Первый человек на Земле

По лицу Букета проскальзывают несколько быстрых, еле уловимых гримас. Офицер, внимательно наблюдающий за его лицом, встает, расстёгивает на Букете наручники и садится обратно. Кидает ему полотенце. Букет вытирает лицо и кладет полотенце на стол. Офицер берет полотенце и, так же, вытирает лицо, глубоко втягивая воздух. Когда он отрывает полотенце от лица, его глаза словно осоловели.

– Чувства – они внезапно ведь приходят. У тебя бывало такое?

Букет пожимает плечами, словно хочет сказать, что может быть и было.

– Они накатывают и ты, глядя на человека напротив, чувствуешь… такую тягу… к нему… У вас секс намечался сегодня, да? Она вся горячая, ждёт, а ты тут сидишь. Она бы хотела поскорее до тебя дотронуться… – офицер протягивает руку и накрывает кисть Букета. – Вот ты придёшь к ней. У тебя в штанах уже торчит ведь, да? Она расстегнет их, возьмется рукой, и туда… и сюда.. и туда… а потом на колени опустится и губами, губами…

Щеки офицера краснеют. Букет тоже неровно дышит.

– А потом язычком… Медленно так… Чувственно… Губами и языком… Влажно так… Тепло… И до самого конца… А другой рукой за яички тебя нежно так…

Букет уставился в одну точку и словно окаменел. Он в глубоком трансе… Дышит он часто, полуоткрыв красивые, пухлые губы. Коля задергался: «Эй, Вован, он же разводит тебя. Эй!». Букет не слышал.

– А потом ты к ней нырнёшь… Туда… Вниз… У неё там уже торчит и ты его языком… языком… И губами обхвати… Представь… А он набухает у тебя во рту… Заполняет его… И тебе хорошо… Кровь бежит, бурлит и хочется ласкать ещё и ещё…

Офицер встает, одним движением расстёгивает пряжку ремня и сбрасывает штаны. Опускает вниз трусы. Доносится слабый звук корабельного горна.

– Нет, нет! – Тормошит Коля Букета. – Да очнись же ты. Сейчас будешь как горнист!».

Офицер подходит ближе.

– Твои губы хотят… Они сами тянутся… Букет подается вперед. Его губы тянутся вперед, будто он собирается играть на трубе. Труба прижимается к губам и они, плотно обхватив, впускают её в себя.

Коля чувствует, что ему в рот втискивается горячая, солоноватая колбаса. Он плюётся, отталкивает офицера, но, конечно, это не помогает.

– Дрожь пробегает по твоему телу – тихим, жарким шёпотом продолжает офицер. – Губы расслабляются. Им хочется нежно, нежно обволакивать, ласкать и языком, языком…

Колбаса заполняет рот. Разбухает. Скулы болят, от непривычного напряжения. Губы тоже напряжены. Они прикрывают зубы. Язык не знает куда спрятаться от тыкающейся в него колбасы и пытается оттолкнуть её, но, вместо этого, облизывает.

Фу! – Колю тошнит. Но нечем. «А Букет, тот вообще не напрягается. Такое ощущение, будто он даже доволен» – думает Коля.

Колбаса тычется всё чаще, всё глубже. Иногда запирает дыхание и становится страшно, что она не выберется обратно. А затем, колбаса поливает рот солёной жидкостью. Весь рот облеплен её. Хочется убежать, но некуда! Колбаса становится меньше и, наконец-то! Покидает рот.

– Не глотай! – буквально орёт Коля, но Букет, конечно, делает всё наоборот. Офицер одевает брюки. Садится на стул.

– Приятно, что у нас с тобой наступило полное понимание – мягко, как любимой женщине, говорит он. – Теперь ты можешь плыть к своей любимой и, я уверен, в тебе накопилось много счастья, чтобы подарить ей.

Когда ты соберёшься к ней еще, ты известишь меня и мы с тобой встретимся здесь. Это будет такой пропуск на выход. Букет облизывает губы и открывает глаза. Их взгляды встречаются. После недолгой паузы Букет согласно кивает. Офицер, так же, молча, кивает ему. Букет встаёт и уходит.

По узким коридорам он поднимается наверх и выходит на палубу. Так же, осторожно, стараясь не шуметь, он, прячась в тени, проходит до трапа, спускается в воду, с мешком за плечами, и плывёт к виднеющемся не очень далеко городским огням.

