Психоанализ

– Мышцы питаются телесным удовольствием, которое возникает при каждом выдохе. Мы так привыкли думать, напрягая мышцы лица и тела, что нам кажется, что по-другому невозможно. Посмотрите, как думают дети, ни один мускул на их лице не дрогнет, а все сухожилия согнуты. Когда мы пытаемся снять стресс, то все мы пытаемся расслабить физические мышцы, именно поэтому нам никогда этого не удается. Чувствуйте улыбку при каждом своем движении. Чувствуйте улыбку при каждом своем выдохе. Или старайтесь более часто испытывать чувство нежности, единственное удлиняющее наши выдохи, из-за которых происходит расслабление мышечных спазмов и восстановление работы внутренних органов.

– Я так понимаю, система дыхания имеет огромное значение в вашей теории восстановления.

– Конечно. Все стрессы и страхи приходят к нам на вдохе, поэтому вся восстановительная терапия должна основываться на более длительных выдохах. Надо так сказать, выдыхать свои страхи и стрессы из мест напряжения, а если они не хотят вылезать, дробить их на мелкие части, и выгонять уже по частям.

– Вы так интересно рассказываете, что я уже начинаю засыпать. – Улыбка музыканта расплылась по всему телу, как чайная ложка сливок по всему стакану бежевого кофе. Его тело заметно обмякло на кушетке.

– Дышите всегда спокойно, в независимости от своего или чужого мышления, и думайте всегда независимо от того как дышите. Умение восстанавливаться во многом зависит от умения понимать себя: за что мы любим себя, и за что ненавидим себя; что пугает нас в себе, и что делает нас смелее в себе; что беспокоит нас в себе и что успокаивает нас в себе. Эти довольно простые вопросы, могут привести нас на путь изначального самочувствия. – Психолог поднял палец вверх, акцентируя внимание на сказанном.

– Больше всего меня интересует, как мне вернуть детское состояние покоя. – Музыкант закивал головой. – Можете мне подсказать в этом направлении что-нибудь конкретное. – Его глаза стали по детски наивными.

– Попытайтесь поймать и понять каждую спонтанную мысль, которая призывает вас к суете, дискомфорту, дерганью. Медитируйте, познавая каждое дуновение ветра внутри и каждый шелест листьев от него. Своими словами мы можем ранить других, а своими мыслями себя. Вспоминайте мысли, которые вызывали в вас сомнения и стыд, неуверенность, злобу и желание сдаться. Вероятно они, и есть причина вашей сегодняшней суеты, от которой можно избавиться только пережив их снова по нескольку раз. Самое опасные те, эмоции которые направлены даже не на других, а на самого себя: злоба, ненависть, вина. Это так называемое самобичевание или самонаказание за какие-то ошибки, когда мы не находим себе оправдания и не можем простить себя. Такие направленные вовнутрь эмоции сложнее всего вспомнить, и они глубже всего впиваются в тело. Но, как бы мы не хотели, нам нужно их снова расконсервировать.

– Что вы имеете в виду – пережить их снова? Зачем мне этот стресс переживать снова? Я думал, вы мне поможете его забыть, навсегда? Разве не за это я вам плачу деньги? – Глаза пациента округлились.

Послышался скрип деревянного пола у них над головой, оба озадачились и тут же забыли, о чем только что говорили. Послышалось падение чего-то тяжелого и твердого на пол, но на этот раз никто не поднял даже головы. Психолог старался незаметно задуматься о том, что же там могло происходить на втором этаже, это было видно по коридорам в его глазах, по которым бродило его сознание. Потом продолжил спокойно:

– Поймите меня правильно, я желаю только скорейшего выздоровления своим пациентам. – После этих слов он медленно облокотился на спинку своего кресла, которое заскрипело под ним. – Сознание и тело должны работать синхронно, а не параллельно. Когда они разделены, то возникает напряжение и там и там.

– Интересное предположение, и как нам тогда их объединить? – Музыкант склонил голову от удивления.

