Горилла говорила, а попугай молчал
Андрей Арсеньев
Знаете, над чем задумалась эта милая горилла? Дело в том, что она только что прочитала сборник странных рассказов «Горилла говорила, а попугай молчал» и пытается понять, по какой это причине, интересно, человек на ступенях развития стоит выше обезьяны. Ведь если обратится конкретно к этой книге, то сразу же становится ясно, что мозг автора в лучшем случае можно использовать как губку для мытья бананов. И всё! Для остального он абсолютно непригоден. Так считает эта милая горилла. Посудите сами:«Жил-был волк» – детектив, расследование убийства в котором ведут следователь полиции Сынитар Волков и его помощник Бородий Козлов. Это ж сколько бананов надо переесть, чтобы такое придумать?А «Утя Пункл»? Вы читали эту сказку? Милая горилла например, читая её, после каждого абзаца вынуждена была делать перерыв, чтобы вспомнить номер телефона хоть какой бы-то ни было психбольницы. Но к счастью для автора так и не вспомнила.И он очень надеется, что и ты, читатель, его также не вспомнишь.
Андрей Арсеньев
Горилла говорила, а попугай молчал
Жил-был волк
Это случилось, когда сдохли человеки.
Эволюция им сказала: «Встать!
Каждый при себе иметь он должен руки!
Даже если вы умеете летать!»
Так копыта она порезала на части.
«Чтоб могли не только ими грязь топтать!»
Она нарисовала на конце крыла из жёстких перьев пальцы.
«Чтоб могли не только ими в воздухе махать!»
Не забыла она про плавники и щупальца в придачу.
«Чтоб каждый мог при жизни книгу написать!»
Ветхий переплет
I
Зовите меня Сынитар Волков. В этой книге я поведу речь об одном убийстве, произошедшем двадцать лет назад во времена моей работы старшим следователем полиции.
Начну с того, с чего я вообще решил податься в органы. Это не было моей мечтой детства. Скажу больше, я даже недолюбливал полицию, так как там работали одни козлы. Да, представьте себе, у нас был полицейский участок, укомплектованный от начальника до низших чинов одними только бородатыми дьяволами с прямоугольными зрачками. К тому же никто из моих знакомых не надоумил меня туда податься. Никто из них не сажал преступников в клетку, но почти всем им приходилось в ней бывать. И вот однажды вечером я сам туда попал за то, что слонялся по городу пьяным после празднования своего двадцатилетия. Подумаешь, гулял пьяным, это что, ты выпил и тебе ходить уже запрещено? Все твари выпивают. Те же следователи или детективы раскрывают преступления пьяными в сиську. Ведь Алкоголь – это лучший помощник детектива. И я – не исключение. Ведь я был лучшим следователем в своё время. Ну, а теперь я стал писателем. И тут водка мне помощник. Я люблю тебя, водка… Так… ах да, причина. Причиной, побудившей меня стать полицейским, стало вовсе не возмущение по поводу задержания, так как к тому моменту мне и ночевать было негде, а спать пьяным на улице, это не очень безопасно, сами понимаете. Возмутило меня обращение с заключённым, то есть со мной. Полицейские избили меня за то, что я назвал их волками позорными, а после, представьте себе, ещё и козлом обозвали. К тому же перед этим, обшарив мои карманы, они сожрали всю мою траву.
Меня тогда это очень сильно задело, но я не опустил голову. Я решил изменить всё это изнутри. Я сказал себе: «Я стану лучшим полицейским в городе: справедливым, дисциплинированным, уважающим пьянчуг». Как вы думаете, смог волк без аттестата, без постоянного места жительства и к тому времени не умеющий читать стать полицейским? Ну, вы же читали, что до всего этого написано, так что ответ вам известен.
Когда синяки прошли, меня выпустили, и я сразу же отправился к отчиму для того, чтобы он научил меня читать. Он был знаменит тем, что у него находилась самая большая в городе личная библиотека. Он был очень начитанным. Вы, наверное, спросите меня: что это за такой начитанный отчим, который не научил пасынка грамоте? А я отвечу: дело в том, что моя мать сошлась с ним, когда мне шёл восемнадцатый год. Отчим хотел привить мне знания, но я всё время отказывался. А теперь вы спросите: что это за мать, которая не научила сына грамоте? И здесь я тоже отвечу: отец всё время пил, он же и привил мне любовь к алкоголю, но, к сожалению, когда мне было пятнадцать, его печень не выдержала. После этого нас лишили имущества в уплату долгов, и мы с матерью вынуждены были скитаться по трущобам, а если удавалось добыть денег, то позволяли себе снять какое-либо жильё. Мать тоже выпивала, но сильно этим не злоупотребляла. По крайней мере, она максимум напивалась до такого состояния, чтобы каждый год забывать записать меня в школу.
