Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы

– Что-что, адреналиновые приключения на одно место, – буркнул Ковалёв. Оказывается, последнюю мысль я произнёс вслух. – Хорошо хоть оружие не прихватили. Ты, Володя, не обижайся, но бандиты служат своим хозяевам, пока те им платят. А как только бабла нема – идут искать новых.

– А чего мне обижаться, Миша? Я не бандит и не их хозяин, – ответил я, передавая автоматы Руслану. – Как думаешь, Леонид тоже уйдёт от нас?

– Да, пофигу, пусть хоть сейчас уходит, – пожал плечами мой напарник. – Главное, чтобы не забрал стволы.

Мой бывший однополчанин выглядел значительно лучше, чем во время нашего прошлого посещения. По словам Дианы, пациент шёл на поправку, и она уже не опасалась, что в одну весёлую ночку Еремеев возьмёт да и отдаст богу душу. На поправку шла и раненная в грудь девушка, за которой присматривали сиделки-добровольцы из местных женщин пенсионного возраста. Самоназначенные медсёстры начинали потихоньку жалеть дуру-девку, которая должна была отправиться с больничной койки прямиком на принудительные работы. Диана считала, что в скором будущем сердобольные даниловские бабы потребуют пересмотреть решение трибунала в отношении раненой, дабы смягчить её участь.

Николай уже был в курсе о дезертирстве пары его охранников. Те зашли днём поставить босса в известность, попрощаться и сдали оружие нашей докторше. Почему Диане? Всё просто – парни не доверяли даниловским ополченцам, а те, как мы уже выяснили, не испытывали особой любви к людям бывшего серого кардинала всей здешней округи. Времена действительно изменились, старые авторитеты рушились прямо на глазах.

Решив, что не стоит излишне волновать Ерёму, я сознательно умолчал о нашем конфликте с доценковской группировкой. Вместо этого вкратце рассказал о нашей поездке, об обнаруженных анклавах с российскими гражданами, о грядущей воздушной разведке нового мира. Николай жадно впитывал новости и просил не бросать его одного надолго среди клизм и шприцов, приезжать почаще, делиться свежими новостями. Заметив, что мы оставляем товарища в самых надёжных руках, которым можно доверить абсолютно всё, мы распрощались с Николаем. Нас ждала весьма серьёзная беседа с главой администрации, и мы готовились к ней, как к давешнему разговору у самолётов с господином ван Клейстом.

Вопреки ожиданиям, Никитина на месте не оказалось. По словам дежурного, глава администрации уехал в ремонтно-строительную бригаду по какому-то весьма срочному делу. Ага, на ночь глядя и покатил, как будто взрослые мужики не справятся с ремонтом жилого фонда без пристального присмотра со стороны. До сих пор как-то справлялись. Было очевидно, что дежурный нам нагло врал, делая честные глаза, выгораживая главу, как умел. Учитывая, что на вызовы по рации Никитин не отвечал, становилось ясно, что он старательно избегает встречи и серьёзного разговора с нами. Сей факт как-то не вязался с образом Василия, с образом жёсткого и прямого мужика, поэтому я предложил парням повременить с выводами. Ковалёв молча пожал плечами, Руденко скривил мне недовольную физиономию, а затем высказался эзоповым языком насчёт новой даниловской власти.

Саня Барулин в отместку за наглый обман красочно поведал дежурному, как мы сцепились с леозаврами, после чего показал мужику несколько фоток со своего айфона. Дежурный, поначалу с недоверием отнёсшийся к рассказу капитана, похоже, впечатлился по самое немогу. А нефиг столь откровенно врать операм, которые и не таких гусей раскалывали.

По возвращении на базу нас ожидал сюрприз. На скамеечке у мостика через ручей сидели два типчика, в которых без труда угадывались иностранные граждане. Рядом с визитёрами стояли две современные сумки на колёсиках, средних размеров, ничем не приметные среди миллионов аналогичных экземпляров по всему миру. По всему старому миру. Визитёры сидели молча, изредка обмениваясь короткими фразами на немецком.

– Кто это? – коротко спросил я Костю Григорьева, скучавшего в одиночестве в караулке. – Чего им надо?

– Докладываю: граждане Германии – Вольфганг Нидеррайтер и Гельмут Нидеррайтер. Попросили о встрече с господином майором Иванниковым, – сухим казённым языком отбарабанил Костя. – Зеленцов велел впустить и приглядеть, пока ждут начальство.