– Для балансировки сознания и тела необходимо для каждой приходящей в голову мысли искать ассоциацию из шести форм: зрения, слух, вкус, запах, прикосновение, дыхание. Например, на что похожа наша мысль, чем пахнет, как звучит, какая на вкус и на ощупь, или как она дышит. Соединение ментального и физического приведет к снятию стресса. Старайтесь не разъединять сознание и ощущения, и чтобы они всегда проецировались не в каком-то отдельном месте тела, а по всей его полости одновременно. Зависть например имеет горький привкус под языком, паника – привкус мяты над носом, жадность – соленый привкус под сердцем, позор – горелый привкус в печени, опасность – жареный привкус в животе, месть – сладкий привкус в поджелудочной, гнев – привкус табака в макушке или на затылке. У каждой эмоции есть свой вкус, с помощью которого она подстраивается к нашему телу, не как чужеродное явление, как родное и привычное.

– Это то, о чем вы говорили ранее: – слушать не ушами, а всем телом сразу? – нахмурив брови, спросил музыкант, пытаясь вспомнить, о чем говорил доктор пять минут назад, словно откатывая чугунный люк.

– Да. Подсознание и сознание едины, но с возрастом каждый из нас начинает их разграничивать. То о чем мы думаем, и то, что мы воображаем – является двумя сторонами одной медали. Концентрация без ассоциаций приведет к нарушению и того и другого. Каждую ночь, засыпая, человек почему-то входит в разные двери подсознания с новыми образами, когда на самом деле туда ведет лишь одна единственная потертая дверь. Нужно создавать не новый сценарий во сне, а продолжать старый, бесконечный сериал.

– Как это благоразумно, продолжать старый сон. Ах! Как бы я хотел продолжать свои детские сны.

– Вспоминайте. Засыпая каждую ночь, продолжайте вчерашний сон, вспоминая какие образы были в нем. Это можно представить как лабиринт закрытых дверей, когда открывая каждую из них, мы попадаем в помещение одного и того же цвета. – Доктор стал крутить рукой, словно проворачивал педаль велосипеда.

– Неужели эти ваши рекомендации помогают кому-то исцелиться от бессонницы? – Почесав свой длинный мягкий нос своим длинным шершавым от гитарных аккордов пальцем, спросил музыкант.

– Я и не утверждаю, что это помогает всем без исключения. К тому же нужно учитывать, что это нетрадиционные, а соответственно не доказанные пока еще официальной наукой техники. – Просто попробуйте. Пока я ни у кого ни разу не замечал от этого никаких побочных явлений. Не ищите новое. Нужно всегда искать что-то единое между тем, что было минуту назад, и тем что происходит сейчас, как между вчерашним сном и сегодняшним. Только тогда нам удастся стереть грань между сном и бодрствованием, успокоится и восстановить утраченный в детстве сон. – И часы на стене затикали громче.

– Звучит любопытно, и даже многообещающе. – Музыкант улыбнулся глазами, от которых потянулись морщинки, словно от кресла, на которое только что сели. Пациент лениво открывал и закрывал свои тяжелые веки, и все вокруг него расплывалось, сон не отпускал его и тянул мягкими лапами к себе. Но как только он услышал знакомый скрип кресла, он тут же широко открыл глаза, и почувствовал легкий стыд. Доктор, глядя на дремлющего пациента, слегка покряхтел в кулак, и разгоняющимся голосом заговорил:

– На самом деле в здоровом состоянии мы спим и днем и ночью, видя бессознательные образы днем, а не только во сне. Однако большинство взрослых, гонят от себя подсознательные образы днем, чем и нарушают ночной сон, поскольку он рвет единую нить работы сознания-подсознания. Мало того, можно даже сказать, что сон и явь это суть одного целого. Стресс – это четкое разграничение сна и реальности, когда мы точно воспринимает что-то не как сон. Соответственно всякое расслабление должно стать соединением суровой реальности с прозрачными снами. – Доктор облокотился с удовольствием на спинку стула, видно было что спина его устала, да и весь он сам изрядно выкладывался, когда вел терапию.

– Любопытно, вы хотите сказать, что вся наша жизнь это продолжение сна, а сон это продолжение жизни. – Музыкант еще до конца не отойдя от образов сна слегка зевнул, и положил ногу на ногу, прищурился.

– По другому никак. Не стоит разграничивать образы сна и образы действительности, необходимо складывать их в одну коробку. То есть, бодрствуя, не стоит забывать свои сны, а спя не забывать увиденное наяву. – Он поправил спавшие к кончику носа очки, подтянув их к самой переносице и продолжил. – Мало того, можно даже сказать, что сон и явь это суть одного целого. Стресс – это четкое разграничение сна и реальности, когда мы точно воспринимает что-то не как сон. Соответственно всякое расслабление должно быть соединением суровой реальности с прозрачными снами. Не стоит разграничивать образы сна и образы действительности, необходимо складывать их в одну коробку. То есть, бодрствуя не стоит забывать свои сны, а спя не забывать увиденное наяву. Нужно продолжать плыть и ни в коем случае не выходить на берег. Так как именно этот берег, заставляет нас останавливать воображение и вызывает вопросы.

