Скрытые намерения

Глава 14

Едва только Карвер свернул с Гранд-Сентрал-Паркуэй, как затрещала рация в машине.

– Школа Христофора Колумба, возможна стрельба, возможна стрельба, – донесся из нее голос женщины-диспетчера, холодный и размеренный. Но Карвер различил напряженность в ее тоне.

Сразу же последовал ответ, изобилующий помехами:

– Центральная, три-семь-пять, следую на вызов!

Карвер подхватил микрофон:

– Центральная, дельта-пять-ноль-девять, следую на вызов!

Он ткнул в кнопку включения мигалок, и в отражении заднего стекла заполыхали знакомые красно-синие вспышки. Несколько раз коротко включил сирену, и машины перед ним раздались по сторонам, позволяя ему кое-как между ними протиснуться.

– Ну давай же, давай! – бормотал Карвер, петляя между ними и крепко вцепившись пальцами в руль. Снова включил сирену, подлетая к перекрестку на красный свет; все его тело уже гудело от напряжения. Быстрый взгляд по сторонам – все вроде чисто, и он промчался через перекресток, услышав позади гудки и визг тормозов – наверное, он недооценил ситуацию, но перекресток теперь остался позади и дорога была свободна, так что можно было наконец втопить педаль в пол.

Двигатель взвыл, и сирена теперь заливалась в полную силу, а рация все хрипела и потрескивала, потому что стрельба продолжалась и уже поступило сообщение о первых пострадавших. Подумав про Эбби и Сэм, Карвер отогнал эти мысли прочь.

Шляпник поднял руку, направляя пистолет на девушку в дверном проеме, Гусеница застыл на месте.

– Не надо!

Дверь захлопнулась. Шляпник повернулся к нему лицом, рот у него скривился в усмешке. Глаза у Гусеницы слезились, в носу пульсировала боль. Неужели Шляпник сломал его?

– Нам нужно убираться отсюда, – прогундосил он.

– Слишком поздно, – отозвался Шляпник. – Разве сам не слышишь?

Он слышал – ну как тут не услышишь? Вой сирен становился все громче и ближе. И как это полиция появилась так быстро? Прошло-то едва ли с пару минут.

– А ну отойди! – Истошный крик, откуда-то из кабинета секретаря. Альма.

Гусеница повернулся и заковылял обратно туда, чуть не поскользнувшись на луже крови. Теперь там появился кто-то еще – мужчина, застывший в дальнем конце комнаты. Секретарша стояла на коленях на полу возле телефона, разбитого Шляпником, безвольно держа трубку. Альма беспорядочно мотала пистолетом взад-вперед между мужчиной и секретаршей.

– Положи трубку! – сдавленно выкрикнула Альма. Лицо у нее было бледным, глаза широко раскрыты от страха, рука ходила ходуном.

Гусеница шагнул к ней, направив пистолет на мужчину. Бросил взгляд на дверь, через которую тот только что вошел. Директорский кабинет.

– Ты… – Он старался, чтобы его голос звучал ровно. Во рту стоял вкус крови, обильно текущей из носа. Гусеница вытер губы тыльной стороной ладони. – Стой там.

Мужчина с вялым и бледным лицом прислонился к стене, уже подняв руки.

Взглянув на секретаршу, Гусеница приказал:

– Вставай!

Та уставилась на него. Изо лба у нее сочилась кровь, а в том месте, куда пришелся удар Шляпника, набухал отвратительный фиолетовый синяк. Казалось, она его не слышала.

– Вставай! – снова рявкнул он, направляя на нее пистолет.

Секретарша вскочила на ноги.

– Иди вон туда. – Гусеница мотнул головой на директора. – Встань у стены.

Он и сам не знал, что делает, но надо было сохранять контроль над ситуацией, пока все не стало еще хуже. Нельзя было допустить, чтобы эти люди кому-нибудь позвонили. Чтобы выдали их местоположение, дали их описания.

Альма тяжело и быстро дышала. Голос ее звучал так, будто она вот-вот расплачется.

– Ну и что теперь делать? – проскулила она. – Что же теперь делать?

