Северянин
В этот раз увернуться получилось без всяких проблем. Я оказался у Хрольфа за спиной.
Вот он, нужный момент!
Я попытался ударить его, но противник был готов: он попросту принял удар на рукоятку своей секиры, дернул назад и умудрился выдернуть топор из моих рук.
– Я знаю этот топор! – прорычал Хрольф. – Этот топор раньше принадлежал Йору Мяснику. Ты обобрал мертвеца, нод?
Я ничего не ответил, занятый тем, что пытался разорвать дистанцию, отойти от противника.
Похоже, я допрыгался – остаться без оружия я совершенно не планировал. Впрочем, у меня еще скрамасакс есть. Вот только толку от него?
Хрольф тем временем пер на меня как танк, не давая уйти, увернуться, оббежать его. Он вдруг перехватил секиру одной рукой, взяв ее за рукоятку ближе к лезвиям, а свободной рукой попытался схватить меня.
Ему бы почти это удалось, если бы не одно «но». Я выхватил скрамасакс из кожаных ножен и полоснул лезвием по руке Хрольфа, тут же развернул острие ножа и вогнал его в бок противника.
Хрольф заревел, как загнанный зверь.
Несколько секунд он потратил на то, чтобы вытащить скрамасакс из раны, бросил его на землю и бросился за мной.
Он явно был взбешен и намеревался покрошить меня в капусту.
Вот только я успел уже добраться до топора, и снова был вооружен.
– Брось этот топор, нод, – проорал Хрольф, – ты не достоин им владеть.
– Как скажешь, – пожал я плечами, и со всей силы метнул топор в Хрольфа.
Лезвие вошло точно в грудь противника.
Хрольф захрипел, выронил свою секиру и схватился за топор, намереваясь вырвать его из собственного тела.
Это ему удалось.
Весь залитый кровью, со страшной раной в груди, держа мой топор в руке, он сделал шаг ко мне. Другой, третий.
А затем зашатался, упал на колени.
Из его горла доносился хрип, кровь потоком выходила из раны, но он продолжал буравить меня ненавидящим, прямо-таки испепеляющим взглядом.
Его руки опустились, но он так и не выронил топор.
Я же подошел к нему, не без труда поднял его же секиру.
Толпа, наблюдающая за нами, не проронила ни слова. Стояла такая тишина, словно бы здесь никого не было вообще. Я слышал лишь шум волн, набегающих на берег, и крик ворон, кружащих на полем боя.
Я хотел что-то сказать, что-то предложить Хрольфу. Нечто вроде: «Я доказал, что ты лжец», или же: «Если ты признаешь, что соврал, я пощажу тебя».
Но ничего говорить или предлагать не хотелось. Я понял, что если пророню хоть слово, Хрольф ответит так, что превратит мой триумф в нечто постыдное для меня, обесценит победу. Поэтому я молча перехватил его секиру двумя руками, размахнулся и обрушил ее лезвие на стоявшего передо мной противника.
Лезвие секиры с мерзким чавканьем и хрустом развалило череп, заставило его лопнуть, словно арбуз, а затем застряло чуть ниже шеи, начав располовинивать тело.
Обезображенный труп рухнул мне под ноги.
Звук прибоя и крики ворон – вот и все, что я слышал. Похоже, соплеменники Хрольфа были не в восторге от того, как прошел этот поединок.
Но что не так? Я нарушил некое правило, запрещающее кидаться топорами, или что?
А затем послышался надсадный кашель. С горем пополам я понял, что это даже и не кашель, а чей-то смех. Я повернулся в ту сторону и встретился взглядом с улыбающимся, смеющимся стариком. Стоявшие и наблюдавшие за нашей схваткой воины также повернулись к старику.
– Что тебя так развеселило, старый Асманд? – спросил у старика Гуннар.
– Представил, как Хрольф будет объяснять вашему богу Орту, как попал к нему, – ответил Асманд.