– Хм, ну, если Влад велел, – задумчиво произнёс я, рассматривая подозрительных немецких граждан. Какого, интересно, чёрта они не убрались прочь вместе с остальными фрицами. – Ладно, сейчас разберёмся.

Припарковав «мерс» рядом со вторым нашим джипом, я выбрался из машины, и пошёл знакомиться с гостями. Увидев меня, оба немца поднялись со скамеечки, и… встали по стойке «смирно». При этом старший, коротко стриженный мужик лет сорока пяти – пятидесяти, ещё и прищёлкнул каблуками, выдавая военную выправку.

– Здравствуйте, господа. Майор Владимир Иванников, – представился я. – Чем могу быть полезен?

– Господин майор, разрешите представиться: Вольфганг Нидеррайтер, лейтенант «штази» в отставке, – произнёс старший из немцев по-русски, с сильным акцентом, который возникает, когда редко используешь выученный язык. – Рядом мой сын Гельмут. Мы просим вас взять нас в свой отряд.

– Вот как, – я ожидал чего угодно, но только не подобного. – Господин Нидеррайтер, а почему вы с сыном не уехали вместе с остальными соотечественниками?

– Я родился и вырос в ГДР, мой сын родился в Восточной Германии, – ответил Вольфганг. – Мы всегда были чужими для бюргеров с Запада. Мы больше не хотим жить среди чужих, господин майор.

– Можно просто «товарищ майор», – машинально поправил я, полностью сбитый с толку свалившимися, словно с неба, немцами. Мда, а ведь, если разобраться, то именно с неба они и свалились, в прямом смысле этого слова. – Герр Нидеррайтер, извините за прямоту, но и мы, русские, вам не родственники.

– Товарищ майор, мы видели, как вы и ваши полицейские подавили бунт русских олигархов, – собеседник старательно подбирал слова, компенсируя отсутствие практики разговорной речи. – Мы видели справедливый суд народа над капиталистами, мы знаем, что вы и ваши люди были готовы идти с автоматами против танков. Мы знаем, что капитан ван Клейст заключил союз с деревней благодаря вам. Мы хотим остаться здесь, служить в вашем отряде.

– Герр Нидеррайтер, извините, а сколько вы знаете языков? – осенённый одной догадкой, я не совсем тактично перебил немца. – Кроме родного, немецкого?

– Я с акцентом говорю на русском, английском, польском, чешском, – в голосе немца зазвучала профессиональная гордость бойца невидимого фронта, пусть и бывшего. А бывших, как известно, не бывает. – Выучил во время службы в «штази», но потом имел мало практики. Мой сын Гельмут свободно владеет английским, французским, голландским, фламандским. По-русски не говорит, понимает очень мало.

– Солидно для юноши его возраста, – констатировал я, с любопытством рассматривая Нидеррайтера-младшего. – А сколько лет вашему сыну?

– Ему двадцать лет, товарищ майор, – теперь в голосе Вольфганга прозвучала гордость за своего сына. – Гельмут прекрасно знает любую электронику, компьютеры, умеет пользоваться оружием, имеет коричневый пояс по карате.

– Пользоваться оружием вы научили? – поинтересовался я.

– Да, я старался научить сына постоять за себя, – немец подтвердил мою догадку. – Товарищ майор, мы готовы предложить вашему отряду все свои профессиональные знания, все умения.

Первоначально у меня промелькнула шальная мысль, что эта парочка немцев является засланными казачками со стороны бельгийца. Затем я отмёл данную идею, как абсолютно бредовую – Жерару, имевшему танки и БТРы, не было никакой необходимости шпионить за нашей малочисленной группой. Кроме того, ван Клейст вряд ли стал бы разбрасываться столь ценными кадрами, какими являлись бывший офицер «штази» и его сын-полиглот. Кстати, о птичках – немец только что обмолвился об очень интересных моментах. Насколько я помню, мы не проводили брифинг с иностранными гражданами, чтобы похвастаться собственной храбростью.

– Хорошо, герр Нидеррайтер, вы и ваш сын приняты в наш отряд, – с этими словами я протянул немцам руку, обменялся рукопожатиями с обоими. – Берите сумки, и пойдём знакомиться с новыми коллегами.

– Просто Вольфганг, товарищ майор, – с заметным облегчением вздохнул старший из Нидеррайтеров. – Без «герров».

