Кроме того, А. Л. Юрганов обращает внимание на то, что один из городов, коими Грозный жаловал Магнуса, а именно – Полчев, был взят русскими 28 октября 1578 года.[23 - Юрганов А. Л. О дате написания завещания Ивана Грозного // Отечественная история, 1993, № 6. С 132.]
Другим обстоятельством, подтверждающим доводы исследователя, является вопрос о царице Анне, которую Грозный жалует в случае своей смерти Ростовом Великим. Как справедливо отмечает автор, фамилия Анны в завещании не упоминается. Однако помимо Анны Алексеевны Колтовской, которая была царицей в 1572 году, то есть в период, когда согласно Веселовскому и Скрынникову было составлено данное завещание, царицей была и другая Анна – Анна Григорьевна Васильчикова (как и в случае с Мариями – Нагой и Темрюковной). Сопоставив временные промежутки, исследователь приходит к выводу о том, что именно о последней идет речь в духовной грамоте.
То есть в каждом последующем случае исследователи увеличивали срок работы государя над духовной грамотой, имеющейся на сегодняшний день в наличии, и отодвигали дату окончательного изготовления документа?
Оказывается, вовсе нет. Первая публикация духовной грамоты, о которой мы ведем речь, появилась в 1846 году[24 - Дополнения к Актам историческим, собранным и изданным Археографической комиссией. СПб., 1846. Том первый. С. 371.]. Уже тогда время ее составления имеет весьма «раздвинутые» хронологические рамки: 1572-1578. То есть уже тогда исследователями были замечены отличительные нюансы, которые, возможно, приводит в своей публикации А. Л. Юрганов. Как мы видим, установленное им время составления Иоанном Грозным данного документа весьма близко к конечной дате первых издателей грамоты.
Но является ли предлагаемая А. Л. Юргановым дата составления Иоанном Грозным данного завещания окончательной? Не будет ли со временем еще раз уточнен период написания духовной грамоты в сторону увеличения?
В свою очередь Корнелия Зольдат не считает сохранившееся завещание Иоанна Грозного достоверным документом. Это завещание, по ее мнению, было изготовлено в 19 столетии.
А. И. Филюшкин, разбирая гипотезу К. Зольдат, не согласился с выводами о фальсификации документа.[25 - Филюшкин А. И. Фальсификация XIX века или поиск образа Российского царства XVI века? По поводу новой книги Корнелии Зольдат // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. 2015 (1). С. 192-207.]
Сомнению подверг ее доводы и А. С. Лавров[26 - Aleksandr Lavrov. Cornelia Soldat, Das Testament Ivans des Schreckliches von 1572, Eine kritische Aufkl?rung // Cahiers du monde russe, 55/3-4 | 2014. p. 332-338.].
А поскольку пока наукой не доказано обратное, не будем относить список сохранившегося завещания к поддельным документам. Помимо доводов, приведенных авторами в своих исследованиях, хочется обратить внимание еще на один момент.
Если принять версию К. Зольдат обоснованной, возникает одна нелепость: почему столько лет спустя подделано завещание, которое при наличии более поздней духовной грамоты, если таковая в действительности имелась, не имеет юридической силы? И что мешало изготовить завещание, содержащее действительно последнюю волю государя, которое якобы появилось на свет после смерти старшего сына Иоанна Грозного царевича Ивана, и которое было уничтожено будто бы Борисом Годуновым (или иным заинтересованным лицом)? Если смогли подделать одно, почему бы не подделать и другое? Текст, содержание – неизвестны, а значит – твори, бог, волю. Никаких ограничений в этом направлении. Изготовили, подбросили в какой-нибудь архив и при подходящем случае обнаружили. Гораздо более важным было бы наличие именно завещания 1583-1584 гг.: все стало бы на свои места – кого назначили государем, как решили судьбу второго наследника, создавали ли «регентский совет», кого в него включили, а кого оставили «за бортом»…
Ан нет! Не сочинили, не изготовили и не обнаружили чудесным образом сохранившийся столь ценный документ.
