Первый человек на Земле

Глава 1. Засада

Коля болтался на заднем сиденье джипа уже пятый час. Дорог не было. Прыгали и пылили прямо по высушенной солнцем степи. Здесь можно было бы заблудиться – куда ни глянь, везде плоская, уходящая в горизонт равнина. Заблудиться можно было бы раньше, но сейчас…. Коля посмотрел в окно. Огромная гора, абсолютная копия Эльбруса, висела в полуденном небе вершинами вниз. Она приближалась медленно и неотвратимо. Закрывал собой солнце. Вводила в сумрак. Будоражила и пугала.

Коля прочитал всё, что смог найти. Но ни ученные, ни военные, так и не объяснили, что это и как ТАКОЕ возможно. Они назвали это Монолитом, объявили, что это невозможно и не постижимо, а затем, как-то вдруг, потеряли к происходящему интерес. Абсолютно и совсем.

Выходило, что они ехали в неведомое, но Ира рулила так, словно моталась сюда каждый день. «Больше скорость – меньше ям» – заявила она в самом начале пути. Саня, её муж, в ответ заблеял, что надо, мол, осторожно, мало ли что…. Но Коля не дал ему испортить начало пути. «Тормозни-ка» – скомандовал он Ире. Та, без слов, остановила.

– В наше время – выбрался из машины Коля. – Когда никто никого не любит – с упрёком заявил он, обходя машину. – Необходимо напоминать, что есть любовь – с этими словами он распахнул дверь, ухватил Саню за шиворот и выдернул из машины, как репку. Тот мешком упал на землю. Только икнул.

– Любовь – это когда хочешь… – Коля, расстегнул ширинку и достал. – Хочешь… – но ему не хотелось. Он застегнул ширинку и поставил ногу Сане на голову. – Когда хочешь сделать что-то такое… – Он нажал на голову, и она захрустела, как раскалываемый грецкий орех. – Для того, кого любишь… – Саня бил по земле ладонями, будто борец, заявляющий о сдаче и сучил ногами. – Хочешь избавить любимого человека от проблем, от страданий, от мук. – Коля убрал ногу, взял Саню за ухо и выбросил, как выбрасывают выпитую бутылку или бычок – небрежно и навсегда. Саня описал широкую дугу и рухнул метрах в тридцати. Поднялось пылевое облако, похожее на ядерный взрыв в миниатюре. Оставшееся в пальцах ухо Коля брезгливо отбросил в пыль.

Он сел обратно в машину, но уже не на заднее сиденье, а рядом с водителем. Рядом с Ирой.

– Это – кивнул он на гриб взрыва – это не муж. Это ноль. Я. Теперь я твой. Андестенд? – он требовательно взял Иру за подбородок и развернул к себе. Она потупила взгляд.

– Улыбнись – тряхнул её Коля.

Она облизнула губы. Коля потянул её к себе. Позади коротко кашлянули. Коля замер. Отпустил Иру, открыл дверь, не торопясь выбрался из высокого джипа, подошёл к задней двери и распахнул её. Букет, как краб, пополз от него по сиденью. Коля потянулся, цапнул его за грудки, вытащил, сунул в дверной проём и принялся колотить дверью по кряхтящей голове.

– Друзья! Нужны! Чтобы! Не! Ме! Шать!

Отпустил дверь. Тело сползло в пыль. Коля ухватил его за безвольную руку и отбросил в сторону. Еще одна раскидистая дуга. Еще один пыльный гриб. Руку метнул как метают гранату – с пробежкой. За горизонт. Довольно отряхнул ладони, сел и захлопнул дверь. Ира с вопросом посмотрел на него

– Давно хотел – по-свойски объяснил Коля.

Ира продолжительно посмотрела на него, помолчала и, очень просто сказала: «Ты крутой». Коля польщённо улыбнулся, по-хозяйски положил ей руку на затылок и потянул вниз.

– Коляныч. Коляныч… – как сквозь вату услышал Коля. – Спишь что ли?