У Гусеницы не было на это ответа.

– Шляпник, давай сюда! – крикнул он.

Ответа не последовало.

– Шляпник? – Он выглянул в коридор.

Тот бесследно исчез.

Уже за квартал от школы движение полностью остановилось. Опять завыла сирена Карвера, машины вокруг него попытались освободить место, но деваться им было некуда. Он загнал свою машину на тротуар и заглушил мотор.

Бронежилет лежал в багажнике, и Карвер быстро надел его, затянув ремни. Десятки глаз смотрели на него из неподвижных машин на дороге, и он заметил несколько мобильных телефонов, направленных в его сторону. Но ничто из этого сейчас не имело значения.

Карвер побежал по улице, едва ощущая тяжесть жилета, упругое уханье сердца в груди и обжигающе холодный воздух, врывающийся в легкие при каждом вдохе. Вскоре заметил всполохи мигалок впереди – патрульную машину, которая прибыла в этот район раньше него.

Из главной двери школы сплошным потоком высыпа́ли дети – лица искажены паникой, испуганные крики далеко разносятся по ветру. Черт, черт! Он еще поднажал, ноги так и замелькали над тротуаром. Портативная рация опять затрещала – диспетчер вызывала подкрепление.

Карвер нажал на тангенту плечевого микрофона.

– Центральный, дельта-пять-ноль-девять, я на месте! – прокричал он, заглушая шум ветра в ушах и боль в легких. – Нужно очистить улицу!

– Принято. Подкрепление уже в пути.

Заметив полицейского в форме у входа в школу, он побежал к нему. Тот кричал на бьющихся в истерике детей, пытаясь навести порядок. Одни слушали его, другие нет. Какой-то парнишка споткнулся, упал, и его чуть не затоптали. Кто-то помог ему подняться на ноги. Карвер оглядел школу, бесконечный ряд окон, выходящих на улицу. В некоторых из них заметил движение.

– Я детектив Карвер! – крикнул он полицейскому, оказавшись в нескольких ярдах от него. – Нужно отвести этих детишек подальше от окон! Собери их вон там!

И махнул на баскетбольную площадку, на которую не выходило ни единого окна.

Патрульный коп – совсем еще молодой человек, на вид лишь немногим старше выбегающих из школы ребят – кивнул и повернулся к толпе.

– Все во двор! – крикнул он, взмахами обеих рук направляя собравшихся в ту сторону.

Несколько ребят и девчонок с заплаканными лицами и потрясением в глазах все так же беспомощно оглядывались по сторонам; с десяток-другой школьников побежали к баскетбольной площадке, но остальные, высыпая из школы, продолжали растекаться по тротуару и даже проезжей части.

Карвер приложил ладони ко рту и опять набрал полную грудь воздуху.

– Эй! – крикнул он. – Прошу всех учителей подойти сюда! Нам нужно собрать всех на баскетбольной площадке. Давайте побыстрей!

Его голос сумел перекрыть крики и вой сирен. В толпе произошла перемена – несколько взрослых повели за собой детей, повинуясь неистовым взмахам рук патрульного.

– Известно, что происходит внутри? – крикнул ему Карвер.

Тот покачал головой.

– Были слышны выстрелы. Я слышал, как дети говорили, что видели кого-то с пистолетом.

Карвер нажал на кнопку микрофона.

– Центральная, дельта-пять-ноль-девять. В школе видели стрелка.

– Принято. Адам-десятый уже в пути.

Позывной «Адам-десять» был у фургона группы быстрого реагирования в этом районе. Экипаж его был обучен справляться с подобными ситуациями. Карвер посмотрел на молоденького полицейского.

– Убедись, чтобы все до единого собрались во дворе. И попробуй очистить улицу. А я пойду помогу отставшим.

Несколько секунд он оглядывал толпу. Очень хотелось хотя бы мельком углядеть там гладкие каштановые волосы Саманты, чтобы немного успокоиться. Но там были сотни школьников, и ее он так нигде и не заметил. Да и времени высматривать у него не было. Бросив последний взгляд на массу спотыкающихся, плачущих ребят и девчонок, Карвер повернулся к входной двери школы.