Я кивнул, принимая предложение нашего нового немецкого товарища. Мы пошли в дом, где я собрал всех, кто в этот момент находился на базе, и представил парням выходцев из бывшей ГДР. Как и ожидалось, мои опера достаточно тепло приняли немцев, несмотря на то что Гельмут практически не говорил по-русски. Как заметил Руденко, с такими учителями, как бравые питерские менты, молодой человек заговорит по-русски через пару недель максимум. Вопрос вооружения вновь прибывших решился сам по себе – Нидеррайтеры получили оружие и амуницию дезертировавших охранников Еремеева.

На этом моменте, впрочем, стоит остановиться подробнее. Нет, не на паре «калашей» с магазинами и разгрузками, а на уходе Витька с Володькой. Как Вольфганг и говорил, его сын хорошо знал языки, а кроме того, обладал талантом слушать, подслушивать и делать логические выводы. Шныряя вокруг конвоя наёмников, когда те грузили иностранцев в прибывший автотранспорт, Гельмут услышал много чего интересного.

В частности, узнал, что «солдаты удачи» держат сильные гарнизоны во всех трёх открытых ими кластерах, кроме Данилово. Причём на вооружении тех отрядов состояли танки и бронетранспортёры, а технические специалисты ван Клейста пахали без продыху, чтобы поскорее ввести в строй три советских МТЛБ. Те самые, трофейные, которые обнаружились в ангаре американцев. Американских морпехов, кстати, сразу же распихали по разным подразделениям, оставив при штабе лишь медперсонал во главе с Коллинзом. Настроение у наёмников бодрое, несмотря на некоторое количество пострадавших при знакомстве с местной фауной, бойцы верили командирам и были готовы продолжать исследование нового мира.

Жерар упоминал, что среди его многонационального войска затесался какой-то парень с Украины, русский по национальности. Этот самый парень, Андрей, прибыл в Данилово вместе с конвоем, поосмотрелся вокруг, переговорил с местными, и… сманил в «солдаты удачи» обоих еремеевских охранников. Как полагал Нидеррайтер-старший, секьюрити Николая не желали оставаться под началом заезжих ментов и сразу же использовали предоставленную возможность влиться в отряд «диких гусей». Благо такой шанс им дал уже упомянутый Андрей, явно соглядатай самого ван Клейста. Что же, бельгиец понимал, что его относительно многочисленный отряд является каплей в море нового неисследованного мира, и начал сманивать под свои знамёна подготовленных бойцов у своих соседей. С другой стороны, хорошо, что потенциальные дезертиры слиняли сейчас, а не предали тебя в бою, что было бы куда страшнее.

Между тем Вольфганг рассказал, как приехавший с конвоем американский мастер-сержант морской пехоты шушукался с кем-то из даниловских мужиков. С помощью переводчика, конечно, всё того же вездесущего Андрея. После тех переговоров с местными американец долго трещал с кем-то по рации, а затем наёмники включили в состав конвоя одну из тех фур, что случайно оказались в Данилово. Глейман – судя по описаниям немца, это был именно он – самолично залез в кузов, проверил груз, после чего с довольной мордой порысил к своему «хамви». Сформированный конвой проторчал в посёлке лишний час, пока ополченцы не пригнали на площадь двухзвенный гусеничный вездеход и не передали его наёмникам. Лишь после этого головной «ратель» тронулся с места.

А ближе к вечеру через Данилово проследовал второй конвой наёмников, возвращавшийся с полигона. Два грузовика из чётырёх буксировали на жёстких сцепках пару БТРов советского производства, сопровождаемые трёхосным британским броневиком. Ну да, всё сошлось: вторая пара БТРов не доехала до посёлка, оказавшись под навесом на ферме Савченкова. Заключив тайную сделку, обе стороны обошлись без оркестра и толп восторженных зевак в процессе передачи друг другу техники. Всё шито-крыто, и все довольны. Кроме тех, кто изначально владел «витязем».

Тут, словно по заказу, появился Марк, прикативший на «гелендвагене». Мы познакомили нашего товарища с новыми бойцами отряда, ввели его в курс всех последних событий, ну, а про реакцию Мышкина на коммерческую деятельность даниловских аборигенов повторяться не буду. Замечу лишь, что Нидеррайтер-младший внимательно слушал произносимые Марком обороты речи, обучаясь, как говорится, на лету.