Гуннар вопросительно поднял бровь.
– Он попросил бросить топор, – пояснил Асманд, – и Р`мор бросил.
– Если я нарушил ваши традиции, – встрял и я, – прошу простить. Все же я чужак, и не все обычаи мне знакомы. Но не думаю, что Орт не примет Хрольфа – он пал как воин, в бою.
Гуннар задумался, а затем хмыкнул.
– Орт вряд ли будет доволен, что такой прославленный воин как Хрольф попал к нему так.
– А если бы он отправился к нашему Одину, в Вальхаллу, – ответил старик, – то они бы оба были уже пьяны от медовухи и смеялись бы над тем, как все произошло. Кстати, дайте парню промочить горло – он это заслужил. А если найдется еще глоток эля или браги для меня…
Воины зашумели, и тут же у меня в руках оказалось нечто вроде бурдюка, из которого пахло пряностями и травами.
Я тут же сделал несколько глотков. На вкус очень даже неплохо. Непривычно и неплохо. Можно сказать, мне понравилось.
Люди хлопали меня по плечам и спине, говорили что-то одобрительное, но я просто пытался перевести дух – этот бой дался мне нелегко.
– Молодец, парень, – услышал я и все же повернул голову, чтобы разглядеть, кто это.
Передо мной стоял Олаф и улыбался.
– А ты хитрец!
– Почему? – прохрипел я.
– Столько лет живешь на нашем острове и не знаешь наших традиций и обычаев?
Черт. Опять я где-то прокололся? Вот как тут отыгрывать свою роль, если нет возможности ознакомиться даже с предысторией собственного персонажа?
Я пожал плечами.
– Бывает и так. Я был занят другими делами, и не всегда слушал, что мне говорят. Так что же я нарушил?
– Да ничего, – хмыкнул Олаф, – на хольмганг обычно берут топоры или мечи. Сражаются только ими и защищаются щитами. Никакой брони. Считается, что только такое оружие достойно для священного боя. Копья – для трусов, пытающихся держаться от противника подальше. А уж бросить во врага топор…
Я вновь пожал плечами.
– Я доказал, что прав. А что до топора – Хрольф сам просил убить его, бросить топор.
– Он хотел, чтобы ты бросил топор на землю, – поправил меня Олаф.
– Откуда ты знаешь, что он хотел? – усмехнулся я. – Я вот думаю, что Хрольф хотел смерти. Ведь он солгал, и его ложь обесчестила его. Я помог ему – позволил уйти к Орту как воину, а не как лжецу.
Воины, стоявшие вокруг и слушавшие наш разговор, одобрительно загудели.
– Ты действительно хитрец! – рассмеялся Олаф, хлопнув меня по плечу так, что я чуть не рухнул на землю, чем вызвал смех у окружающих.
– Боги явили свою волю! – раздался голос Гуннара, и все замолкли.
Гуннар прижал тело Хрольфа ногой к земле, одной рукой вытащил секиру из раны, а затем шагнул к одному из воинов, все еще державшему кольчужную рубаху Хрольфа и цепь тэна, забрал и их, после чего повернулся ко мне и протянул все это мне.
– Ты по праву заслужил эти трофеи, Рморнод-Хитрец.
Я кивнул и принял из его рук весь этот металлолом. Веса там было столько, что я чуть не уронил все в грязь под ногами.
– Это не мое, – тихо сказал я, – указывая на цепь тэна.
– Эта цепь была у Хрольфа, когда ты его победил, – сказал Гуннар.
– Эта цепь досталась ему обманом. Как я говорил раньше, и что доказал в бою – тэн передал ее тебе, Гуннар.
Несколько секунд Гуннар с недоумением рассматривал меня, а затем благодарно кивнул, шагнул вперед и забрал цепь.