Коля почувствовал, что машина стоит и открыл глаза. Саня стучал его кулаком по ноге, перегнувшись с переднего сиденья. Коля посмотрел на сидящего рядом Букета. Тот, как всегда молчал и прятал глаза от света, как крот. Коля открыл дверь, выбрался из машины и посмотрел вверх. В нескольких метрах над ним нависали острые, тёмно-серые камни. Обычные камни. Вот только земли они нигде не касались, а уходили высоко вверх, оканчиваясь еле видимой за дымкой долиной. Прямо над головой.

Сознание категорически отказалось принимать увиденное, голова закружилась, ноги заблудились, тело упало. Земля и болтающаяся над ней невозможность вращались, догоняя друг друга. Коля то падал вниз, хватаясь руками за воздух, то седлал землю и цеплялся за неё, как за гриву буйного коня.

Среди этого вращения распахнулась дверь. Из неё вынырнули стройные ножки и белые трусики под задравшимся коротким платьем. Коля сконцентрировался на трусиках и мир остановился.

«Он мне под платье пялится!» – радостно пожаловалась Ира. «Это потому что у тебя ноги откуда надо растут!!!», – похвалил её Саня. Ира спрыгнула с подножки джипа. При этом платье взлетело еще выше, и Коля снова не сумел отвести взгляд. Ира показала ему фак, ловко забралась по лестнице на задней двери, встала на багажник, потянулась вверх и взялась рукой за самую макушку горы.

– Муж, я держу его за яйки! – восторженно крикнула она.

– Колю? – изумленно возмутился Саня.

– Ты их там видел? – успокоила его Ира. – Сфотай меня.

Коля лёг на спину и снова принялся внимательно вглядывался в хребты, ущелья и перевалы, но ничто не проясняло хоть что-то. Увиденное напоминало 3D вид в гугл картах – казалось, что можно покрутить колесико и зумировать вооон ту долину, чтобы рассмотреть подробности.

Коля моргнул и тут исполин заколыхался, словно был каким-то виртуальным фокусом. Сквозь колыхания проступило… Коля не cмог осознать, что ЭТО такое. Увиденное настолько сильно не вмещалось в сознание и не поддавалось пониманию, что голова попросилась на покой, ударила болью и он покорно зажмурил глаза.

– Всё видно? – донесся голос Иры.

– Нет. Ты же в трусиках – разочарованно ответил Саня.

– Вот я извращенка – соблазнительно протянула она.

– Вы слышали? – привстал на локтях Коля.

– Мы видели – засмеялся Саня

Коля встал, рукой прикрыл глаза от солнца и увидел трёх скачущих к ним всадников. Копыта лошадей поднимали пыльные хвосты, похожие на дым пожарищ.

– Да нет… – указал он рукой на приближающуюся троицу.

Ира спустилась с багажника и подошла к водительской двери.

– Овцеёбы – успокаивающе похлопал её по попе Саня.

Всадники налетели на них как торнадо – с посвистом, топотом копыт и пылью. Отчаянно чихая и кашляя, Коля разлепил глаза. Наездники, покрытые пылью с головы до ног, сидели неподвижно, как статуи, на белых, словно вылепленных из гипса лошадях. Только глаза и струйки пота выделялись тёмными кляксами. Одно из изваяний зашевелилось и наподдало ногами по бокам лошади. Та подалась вперед, заставив Иру, Букета и Саню отступить.

– Куда путь держите, ребятишки? –требовательно вопросил конник. Он снова ударил лошадь каблуками и потеснил Саню.

Коля пригляделся и обнаружил, что слой пыли скрывает под собой вполне молодого, крепко сбитого парня в костюме и брюках, а вот вместо ботинок имелись сапоги, похожие на кирзовые. Двое других держались позади.

– Эй, укурки, чё молчите, как рыбы? – проскрипел мелкий тонким голоском. Вислый нос и глубокие морщины делали его похожим на злого гнома. Приличных размеров нож на поясе дополнял сходство.

Третий, массивный и квадратный, с дробовиком в руках, не двигался, но его лошадь переступила копытами так, что дуло уставилось прямо на Колю. Он зябко поежился и растерянно глянул на Иру. Она демонстративно игнорировала пришельцев. Букет изучал землю под ногами. Саня тревожно переводил взгляд с одного лица на другое.