Эбби сидела за своим письменным столом, уставившись на фотографии у себя в руке и пытаясь подстегнуть свою память.

– Эбби…

Рядом с ней остановился ее напарник и друг Уилл Верин, нависнув над ней и отбросив свою длинную тень на ее стол. Она смущенно бросила фотографии на стол лицом вниз, отъехала от него на крутящемся кресле и развернулась вместе с ним лицом к нему.

– Уилл, сядь – ты загораживаешь солнце, – с нервной улыбкой отозвалась она.

Он не улыбнулся в ответ, отчего ее собственная ухмылка быстро испарилась.

– У нас ЧП, – сказал Уилл. – Поступило сообщение о стрельбе в школе Христофора Колумба. ГБР уже в пути.

Эбби не сразу удалось осознать сказанное.

– Это же школа Сэм… – практически прошептала она.

Уилл кивнул. Он знал – естественно, он это знал. Вот потому-то и пришел, чтобы сказать ей.

– Есть жертвы? – Она натужно сглотнула. Было трудно говорить. Трудно дышать.

– У нас пока нет никакой информации.

Эбби вскочила со стула – ключи схвачены со стола, все остальное забыто. На ходу набирая номер дочери, она направилась к выходу; сердце гулко билось у нее в груди в такт ускоряющимся шагам. Вызов сразу переключился на голосовую почту.

– Сэм, как только получишь это сообщение, сразу перезвони! – Она дала отбой уже почти на бегу. Надо было поскорей добраться до дочери.

– Ты что-нибудь слышишь? – прошептала Фиона.

Сэм покачала головой. Стены музыкальной комнаты были обшиты толстой тканью и звукоизолирующим пористым материалом. Обычно Сэм и ее друзья жаловались на ужасную звукоизоляцию, которая, казалось, едва ли не усиливала шум за пределами комнаты. Но теперь обитые специальным материалом стены поглощали абсолютно все звуки снаружи.

Сэм приложила ухо к двери. Получится ли что-то услышать? Вообще хоть что-нибудь? Может, вой сирен вдалеке… А это и вправду был крик?

Когда тот человек направил на нее пистолет, она застыла. А потом резко отпрянула, захлопнув дверь. Сэм была уверена, что он бросится за ней. Но мужчина с пистолетом этого не сделал.

Пока что.

Сейчас он вполне мог стоять по ту сторону от двери. Прижимая к ней ствол. В каких-то дюймах от ее головы.

– Не думаю, что там кто-то есть, – прошептала Сэм.

Они были заперты в этой комнате – никак отсюда не выйти. Но на данный момент также находились и в относительной безопасности. Придвинув к двери большой письменный стол и несколько стульев, они втроем присели за горой мебели.

И что же дальше? Что дальше? Припомнились занятия по программе «ЭЛИС»[10]. Ни окон, ни какого-то другого выхода… Итак, они должны спрятаться и приготовить что-нибудь, чтобы бросить в стрелка или чем можно вырубить его. Что тут есть подходящее? Гитара Рэя? Тарелки с ударной установки? Ничто из этого явно не годится. На подобных занятиях все они обычно находились в классе. Вот там и вправду имелись всякие вещи, которые можно было бы пустить в ход. Некоторые учителя даже ставили у дверей классов бейсбольные биты, просто на всякий случай. Но в музыкальной комнате таких практических занятий никогда не проводилось. И всегда рядом был учитель, который говорил им, что делать.

И как вообще расшифровывается эта «ЭЛИС»? Эвакуация, локдаун… Припомнить остальное не удавалось. В голове гудело; она едва могла думать.

– Надо сматываться отсюда, – сказала Фиона.

– Ни в коем случае, – прошептал Рэй. – Ждем. Они никак не смогут пробраться сюда.

– Проберутся, если действительно захотят, – заметила Сэм, проверяя свой телефон. Никакого сигнала. В этой комнате телефоны никогда не ловили. Она все равно попыталась дозвониться до мамы, но безуспешно.

– Надо дождаться копов, – прошипел Рэй.