Надо же, еще удивляется? Я, конечно, все понимаю, но если я сейчас стану тэном – вряд ли кто-то из этих воинов пойдет за мной. Я ведь чужак для них. А вот что мне предложат новую дуэль за право называться тэном – я даже не сомневался.
И я был уверен – второй поединок я не переживу. Так что нет уж. На фиг-на фиг.
Отчего-то мне казалось, что тэном я еще смогу стать. Но сначала надо набраться сил и вообще, освоиться здесь. А то ведь ничего не знаю…
А тем временем Гуннар начал новое действо.
Он поднял цепь тэна над собой и произнес:
– Рморнод доказал, что наш тэн завещал мне свою цепь. А раз так, то мы будем делать так, как и велел Ульф…
Гуннар надел на себя цепь, поправил ее на груди и закончил:
– Отправимся на юг, к отшельнику, который сможет помочь нам сохранить клан!
Нестройные возгласы подсказали мне – не все хотят идти непонятно куда. Впрочем, не все были согласны и с Хрольфом. Наверняка у нескольких воинов была мысль попросту сдаться ярлу, когда его воины вновь покажутся на острове.
– Собираемся и идем, – приказал Гуннар. ‒ У нас не так много времени…
– Мой тэн, – позвал я.
Гуннар повернулся ко мне с тревогой и удивлением в глазах.
– Что ты хотел, Хитрец?
Ну вот, кажется, ко мне прилипло это прозвище. А впрочем…почему бы и нет? Нормальное прозвище, ничем не хуже всяких там «Молний», «Кровавых кулаков» и «Разрушителей». Хотя именно эта кличка может мне и выйти боком – какой нормальный человек захочет иметь дело с тем, кого зовут «хитрецом»?
– Я хотел спросить, – сказал я смотревшему на меня с немым вопросом во взгляде Гуннару, – что мы будем делать с драккарами врага?
– Драккарами? – не понял Гуннар.
– Он имеет ввиду боевые ладьи, мой тэн, – встрял Асманд.
Гуннар задумался лишь на секунду.
– Сожжем. Они не должны достаться воинам ярла, – наконец заключил он.
– А может, заберем себе? – осторожно предложил я.
Гуннар снова задумался.
– Мы можем дойти на них до фьорда на юге, – сказал он, – но это слишком опасно. По пути нас могут встретить ладьи ярла…
– А сколько нужно людей для того, чтобы управлять ладьей? – поинтересовался я.
– Двоих или троих опытных мореплавателей должно хватить, – подумав, ответил Гуннар. – Говори прямо, что ты задумал, Рморнод.
Вот так вот, уже не «нод», но и не «Р`мор» – новый тэн словно бы специально подчеркивает, что не презирает меня, но и не считает своим (даже несмотря на то, что фактически я его сделал тэном) и называет так странно, объединив имя и племя в одно слово.
– Я думаю, – начал я, тщательно взвешивая слова (еще не хватало напороться на очередную традицию или обычаи). Только-только ко мне начали относиться если не дружественно, то хотя бы благожелательно, – что нам стоило бы забрать ладьи себе. Они могут нам пригодиться…
– Нас слишком мало, – покачал головой Гуннар, – мы не можем так рисковать. Нужно выполнить последнюю волю Ульфа, иначе какие мы хирдманы?
– Поход к отшельнику ‒ лишь начало, – не согласился я, – отшельник укажет нам путь на длинную землю. Как мы будем добираться до нее?
Вполне возможно, что я сейчас сяду в лужу снова, если выяснится, что «Длинная земля» находится за «той горой и лесом». Но меня жутко душила жаба бросать корабли и кучу оружия. Что-то мне подсказывало, что именно оно здесь ценится наиболее высоко, и что деньги нам очень даже понадобятся. В какой игре они были не нужны?
Гуннар снова задумался, а затем сказал:
– Ты прав. Оружие и ладьи нам пригодятся. Но оружие есть и у нас, а ладья Ульфа все еще стоит у пристани Лейра.