Хотя дошедшее до нас завещание не является подлинником, а копией, у нас не имеется оснований не доверять тексту данного документа.
Вообще со всеми завещаниями, относящимися ко времени правления Иоанна Грозного, о которых нам известно из официальных и неофициальных источников, происходит нечто невероятное.
Если духовное завещание Ивана III сохранилось и известно нам, то аналогичный документ сына его Василия III утерян. Или сознательно уничтожен? Но когда, кем и с какой целью?
Исследователи упоминают о нескольких духовных грамотах Иоанна Грозного, но в целости и сохранности до нас дошел текст только одной из них.
Что может объединять духовные завещания, о которых упоминается в источниках и исследованиях на эту тему?
Сначала обратимся к духовному завещанию Василия III. Казалось бы, текст его мог быть написан в последние три года жизни государя, ибо только в 1530 году великий князь обзавелся наследником. Скончался же Василий III, когда его сыну Ивану было три года от роду.
Но Опись Посольского приказа свидетельствует о наличии духовной грамоты великого князя, составленной в июне 7031 года (т.е. – в 1523), за десять лет до кончины Василия III[27 - "Опись архива Посольского приказа 1626 года". Ч. 1. М.: Памятники отечественной истории. 1977. С. 58.]. Сведений о других духовных грамотах данного великого князя Опись не содержит.
Если попробовать представить текст духовной грамоты великого князя Василия III, то помимо распоряжений относительно великокняжеского престола он обязан был назначить опекунов над малолетним сыном. Кто-то должен был охранять младенца от покушения недругов на его жизнь. То есть фактически при трехлетнем государе должен быть назначен регентский совет. В отношении положения великой княгини и ее родственников также должны были быть включены отдельные пункты.
То же впоследствии должен был сделать и Иоанн Грозный в 1584 году, если исходить из версии значительного числа исследователей о недееспособности царевича Федора.
Однако, если принять известные нам сведения о регентском совете и о выделении Дмитрию в удел Углича за достоверные и сравнить с сохранившейся духовной грамотой Иоанна Грозного, выясняется, что помимо вопроса престолонаследия сохранившееся завещание государя содержит своего рода напутствия, наставления своим потомкам.
Об этом ни слова не говорится при исследовании вопроса о завещании в отношении царевичей Федора и Дмитрия.
Это является еще одним аргументом, позволяющим говорить о том, что сохранившееся завещание Иоанна Грозного – реальный документ, а несохранившееся завещание более позднего периода можно вполне считать и вымыслом современников государя.
На наш взгляд, при существующей на настоящий момент ситуации с информацией о несохранившейся духовной грамоте можно говорить о двух возможных вариантах развития событий относительно последнего завещания Грозного.
Первый – уничтожение завещания кем-либо из приближенных к Грозному лиц из числа царской свиты. Скрыть волю государя мог кто-то из бояр или иных представителей свиты государя, не попавших в регентский совет или, говоря по-другому, в «ближнюю думу» наследника Иоанна Грозного.
Если в число приближенных не был включен Годунов, то это могло быть делом и его рук. Если Бельский – почему бы нет? Романовы, Шуйские, Мстиславские… Как видим, под подозрение можно отнести достаточно большой круг людей.
Всё-таки сомнительно, что в случае наличия завещания Грозный не включил бы в число приближенных Бориса Годунова. Кто, как не Годунов, станет лучше других оберегать Федора Иоанновича и его жену Ирину Годунову, доводившуюся Борису родной сестрой? Плюс довольно многочисленная поддержка со стороны его родственников.
Что же касается остальных, то в случае создания подобной структуры Грозный мог кого угодно как включить в ее состав, так и не включить. И именно «пролетевшие мимо денег» впоследствии при случае воспользовались бы моментом.
Уничтожение завещания царя Иоанна скрывало следы и могло предоставить козыри в дальнейшей борьбе за наследство государя.