Дав эмчеэснику выговориться, мы обсудили с ним наши дальнейшие планы, планы на ночь и на завтра. Марк поостыл и сообщил, что объединённая бригада лётчиков с помощью местных трактористов освободила шоссе от самолёта «Люфтганзы», а заодно и спилила два с половиной десятка деревьев, способных помешать взлётно-посадочным операциям. Аварийный «боинг» аккуратно припарковали на примыкающем к трассе поле, соорудив для его шасси целых три бетонных дорожки. Вызывавшая опасения носовая стойка шасси выдержала испытание нагрузками, но всё равно оставались опасения, что она подломится в любой момент, и самолёт «клюнет носом».

Пилотский интернационал решил, что проще переночевать в «боинге», чем тратить время на походы туда и обратно к гостевому домику в усадьбе Еремеева. Если начать работу с утра пораньше, то уже к полудню «ил» будет проверен от и до, и готов к взлёту. Похоже, лётчикам двух стран не терпелось поскорее подняться в воздух, чтобы с высоты познакомиться с новым миром. Поэтому они послали Марка за едой, точнее, за продуктами на ужин и завтрак.

Заметив, что пилотам придётся завтракать в основном консервами, мы погрузили в «гелендваген» несколько наскоро собранных коробок с продовольствием. Строго-настрого наказав Мышкину смотреть ночью в оба, информировали, что сами выезжаем в Замятино. На базе останутся наши женщины с парой новых бойцов немецкой национальности, плюс Леонид, охранник Еремеева. Новые бойцы – люди надёжные, если что, вместе с Лёней прыгнут в «хаммер» и примчатся на помощь. Марк хмыкнул в ответ, скептически глянул в сторону «надёжных людей» и, пожелав всем удачи, укатил на «аэродром Данилово».

Долив в баки топлива из стремительно таявших запасов моего бывшего однополчанина, мы поехали с визитом к Семён Семёнычу. Пенсионерки Замятино радушно встретили нас, засыпали массой вопросов буквально обо всём, вплоть до внешней политики. Отставному военному даже пришлось осадить старушек, после чего нам наконец-то позволили сесть за стол.

Во время ужина мы обстоятельно обсудили с Семён Семёнычем и его бойцами все последние события в анклаве и вокруг него. Охотник внимательно выслушал повествование о проведённом разведрейде, поддержал идею немедленного присоединения к Данилово двух новых кластеров. Узнав, что у нас возникла напряжёнка с Доценко, посоветовал не спешить с выводами о роли Никитина в этом деле. Доценко, по словам Семён Семёныча, и раньше частенько ставил в неудобное положение любое начальство, вплоть до покойного Федосеева. Уж очень высокого мнения этот мужик о самом себе и своей роли в жизни посёлка. А местные фермеры, типа того же Савченкова, зачастую слепо идут на поводу у Доценко, так как они все знают друг друга с детства. Поэтому нам не стоит держать зла на Никитина, который, скорее всего, оказался поставлен перед фактом коммерческой сделки ополченцев с Глейманом, когда самих наёмников уже и след простыл.

За ужином мы попытались вытащить из Семён Семёныча, за каким лешим ему потребовалось поиздеваться над нами подъёмом в половине пятого ночи, чтобы мы что-то там такое увидели. Неужели нельзя организовать сюрприз как-то иначе, и дать выспаться уставшим за день ментам хотя бы до шести утра?

– Не, мужики, иначе никак, – с улыбкой на лице развёл руками отставной военный. – Но, обещаю, что сюрприз вам понравится.

Учитывая, что Наталья Ивановна вела себя, словно партизан на допросе в гестапо, делая вид, что не понимает, о чём речь, нам пришлось поверить Семён Семёнычу на слово. Ночь прошла спокойно, и моим парням удалось более-менее нормально отдохнуть. Ополченцы строго по графику добросовестно тянули лямку опасных ночных дежурств, и нам не пришлось никого подменять.

Конечно, неприятно, когда приходится вставать ни свет ни заря, но опера – люди закалённые, привычные к постоянному недосыпанию. В общем, в четыре сорок пять мы топали за отставным военным на окраину села, позёвывая на ходу, спросонья таращась на каждую подозрительную тень.

– Тихо, парни, не шумите, – обернулся Семён Семёныч, когда Руденко чертыхнулся сквозь зубы. – Они не любят, когда ругаются.

– Да ёшкин кот, что за «они» такие? – прошипел сквозь зубы Руслан, потирая ушибленную голень. – Развели сухостой какой-то, прямо под ногами…

– Тсс-с, замрите, – поднял руку наш проводник. – Видите, ветки зашевелились?