– Оружие и корабли никогда не будут лишними, мой тэн, – послышался голос Асманда.
– И что ты предлагаешь, старый Асманд? – хмыкнул Гуннар.
– Я согласен с нодом, драккар стоит увести отсюда, – начал Асманд, – он сможет послужить нам добрую службу. Как я слышал, у ярла отличные плотники, и их корабли легко переплывут Стылое море.
– Но кто его поведет? Нод?
– Я бы помог ему. Если боги будут милосердны… – начал было старик, но его перебил выступивший вперед Олаф:
– Ха! Старик и нод на боевой ладье! Проще ее сжечь, чем мучать такой славный корабль. Мой тэн! Если позволишь, я поплыву с ними. Милость богов – уже немало, но если добавить мое умение справляться с парусом…
– Ты опытный мореплаватель, Олаф, – сказал Гуннар, – зачем тебе так рисковать?
– Так ведь мы не будем плыть без груза, – усмехнулся Олаф, – думаю, часть оружия станет достойной оплатой за то, что я приведу корабль в фьорд Нуки.
– Если вы доведете корабль во фьорд Нуки – двадцать лезвий и десять щитов станут вашими.
– Достойная награда, мой тэн, – прохрипел старик.
– Если мы сумеем поделить ее между собой, – усмехнулся Олаф.
– Сумеем, – уверенно ответил я, уже прикинув, что наверняка половину или около того попытается заграбастать себе Олаф. Ну и хрен с ним! У меня уже и так кое-чего подсобиралось. А пока плывем, может, еще чего себе присмотрю.
– Тогда решили, – кивнул Гуннар, – мы загрузим ладью, и вы отправитесь.
– А вторую? – спросил я.
– Вторую мы сожжем, – ответил Гуннар, – из нас всех только Олаф надолго выходил в море.
– Ты сам не раз был в походах, Гуннар, – ответил Олаф.
– Как воин, – поправил его Гуннар, – я никогда не был на весле и не правил парус.
– Значит, решено! – проскрипел старик. – Начинайте таскать оружие к кораблю – у нас не так много времени…
– Сначала нужно сложить мертвецов на вторую ладью и сжечь ее, – сказал кто-то.
– Мы не можем себе это позволить, – заявил старик, – наши воины видят нас и знают, что мы задумали – они поймут нас и простят. А воинов ярла, которые ступили на нашу землю и умерли от наших мечей, пускай ярл и хоронит.
– Орт будет недоволен! – проворчал кто-то.
– Наш хирд смог в честном бою победить воинов с двух драккаров – ответил старик, – Орт будет недоволен, если мы попросту потратим время, которое он нам дал.
Все одобрительно загудели.
Глава 4. Прогулка под парусами
Мне доверили очень важную задачу – управляться с рулевым веслом. Вот только пока в этом особой необходимости не было: Олаф сам справлялся с парусами, а старик, до этого лежавший пластом, вдруг оживился и, кряхтя, пытался ему помогать.
Все-таки мы в игре и вряд ли для заживления раны было необходимы недели или даже месяцы – если дети здесь вырастали буквально за несколько месяцев, то и раны заживлялись быстро. Не зря ведь я соврал брату о том, что меня не зацепило в бою.
Я украдкой оттопырил край «рубахи» и рассмотрел рубец – вот и все, что осталось от моего боевого ранения.
Кстати, о брате. Судя по его выражению лица, он собирался бросить вызов Хрольфу, если со мной что–то случится. Более того, перед боем он как мог «сигналил» мне, чтобы я не влезал в драку. Однако не решался сказать мне это прямо (видимо, это как–то нарушило бы местные обычаи). Впрочем, после моей победы с брательником состоялся короткий, но довольно эмоциональный разговор, в ходе которого выяснилось, что на нашей ферме осталась его жена и ребенок, которых он отправился забирать. Мы условились, что встретимся либо в главном поселении острова – славном Лейре, либо же увидимся у отшельника.