Нам известно, какие невежества терпел в малолетстве Грозный от династии Шуйских, и как впоследствии он разделался с одним из них, отдав на расправу псарям. Мог бы Грозный им сейчас припомнить давние дела? Почему бы нет…
Второй вариант – отсутствие завещания 1584 года как такового. Конечно, это с одной стороны сложно представить, особенно если принять точку зрения Скрынникова в отношении сохранившегося завещания. Вряд ли Грозный не позаботился бы о таком важном документе после рождения своего последыша Дмитрия.
И все же на настоящий момент имеется больше доказательств отсутствия факта составления несохранившейся духовной грамоты, чем достоверных доказательств, которые бы прямо подтверждали наличие письменного документа тех лет, содержащего последнюю волю Иоанна Грозного.
Но если всё-таки принять во внимание точку зрения о фактическом отсутствии подобного документа, как могла быть истолкована воля первого русского царя относительно наследников престола и ближнего круга нового государя?
Не могли ли бояре огласить сохранившееся до наших дней завещание Грозного, выдав его за то самое, которое впоследствии таинственным образом будто бы исчезло?
Помимо царского трона и территории царства-государства, выделенной своему старшему на тот момент сыну, имеющееся у нас в наличии завещание содержит также сведения о территориях, выделенных в удел Федору Иоанновичу.
На момент окончательного составления текста сохранившейся духовной грамоты Иоанн Грозный согласно своему волеизъявлению отписывал своей тогдашней супруге Ростов с окрестностями.
Но имеется там и еще один интересный пункт, который касается… Углича!
«А бог даст сына с женою моею Анною, и аз его благословляю город Углеч, и Устюжная, Холопей, с волостми, и селы, и с двемя селы, которые даны старице Александре княжо Юрьево Васильевича, и з данью к Углечю.»[28 - Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М. – Л.: Издательство АН СССР, 1950. С. 443.] Именно так указано в тексте сохранившегося завещания.
То есть Углич отходил отдельным уделом конкретному наследнику Грозного и не включался во владения царевичей Ивана и Федора. Аналогичным образом с Угличским уделом распоряжались и прежние великие князья.[29 - См. там же. С. 195, 360,]
Имея под рукой волеизъявление Грозного, выраженное им несколькими годами ранее, почему бы не сделать так, как хотел в свое время поступить государь?
Не важно, что женой Грозного на момент его смерти была не Анна, а Мария. Господь дал государю сына, вот ему, младшему, и отпишем Углич. Так сказать, в соответствии с устоявшимся обычаем. В удел отправим основных родственников Дмитрия из рода Нагих и ближнюю свиту малолетнего царевича.
Федору – что указано в завещании, а поскольку Иван Иванович на данный момент уж не один год как умер, то и царский престол, предназначавшийся старшему сыну государя, теперь тоже отходит Федору Иоанновичу.
Все логично, законно и «обжалованию не подлежит».
ЗАГАДКА ВТОРАЯ
Был ли царь Федор Блаженным?
Официальной датой начала царствования Федора Иоанновича является 31 мая 1584 года.
И хотя сын Иоанна Грозного принял царство от своего батюшки что называется на законных основаниях, о самом новом государе до сих пор бытует не очень лестное мнение как о личности, не вполне соответствующей образу царя и не наделенной определенными качествами, отличающими правителя от остального люда.
Зачастую исследователи считают Федора человеком не от мира сего, невеликого ума. «Слабоумен от природы», «идиот» – этими и тому подобными определениями награждают сына Иоанна Грозного, правившего в то непростое время государством. Так ли это на самом деле?
Хотя из содержания предыдущей главы можно сделать вывод о том, что Федор таковым вовсе не был. Скорее, даже наоборот.
Свои выводы историки делают на основании высказывания польского посланника Льва Сапеги, который однажды сказал: «напрасно говорят, что у этого государя мало рассудка; я убедился, что он вовсе лишен его». Однако, что стало причиной столь нелестного отзыва? Л. Е. Морозова считает, что это связано с позицией государя в отношении территориальных претензий поляков – польским послам пришлось около года ждать приема у государя. Федор знал о болезни короля Стефана Батория, что свидетельствовало о невозможности нового похода его войск против Русского государства.[30 - Л. Е. Морозова. Два царя… стр. 11.]