Было заманчиво притаиться перед дверью, за этой жалкой баррикадой, и ждать помощи. Но тот человек был где-то рядом. Человек со странной, жутковатой улыбкой и смертоносным пистолетом в руке. И он знал, что они здесь, в этой музыкальной комнате.

Скоро придется отсюда уходить.

– Это полиция! Все на выход! Бегом на баскетбольную площадку! – крикнул Карвер. Его голос эхом разнесся по коридору, сопровождаемый испуганными криками и всхлипываниями.

Мимо него, прихрамывая, проковылял мальчишка-подросток в перекосившихся набок очках. Вскоре за ним последовала пара девушек – одна из них остановилась, чтобы показать себе за спину.

– Я его там видела! – выпалила она. – У него пистолет!

– Хорошо. Иди скорей на баскетбольную площадку, – повторил Карвер. Продолжая продвигаться по коридору, он вытащил свой собственный пистолет.

Где-то неподалеку послышались приглушенные рыдания. Карвер прислушался к ним с бешено колотящимся сердцем. Дверь одной из классных комнат была приоткрыта, и он напряженной рукой осторожно толкнул ее.

За одним из столов скорчился мальчишка лет четырнадцати. Когда Карвер вошел, при виде пистолета глаза у него расширились.

– Нет, нет! – закричал он, закрывая лицо руками.

– Я полицейский, – успокоил его Карвер. – Тебе нужно убираться отсюда.

Подойдя к мальчишке, он помог ему встать. Штаны у того были мокрыми.

– Как тебя зовут? – спросил Карвер.

– М-мика.

– Мика, все собрались на баскетбольной площадке. Пошли.

Карвер вывел его из класса в коридор. И в этот момент уловил какое-то движение. Развернулся, прикрывая парнишку своим телом.

К нему подкатывала девушка в инвалидном кресле. Карвер поспешил к ней. У нее кровоточила губа.

– Ты ранена?

– Меня сбили с кресла, – ответила она, поморщившись.

– Давай-ка я тебе немного помогу. – Он подтолкнул ее кресло к выходу, обогнув по дороге чей-то брошенный рюкзак. – Дальше сама справишься?

– Да. – Ухватившись за колеса, девушка быстро покатила к дверям.

Шум с улицы был оглушительным. Крики, сирены, автомобильные гудки… По сравнению с этим внутри школы было устрашающе тихо.

– Ты не видела, там кто-нибудь еще остался? – спросил у нее Карвер, продолжая одной рукой направлять кресло.

– Не знаю. Все побежали, а я упала. Ударилась головой. Я слышала, как наш учитель кричал, выгонял всех на улицу… Не знаю, до сих пор ли он там. – Губы у нее задрожали.

– Ты молодец. Просто дуй к остальным на баскетбольную площадку.

Наконец она выкатилась за дверь. Карвер обернулся, внимательно прислушиваясь. Опять шаги. Он сделал несколько шагов на звук, обшаривая взглядом коридор.

И тут из-за угла вывернул какой-то мужчина. Крупный. Коротко подстриженные волосы. Что-то держит в руке.

– Не двигаться! – крикнул Карвер, направляя на него пистолет.

Мужчина немедленно отскочил назад. Палец Карвера придавил было спусковой крючок, но он на долю секунды заколебался, подумав, что это мог быть кто-то из учителей.

Неизвестный исчез за углом. Бросившись за ним, Карвер опять уловил взглядом движение. И пистолет, нацеленный в его сторону.

В коридоре оглушительно грохнул выстрел, и Карвер прижался к стене, вскинув свой пистолет и стреляя в ответ. Выстрелы трескучим эхом отдавались в тесном пространстве. В ушах у него звенело, глаза были прикованы к тому углу, выискивая руку с пистолетом, но та уже исчезла.

В ужасе, не сводя взгляда с монитора, на который транслировались изображения с камер наблюдения, Гусеница смотрел, как Шляпник пытается выбраться, бросив его и Альму. И как какой-то незнакомец, появившийся в поле зрения другой камеры, помогает девушке в инвалидном кресле.