Брат не горел желанием уходить с нашей фермы, но мне с горем пополам удалось его переубедить. Если сюда вновь придут воины ярла (а они придут), то вряд ли его оставят живым. Как и его жену, моего племянника. Нет, может, им и оставят жизни, но в таком случае им всем предстоит тянуть лямку треллов, рабов.
И брат прислушался к моему мнению.
Впрочем, если говорить откровенно – на данный момент меня мало заботило то, что с ним случится. Ну не испытывал я к нему никаких эмоций. Не испытывал и все.
Вот, к примеру, тот же старик, при первой встрече клявший меня последними словами, но вступившийся после боя, тем самым позволивший мне заслужить уважение воинов, был для меня ценным союзником. Как и Олаф, решивший принять участие в моей авантюре с драккаром (и без которого вряд ли бы Гуннар вообще позволил эту самую авантюру).
А вот игровой «брат» являлся эдаким безликим нпс, на которого мне было попросту плевать.
Тем не менее, при расставании я решил подарить ему секиру Хрольфа, которая досталась мне в качестве трофея. В отличие от меня брат был здоровым быком и смог бы управляться со столь массивным оружием. Я же после того, как ударил ею Хрольфа, до сих пор чувствовал, как гудят руки. Так что все в тему: от здоровенной секиры избавился ‒ ну не выкидывать же ее? Соратники не поймут такого моего хода. Да и продать ее, вроде как, нельзя – трофейное оружие, как я понял из объяснений Асманда, не принято продавать, зато можно дарить, что я и сделал, чем помог и своему брату – фактически безоружному. А еще, вполне возможно, заручился его дружбой (хрен знает как тут система взаимоотношений реализована). Все же еще один спутник мне пригодится.
Мы отплыли от берега уже достаточно далеко. Фигуры на берегу, сновавшие по песку возле драккара, казались маленькими. Различить лица было уже сложно.
– Держи весло правее, землеройка! – крикнул мне Олаф. – Нужно держаться берега, а не уходить в открытое море.
Я послушно сделал, как он сказал, и драккар (или ладья, как они ее называли), тут же стал медленно поворачивать, развернулся боком к берегу.
– Ветер попутный, боги нам благоволят, – сказал старик, присевший на лавку для гребцов перевести дух. – Если дальше так все и будет – к утру доберемся до южного фьорда.
– Было бы хорошо, – кивнул Олаф, – но меня не беспокоит, сколько мы будем плыть. Меня беспокоит то, что мы можем столкнуться с людьми ярла…
– Что, не сможем от них уйти? – спросил я.
Олаф и старик переглянулись и заржали.
– А как ты сам думаешь, нод? – спросил Олаф. – У них полная ладья гребцов, а нас тут всего трое. Да еще и наш корабль загружен оружием, щитами, кольчугами.
Согласен, глупый вопрос.
– Тогда будем уповать на то, что боги не отвернутся от нас, – сказал я.
– На богов уповать, конечно, надо, – ответил старик, – но и самим думать нужно. Будем идти вдоль берега, на большом расстоянии. Даже если нас увидят воины ярла, они решат, что это один из своих драккаров. Мы ведь не поменяли парус.
Я поднял голову вверх. Ветер трепал красно-белый парус. Точно такие же цвета как на щитах тех, с кем совсем недавно мы бились.
– Думаешь, не увяжутся следом? – спросил я.
– Думаю, нет. Если они увидят нас с берега, то будут заняты своими делами. Если же мы встретим другой драккар в море – могут и увязаться…
– Старик! Всегда хотел спросить тебя, – влез Олаф, – почему ты называешь ладью этим странным словом «драккар».
– Так было принято у нас, – ответил старик, пожав плечами.
– У кого это, «у нас»? – не понял Олаф.