Гном ловко выбрался из седла и спрыгнул на землю. Схватил Саню за рукав и подтащил к Ире. Цепанул Букета и тоже переставил. Коля занял место сам.

«Чё делать будем, Валерчик?», – поинтересовался гном. Он, как сержант, ходил перед строем, пристально изучая каждого с головы до ног. Перед Ирой он остановился, восхищенно цокнул языком и, буквально облизал её взглядом. Ира независимо смотрела в даль поверх него. Гном подпрыгнул, но до взгляда Иры не достал. Он хмыкнул, присел и принялся внимательно изучать ее ноги. Делал он это так аппетитно, что Коля ему позавидовал.

Валерчик весело оскалил идеально белые зубы и, по-свойски, попросил: – «Ребя, а есть че пожрать, а? Не за себя, за лошадок прошу?». Он запанибратски поглядел на Колю. Коля не успел ответить. Гном больно, словно клещами, схватил его за ухо и отправил к машине, подогнав смачным пинком. Коля, не дожидаясь понуканий, заскочил в джип, вытянул батон из пакета и аккуратно протянул в дверь. Лошадь Валерчика, выхватила хлеб и принялась жадно заглатывать. Две другие не позволили ей умять всё в одиночку и оторвали по куску.

Валерчик перегнулся с лошади и заглянул в салон: «Выбрасывай всё, мил друг. Лошадки сами разберутся». Коля принялся бросать на улицу их запасы. Лошади, как собаки, рвали пакеты зубами, фыркали и жрали всё подряд вместе с целлофаном.

– Что вы здесь забыли, ребятки? – небрежно поинтересовался Валерчик. Он, подперев рукой бок, восседал в седле как заправский атаман.

– Мы на пикник приехали, – отчитался Коля. – Да вот еще на это посмотреть. – и указал на Монолит.

Лошадь Валерчика зашлёпала губами и зачмокала.

– Пить хочет, – буркнул Михась.

Коля услужливо подал Серенькому небольшую бутылочку воды. Тот швырнул её Коле в лоб и ткнул пальцем «Вон тот жбан давай, щупальце».

– Да вы чё беспределите! – взвизгнула Ира. Она подскочила к Валерчику и кулаками замолотила его по ноге. – Да ты знаешь, кого я знаю?! Вася Вислый за меня ответит, понял?! Ты всё! Я тебе говорю!».

– Вот это баба! – изумленно и радостно захохотал Валерчик. – Как тебе, Серенький?

– Пойдет с поллитрой, – ухмыльнулся гном.

– А ты, Михась?

– Нормально мне, чё… , пробормотал здоровый. – Дохловата правда….

– Да вы чё, братья?! – изумился Валерчик. – Вы на губы гляньте! На губы!!! Это… – он воздел глаза, поискал подходящие слова в долине над головой, нашёл и продолжил – это произведение природы как бы заявляет, что, мол я готова не только на всё, а вообще на ВСЁ. Я вам отвечаю, она нас троих уделает и не вспотеет. Ты же у Вислого путанила?» – уточнил он у Иры.

– Саша. – потребовала протекции она. – Ты слышал, ЧТО он про меня сказал?!

Саня засопел, помялся, вздохнул и объявил суровым прокурорским тоном: «Если вы прямо сейчас остановитесь, то вам ничего не…». Валерчик не стал дожидаться окончания речи, вытянул из-за пояса плеть и с размаха перетянул Саню по спине. Тот упал как скошенный. Попискивая и извиваясь, он сучил ногами, словно лежа пытался станцевать гопака. Коля заторможено наблюдал за происходящим, словно это было театральное представление, его не касающееся. Он чувствовал себя зрителем и поэтому особо не боялся, но на всякий случай спрятался за сиденье.

– Ты, дефективный, вода, где я не понял? – заскрипел Серенький. – Ты где, кальмар?!

– Здесь! – поднял руку Коля.