– Ну, видим, – шёпотом отозвался я, прикидывая, успею ли вскинуть автомат, если из подлеска выпрыгнет желающий позавтракать леозавр. Пожалуй, не успею. – Семён Семёныч, твою дивизию, колись, нафиг, немедленно!

– Да не шипи, майор, смотри, лучше, – с этими словами охотник приподнял с земли захваченный с собой мешок и шагнул вперёд, обернулся ко мне. – Не вздумай стрелять, майор, не надо.

– Матерь божья, – пару минут спустя прошептал Руденко, помотав головой. – Ущипните меня, может, я сплю?

– Нет, Руслик, ты не спишь, – произнёс не менее обалдевший Барулин. – Это всё наяву.

Вероятно, со стороны в тот момент мы выглядели, как кучка идиотов – стояли, пораскрывав рты, глядя, как Семён Семёныч с рук кормит яблоками семейку шерстистых слонов. Или сильно облысевших мамонтов, уж не знаю, как их звать-величать. Слоны, похоже, не в первый раз вкушали чужеземное угощение и делали это очень деликатно. Аккуратно беря хоботом с ладони человека каждый плод, отправляли его в рот, прикрывали глаза, долго-долго двигая челюстями. Угощались строго по ранжиру – сначала самец с более массивными бивнями, затем самка и лишь потом их малыш, размерами схожий с крупным быком. На нас вроде бы не обращали никакого внимания и, похоже, нисколько не опасались.

Не знаю, сколько времени мы проторчали, наблюдая за процессом кормёжки слонов с рук, но мешок с яблоками в конце концов полностью опустел. Впрочем, он и изначально не был полон, так, может, на треть. После того как был съеден последний плод, самец изогнул свой хобот так, словно приглашал на нём посидеть, будто на лавочке. Семён Семёныч не заставил себя ждать – минута, и он уже с гордым видом восседает на широченной спине слона, ласково поглаживая протянутый ему хобот.

Затем умное животное сделало несколько десятков шагов по направлению к лесной опушке, неся нашего охотника на своей спине, и остановилось возле дерева. Видимо, слон давал человеку понять, что прогулка подошла к концу, и пора бы тому спешиваться. На прощанье Семён Семёныч погладил слона по огромной голове и, кряхтя, перебрался на берёзовый сук. Спуск на землю не занял много времени, и вскоре отставной военный предстал прямо перед нашими изумлёнными глазами.

– Ну, как вам сюрприз, мужики, понравился? – Семён Семёныча прямо-таки распирало от гордости и счастья. – Мохнатые слоны, скажу я вам, страшно умны, и словно самой природой созданы для того, чтобы их одомашить. Чем не лошади? Лучше лошадей, намного лучше.

– А потянут ли они плуги и бороны? – с сомнением произнёс Барулин. – Ведь не каждая лошадь годится для подобной работы. А здесь – слоны, с которыми никто из деревенских не знаком.

– Ничего, солярка закончится, придут и познакомятся как миленькие, – ответил отставной военный. – Другого выхода у мужиков нет – лошадей у нас раз-два и обчёлся.

– Семён Семёныч, а как вам удалось наладить контакт с животными? – задал я ключевой вопрос. – Это же…

– «Невский», «Невский», ответьте «Шпилю», – неожиданно прохрипела рация. – «Невский», «Невский»…

– Да, «Шпиль», «Невский» на связи, – вызов в неурочное время мгновенно мобилизовал меня. – Говори, что случилось?

– Мы наблюдаем приближение неизвестного корабля, который идёт вдоль побережья, – доложил наблюдатель с колокольни. – Ещё слышим шум вертолётного двигателя… Откуда-то с запада, со стороны пиндостанского полигона.

– Что за корабль, гражданский или военный? – поинтересовался я, предположив, что американцы с наёмниками вновь играют в какие-то свои, непонятные нам игры.

– …Военный, – ответил наблюдатель. – На корабле вроде спускают шлюпки, а в сторону берега идут ещё два катера…

– Что за фигня? – удивился Ковалёв, в тревожном ожидании прислушивавшийся к разговору. В этот момент до нас донёсся глухой вздох орудийного выстрела, мигом слившийся со звуком разрыва. – Вов, уточни – катера с десантом?

– Корабль открыл огонь! – закричал наблюдатель. – Он стреляет прямо по деревне!

