски. И тем не менее какими судьбами? До меня доходили слухи, что ты в какой-то командировке пропал без вести. Даже поговаривали, что тебя уже нет среди живых, извини.
– Сказать, что это долгая история, Валера, – значит ничего не сказать. А ты… – Алексей, все еще находясь под впечатлением перелета, не сумел сразу сформулировать вопрос. Кроме того, его смущал пристальный взгляд человека в штатском, который все это время стоял рядом, но в разговор не вмешивался. По всему было видно, что этот представительный мужчина, высокого роста, крепкого телосложения и с твердым взглядом, прибыл в Кандагар по его душу. И наверняка прибыл издалека, почему-то решил Алексей.
– Я здесь эскадрильей командую, – пришел на помощь Алексею Нечаев, увидев его замешательство.
– Прошу прощения, но я прерву вашу беседу, – вмешался наконец незнакомец. – Нам надо поторопиться, время не терпит.
– Понимаю, – разочарованно произнес Нечаев и пожал руку Алексею. – Надеюсь, Леша, все у тебя сложится удачно.
Алексей не стал спрашивать у человека в штатском, куда им надо идти и почему следует спешить. Он не поинтересовался даже его именем, фамилией, званием, потому как сознавал, что отныне от его желаний или, наоборот, нежеланий ничего не зависит. Во всяком случае, до тех пор, пока он находится в Афгане. Да и по прибытии на родину тоже – поскольку принадлежность незнакомца к известным компетентным органам не вызывала сомнений.
Подполковник Нечаев задумчивым взглядом проводил две удаляющиеся фигуры, думая о том, что история эта – более чем странная. Потом, взглянув на часы, заторопился на командный пункт полка получать боевую задачу для своей эскадрильи.
Он уже подходил к командно-диспетчерскому пункту, как вдруг увидел круто заходящий на посадку вертолет Ми-8. Ненадолго зависнув, он плюхнулся прямо возле КДП, и из него, не дожидаясь остановки винта, торопливо вышли двое в штатском.
– Товарищ подполковник! – прокричал один из них. – Можно вас на минуту?
Нечаев кивнул и свернул в их сторону, подумав при этом, что для одного утра приключений, пожалуй, многовато.
– Я вас слушаю.
– Где можно найти ваше начальство?
– В этом здании, – кивнул Нечаев в сторону КДП, подумав при этом: «Наглые морды. Меня, выходит, не желают принимать за начальство».
Он замедлил шаг, не желая составлять компанию нахальным кагэбэшникам, и решил перекурить у входа в КДП в ожидании, когда те решат свои дела. Но вскоре оба выскочили из здания, весьма озабоченные.
– Ты не видел, подполковник, куда наш сотрудник ушел?
– Какой сотрудник?
– Не валяйте дурака, товарищ подполковник, он встречал борт из Пакистана, вы не могли этого не знать. Ну не тяните резину, человек может оказаться в опасности.
«Ну надо же! На “вы” перешли», – удивился Нечаев. А вслух произнес:
– По-моему, они в сторону столовой направлялись.
– Ну и где здесь эта столовая? – недоверчиво спросил тот, что перешел на «вы».
Нечаев махнул рукой в направлении выезда с территории аэродрома. Он не обманывал, столовая на самом деле находилась по дороге к контрольно-пропускному пункту. Усмехнувшись, он подумал, что Лешка, по-видимому, основательно вляпался в какую-то поганую историю. Сгребут его в охапку эти крепкие ребята и отправят прямиком на площадь Дзержинского. Но – стоп! Если мужики, прилетевшие на «вертушке», имеют отношение к Лубянке, то кто же тот, который встречал Шевцова? Увидев проходившего мимо сержанта, Нечаев спросил:
– Ты откуда, боец?
– С КПП, товарищ подполковник.
– Не видел там двоих в гражданской одежде?
– Один в костюме, другой в джинсах? Видел. Сели в армейский джип, кажется, английский, и рванули так, что только пыль из-под колес.
Нечаев вспомнил вдруг фразу одного из кагэбэшников об опасности. Но в это время в окно выглянул офицер командного пункта.
