Психоанализ

– А еще сложнее на сцене перед тысячами поклонников. – Самодовольно выдавил музыкант. Жилки на его висках стучали возбуждением. Он прекрасно помнил эти ощущения, когда стоишь на сцене перед тысячью глаз. Когда ты один, и не знаешь на ком остановить свой взгляд, а они все цепляться в тебя и попадают..

– По сути, стресс – это страх, который нельзя гасить из-за его важности, ведь именно длительность воображения начинает раздражать, поэтому нужно подменять важность внешних процессов в пользу внутренних. Так уж происходит, но мы с возрастом неизбежно начинаем все больше любить что-то внешнее, и все меньше что-то внутреннее. Старайтесь смотреть на все внешнее через призму внутреннего, так вас ничто не напугает и вы никогда не потеряете самообладание. Снимать стресс нужно тем же чувством значимости, что и вызвало его, и в тех же местах. Лучший способ снять стресс – это вообразить новый стресс, а чтобы избавиться от страха – нужно чтобы он вам приснился.

– Ого, это радикальный способ. – При этих словах у музыканта зачесались локти. Он вопросительно посмотрел на доктора. – Это нервное! – Объяснил он доктору, который с пристальным вниманием наблюдал за ним, будто бы старался отметить мельчайшие детали, вроде таких незначительных как то: каким пальцем он сильнее чесал, а каким просто водил по коже, поглаживая ее.

– В минуты стресса мы концентрируемся на изгибах своего тела. Там, где расположены основные лимфоузлы (колени, ступни, кисти, локти, грудь, подмышки, подбородок и т.д.), затем когда нам нужны силы, мы уже отталкиваемся от этих затвердевших изгибов, питаясь силой застывшего там страха. Снять стресс можно только расслабив эти изгибы, представляя в них одновременно во всех сразу чувство сладкого и глубокого сна. Или научиться говорить с самим с собой из этих изгибов в локтях и коленях, ладонях и ступнях. – Доктор посмотрел на пациента, который продолжал чесаться, но уже больше просто по привычке, чем ради примитивного телесного удовольствия. Нервы под кожей успокоились, это было заметно по глазам музыканта, которые потеряли движение и уже неподвижно слушали доктора.

– То есть отталкиваясь, или ища силы от спазмов, мы сами их закрепляем на долгие годы? Неужели это так? – Не мог поверить услышанному музыкант, высунув немного язык изо рта. Доктор ускорил речь:

– Да это так. Страх (моментальный стресс) и стресс (продолжительный страх) закрепляются от того, что мы сами потом от него начинаем отталкиваться, ища в себе силы в трудные минуты, когда нужна концентрация и собраться с силами для решительных действий. Поначалу мы ищем опору от страха, потом используем эту опору как источник силы, и под конец уже делаем эту точку частью себя, и не можем с ней расстаться, поскольку она начинает нам помогать. Важно вспоминать время и периоды, когда наше напряжение и боль были для нас не утомительными, а наоборот источником наших любых движений. Однако постоянная опора и отталкивание от нее приводит к воспалению этого участка и нарушению. А избавиться от этого мы уже не можем, потому что свыклись с ним как со своей сверх-силой. Вот в чем парадокс и главная проблема восстановления. Пациент просто сам не хочет расставаться с этой опорой уже.

– Но тогда это получается какой-то замкнутый круг, который нельзя разорвать простыми способами.

– Все верно, только мы сами можем его разорвать. То есть, мы срастаемся с неожиданным когда-то стрессом на всю жизнь. Потом мы начинаем видеть в этом стрессе не только необходимость для своего дальнейшего существования, но и психофизическую эстетику своего существования и характера. То есть мы начинаем видеть красоту в подобном напряжении, и наслаждаться им, как новой чертой своего характера. В этом главная замануха и заблуждение всякого напряжения, оно начинает нам нравится, и мы уже сами боимся его отпустить, лишившись этой суперсилы, как нам кажется. Многие пациенты прям пугаются, когда их спазмы разжимаются, у многих кружится голова, некоторые плачут с сожалением.

– Все что вы говорите, просто не укладывается у меня в голове, неужели все так прозаично и жестоко.