– Доктор, а если сны настолько ужасны, что не хочется продолжать их наяву, что тогда делать?

– Сны нельзя понимать буквально. Не так важна картинка в снах, как те эмоции, которые он вызывает. К тому же, если накладывать сон на напряжение, эмоции под ним быстрее начинают выявляться. Подсознание так устроено, что оно накладывает любые картинки на те эмоции, которые остаются у нас в течении дня. Это многих и сбивает с толку, особенно тех, кто пытается толковать сны по увиденным в них картинкам и сценам. Запоминать нужно только эмоции сна, и продолжать их наяву, тогда они будут разжаты, и каждый новый сон будет все мягче и мягче. Но сделать это не так просто, как кажется. Лучшее лекарство, когда мы спрашиваем тело о том, какое оно сейчас испытывает стресс, и потом к этому стрессу прибавляем сон, в котором стресс растворяется как мед в молоке. Иными словами, все что нас беспокоит, нужно не выгонять или уничтожать, а смешивать с тем, что нас успокаивает и расслабляет в единое целое.

Доктор сложил ладони в треугольник, и опустил в них свое лицо. Видно было, что он переживал собственный опыт, а не вспоминал уже чей-то чужой. Сны это сложная тема для любого психолога.

– Но не для вас. Я вижу, как вы хорошо в них разбираетесь. А для меня сон всегда был загадкой.

– В соединении подсознания с сознанием организм обретает гармонию и способность к самовосстановлению. С другой стороны, все наше воображение это не цепь спонтанных и хаотичных образов, а единое море воображения. Необходимо соединять вчерашнее, сегодняшнее и завтрашнее воображение в одно общее восприятие. – Психолог сжал и разжал руки, будто сыграл на аккордеоне. – Понимаете у большинства людей воображение вроде бы есть, но оно как бы мертвое: они будто тащат на себе его бездыханное тело. Так вот главное, чтобы ваше воображение было живое, дышало и двигалось. Будто воображение существует как отдельный от нас субъект. Вспоминайте даже не столько красочные сны, которые вас успокаивали, сколько те места и состояния, где вы быстро и легко засыпали.

– Под воображением я так понимаю, вы подразумеваете, всплывающие спонтанные эмоции? – Нахмурив брови спросил музыкант, и по его виду было ясно, что он впитывал теперь каждое слово, и аккуратно складывал в ровную стенку, которую с тщательностью растущего ребенка собирал в песочнице.

– И эмоции и чувства, как источник. Извините за путаницу. Воображение лишь маска, под которой скрываются эмоции. Вся терапия только и заключается в поиске и обезвреживании своих же эмоций.

– Доктор, но я пришел с другими симптомами, меня одолевает суета, будто внутри все чешется. Ни днем, ни ночью мне покоя не дает. Я не могу ни успокоиться, ни расслабиться. Меня это просто удручает.

– В современном мире – это довольно частый случай, когда внутреннее напряжение не желает уходить. Проблема внутренней неподвижности в том, что все что нас окружает: предметы, интерьеры, музыка, лица, интонации, события, планы, – все это привыкло нас пробуждать и возбуждать. Все говорят, что у них есть источники силы или места вдохновения, а есть ли у кого-нибудь из них источники покоя и места реального внутреннего расслабления. Думаю, что нет. Проблема в том, что наш рыночный мир создан только для активных действий, без которых человек перестает быть цивилизованным человеком. Все вокруг учит и заставляет нас напрягаться, и ничего, кроме дикой природы, расслабляться. Но люди понимают это слишком поздно, когда внутреннее напряжение уже не просто входит в привычку, оно становится частью.

– Но разве, когда мы спим, или пытаемся спать, не возникает внутреннего расслабления?