– Нечаев! Ну ты где застрял? Командир икру мечет!
А в это время джип, за руль которого сел встретивший Шевцова мужчина в гражданском костюме, на большой скорости уносил их от Кандагара на север. Оценив навигационную обстановку по солнцу, уже поднимавшемуся над горизонтом, Алексей понял, что дорога эта ведет не в Кабул, куда, по его представлению, его должны были переправить.
Они были уже километрах в тридцати от Кандагара, но с момента начала движения до сих пор не обмолвились ни словом, не считая того, что незнакомец, представившийся Михаилом, вежливо попросил Алексея не задавать вопросов, пояснив, что в свое время тот сам все поймет.
Дорога шла вдоль горной реки с чистой прозрачной водой невероятной голубизны, которая текла им навстречу. По обе стороны тянулись цепочкой невысокие безжизненные горы.
Вдруг Михаил резко затормозил, круто взял вправо, и машина оказалась в расщелине, практически не заметной с дороги. Заглушив двигатель, он некоторое время молчал, к чему-то прислушиваясь, чем немало позабавил Алексея. Что можно было услышать в этом каменном склепе, гробовая тишина которого нарушалась лишь шумом редких автомобилей, проезжавших по дороге?
II
– Слушай меня внимательно, – заговорил наконец Михаил. – И ничему не удивляйся, все вопросы потом. Через некоторое время мы поедем в обратном направлении, а затем двинемся на запад по дороге Кандагар – Герат. С этой минуты ты являешься гражданином Польши, журналистом. И зовут тебя… – Михаил достал из внутреннего кармана пиджака паспорт, – Збигнев Полонски.
Алексей взял в руки документ. С удивлением взглянув на свою фотографию, долго пытался вспомнить, где был сделан этот снимок. Наконец до него дошло – Алжир. Там по прибытии на базу их несколько раз фотографировали. Кто-то даже пошутил, что снимки будут направлены в ЦРУ и еще несколько зарубежных спецслужб.
– Ну, допустим. А почему поляк?
– Потому что я по документам – американец, подполковник ЦРУ. А ты, насколько я понимаю, английским свободно не владеешь.
– Вообще-то я и польским не владею.
– Неважно. При необходимости говорить буду я, ты будешь помалкивать. В крайнем случае прошепелявишь что-нибудь, сойдешь за поляка. Кстати, твой паспорт – настоящий.
– А какая необходимость имеется в виду?
– Тот участок трассы, который нам предстоит преодолеть, контролируется нашими. Но ты же понимаешь, что идет война. И она имеет в основном партизанский характер. Так что всякое может быть. Открой бардачок.
Алексей увидел пистолет, итальянскую «беретту», с конструкцией которого был уже знаком.
– На тот же самый случай, – уточнил Михаил. – Но, надеюсь, не понадобится.
– Но почему все-таки не в столицу? И почему наземным транспортом? Для чего эта конспирация? Складывается ощущение, что я не к своим попал.
Михаил поморщился:
– Много вопросов. Приказано доставить тебя из пункта А в пункт Б, все остальное меня не касается. – Михаил старательно избегал встречи с взглядом Алексея. Он внезапно насторожился и, приложив палец к губам, прислушался. В этот раз и Алексей услышал звук, который не мог спутать ни с каким другим – звук свистящих лопастей вертолета, летящего на предельно малой высоте.
Михаил знал, что искать их для начала станут на западном направлении, потому что дорога на Герат лежит в основном по открытой местности, где, при всем желании, укрыться негде. Скорее всего, так оно и было, судя по времени. Обследовав участок западной дороги километров в сто, «вертушка» вернулась в Кандагар. Теперь просматривают эту дорогу, затем пойдут на Кабул.
– Поедем, когда назад пролетит. А пока можешь перекусить, если голоден. – Михаил кивнул в сторону заднего сиденья, на котором лежала коробка внушительных размеров. – Запас еды и воды у нас с тобой на двое суток.
Алексей отказался, сославшись на отсутствие аппетита. Он ровным счетом ничего не понимал. От кого они скрываются? Чьей принадлежности пролетевшая «вертушка», и кто находится на ее борту?