А потом началась перестрелка. Он услышал у себя за спиной выстрелы – целую серию выстрелов, донесшихся из коридора, и увидел это на экране. Шляпник появился на одном из маленьких кадров, а второй мужчина – судя по всему, полицейский – сразу на двух других.

И теперь Шляпник убегал, возвращаясь тем же путем, которым пришел. Исчезал из поля зрения одной камеры и вновь появлялся на картинке с другой, со скривившимся в злобной гримасе лицом.

Полицейский все еще стоял, направив пистолет в угол. Потом медленно шагнул вперед, недрогнувшей рукой выставив перед собой ствол.

Шляпник вел к ним полицию.

– Нам нужно уходить, – сказал Гусеница Альме.

– Ничего не выйдет. – Голос у нее звучал, как хруст битого стекла, каждый слог в нем был надтреснут. Она стояла у окна, выглядывая на улицу. – Снаружи уже стоят две полицейские машины.

– Ты! – рявкнул на директора Гусеница. – Здесь ведь есть и запасной выход, точно? Я уже видел его с улицы. Как туда пройти?

– Он… вам нужно спуститься на первый этаж… пересечь спортзал… Отсюда налево… – запинаясь, пробормотал директор.

– Забудь, они будут и возле запасного выхода тоже! – крикнула Альма. – Мы в ловушке!

Он посмотрел на нее, а потом на мужчину, лежащего на полу, – бледного, истекающего кровью.

– Этому человеку нужна помощь, – проговорила Альма дрожащим голосом. – Нужно отвезти его в больницу. Мы расскажем им, почему оказались здесь. Мы ведь не хотели, чтобы это случилось!

Гусеница кивнул. Она права. Они должны сдаться. И чем только Шляпник думал, открыв пальбу?

Нет, копы все поймут. Он все им расскажет. О похищенных детях. И… и…

Полиция – под контролем у Круга. Если сдаться властям, то, считай, они уже покойники. Гусеница знал это. И Альма знала это. Нет, должен быть какой-то другой способ.

Он еще раз глянул на монитор. Полицейский свернул за угол. Шляпника нигде не было видно. Наверное, нашел где спрятаться. Или, может, уже успел выбраться…

– Как мне включить громкую связь? – спросил он у директора.

– Что включить?

– Сам знаешь! Интерком! Ту штуку, которую вы используете для общих объявлений!

– Систему оповещения?

– Да, блин, систему оповещения! Как она тут включается? – Гусеница дрожащей рукой направил на директора пистолет.

Тот сглотнул.

– Пожалуйста… Сейчас я вам покажу.

Никаких признаков стрелка́. Карвер колебался. Нужно отступить. Группа быстрого реагирования уже на подходе, и она сумеет гораздо лучше справиться с этой проблемой.

Но девочка в инвалидном кресле и тот мальчик, Мика, вероятно, были не единственными оставшимися в школе учениками. Он не мог так вот попросту оставить в опасности других детей. Карвер сделал еще шаг, потом еще. Чувствуя себя незащищенным, зная, что стрелок может оказаться за любой дверью. Если тут и вправду только один стрелок. Ребята в отделе упоминали про целую группу. Может, их и больше. Может…

Громкий, пронзительный электрический визг.

– Внимание, внимание! – Нервный голос, полный резких нот и острых углов, эхом отдающийся повсюду. – У нас здесь директор. И секретарша. Если ты не уберешься, мы их пристрелим!

Карвер стиснул зубы – значит, стрелок все-таки не один. Но все равно продолжал продвигаться вперед.

– Я не шучу! Проваливай ко всем чертям! Скажи ему! Скажи ему, чтоб убирался!

А потом другой голос, испуганный:

– Да, пожалуйста, уходите. Они вооружены.

«Скажи ему, чтоб убирался»… Они присматривают за ним. Карвер огляделся. Заметил камеру наблюдения. Черт бы ее побрал…

Если они смотрят трансляцию с камер, то наверняка находятся в административной части школы.

Он бросил последний взгляд на камеру, объектив которой немигающе уставился на него в ответ. И наконец двинулся уже пройденным путем к выходу.