Серенький поманил его пальцем и улыбнулся. Коля высунулся из двери и тут Серенький схватил его за нос, подтянул к себе и неожиданно жесткой ладонью обидно шлёпнул по щеке. Из глаз Коли брызнули слезы. Серенький шлепнул еще раз и еще. Бессильные ручьи разлились по щекам Коли. Серенький толкнул его обратно. Коля всхлипывая, на ощупь, нашел в багажнике большую бутыль воды. Он поднял её, подобрался к двери и выпал из машины. Коля сжался в комок и зарыдал в голос.

– Хороший саунд, – заржал Серенький, доставая нож. – Это плач поверженных врагов. А где вскрики довольных женщин? – закрутил он головой. – Сучка, а ну-ка, исполни страсть. Ты же профи – потребовал он у Иры, но она даже бровью не повела.

Серенький ухмыльнулся, размахнулся ножом и ударил по бутылю. Кончик ножа скользнул по круглому боку и воткнулся в валяющуюся рядом ногу Сани. Тот ойкнул. Серенький не обратил на это внимания и еще раз ткнул ножом в бок бутыля. Потекла вода. Лошади подтянулись и принялись жадно ее пить.

Саня пораженно разглядывал темно-бордовую струйку, толчками бившую из его ноги.. «Ой…» застонал он и приник к ноге Иры. Лошадь Серенького вытянула шею и, с чавканьем, принялась лизать кровь. Саня отдернул ногу. «Лежать, – скомандовал Серенький. – Во людоед!» – он ласково потрепал лошадь по гриве.

Ира вскочила, стремительно подошла к всхлипывающему Коле и пнула его в бок. Сильного удара не вышло, но Коля, на всякий случай, вскрикнул. «Из-за тебя! – зло фыркнула Ира. Она еще раз пнула Колю. – Ты нас сюда притащил». Ира ударила еще раз и зашипела от боли.

– Да ты настоящая фурия – изумился Валерчик. – Иди ко мне!

– А на, вот. пососи, – выставила Ира средний палец.

– Та я его оближу, – легко откликнулся Валерчик, – а ты вставишь его…

– Тебе в жопу – закончила Ира.

– Ты делаешь массаж простаты?! – восхищенно удивился Валерчик. – Я тебя люблю! Моя ты ляля! – он свесился с лошади, схватил Иру за руку и потащил к себе.

– Нет! – завизжала брыкаясь Ирина.

Серенький подскочил к ней и ткнул кулаком в бок. Ира задохнулась на полуслове и замолчала. Её забросили на круп лошади, как добытое животное – голова и руки свешивались с одной стороны, а ноги с другой. Валерчик с чувством похлопал по круглой попе.

И тут все, как-то разом, смолкли. Коля ощутил, что его словно сжал в кулаке великан, поднес к гигантскому глазу и вертит, разглядывая и прикидывая, съесть это или бросить и наступить. Коля глянул вверх, на Монолит и, сквозь застилающие глаза слезы, увидел ЭТО. Он быстро смахнул слезы с глаз, но без слез смотреть на ЭТО было невозможно и Коля снова всплакнул.

Затем всех как будто включили. «Ну что, ребятишки, спасибо за всё. – душевно изрек Валерчик. Напоили, накормили и даже женщиной одарили. Да не будет вам за это НИ-ЧЕ-ГО! Чак-чабак!» – завизжал он и ударил лошадь пятками. Его клич подхватили Серенький и Михась. Визжа и завывая тройка всадников сорвалась с места и понеслась в степь. Коля поднялся на ноги и, всхлипывая, смотрел им вслед.

Глава 2. одноКЛАСсники

Когда всадники растворились, а султан пыли исчез, Коля подошёл к Букету. Тот, по обыкновению, ковырял землю носком и теребил рукой губы.

– Ускакали? – участливо спросил Коля.

Букет выпрямился и резко саданул Колю точно в нос. Земля не дала ему упасть окончательно и снова выбила дух, пришлось спрашивать «За что?!» мысленно. Вместо ответа Букет, как футболист, слегка разбежался и пнул Колю по голове, словно пробивал штрафной. Голова осталась на шее, а вот сознание отлетело.