– У нодов, – ответил старик.
– Так вот почему ты все время поминаешь какого-то Одина! – протянул Олаф.
– Только не говори мне, что ты только узнал, что я нод, – закашлялся-засмеялся старик, – иначе я посчитаю тебя глупым слепцом.
– Да как-то не задумывался над этим раньше, – хмыкнул Олаф, – а спросить некогда было. Мы с тобой нечасто виделись.
– Спросил бы у других.
– Я не привык, словно старуха выспрашивать о ком-то, и собирать сплетни, – возмутился Олаф.
– Твое дело, – пожал плечами старик, – я родился нодом, но всю жизнь прожил в Лейре. Меня давно считают своим. И я считаю жителей Лейра своими.
– Но продолжаешь верить в своего бога и называть ладьи «драккарами» – подколол его Олаф.
– Где бы ты ни был, никогда не стоит забывать, кто ты есть, – философски заметил старик.
– Не хотел бы я быть нодом, – проворчал Олаф.
– И зря! – ответил старик, после чего оба замолчали. Олаф принялся подтягивать парус, а старик просто сидел на лавке и глядел на волны.
А я слушал их и пытался разобраться в ситуации. Получается, старик ‒ нод, как и я. Но почему к нему совсем другое отношение? Потому, что, как он сказал, уже давно здесь живет, и к нему привыкли?
Вид вокруг открывался просто великолепный. Я даже забыл, что нахожусь в виртуальном мире. Все казалось таким реалистичным: и горы, чьи вершины скрывались в темных, дождевых облаках, и само небо ‒ вечернее, темнеющее. Реалистичной была даже колышущаяся вода, чьи волны бились о борт нашего корабля, а некоторые из них продолжали свой бег к скалистым берегам, чтобы разбиться о камни, разбросав пену. Даже брызги, иногда долетавшие до меня, были до жути настоящие – холодные, мокрые. Именно такие, какие и должны бы были быть.
Я обернулся, заметив что-то позади нас.
Там, на оставленном нами берегу, уже вовсю пылал второй драккар. Огромный костер старался сожрать деревянный корабль, языки пламени поднялись на несколько метров вверх и уже облизывали мачту, превращали в ничто свернутый красно-белый парус.
На берегу возле огромного костра стояло несколько человек. Они спокойно глядели на то, как горел корабль, а затем развернулись и двинулись прочь, вверх по склону.
Чем дальше они отходили от кострища, тем хуже я их видел. Миг, и я уже не смог их разглядеть – все же расстояние было велико, да и уже стемнело.
– Парус! – я повернулся на крик Олафа, завертел головой, пытаясь разглядеть увиденный им парус. Наконец я понял, куда он смотрит и уставился туда же, пытаясь разглядеть корабль.
Далеко, практически на линии горизонта, я заметил нечто, что можно было бы назвать кораблем. Он явно шел к костру, заметил его.
– Они вряд ли нас увидят, – хмыкнул старик.
– Как думаешь, кто это? – спросил я.
– Да и гадать нечего, – спокойно ответил он, – еще один драккар ярла. Либо решили проверить, как здесь дела идут у первой команды, либо просто закончили грабить предыдущий остров и пришли разорять наше поселение – Лейру.
– Удачи им, – хмыкнул Олаф, – им нужно часа два, чтобы добраться до берега. Тем более до Лейра еще нужно дойти – наши быстро туда доберутся, они знают все тропинки, а вот чужакам придется туго.
– Рано или поздно и они там будут, – заметил старик.
– Тогда остается надеяться, что Гуннару хватит времени собрать всех и уйти из поселения.
– Это если он заметил корабль ярла, – добавил старик.
Олаф помрачнел. Если Гуннар ушел, так и не увидев, что еще один драккар врага идет к берегу – дело плохо. Их могут нагнать прежде, чем они соберут всех жителей Лейры и уйдут.