Он еще раз кинул взгляд на Михаила. Что же это за человек? Какая и кем поставлена ему задача? Не лучше ли было отказаться от поездки и остаться на аэродроме? С другой стороны, если он представляет какую-то враждебную нам сторону, как он, никем не проверенный, проник в расположение советской части?
Словно угадав мысли Алексея, Михаил обратил к нему внимательный и, как тому показалось, вполне дружелюбный взгляд и мягко произнес:
– Не переживай. Я в курсе, через что тебе пришлось пройти. Доставлю в целости и сохранности. Такую передо мной поставило начальство задачу.
Алексей успокоился и, утомленный свалившимися на него событиями, задремал. Да так крепко, что не слышал, как они выехали из импровизированного укрытия, и проснулся, когда уже смеркалось.
– Ну наконец-то! – с облегчением произнес Михаил. – Я уж подумал, что без ужина останусь. Крепко же ты спишь. – Остановившись на обочине, он стал открывать коробку с провизией.
Быстро стемнело. После того как перекусили, Михаил попросил Алексея сесть за руль.
– Хочу немного вздремнуть. Ехать будем без остановок, иначе по такой дороге к рассвету не доберемся до Герата, а это важно. Впереди еще километров четыреста и несколько горных перевалов.
– А как насчет горючки?
– Должно хватить. Перед тем как тебя забрать, я заправился по самую горловину, и еще четыре канистры в запасе. Так что, если попадем под обстрел, факел хороший будет. – Михаил засмеялся, достал из бардачка «беретту» и передернул затвор. – Далеко не прячь. Если вдруг откуда ни возьмись возникнут моджахеды и потребуют остановиться и если их будет не больше двух-трех, притормози и стреляй. Затем – по газам. Ну, а на случай серьезной заварушки под обоими сиденьями два «калаша» лежат. При возникновении впереди подозрительного остановись и разбуди меня, действовать будем по обстоятельствам. Фары не включай, лишний раз привлекать к себе внимание не стоит. В лунную ночь дорога видна хорошо. – Последнюю фразу Михаил произнес практически в бессознательном состоянии – сон уже сразил его окончательно.
* * *Алексей уже третий час вел машину, а Михаил все не просыпался. Ночь на самом деле была светлая – луна освещала дорогу так, что напрягать зрение не приходилось. Алексей по возможности держал высокую скорость, благо – дорога на протяжении двухсот километров была в основном прямой, как стрела, периодически уклоняясь вправо, постепенно меняя западное направление на северное.
Тем неожиданнее в одном месте дорога круто повернула влево практически на сто восемьдесят градусов. Алексей успел затормозить и остановиться на краю обочины, за которой была пустота. Он даже вышел из машины, чтобы посмотреть, от чего их отделяла какая-то доля секунды. Каких-то пятнадцать-двадцать метров свободного падения, что, впрочем, не имело отличия от высоты, скажем, километр – результат был бы один и тот же.
– Что, в сон клонит? – Алексей вздрогнул от неожиданности, услышав за спиной заспанный голос Михаила, и резко обернулся. – Бывает. Давай покурим, я сяду за руль. Вижу, ты неплохо справился, пока я дрых как сурок.
Алексей сбросил коробку с продуктами на пол и улегся на заднее сиденье. Он даже не успел услышать, как Михаил завел двигатель.
До Герата оставалось километров двадцать, когда первые лучи солнца, вынырнувшего из-за горизонта, осветили безжизненный марсианский пейзаж. Вокруг, на сколько хватало глаз, не было ни единого деревца, ни кустика. Ни живой души. За время поездки лишь за полчаса до рассвета навстречу им прошла колонна армейских грузовиков в сопровождении нескольких бронетранспортеров. Дорога была прямой, как стрела, словно прочерченная по линейке, впереди в нескольких километрах над ней с левой стороны нависала невысокая горка. «Господствующая на местности высота», – подумалось Алексею, и он снова закрыл глаза, надеясь подремать в оставшееся до прибытия в конечный пункт время.
Он не услышал выстрелов – только град пуль по кузову машины и звон разбитого стекла.