Вот смотрите, я уже стою у двери особняка, владельцем которого является мой отчим, Серж Волксвагин-младший. Когда-то я здесь жил, но после моего сотого отказа обучиться грамоте отчим запретил мне находиться в этом доме, если не считать небольших визитов. Моя мать Волюмия не стала ему возражать на этот счёт, хотя сама, когда отец был жив, посещала библиотеку только для того, чтобы красть оттуда книги и использовать их как туалетную бумагу. Как мать вышла замуж за отчима, для меня до сих пор остаётся загадкой. Но, по крайней мере, с ним она больше алкоголем не злоупотребляет, а книги в доме используются только для чтения. Хотя нет, помню, как-то раз, в один из моих визитов, в туалете я всё же обнаружил вместо рулона бумаги книгу. Я вошёл в гостиную, где сидели мать с Сержем, и спросил их насчёт этого, и к своему удивлению услышал от отчима, что это он её туда положил. Книга эта называлась «Сговор остолопов».
Дверь открыл дворецкий Псивенс (будущий корректор этой книги) и сообщил, что хозяин дома. Псивенс всю жизнь был дворецким. Начинал он у Сержа Волксвагина-старшего, а после его смерти перешёл в наследство к младшему. Дворецкий провёл меня в библиотеку, где я застал мать и отчима за сортировкой книг.
– Привет. А что это у вас здесь происходит? – поинтересовался я у них.
– Сортировка, – сказал отчим, не отрываясь от своего занятия.
– Для чего?
– Для сортира, – ответила мать и громко засмеялась, не обращая внимания на то, что смеётся одна.
По окончании каламбурного припадка я решил рассказать о причине своего визита:
– Серж, у меня к тебе есть одна просьба…
– Знаешь, я что-то проголодался, – сказал отчим, – надеюсь, это не настолько личная просьба, чтобы мы не смогли обсудить её за обедом?
– Да нет.
– Ну и славно. Псивенс, обед!
Все мы отправились к столу. Время подходило как раз к обеду, так что еда была уже готова и прислуге оставалось её только подать. За столом я заметил одну необычную деталь: еду и посуду раскладывали одна служанка и сам Псивенс, хотя раньше этим занимались только две служанки.
– А почему Псивенс сам подаёт на стол? – задал я вопрос отчиму.
– Одна наша собачка ушла в декретный отпуск, – ответил Серж и обратился к дворецкому, который в это время наливал ему вино в бокал: – Ах ты наша старая кобелина, – проговорил он и потрепал его за ухо.
Псивенс ответил на это довольной улыбкой.
– Ну, если Псивенс такой дамский угодник, может, брать в прислугу не собак? – высказал я своё предложение.
– А ты думаешь, мне не приходило это в голову? – сказал Серж. – Ладно, кого ты предлагаешь?
– Не знаю… лис, например.
– Псивенс, как насчёт лис? – обратился к нему Серж.
– Воруют, сэр.
– И вот так всегда, на всё у него есть оправдание. Кошки всё заблюют, от копытных за столом шуму не наберёшься, грызуны мебель испортят. Ну а чтобы волк был слугой – да никогда! Собаки всегда прислуживали волкам, и «Жил-был пёс» тому доказательство. Да, Псивенс?
– Да, сэр.
– А что если брать псов, а не собак?
– А ты думаешь, Псивенса это остановит? – сказал Серж и посмотрел на дворецкого, тот ухмыльнулся. – Но мы не будем рисковать. Это благородный дом, а не какой-то там Содом.
Мать, услышав это замечание, издала короткий смешок, а Псивенс напустил на себя серьёзную мину.
– Ну, говори, что это за просьба у тебя ко мне? – спросил меня Серж, поедая куриный окорок.
Здесь я вынужден сделать отступление, так как не знаю, спустя сколько времени и в какие руки может попасть эта книга. Может, она будет читаться в далёких краях, а то и планетах, где читатель будет не в курсе нашей сегодняшней повседневной жизни, а если быть точнее, такой области, как гастрономия. Суть в том, что убийства у нас запрещены, даже если ты так называемый хищник. Еду у нас выращивают в специальных лабораториях. Носителями этой еды являются разные животные: корова, курица, рыба и т. д. Происходило много митингов, требовавших закрыть эти конвейеры убийств, но производителям удалось всё уладить, заявив, что у выращенных животных отсутствует душа. Доказательствами чего послужили: их неспособность освоить разговорную речь; передвижение на четырёх конечностях, если таковые у них имеются; и самый важный аргумент, который заставил всех митингующих замолчать, – отсутствие художественных способностей у испытуемых. Так что, благодаря этому, все мы сегодня можем позволить себе мясо по очень доступной цене. В моей практике, конечно, случались убийства из-за причины голода, но как любил говорить мой водитель Коневский: «Впрочем, это уже совсем другая история».
– Я хочу, чтобы ты научил меня читать.
Вот так изложил я за столом свою просьбу, каковую присутствующие не оставили без внимания. Отчим подавился окороком, мать вылила на стол всю бутылку вина, а из угла перестали доноситься стоны служанки, которую Псивенс от удивления прекратил ласкать.