Освободившись от тела, сознание обратилось к Монолиту и, не стесненное узостью мышления, узрело ЭТО – это переливалось волнами цветов, будто стенка исполинского мыльного пузыря. За стенкой неторопливо ворочались яркие, искрящиеся потоки разнообразных форм, цветов и размеров. В центре пузыря чернело пятно, с круговым узором, похожим на складки бумаги. Узор тоже двигался, сжимаясь и разжимаясь, от чего черное пятно в центре становилось то больше, то меньше. Пятно сузилось, словно прищурилось и сознание ощутило себя будто на ладони под внимательным, испытующим взглядом.

– Да это же глаз!!! – изумилось сознание и возбуждено очнулось.

Коля открыл глаза, но ничего не увидел. Точнее веки ползли вверх, но как-то туго и не ровно. Сквозь образовавшуюся щелку различалась мутная, расплывчатая тень. Глаза попытались сфокусироваться. Получилось плохо. Изображение то расплывалось, то чернело, то мерцало. Коля нахмурился, прищурился и, наконец, увидел заляпанное бурыми подтёками лицо Букета. Коля приветливо улыбнулся и попытался встать, но Букет поставил ногу ему на грудь и придавил.

– Что случилось? – удивленно спросил Коля, но услышал только мычание – язык не слушался.

Букет размахнулся и ударил Колю по голове. Череп ответил металлическим гулом. Коля не понял. Букет ударил еще раз. Сильнее. И не кулаком, а зажатым в нём гаечным ключом. Коля удивился. После очередного удара по губам Букета брызгами прошлась струйка крови. Он слизнул её, причмокнул, а затем наклонился и облизал горячим языком лоб Коли, словно это был большой чупа-чупс, затем снова принялся молотить ключом. Больно не было, только тупые звуки ударов сотрясали воображение и Букет колыхался, как экран уличного кинотеатра под порывами ветра.

Череп поддался и хрустнул. В голове будто открылась входная дверь. Букет перевернул ключ и вонзил его острым концом прямо в череп. В дверь как будто заглянул незнакомец. Коля заволновался, что внутри не прибрано. Букет сунул ключ глубже и принялся ворочать его, перемешивая мозги как суп в кастрюле. Незнакомец испугался и заметался, спотыкаясь о мысли, падая, вставая и топча их, словно отыгрываясь за свой страх.

Букет надавил ногой на живот Коли и тело с шумом выплюнуло из себя всё, что было выпито и съедено. Букет заржал. Этот смех напомнил их детство. Они с Букетом играли во дворе и тот долго бил по листу железа, повторяя этот звук. Наверное, именно тогда он и научился смеяться. Саня мелко захихикал, будто крыса и без интереса спросил: «Дышит еще?».

Букет вытащил ключ из Колиных мозгов, перехватил и снова принялся молотить по голове. Кости черепа ломались. Содержимое расползалось по песку белыми сгустками в красной жиже. Глаза вылезли из орбит и, изумленно, вытаращились друг на друга. Коля расхохотался. Один глаз обиделся и уставился на Монолит. Коле почудилось, что Монолит как бы выделил суть происходящего и, удовлетворенный, отвернулся. Коле очень хотелось спросить, в чем же суть этого всего. Однако рот не слушался, да и мозгов уже не хватало.

Букет распрямился, отбросил железку, осмотрел Колю, как художник холст и полез на крышу джипа. Скинул канистру и ловко спрыгнул сам. За ногу оттащил Колю в сторону, старательно полил бензином, достал из кармана коробок спичек, чиркнул и бросил. Бензин полыхнул. Разгорелась одежда, но затем пламя угасло и тряпки пошли чадом. Букет досадливо сморщился и вылил на Колю всё из канистры. Черные космы дыма завивали воздух. Кожа трещала и лопалась, как отбивная на сковородке. Букет облизнулся, достал из кармана нож, выщелкнул его, присел и вонзил лезвие в плечо Коли. Заглянул в разрез.