Реакция Михаила была мгновенной – джип остановился как вкопанный. Михаил выхватил из-под сиденья автомат Калашникова со сдвоенным магазином и стал посылать через разбитое окно короткие очереди в сторону этой чертовой высоты.
Алексей нащупал под своим сиденьем второй автомат и уже через мгновение, опершись о капот, тоже открыл огонь по высоте. Он не заметил, как опустошил оба магазина. Наступившая тишина заставила Алексея взглянуть через выбитое лобовое стекло на Михаила. Тот, откинувшись на спинку сиденья, зажимал рукой рану на шее в районе сонной артерии. Глаза его были закрыты.
– Миша! – закричал Алексей и бросился в кабину.
Михаил застонал. Сквозь пальцы сочилась кровь, заливая дорогой костюм. Превозмогая боль, он с усилием приподнял голову и открыл глаза:
– Немного не дотянули… Извини. Садись за руль и жми, осталось километров пять… Там аэродром… Но ты жди «вертушку» на дороге.
Больше Михаил не успел ничего сказать. Алексей вынул из-под сиденья еще пару магазинов, перезарядил автомат и стал ждать. Но продолжения не последовало.
Бережно переложив тело Михаила на заднее сиденье, он сел за руль и только сейчас ощутил боль в левом плече и боку. Решив, что нет времени возиться с раной, Алексей рванул с места и, миновав проклятую высоту, увидел далеко впереди над дорогой летящий навстречу вертолет.
«На Ми-8, кажется, не похож», – успел подумать Алексей и нажал на тормоз. В следующую секунду сознание покинуло его.
* * *Полковник внешней разведки Клименко Александр Васильевич рано утром уже стоял у окна своего кабинета, выходящего на северную сторону, и разглядывал сбегающие по стеклу крупные капли дождя. Лесной массив, на огромной поляне которого расположились постройки ведомства, примыкал к Московской кольцевой дороге, но из-за плотной стены дождя город совершенно не просматривался, создавалось впечатление, будто вокруг простиралась бескрайняя сибирская тайга.
Клименко мрачно усмехнулся. Ему вдруг подумалось, что с такой службой расстояние между Москвой и сибирскими лесоповалами не такое уж и большое, как может показаться. Мерзкая ноябрьская погода не располагала к позитивному настроению, учитывая отсутствие шифровки из Афганистана, которую он ожидал еще два дня назад. Сегодня истекал срок доклада генералу.
Наконец раздался стук в дверь, и в кабинет вошел шифровальщик. Расписавшись в журнале за телеграмму, Клименко сел за стол, прочитал, потом достал из выдвижного ящика стола пачку сигарет и нервно закурил. При выполнении тщательно разработанной операции, практически подходившей к завершению, погиб опытный сотрудник группы «Вымпел» спецназа КГБ майор Михаил Сорокин, осуществлявший переброску капитана Шевцова из Кандагара в Герат. Участник сложнейшей спецоперации «Шторм-333», в ходе которой был уничтожен президент Афганистана Амин, погиб совершенно нелепо, попав под случайный обстрел гребаных моджахедов. Этого майора, который не знал, с какой целью он вывозит из Кандагара летчика, Клименко на случай провала вынужден был использовать втемную.
Жаль, очень жаль. Надо будет позаботиться о его семье.
Ну что ж… Как говорится, нет худа без добра. Генерал Шумилин, конечно же, по своим каналам получит подтверждение факта перестрелки в районе Герата, в результате которой погибли два офицера Советской армии, один из которых – сотрудник КГБ.
Александр Васильевич сжег в пепельнице листок бумаги, еще раз убедившись в ценности своего агента глубокого прикрытия.
Еще год назад Клименко, возможно и даже наверняка, не стал бы рисковать, подсовывая начальству дезинформацию такого рода. Но сейчас, после смерти Брежнева и прихода к политической власти их недавнего руководителя Юрия Андропова, он и некоторые его коллеги, имевшие за плечами многолетний опыт работы во внешней разведке, предвидели, что грядут непростые времена.
Александр Васильевич взглянул на часы: пора было идти на доклад к генералу.