– Как говорил классик: «и обидеться то как бывает приятно», и вот в осознании привлекательности своего стресса и заключается избавление от него. В проникновении в это извращенное удовольствие от непрерывного напряжения определенных частей своего тела. Не потакать ему, упиваясь своей искусственной силой, которая сожрет своего хозяина со временем, а разбирать ее на части незаметно. Если мы будем наслаждаться тем, что нас пугает, оно потеряет над нами свою силу. Это ведь просто.

Возникла тишина в комнате, слышно было как проезжали вдалеке автомобили за окном и тикание часов.

– Позвольте возразить, доктор! Лично я заметил, как красота музыки и песен, расслабляет мои колени и кисти иногда. Я хочу сказать, что красота возможно так же, как и сон, расслабляет наши изгибы тела.

– Возможно, возьму на заметку. Теперь по поводу самих ощущений, которые мы смешиваем. Дело в том, что у каждого из нас есть внутренняя и внешняя активность, и ощущаются они не просто по-разному, а полностью противоположно. Когда нам кажется, что наши органы спят, на самом деле они активно работают, и наоборот, когда нам кажется, что они работают, то значат они не работают. Нельзя никогда забывать о том, что любое внутренее важнее гораздо важнее любого внешнего. С возрастом мы все больше уделяем внимания и важности тому, что происходит во внешнем мире, и ищем там для себя удовольствия, и все меньше обращаем внимание на внутренние ощущения, которые единственные способны доставлять нам удовольствие. То есть мы перегреваем внешние рецепторы и одновременно атрофируем внутренние. Мы боимся вообще потому, что нас слишком много во внешнем мире, и слишком мало во внутреннем.

– То есть работу органов мы не можем почувствовать? – Пациент поднял брови, описывая полукруг циркулем. Взгляд его был направлен в себя, в нем отражалось то, как он бродил внутри запыленного себя.

– Все верно, мы не можем почувствовать работу здоровых органов, так как они работают незаметно.

– Это как с беспокойством? Мы слышим стук своего сердца только, когда переживаем о чем-то?

– Именно! В спокойном состоянии мы ничего не услышим. Стресс – это пробуждение внутренних органов, до не свойственной для них внешней активности. Когда наши органы без перебоев работают, то мы их не чувствуем совсем, вот в чем подвох. Нам нужно просто усыпить ранее встревоженные органы ощущением внешнего сна. – Доктор замолчал, сглотнул, и поправил наконец-то очки, которые долгое время спадали.

– Как вы предлагаете усыпить встревоженные органы, если они уже встревожены чем-то. Это как посадить на то же место, только что взлетевшую птицу. – Произнес музыкант уже почти еле слышно.

– Есть недоказанный пока метод заключается в том, чтобы наполнять определенные участки характерным для них цветом чакр: лобковую область красным, живот – оранжевым, солнечное сплетение – желтым, грудь – зеленым, горло – голубым, голову – фиолетовым, макушку – белым. Именно чувство наполненности этим цветом вскрывает с легкостью все страхи и спазмы, которые этому препятствуют. Так же было установлено, что и индийские чакры открываются и закрываются все теми же страхами. Эта техника уже показала 100% результат восстановления, правда пока всего на десятке испытуемых. И вы бы оказали неоценимую услугу науке, если бы опробовали эту чакро-терапию на себе и написали бы нам отзыв.

– Хорошо. Что не сделаешь только ради научного прогресса, обязательно напишу свои впечатления. Но мне кажется уже сейчас, что снять стрессовое состояние с помощью какого-то цвета – это слишком наивно.

– Стресс характеризуется тонкокожестью, когда мы слишком остро на все реагируем, поэтому необходимо развивать толщину психологической брони, как панцирь у черепахи. Глубину этой психологической кожи нужно определять эмпирически, примеряя различные раздражители и стрессы на нее до тех пор, пока они не покажутся ей безвредными. Суть в том, что мы слишком сильно переоцениваем проблемы внешнего мира в ущерб проблемам внутреннего. Необходимо воспринимать внутренний мир значительно выше и приоритетнее мира внешнего, а важнее изучать химию внутренних процессов в ущерб пониманию физики внешних процессов. – Стал понижать до шепота свой голос доктор, чтобы успокоить музыканта, который с равнодушием и печалью поглядывал на зашторенное окно, скрывающее свет вечерних фонарей. И этот свет стал казаться ему сначала яркими пятнами, а затем стал расплываться в сереющие блики, которые сливались друг с другом, успокаивая все звуки вокруг, в том числе кажущийся уже далеким голос доктора:

– Значение, которое мы придаем своим мыслям, это объем, который они занимают в нашем сознании. Перебирайте перед сном все свои текущие мысли и чувства, и заново их переставляйте по новым местам, изменив их массы по объективной значимости для вас. При этом между внешним миром и внутренним находятся раздражители, и если мы не смягчим их передачу к нам от жесткого удара до мягкого прикосновения, то тогда любая внешняя информация будет причинять боль. Только успокаивая этого посредника можно стать безразличным. – Музыкант поднял веки и осмотрел комнату, будто видел ее впервые. По крайне мере в таких размытых красках ее больше никто никогда не видел, свет абажура не отличалась от света уличных фонарей. Его глаза слипались, как и его мысли. Последние слова доктора: – Лучший способ избавиться от тревоги – это заменить ее на сострадание, в той форме и в том же месте.

Музыкант почувствовал как скатывается в мир снов, как кушетка наклонилась под острым углом, и он уже не в силах был сопротивляться, перед тем как упадет в эту переливающуюся глубину океана сквозь звуки:

– Когда мы вызываем просто сон, то он к нам не приходит, из-за недостатка атрибутов, которые его вызывают. Когда мы вызываем сон и покой параллельно, то сон приходит с большей охотой, поскольку приходит в знакомые условия. – На стене мерно тикали стрелки часов, отсчитывая шаги перед тем как он провалится в царство сна, даже тени на стене стали щелкать пальцами, ведя обратный отчет. – Когда мы вызываем одновременно сон, покой и глубокое дыхание внутри, то все это приходит вместе сразу и в полном объеме, поскольку одно идеально дополняет другое, и не может существовать в отдельности. При этом нужно пытаться не просто почувствовать покой физически, но и представить его в воображении: что он из себя представляет для каждого из нас, из каких образов и модальностей он собственно состоит.

Музыкант слушал психолога, а тот намерено говорил все тише и тише, словно спускался осторожно по лестнице, держа музыканта как ребенка за руку. А тот все оборачивался по сторонам, и пытался вернуться наверх. Музыкант боялся отключиться прямо сейчас не потому что боялся это сделать при незнакомом человеке, ведь он уже засыпал на этой кушетке, он боялся уснуть здесь надолго, потому что то, что к нему подкатывало, было грандиозным и огромным по своим масштабам. Он чувствовал, что это грядет большой и глубокий сон, который был бы не уместен в этом месте и в это время, хотя он его так долго ждал.

– Каждый из них в отдельности лишь пассивный фон для другого, и только вместе они заставляют активизироваться друг друга на сцене всех внутренних процессов. Проблема в том, что с годами мы становимся все беспокойнее внутренне, мы все сильнее куда-то спешим, все сильнее боимся куда-то опоздать, и происходит это нет от усилия воли, ведь мы уже не можем остановить эти процессы, становясь раздражительными. Разгоняют нас наши страхи, беспокойства, тревоги, раз за разом, чуть по чуть-чуть, словно проворачивая наше внутреннее колесо с каждым разом быстрее. И вот мы уже не можем спокойно сидеть, спокойно говорить, думать, стоять на месте, мы не можем спокойно спать. Пережитые и застывшие в нас страхи и тревоги в виде напряжения, продолжают нас подталкивать к увеличению скорости, словно помогая избежать опасности, которой уже давным-давно нет рядом. – Слова доктора раздавались в ушах, словно мягкие волны о борт стоячей лодки. И вдруг в окно ударился голубь, и они оба вздрогнули. – Аристотель говорил, что цель любых действий человека – это обретение безмятежности души, и я думаю, он в чем-то прав, поскольку у каждого из нас сплошная суета внутри, и это видно по речи и повадкам. Нужно перенести безмятежность духа (несмотря на то, что никто не знает что такое душа, хотя бы свое понимание ее), а не тела в место напряжения. При этом сама безмятежность должна быть не вспышкой, а сплошным непрерывным процессом, – только тогда высветятся все страхи, которые ее окружают.