– Тарелки тащи – приказал он Сане.

– Чё?! – отпрянул тот.

Букет, морщась от жара, поковырялся в мясе плеча и глянул на Саню так, что того развернуло, будто кто-то схватил за плечо и потащило к машине.

Коля смотрел на них и удивлялся, что не чувствует злости. Он был, скорее, удивлён. Коля попробовал вспомнить, когда он злился последний раз, но вспомнил только обиду, разочарование, испуг и много еще чего, а вот злости припомнить не смог.

Саня сноровисто установил стол, стульчики, расставил тарелки и разложил вилки. Полюбовался, подправил тарелку и принялся перебирать распотрошённые лошадьми пакеты. Букет поставил на стол добытую в машине бутылку водки. Налили. Молча выпили и принялись есть. Саня ел жадно, клацая зубами, урча и постанывая. Букет жевал молча, задумчиво и неторопливо, уставившись в степь.

Коля догорел и начал чадить. Ему стало интересно, вкусный он или как, и, словно отвечая на его вопрос, Саня прочавкал, обсасывая пальцы: «Офигительное мясо! – и добавил печально. – Жаль Ирки нет… Голодная уехала…»

Букет допил из горла всю водку, еще закусил Колей и заговорил так, будто продолжил только что прерванный монолог: «Мы вернулись в животное состояние моментально. Буквально за пару дней. Двух тысяч лет будто и не было. Я много об этом думал. И всё понял».

– Так, а что тут? – ковыряясь пальцем в зубах удивился Саня. – Потри человека и найдешь животное. Так что мы не возвращались. Мы стали собой. Да ты же сам вещал – стань собой и будет тебе щастье!

– Считалось, что избавившись от страха, человек превратится в духовное существо. Станет чище, лучше, добрее. – Букет потыкал ножом ягодицы Коли – Мидл реар будешь?

Саня кивнул и протянул тарелку. Букет принялся срезать с жопы Коли сочные, сочащиеся полу зажаренной кровью куски мяса.

– Мы притворялись – продолжил Букет. – Врали и обманывали, будто что-то там поняли и изменились. Сначала сами себе не верили. Затем проникались и как бы свыкались…

– С соплежуйством – заржал Саня. – Человек человеку корова. Давайте кушать траву вместе. Её всем хватит.

– И вдруг все, разом, будто открылись. Словно перестали себя выдавать за кого-то другого – Букет жестикулировал так, словно выступал перед аудиторией.

– Трава не вкатила – согласился Саня. – Наш удел – мясо.

– Вот наш спаситель! – Букет указал на Монолит, – Тот вроде как сдох и воскрес, вот, мол, люди, любите друг друга. А этот объявился и избавил. От всего. От страхов. От ограничений. От запретов. Он явил миру абсолютных героев – бесстрашных и готовых на всё.

– Наверное это неправильно. – засомневался Саня. – Есть же какие-то… заповеди?

Букет задумчиво смотрел на Колин череп, в котором сам Коля себя уже не узнавал. Кожа и мышцы на лице выгорели и сплющенная голова, с торчащими зубами, походила на Чужого.

– Тебе сейчас хорошо или плохо? – поинтересовался Букет

– Мне? … Хорошо.

Букет поднял ключ и принялся по одному выбивать зубы у черепа.

– Значит – удар. Ты – удар. Ничего – удар. Не нарушаешь – мощный удар.

Зубы провалились в глотку Коли и застряли в ней.

– Ничего не нарушаю? Как это?! – с надеждой спросил Саня

– Бог оставил тебя. Всё. Ты свободен. Делай что хочешь.

– А как же… – отшатнулся от него Саня.

– Боишься? – усмехнулся Букет. – Радуйся, дурила. Ты стал цельным, гармоничным созданием. Ты не сомневаешься ни в себе, ни в том, что ты делаешь. Знаешь, почему?

Саня помотал головой, завороженно глядя на него.

– Дух ЕГО смущал тебя. А теперь некому. Он его изгнал! Он – Букет кивнул на Монолит, заметив непонимание на лице Сани. – Чтобы получить ВСЁ, надо быть готовым на ВСЁ. Но это было запрещено. ИМ. Только единицы могли преступить ЕГО запреты. Они и получали всё. И становились элитой.