– «Шпиль», отвечай: катера идут к берегу с десантом? – я почти перешёл на крик. Снова послышался звук отдалённого орудийного выстрела, и сразу же громыхнул разрыв. – «Шпиль», приём…

– Мужики, что происходит? – разволновался Семён Семёныч. – Судя по гулу, по Данилово работают крупным калибром. Я артиллерист, знаю, о чём говорю… С кем это вы так поссорились, а?

– А чего сразу мы? – вспыхнул Руслан. – Может, это ваш Доценко решил поиграть в войнушку?

– Капитан Руденко, отставить свару! – я напустил в свой голос как можно больше металла. – Сейчас сами поедем и на месте всё выясним.

После третьего залпа и последовавшего за ним очередного взрыва мы насчитали ещё два выстрела из корабельного орудия. Затем мой обострившийся слух уловил едва слышимые отзвуки далёкой перестрелки из стрелкового оружия. Судя по непрерывности стрекотания, стреляли сразу из нескольких автоматических стволов, стреляли, не жалея патронов.

– …«Невский», я «Аврора», ведём бой с неизвестным противником, – прохрипела рация, и я узнал голос Марка. Сквозь эфир донёсся треск автоматной очереди. – Всем: пост на трассе атакован двумя десятками хорошо вооружённых врагов… Андреич, меняй позицию!

– Марк, Марк! Кто атакует?! – заорал я в ответ, плюнув на конспирацию. – Марк, отвечай!

– Говорит «Колпино»! – вместо Мышкина в эфир ворвался голос какого-то ополченца. – Мы под обстрелом!

– «Колпино», кто конкретно вас атакует?! – уже на бегу я попытался прояснить хоть что-нибудь конкретное.

– Черномазые какие-то, выскочили, словно черти, из-за поворота! – с испугом в голосе отозвался боец. – Ёшкин кот, вертолёт! Колька, бежим!!

Ополченец исчез из эфира, дав нам понять, что какие-то черномазые черти захватили блокпост ополчения в бывшем магазине Еремеева. Кроме того, стало известно, что у неизвестного противника имеется вертолёт. Вкупе с артиллерийским обстрелом с моря это означало, что Данилово подверглось атаке весьма серьёзных сил – скорее всего, чьей-то регулярной армией, как и мы, очутившейся в новом мире. Термин «черномазые» вполне можно было применить и к янкесам, и к латиноамериканцам, и ещё к массе народов – чернокожие служили во множестве земных армий. А если нас атаковали не земляне, а местные?

Мы, словно спринтеры, добежали до дома Натальи Ивановны и мгновенно очутились в машинах. Под гавканье четвероногих сторожей наши джипы пронеслись по Замятино, напугав пару-тройку старушек, высунувшихся было на улицу. Деревенька пробуждалась, видимо, пенсионерки услышали гул отдалённой канонады и интуитивно почувствовали, что в анклаве происходит что-то страшное.

В эфире царила полная неразбериха – позабыв позывные, посты ополченцев вызывали друг друга, забивая канал связи. Наша группа на трассе больше не выходила на связь, что, похоже, свидетельствовало о непоправимом. В глубине души, конечно, теплилась надежда, что у парней просто накрылась рация, а сами они – опытные вояки – живы-здоровы, и никакие черномазые черти их не возьмут. Даже если у этих чертей есть артиллерия и вертолёт.

…Сидевший за моей спиной Ковалёв наконец-то докричался до Никитина. Сквозь треск помех глава сообщил, что ополченцы стягивают силы к южной окраине Данилово, а крайние дома, похоже, уже захвачены, как и бывший магазин Ерёмы. О ситуации на шоссе Василий ничего не знал, зато сумел уточнить, что у врага в наличии один-единственный вертолёт, вооружённый пулемётами. Насчёт национальности нападавших Василий не имел никакой информации, как и о боевом корабле у берега. По причине того, что наблюдательного поста на колокольне церкви более не существует – прямое попадание снаряда снесло всю площадку вместе с бойцами. Враг продолжал вести редкий артобстрел, видимо, корректируя огонь с борта «вертушки».

– Рус, что с рацией? – я на мгновение обернулся назад, в сторону капитана Руденко, пытавшегося выйти на связь с отрядом ван Клейста. – Работает?

– Рация в порядке! – проорал в ответ Руслан, перекрывая шум двигателя и шелест шин. Напомню, что мой «мерс» лишился лобового стекла. – А вот на связь с нами никто не выходит!

– Вонючий случай, парни, боюсь, что бельгиец нас крупно надул! – услышав ответ, покачал головой капитан Барулин. – Не исключено, что это его уроды и напали на Данилово.