– В том то и дело, что нет. Можно спать, и не иметь внутренней неподвижности: постоянно ворочаться, просыпаться и не мочь уснуть снова. Можно даже просто лечь, закрыть глаза и уши, полностью себя обездвижить, но внутренней неподвижности может и не возникнуть, внутри все равно что-то будет ползать. Она залог нашего здоровья и восстановления всех функций и систем. Она исходит от неподвижности языка, глаз, носа, ушей, кожи, мышц, а так же отсутствия вкуса, зрения, обоняния, слуха и осязания. Внутренняя неподвижность – это полное отсутствие связи и обмена информации с внешним миром через органы чувств. Внутренняя неподвижность достигается постепенно через широкий поток перманентного сознания, который отключает все органы чувств и ощущений, и переключает на автономный внутренний мир. После обретения этой внутренней неподвижности организм получает выход огромной энергии, правда только внутренней, в виде легкости и освобождения, но если тело готовить к этому сразу, то и она придет быстрее. Во время расслабления может приятно зудеть в области глаз, носа, языка, ушей и кожи…

Снова послышались громкие стуки сверху, и доктор взволновано встал, затем как бы отряхиваясь то ли от пыли, то ли от терапевтического сеанса сказал. – Мне нужно отлучится снова на минутку. Подождите.

Музыкант только и успел кивнуть, как хозяин дома вышел из кабинета, наглухо захлопнув за собой дверь. Теперь тиканье часов стало гораздо ощутимее, слышен был даже легкий свист ветра за окном. Пациент от усталости уставился в одну точку на стене, и постепенно узоры обоев стали расходится ритмично под отщелкивание настенных часов, он чувствовал, но ничего не мог поделать, так как его тело его не слушалось. Пришлось лишь покорно наблюдал за тем, как его засыпал песком то один, то другой бархан.

Вскоре он очнулся и его сознание стало всплывать на поверхность стремительно как поплавок, оставляя позади себя только черное дно и волны. Комнатный воздух и тусклый свет абажура, – теперь он четко почувствовал, что проснулся. Доктор сидел за столом, изучая какую-то книгу, но как только услышал шорох на кушетке, тут же ее захлопнул, оттолкнулся ногами и повернулся в сторону к своему пациенту. Доктор изучал состояние проснувшегося, по глубине его глаз, и как только он увидел в них удовольствие от пробуждения, стукнул по столу ладонью. Моргая глазами, музыкант в очередной раз проснулся, слух его был пока слаб, но он тут же уловил блуждающие в воздухе слова доктора, как сигнальные маячки на море:

– Вижу вам лучше. Хороший сон – лучшее лекарство. Хвалю, в нашем возрасте сну уже нужно предаваться там и тогда, где он приходит, а не выбирать место самому. Я рад, что вы вздремнули. Воображение должно быть не минутным или часовым, а недельным или месячным, оно должно переносится через дни и ночи без искажений, только так можно поймать прячущиеся за ним эмоции, погасить их и восстановить сон. Помимо воображения необходимо соединять вчерашние, сегодняшние и завтрашние слова в единую конструкцию, так же объединять чувства и поступки. Неосознанные реакции в виде слов, движений, дерганий, страхов, раздражений могут явно говорить о каких-то эмоциях внутри. – Голос доктора спросонья бил ему по голове, как большие льдинки во время града, и он жмурился от нестерпимой боли.

Музыкант ясно вспомнил свои детские эмоции, которые характеризовали его отношения с родителями, и сейчас лежа на кушетке, отчетливо чувствовал, как его мышцы внутри расслаблялись одна за другой, а от внимания доктора не ускользнуло произвольное подергивание кистей рук и колен пациента. Мышечное расслабление приносило облегчение и в сознание музыканта, он даже услышал какие-то новые ноты.

– Гениально, мне уже легче. Об этом я напишу свою новую песню? Скинуть вам демо-версию потом?

– Думаю не надо, ведь вы мне не за это платите деньги. – Застенчиво ответил доктор, слегка покраснев.

– Я думаю, на сегодня вы их отработали полностью. – Пациент широко улыбнулся, и в этой улыбке было все: и благодарность, и признание, и крепкое рукопожатие, и наверное даже дружеское объятие.

Музыкант стал медленно вставать с кушетки, будто после трехчасового контактного массажа всего тела. Такую легкость в себе он и в самом деле давно не испытывал. Будто он только что приземлился на землю после долго полета на парашюте. Тело знобило холодом и приятной дрожью. Слабость тянула ко сну. Заплетающимися языком он попрощался и заплетающимися шагами доплелся до дома и мигом уснул. Над его домом горела ярко оранжевая луна, точно такая же когда он впервые убежал из родительского дома.