Он доплывает до пирса. Выбирается на него. Одевается в гражданское, вытащенное из пакета. Поднимается на улицу, садится в трамвай и едет. Его встреча с девушкой проходит очень жарко. До самого утра он не может успокоиться, хотя по ней видно, что она уже хотела бы прижаться к нему и уснуть.

Под утро он просит её пустить его сзади. Туда, куда он еще не заглядывал. Она отказывает, но он так жарко её целует в то самое место, что через некоторое время она сдаётся. Букет буквально пронзает её, а она вскрикивает и, похоже, не всегда от удовольствия. Он кончает с воем и всхлипыванием. Некоторое время лежит, отдыхая. Затем поднимается, одевается, прощается с ней и, бегом, возвращается к пирсу. Снова раздевается и плывёт на корабль.

Дальше Коля, как бы на ускоренной перемотке, просмотрел целый сериал гомосексуального толка. Взаимоотношения офицера и Букета перешли на уровень полного взаимопроникновения. К сожалению, Коля не мог избежать этого опыта, поэтому прочувствовал все на своей…

Раньше Коля был не против подобных… отношений. В смысле не сам! Нравится людям – пускай делают с собой что хотят. Однако сейчас он понял, что любит женщин. И хотя женщин он еще не любил, но уже был убежденным сторонником… как бы это политкорректно выразиться… обычных отношений.

К любимой Букет стал плавать реже. Чаще в объятьях жарких офицера забывал он обо всём. До того забывался, что, буквально, начал преследовать своего любовника. Коля уже обрадовался было, что скоро, наконец-то, эта… нетрадиционная история прекратиться, но судьба Букету не благотворила, явно.

Он, наконец-то, соизволил отправится к своей любимой. Правда секса у них не случилось. Отговорился тем, что сутки стоял на вахте, а потом еще день были учения, а еще в проливе волны. И он так устал, что еле добрался и всё такое. Торопливо поласкав её, он уснул и Коля, если честно, не понял, зачем они к ней плавали. По привычке? А утром, когда Букет забирался по трапу, его арестовали. Суд был недолгим. Нашлись хищения в его отделении, где он, к тому времени, по протекции офицера, стал кладовщиком. В итоге Букета осудили на три года.

Каким-то образом слухи о его предпочтениях пробрались на зону впереди него. Так что все три года его звали Бунька и был он любимой женщиной ответственного за отряд. Иногда его давали в пользование авторитетному человеку из соседнего отряда и тогда Букету приходилось поворачиваться. В смысле успевать сделать приятно всем пятерым подельникам.

После освобождения Букет устроился в охрану. Периодически его находили сидевшие с ним в одной зоне и тогда приходилось или отвечать взаимностью или сбегать. Но когда появился Монолит, Букет тех, кто искал встречи с ним, без всяких затей убивал и бросал в степи. Причём делал он это так механистично, словно ни само убийство, ни вонь от сваленных в кучу трупов, не были чем-то из ряда вон. Так… Руки помыть.

Водоворот подхватил Колю, протащил и выплюнул. Коля обалдело вытаращился на Букета. А тот, развернулся и, как заяц, стреканул в степь. Михась, не раздумывая, вскинул ружье. Бахнул выстрел. Букет, взмахнул руками и упал. Михась подошёл к нему. Бах…! Вернувшись, Михась поинтересовался у Сани: «А чё он стартанул?».

Саня промолчал. Серенький вытянул нагайку: «Босс, чё с этим плюмбумом делать будем?» – уточнил он у Коли. «Пускай забирает жену и едет», – издал приказ Коля. «Нет! Мы с вами хотим!» вскрикнула Ира. «Мужа человеком сделать, молю! Оргиями вас вознаграждать я буду, как только возжелаете!».

Михась и Серенький с вопросом посмотрели на Колю. «Забирай жену», – приказал Коля. Ира бросилась ему в ноги и прижалась всем телом: «Коленька, миленький, желаешь ты меня. Вся твоя буду. И в попку. И в ротик. Как пожелаешь только оставь!» – взмолилась она.

Подскочил Саня и принялся суетливо оттягивать Иру. Взвыла она в голос. Замотала головой. Растрепала волосы свои длинные. Облилась слезами горючими. На сыру землю упала. Вцепилась в неё и завыла, сердца разрывая: «Медсестрой оденусь, если прикажешь! Девочкой прежней стану и дам тебе первому! Сына тебе рожу и покроет он всю землю собою. Только сделайте из мужа моего мужчинууу!».