– Если мы заметили врага, то Гуннар тем более, – сказал я.
– С чего ты взял? – мрачно поинтересовался Олаф.
– Ну, хоть мы уже успели отплыть достаточно далеко, но ты ведь увидел корабль?
– И что?
– А Гуннар с остальными были намного ближе. Они не могли не заметить врага.
– Они могли глядеть на огонь, – не согласился Олаф.
– Мы тоже глядели на огонь, – заупрямился я, – но ведь ты все же заметил корабль?
– Тоже верно, – подумав, согласился Олаф.
– Гуннар не дурак, – встрял старик. – Даже если сейчас они и не заметили драккар, то по возвращению в город, пока будут собирать поклажу, он разошлет мальчишек по окрестностям, и подходящего противника заметят задолго до того, как он войдет в Лейру.
– Ты прав, старый Асманд, – благодарно кивнул Олаф.
Похоже, его успокоили наши доводы.
Ну и славно – пусть лучше думает, как довести корабль до фьорда, а не забивает себе голову мыслями из серии: «что случится если…».
Буквально через час мы уже плыли практически в кромешной тьме. Хмурые тучи заслонили звезды и луну, но Олаф как-то вел корабль, иногда прикрикивая на меня, чтобы поворачивал то в одну, то в другую сторону.
– Как ты вообще ориентируешься, где мы? – поинтересовался я.
– Я столько раз оплывал наш остров, что могу это сделать с закрытыми глазами, – ответил он.
– Лучше держи их открытыми, – проворчал старик, – не хватало еще налететь на скалы.
– Не бойся, старик, я знаю, что делаю.
– Я и не боюсь, – снова проворчал старик, – просто не хочу промокнуть, вытаскивая тебя из воды.
– Я о себе сам позабочусь, – хохотнул Олаф.
– Заботься лучше о корабле, хотелось бы довезти весь груз в целости, – напомнил я ему.
– Все будет хорошо, – успокоил он меня, – скоро мы дойдем до круглой скалы и возле нее бросим якорь. Будем ждать утра.
– Почему? ‒ поинтересовался я.
– В южный фьорд мы заходили редко, – пояснил Олаф, – да и коварный он: очень много скал под водой, которых не видно и днем, не то что ночью.
– Как же мы подойдем к берегу?
– Я знаю безопасный путь, но нужен хоть какой-то свет. В такой тьме мы уйдем ко дну раньше, чем покажется берег.
– А говорил, с закрытыми глазами обойдешь! – фыркнул старик.
– Остров ‒ да. Но я ведь сказал – этот фьорд коварен, и даже побывай я здесь десять раз, все равно не рискнул бы вести корабль ночью.
Далее мы плыли в молчании. Я раздумывал, стоит ли попробовать разговорить старика на предмет происхождения нодов, и вообще, определить свое место, точнее место своего персонажа в этом мире.
Не особо хотелось это делать – еще прицепятся с вопросами, отчего я ничего не знаю. Да и есть риск получить предупреждение от администрации за то, что выбился из своей роли. Хотя, какой роли? Хоть какую-нибудь информацию бы дали, кто я и что я, а то сиди, гадай тут, и думай как выкрутиться.
Я уже было решил либо начать расспросы, либо вообще выйти из игры – хрен его знает, сколько я лежу в капсуле, часов то у меня нет. Но тут Олаф крикнул:
– Давай вправо!
А сам бросился убирать паруса.
– Прибыли? – всполошился старик, успевший задремать на своем месте.
– Да, бросим якорь здесь, – ответил ему Олаф, – дождемся утра.
Он закончил с парусами, перешел на нос корабля, поднял нечто, которое с большой натяжкой можно бы было назвать якорем, и перебросил через борт в воду.
– Все, теперь нужно ждать утра, – сказал Олаф, подошел к ближайшей лавке и принялся укладываться на ней, явно собираясь поспать.