Несмотря на то что день только начинался, генерал выглядел довольно уставшим. Молча пожав руку полковнику, он кивком предложил сесть.
Выслушав доклад, несколько оживился, но затем сокрушенно вздохнул:
– Какая нелепая случайность. В отношении этого летчика необходимо будет подготовить представление к правительственной награде посмертно. Нет, не к звезде Героя, конечно. Ну, например, к ордену Красной Звезды или даже Красного Знамени. И обязательно сообщить в газете «Красная звезда», что капитан геройски погиб при выполнении интернационального долга. Без подробностей. А то, что несколько лет он был в числе пропавших без вести, так это даже неплохо – история обрастет слухами и со временем превратится в легенду. Красивую легенду о советском военном летчике, герое, так сказать, нашего времени.
– Я все понял, Игорь Николаевич. Разрешите идти?
– Да, конечно, Александр Васильевич.
Уже на выходе генерал вдруг окликнул его, будто только что вспомнил о чем-то важном.
– А вы уверены, полковник?
– В чем, товарищ генерал?
– В том, что Шевцова больше нет.
– Абсолютно! Когда вертолет подобрал его недалеко от Герата, капитан еще дышал, но тяжелое ранение было несовместимо с жизнью. На днях груз 200 будет доставлен по месту прежней службы.
– Нет-нет! Никакого «груза»! Похоронен где-то в братской могиле.
«И если не поймаешь в грудь свинец, медаль на грудь поймаешь за отвагу», – мысленно пропел Клименко, плотно прикрыв за собой дверь. – Молодец девочка, вовремя догадалась захватить с собой опытного хирурга. В противном случае груз 200 стал бы реальностью».
* * *Алексей пришел в себя. Он лежал на спине, и первое, что бросилось в глаза, – знакомые очертания пассажирского отсека грузового «Боинга-747». Он попытался подняться с дивана, но острая боль в левом плече и боку отбросила его на подушку. Рука была в гипсе, согнута в локтевом суставе и крепко зафиксирована бинтами. Благодаря этой боли Алексей вспомнил все, что произошло до того момента, как он увидел летевшую навстречу «вертушку» со стороны Герата.
А что было потом? После того, как он провалился в темноту? И почему он на борту американского самолета? От нехорошего предчувствия кровь ударила в голову. Закрыв глаза, Алексей попытался напрячь память, но попытка оказалась безуспешной. Неужели опять амнезия, черт бы ее побрал?
Вдруг кто-то до боли знакомым голосом произнес по-русски:
– Наконец-то! Сколько можно спать?
Алексей открыл глаза, которые тут же расширились от изумления.
– Алекс?! Ты как? Откуда?
Да, перед ним стоял, улыбаясь, все тот же Алекс – оперативник ЦРУ, летчик-истребитель и еще бог знает кто такой!
– Откуда я, это не так интересно. Ты, Леша, лучше спроси – куда?
– Не может быть! – Алексея пронзила догадка. – Я тебя сейчас убью.
Алекс засмеялся, но Алексею почему-то показалось, что смех его не был искренним.
– Да, дорогой, через пару часов посадка в Неллисе.
– Ну что за чертовщина? В какую круговерть меня занесло? Почему я никак не вырвусь из этого заколдованного круга? Как вы все меня достали!
– А я тебе вот что скажу, Алексей. Лучше живым в Неллис, чем грузом 200 на родину.
– В каком смысле?
– Ты не поверишь – в самом прямом. – В руках Алекса оказалась еще одна подушка, которую он, осторожно приподняв Алексея за спину, подложил ему под голову, благодаря чему тот оказался в положении полулежа. После этого Алекс сунул ему в руки газету «Красная звезда»: – Читай!
Из небольшой статьи на последней странице Алексей узнал, что при выполнении интернационального долга в Афганистане он был сбит. Приземлившись после катапультирования на территории, подконтрольной моджахедам, в завязавшемся бою проявил героизм и мужество, уничтожая врага из личного оружия. Затем подорвал себя гранатой, прихватив на тот свет еще несколько «духов». Посмертно представлен к высокой правительственной награде.