– Да уж, первый раз такое слышу. Может быть.. – Обернувшись к доктору, только и мог сказать музыкант. – – А что это была за птица? Она меня здорово встревожила. Обычно птицы летают высоко. Странно?!

– Это был белый голубь, и видимо был уже ранен, поэтому ударился к нам, летя откуда-то выше полукругом. Возможно, вон с той многоэтажки, или вон с тех деревьев. – Доктор водил рукой по сторонам.

– Странно, белый голубь – это почтовый голубь. Может он нес нам какое-то послание? – Улыбнулся музыкант. Доктор отмахнулся, давая понять, что ученый не верит никаким суевериям и мистификациям.

– Ну вот, он сбил мне весь сон, и теперь я опять не усну. А все так хорошо складывалось. – Он выдохнул.

– Не переживайте, сейчас все восстановим в лучшем виде, и вы сегодня забудете как уснули.

– Я себя знаю, едва ли это теперь возможно повторить. Если я пересилил раз, то это все бессонная ночь.

– Перед сном необходимо несколько раз искусственно вызвать зевоту от живота до ушей, прижимая язык к нижнему небу. Засыпая, старайтесь дышать пирамидально, когда в одном вдохе появляется другой более маленький, а в том еще один еще меньше и т.д. Индусские древние традиции советуют нам спать исключительно на правом боку, как лев или кошка, соединив негу сомкнутых коленей и сомкнутых ладоней с макушкой в единый поток сновидений. Сознание не отключается, а путешествует по телу и лицу электрическим током, снимая мышечные зажимы разностью потенциалов.

– Как это интересно, сознание покидает тело и путешествует по его поверхности как жук?

– Да верно, в течении дня мы слишком много нервных лучей направляем внутрь тела, а перед сном нужно их выворачивать, испуская как прожектор, как солнце, от себя, от тела, наружу, во все стороны.

– Здорово, у меня мурашки пошли по коже от этого чувства, а в некоторых местах даже щекотка.

– Электричество на поверхности кожи имеет огромное значение для нашего самочувствия. Пускайте постоянный ток по углубленным контурам дыхания и пищеварения через нос и рот, а так же по всем естественным отверстиям тела; а так же электролизируйте внутренние полости ушей, носа, глаз, рта, пупка, анального и мочеиспускательного отверстий. Замыкайте электрические цепи внутренних систем.

– Вы хотите сказать, что ток постоянно должен бродить по нашей коже, и единственное что может разорвать эту электрическую цепь – это наши естественные отверстия в виде рта, носа и прочих дыр. Я даже почувствовал кислый привкус на языке, будто облизывал разряженную батарейку. Кожу щекочет приятно. Мне кажется, что я скоро начну испускать молнии из кончиков пальцев. У меня глаза не искрятся еще? – Новые ощущения явно забавляли музыканта, и от этого он испытывал физическое удовольствие. Доктору даже показалось легкое опьянение в его глазах, которое он никогда раньше не замечал в других пациентах.

– Электричество на поверхности кожи давно доказано учеными. А что есть электричество, как не солнечный свет. Вот скажите мне, много ли света в тех сценах, которые вы воображаете? Есть мнение, что наиболее полезно солнце во сне, ведь оно бактерицидно не только на яву, но и в воображении, не теряйте его ни днем, ни ночью. Все болезни происходят из-за недостатка солнечного света в воображении.

– Да вы правы, я только сейчас понял, что мои образы предстают мне в темных подвалах каких-то. – Удивился музыкант, и тут же спросил доктора. – А почему так? Помню в детстве, все только в ярком свете представлялось, почему же сейчас с возрастом все поблекло и потускнело?

– Тут как и во многом другом нет однозначного ответа, так происходит по воле природы человеческой, возможно это издержки нашего старения. И происходит это, как и все прочее незаметно, что мы даже не замечаем подмену. Старость вся такая, она меняет одно на другое незаметно, меняя сначала одну деталь, а потом другую. А один мой пациент сказал, что в молодости так боялся быть старым и немощным, но когда это произошло, он даже не заметил. Мне кажется, сама старость нам людям дана, чтобы нам не жалко было умирать. Ведь уходить молодым и красивым жалко и страшно всякому, а умирать больным и страшным – никому. Это задумка природы, чтобы в каждом возрасте люди стремились и ценили разные вещи.

