– Да уж, нелегко это все. Погода плачет вместе с нами, ага? – он натянуто улыбнулся. Американец Дэвин Родер положил руку ему на плечо и легонько его сжал. Калинин едва заметно кивнул и заговорил вновь: – Я надеюсь, вы нас поймете: сейчас мы не готовы делать другие заявления. Мы обязательно расскажем все, когда придет время, когда полиция закончит расследование, а сейчас просим сохранить за нами право на личную жизнь. Каждый хочет оплакать Марка, не лишайте нас этого права. Спасибо еще раз.
Поняв, что больше музыканты ничего не скажут, народ опять заволновался. Со всех сторон посыпались вопросы:
– Рома, Рома, ты знал, что Марк собирается покончить с собой?
– Где ты был, Калинин? Почему Марк оказался в Мюнхене один?
– Марк принимал наркотики перед смертью?
– Правда, что Марка бросила невеста? Он спал с твоей женой?
– Правда, что Марк так и не пережил смерть Глеба?
– Марк стрелял в себя? Это правда? Скажите, Роман…
Со всех сторон летели самые разные комментарии, от некоторых стало тошно даже мне. Не представляю, что чувствовал Калинин, слушая все это.
Музыканты ничего более комментировать не стали, быстро забрались в машину и отбыли в неизвестном направлении. Пришедших попрощаться фанатов выстроили в очередь и мне повезло – я оказалась впереди, не пришлось несколько часов стоять под мелким дождем и смотреть на несчастных девчонок. К могиле подпускали по пять человек, деятельная девушка с короткой стрижкой и в черном длинном пуховике (что предусмотрительно, учитывая погоду) объяснила, что каждому дается минута на прощание.
Толком не зная, как использовать выделенное время, я подошла к свежей могиле, положила принесенные розы в общую кучу и под присмотром скучающего охранника сказала:
– Прощай, Марк.
До машины я добиралась довольно долго – для начала пришлось обойти всю эту невероятно большую толпу, и только потом мне удалось выйти на основную дорогу. Небо угрожающе темнело с каждой минутой, а дождь из мелкого постепенно грозил превратиться в настоящий ливень. Возможно, погода и в самом деле плакала по Марку – кто знает?
Он без сомнений был яркой личностью.
Промокнуть как следует мне не позволила компания ребятишек – две девчушки лет шестнадцати в одинаковых синих дождевиках и с ними парень чуть постарше, в руке он держал черный зонт. Они нагнали меня по пути и молча побрели рядом, а парень без лишних слов поделился своим зонтом. Общее горе объединяет.
– Вы тоже идете в поселок? – Поинтересовалась одна из девчонок, шмыгнув покрасневшим на холоде носом. – Мы вот решили, что в автобусы не запихнуться, лучше пройтись до поселка и уехать оттуда на попутке или маршрутке какой-нибудь. Правда, погода подвела, с ума сойдешь, пока до ближайшей остановки дотащишься…
– Небо плачет по Марку, – прошептала ее подруга. Думаю, слова Романа Калинина теперь будут повторять все, в том числе и пресса, ведь с погодой и впрямь творились странности.
– Завтра вы сами будете плакать, когда с температурой сляжете, – пробубнил парень. – Так и знал, не стоило сюда ехать…
– Дурак ты, Димочка! Ясно же – с температурой мы сможем пропустить школу! Или приехать сюда еще раз. Завтра и людей будет поменьше, а то мы толком ничего ему сказать не успели… как вообще можно попрощаться за минуту с таким великим человеком?! Как с ним вообще можно попрощаться?
– Никуда вы завтра не поедете, даже не мечтайте! – сурово нахмурился Димочка. – Сейчас бы до дома добраться, не то что завтра!
– Если вам до города, могу подбросить, – предложила я.
– Правда? – обрадовалась девчонка, которая обозвала Димочку дураком, но подруга ткнула ее локтем в бок. – То есть, ну мы типа не знаем. Неудобно это.
– Вам решать. – Настаивать и тащить ребят в машину силой я не собиралась. Правда, еще неизвестно, что опаснее – сесть в машину к хрупкой молодой девушке или идти по безлюдной обочине под проливным дождем, да еще по соседству с темным перелеском. А потом ловить попутку. Как по мне, тянет на рискованное приключение.
Девчонки принялись шептаться, постоянно оглядываясь на меня и моего угрюмого спутника с зонтом и явно оценивали предполагаемую угрозу. Я же мечтала поскорее оказаться в машине и сетовала, что подъехать ближе к кладбищу не получилось, раз дорога была перекрыта. Но с другой стороны, большая удача, что я успела вовремя разжиться машиной, иначе пришлось бы ждать такси неизвестно сколько. Хотя бы этого сомнительного удовольствия удалось избежать.
Мы вывернули на дорогу, где охочие до похорон граждане побросали автомобили. К счастью, мою арендованную красавицу никто не заблокировал и проблем с выездом не предвиделось. Это даже удивило. Девчонки пришли к выводу, что путешествие на машине им подходит больше, чем беготня по поселку под дождем, и дружно забрались на заднее сидение, усадив Димочку в середину. Я врубила обогрев на полную мощность и лихо вырулила на дорогу, не очень удачно обрызгав грязью соседние авто.
Навигатор утверждал, что ехать придется почти час и на въезде в город нас ожидает пробка, о чем я и сообщила попутчикам.
– Как дождь, так апокалипсис на дорогах начинается, – угрюмо буркнул парень, напомнив древнего дедушку.