Вот, например, зачем тебя Ирка? Она же бандитская шмара. Наводчица. Ты же ей сам пятнашку давал. Мог ведь на обычной, нормальной жениться?

Саня помолчал. Посмотрел в небо. Закинул руки за голову. Откинулся.

– Обычная… С ней и чувствуешь себя… обычно. А с этой…!!! С кем только она до меня не была. И депутаты. И законники. И бизнес. Да она и сейчас никому отказывается. НО!!! Она моя. МОЯ! Она ко мне возвращается. Значит… Я лучше их всех! ВСЕХ. Вместе взятых! Я!! Я. – ударил он ладонью по столу. – Я лучше. Я!!!

– Вот видишь, – согласился с ним Букет, – а если бы у тебя было духовное сознание, ОН боролся бы с тобой. И ты бы проиграл. И женился бы на обычной. А потом бы страдал и мучился от невозможности быть собой. ОН – это мучения. Если тебе хорошо – значит ЕГО с тобой – нет. Когда ОН в твою жизнь не лезет, у тебя с собой – согласие. Гармония. Ты ведь сейчас счастлив, абсолютно. Разве нет?

Саня кивнул, с полным согласием на лице.

– И я тебе верю! – продолжил Букет. – Ты конгруэнтно счастлив. Полностью. Без фиги в кармане. И никакой поп с кадилом не убедит тебя сейчас отказаться от этого, верно?

Саня кивнул с большим размахом и ткнулся лбом прямо в помидоры, так что ко лбу прилип один из них.

– Ты стал богом для самого себя – объявил ему Букет. – Отсталым людям нужен внешний бог – для контроля и управления. Человеку в его высшей форме развития нужен только он сам. Ты сам себе бог. Ты бог. Свой. Собственный.

Саня изумленно вытаращился на него. Помидор съехал ему на глаз. Он сунул его в рот и проглотил. Встал. Выпятил грудь. Огляделся. Воздел руку и изрек: «Повелеваю! На кол засранцев!!! В гиену огненную! В чан. В масло. Жарить. Рвать. Терзать. Пилить. Выжигать. Вырезать. Извращать. – он замотал головой, в поисках достойных кар, но видимо словарный запас у него закончился, так что он просто завершил приговор ударом по столу. – Да будет так!!!».

– Поехали, найдем их – поднимаясь предложил Букет.

– Может его надо как-то закопать? – засомневался Саня, кивнув на Колю.

Букет развернулся и пошел к машине.

– А если спалят? – тревожно спросил Саня.

Букет залез в джип и хлопнул дверью. Саня стоял и беспокойно разглядывал останки Коли. Коля находился прямо перед ним и, в какой-то момент, их взгляды встретились. Светло-серый водоворот раскрутился в глазах Сани, всосал Колю, протащил и выплюнул.

Коля обнаружился за столом, в ресторане над излучиной реки. Напротив, важно заталкивая в рот кусок мяса, восседал Саня. В форме и при погонах. Букет, как всегда в тёмных очках, с унылым видом ковырялся в салате.

– Эй, это как?! – изумился Коля. Он похлопал себя по груди, по лицу, но вместо этого рука протянулась к стакану с водой и влила его в рот. Язык протолкнул воду дальше, но, от волнения, засуетился и попал не туда. Тело принялось неритмично сокращаться, выхаркивая из легких попавшую воду. Губы издавали противные звуки и плевались каплями слюны.

Саня укоризненно глянул на Букета. Тот саданул Колю по спине. Вышло у него так сильно, что легкие, в страхе, остановились. Тело, испугавшись, что воздуха больше не будет, принялось судорожно раздвигать мышцами грудную клетку, чтобы расширить легкие. Вода попала еще дальше. Легкие взбунтовались и выплюнули воду из себя. Коля, скрючившись, добрался до перил и блеванул. Вытер губы рукавом и сел обратно, сконфуженно глядя вбок.