– Не знаю, мне наверное об этом рано думать, но наверно вы правы, боль которая прилипает к людям с возрастом, да та жа бессонница, делает меня безразличным ко всему вокруг и внутри себя.

Доктор слушал неторопливые заплетающиеся ото сна слова музыканта и кивал своей большой головой в знак согласия, тень на стене от его силуэта была гораздо больше, чем она сам из себя представлял.

– Взрослые так привыкли думать головой днем, что начинают предполагать, что быстро уснут, если достанут из головы нужные сновидения. «Голова, голова, главное – хвост», помните этот психоделический мультфильм. – Он первый раз по-детски улыбнулся, и музыкант увидел в нем не просто ученого, а душу ребенка; наплыв научности слетел от него в миг. Доктор засмущался, но все равно все еще стесняясь и отводя глаза в пол, запинаясь продолжил свою мысль. – Мы забываем, что микрокосм сновидений хранится у нас в животе и только там стоит искать глубокие и устойчивые фантазии. Ко сну нужно готовиться так же, как дневному бодрствованию, это два равно значимых мира, и недооценка одного приводит к утрате другого. Нужно просто взять и размечтаться на пустом месте всем телом, как в раннем детстве. Нужно снова научиться мечтать рассеянно и длинно, а не сконцентрировано и коротко, как сейчас.

Музыкант постучал пальцами по своему животу, но ничего не почувствовал, затем стал водить по нему ладонью, и уловил приятные вибрации, которые вызывали в его сознании светлые и спокойные образы.

– Качество дня неизбежно зависит от качества сна. – Продолжал не глядя на своего пациента доктор. Он был полностью увлечен тем, что говорил, что даже не открывал глаза, считывая мысли с воображаемой доски. Лишь его дергающаяся нога говорила о том, что он забегал вперед. – Одинаковая активность не может быть и днем и ночью, – это просто невозможно в силу физических возможностей организма. Как правило, больше всех успевают не те, кто раньше всех встают, а те, кто раньше всех ложатся.

– Вы хотите сказать, что важнее раньше ложиться спать, чем раньше вставать. Но вы знаете ка трудно унять беспокойное сознание, которое разгонялось весь день. Это как тормозить грузовой поезд руками.

– Чтобы быстро уснуть, представляйте, как все предметы отдалились от вас, стена, пол, комната где-то очень далеко. Ваше сознание бродит по пустым комнатам, этажам, улицам пока тело спит. Почувствуйте как ваш разум покидает тело и становится частью вселенского разума, к которому притягиваются и другие разумы. Чтобы погрузиться в сон советуют познавать внутренние процессы организма без усилий ума, а затем объединить тело, речь, ум и эмоции в нечто единое и неделимое похожее на ясный свет. Чтобы легко заснуть нужно представлять как все выпущенное попадает в цель: мяч в корзину, шар в лунку, пуля в яблочко, поезд в туннель, машина к финишу, ищущий потерянное, втулка в паз, опаздывающий успевает, боящийся в безопасное место, любящий влюбляется; то есть чтобы хотя бы в мире фантазий было все идеально, чтобы хотелось туда погружаться и возвращаться снова и снова.

– Интересные ощущения появляются, когда я представляю свой разум частью вселенского разума, который находится за пределами нашей галактики. Он сразу же начинает успокаиваться и расслабляться. Не пойму только ка можно объединить мысли и слова в ясный свет. – Бубнил музыкант даже не открывал глаз.

– Ясный свет мы видим доли секунд довольно часто в повседневной жизни в следующих состояниях: 1) между выдохом и вдохом, 2) между одной мыслью и другой, 3) когда зеваем, 4) когда чихаем, 5) когда краснеем, 6) во время оргазма. Необходимо эти секундные искры ясного света превратить в бесконечный поток ясного света, хотя бы в своем воображении. Слияние ясного света между выдохом и вдохом с ясным светом между одной мыслью и другой приводит к озарению.