– Да не бурчи т-ты! М-мы же не торопимся, – дрожа от холода, осадила его девчонка, все та же, что охотно общалась со мной и до этого. Вот и сейчас она молчать не стала: – С-спасибо, что взяла нас, у-у тебя здесь так тепло. И машина т-такая красивая… т-твоя?
– Нет, я взяла ее в прокат в аэропорту.
– З-значит ты из другого города сюда прилетела? К-круто. Походу, ты его очень любила… ну, М-марка. Я тоже его любила и прилетела бы куда у-угодно, вот только мамка бы меня вряд ли куда пустила, она и насчет Взморья-то п-психовала целых два дня, а ведь это в каком-то получасе езды! Вот, брата мне п-подсунула… я, кстати, К-катя! А это Машка, мы с ней на концерте «глориков» встретились, а потом узнали, что живем на соседних улицах! – указала она на свою подругу. – Крутяк, да? Теперь мы лучшие подруги и я хочу в ее школу перевестись! Ну и это брат мой, Д-дима.
– Алиса, – я улыбнулась в зеркало заднего вида.
– Крутое имя. Я вот хотела, чтобы мамка меня Анжеликой назвала, а она м-меня Катькой… эх!
– Катя тоже звучит отлично.
– Предки так же гг-оворят. Но как по мне – Анжелика намного лучше.
Не зная, что тут еще сказать, я опять улыбнулась и сосредоточилась на дороге. Но Катерина тему для разговора нашла быстро:
– К-как думаешь, он… Марк и в реале… того? Это так ужасно! – девчонка жалобно всхлипнула и положила голову на плечо брата, который еще совсем недавно считался дураком и ворчуном. – Не представляю, как теперь жить без Марка! Его голос был таким неповторимым, а сам он таким красивым!
– Самым красивым, – поддакнула Маша.
– Ни на кого не похожим!
– Уникальным!
С ними не поспоришь – Марк Вер, или Марк Аверин – а так в реальности звали погибшего музыканта – был и вправду неординарной личностью. И дело не только во внешности, хотя и она свою роль, безусловно, играла. Марк выглядел смазливым до невозможности, лицо его никому не пришло бы в голову назвать мужественным, мягкие черты, подростковая округлость и вечный блеск в глазах придавали Марку вид мальчишки-сорванца, из тех, что постоянно балуются и шкодят, но все равно вызывают лишь улыбку. На Марка хотелось смотреть, его яркая мимика притягивала взгляд, даже если такие мужчины-подростки без намека на брутальность совсем не в твоем вкусе. Даже когда Марк гримасничал, все его «рожицы» получались привлекательными и заставляли фанаток пищать от восторга. Вы знаете много человек, способных на такое? Вот и я нет. Конечно, все это притягивало молодых девчонок, у Марка за годы музыкального творчества собралась целая армия преданных фанаток. Хотя на мой взгляд, тот же Калинин был куда интереснее внешне, в нем было какое-то благородство и мужественность.
Но как я уже сказала – красивое лицо Марка лишь малая часть его привлекательности, в этом парне присутствовал еще и невероятный магнетизм. Искра, или целое пламя. Марка всегда очень любила камера, а он отвечал ей взаимностью – он был настоящим артистом. Шоуменом. Когда он начинал говорить, от него невозможно было отвести взгляд, а голос с хрипотцой гипнотизировал, и неважно, что за чушь он там нес. Легко представить, что творилось с фанатами, когда он начинал петь этим своим голосом. Его концерты превращались в настоящее безумие, он легко собирал самые большие залы и стадионы не только у нас, но и за рубежом. Марк был яркой звездой, уникальным голосом и потрясающим артистом. С той самой искрой, наличие которой рождает гениев, выделяет из толпы остальных талантливых людей. В Марке горел безумный огонь, и он манил к себе похуже самого коварного демона-искусителя. Вот таким был Марк Аверин. Магнитом, легко притягивающим к себе других, да так, что не оторваться. И неважно, что за этим огнем скрывалась не такая уж и простая и приятная личность.
Пока я рассуждала о Марке, мои пассажиры обсуждали произошедшее. Честно говоря, их болтовня меня развлекала, я искренне радовалась, что возвращаюсь в город не в полном одиночестве.
– Вчера я прочитала инсайд, где сказано, что наш Марки выстрелил себе в лицо. Ты читала это, Алиса? Это так ужасно и странно… я плакала, когда узнала об этом. Марк был таким невероятным, а его лицо таким красивым! Камон! Не верю, что он так поступил! Зачем?!
– Так может статья эта – липа? – задумался Дима. – В лицо стрелять и впрямь глупо. А в ваших статейках пишут одну ерунду, которой верят только всякие малолетки!
– Ничего там не напутали!
– Хорошо, не напутали. Это просто вброс, чтобы похайпиться и рейтинги поднять.
– Вечно ты вот так все очерняешь!
– А ты вечно веришь во все подряд, как будто тебе лет десять!
– А я читала про музыкальную конспирологию и теории заговора среди звезд, – неожиданно поделилась Мария, перебивая орущую друг на друга парочку, – там сказано, что многие умершие и вовсе не умерли. Курт Кобейн[2 - Курт Кобейн – вокалист и гитарист рок-группы Nirvana.], например. Он страдал из-за своей популярности и решил таким образом уйти от нее. И от жены, хотя она тоже может быть участником заговора, тут мнения расходятся. Вдруг и Марк сделал так же? Все его песни такие печальные… Например, «Тень» – там он открыто говорит, что стал не тем, кем мечтал. Так грустно.
– Но Марк обожал давать концерты и любил фанатов! – возразила более эмоциональная Катя. – И вообще, выворачивающие наизнанку песни – его фишка, так он делился болью с нами! Зачем ему скрываться от популярности?