– То есть ясный свет это не просто солнечный свет в воображении, но это еще и физическое состояние? Похожее на буддистскую нирвану, или нечто подобное? Правильно я понимаю? – Привстав немного с кушетки на локти, спросил пациент, явно предельно заинтересованный этим загадочным явлением.

– Да. У него два вида и два пути. Ясный свет формируется либо в затылке и сползает вниз по позвоночнику, либо во лбу и стекает вниз по груди. Ясный свет это фундаментальное явление индуистских техник. С ним связано множество состояний человеческого духа и тела, и все они имеют исцеляющею функцию.

– То есть мы плавно перешли к сути медитации, когда нужно сидеть неподвижно и что-то созерцать? – Почесав колено, спросил музыкант. Психолог при этом почесал у себя в затылке и продолжил:

– Медитация это отключение сознания прежде всего, и уже во вторую очередь – созерцание чего-либо. Есть медитация на дыхание например, она означает, что мы должны видеть и удерживать внимание только на дыхании, растворив в пустоту все остальное, включая самого себя. Понимаешь, должно быть только наше дыхание во всем целом мире, а нас самих не должно быть. Кто-то созерцает камни, без себя соответственно. Кто-то концентрируется на отдельных чувствах в себе, но без себя. Пожалуй, самое сложное в медитации – это даже не удержание внимания, как многим начинающим кажется, а растворение самого себя, своего эгоистичного и вечно чего-то желающего «я» до ничего не значащей пустоты. – Доктор задумался о значимости каждого из нас, и о том, почему мы себя хоти кем-то мнить. – Важно отдалиться от своего мышления и понять, что мы не есть наши мысли. Посмотреть, как говорят дзэн-буддисты, на себя и свои эгоистические позывы и поступки со стороны, как на бурлящую и быструю реку. Нужно принять во внимание, что мысли которые приходят к нам в голову к нам вообще не имеет никакого отношения. Эго и мы – это два разных субъекта. Мы не есть наше эго, необходимо всегда сохранять дистанцию между ними.

– Ух ты! Здорово! У меня при медитации возникает другая проблема: как вообще отключиться от шума?

– Да это реальная проблема. Чтобы быстро уснуть рекомендуется концентрироваться на точках: 1) вокруг и внутри глаз, 2) мочке уха, 3) кистях рук, 4) шее напротив подбородка, 4) в горле, 5) солнечном сплетении, 6) на пупке, 7) на коленях. Это места отключения сознания. Нужно заполнить эти точки ясным светом. – Доктор хлопнул себя по бедру и скромно улыбнулся, давая понять пациенту, что это проще простого.

– Этот ясный свет похож на свет солнца? – Изумленно повернувшись на бок, спросил музыкант. Видно было, что он пытался уже воплотить все то, что уже высказал психолог, вдаваясь в детали для погружения.

– Вроде того, здесь нет четких рекомендаций, кто как хочет его так и представляет. Сосредоточие и концентрация или удерживание внимания – исключительно человеческая ошибка, так как все мельчайшие частицы стремятся к движению, к равно-удалению, симметрии. Никогда не останавливайте и не задерживайте свои внутренние поезда, они должны продолжать ходить по своему расписанию. Суть медитации не в том чтобы сосредоточиться на чем-то одном, а в том, чтобы наоборот рассредоточиться.

– То есть, глядя на фикус, мы должны не концентрироваться, а расслабляться, запуская свои внутренние поезда. Раньше я думал, что нужно следить только за одним поездом. Вероятно, поэтому у меня ничего и не получалось. – Загадочно покачал головой музыкант, хмуря обиженно брови. Доктор продолжал:

– Чтобы расслабить отдельную часть тела, например туловище, можно представлять, как оно независимо от других частей тела путешествует во времени. Представьте, как ваш напряженный участок спит в детстве, юности (временные периоды) или в другом районе, другом городе, или на другом конце планеты (пространственные периоды). – Психолог запнулся, покряхтывая в кулак и уже с красными глазами продолжил. – Проблема в том, что наши поезда останавливаются не там где надо, создавая пробки электрических импульсов по всему телу. Их депо находятся на границах наших естественных отверстий: глаз, рта, ушей, носа и других, – именно там должна возрастать скорость наших импульсов во время спешки, а не где-то внутри организма посреди пути между поездами, которые от этого блокируются.