Ангел удивленно приподнимает брови, нежные девичьи ладони непроизвольно гладят мои плечи, практически сползая на грудную клетку.
– Все умники носят очки. Разве нет? – искренне недоумевает Пикси.
– Там, где я родился и вырос, кроме меня других умников не было, – с неожиданной лёгкостью делюсь я сокровенными и не самыми приятными воспоминаниями.
– Вот это самомнение, – закатывает глаза Пикси. – Ты неисправим, Мердер.
Она не понимает, и я не сужу ее за это. Воспитанная во дворце принцесса вряд ли способна достоверно представить, как выживают люди в нищих районах Бруклина. И я не думаю, что ей нужны эти знания.
– Думаешь, что я слишком самоуверен? – перевожу разговор в шутливый тон.
– Я бы сказала, ты высокомерный нарциссический засранец, каких еще мир не видел, – парирует Пикси. – Отчаянный и бесстрашный. Такими бывают только дети, Кол, – последнее сказано с толикой грусти. – Иногда мне сложно поверить, что тебе тридцать лет.
– Поверь, мне тоже, – смеюсь я и, наклонившись, захватываю ее губы своими. Она задерживает дыхание, позволяя моему языку проникнуть в ее рот, и отвечает с не меньшей страстью, впиваясь коготками в мои бицепсы. Поцелуй быстро переходит в разряд развратных, превращая нас обоих в оголодавших хищников, жаждущих перекусить друг другом. Опустив руки на сочную задницу, я требовательно сминаю упругие ягодицы ладонями, приподнимая Пикси над полом, и толкаюсь вздувшейся ширинкой в ее промежность.
– Мистер Бишоп? – деликатное покашливание за спиной, отрывает нас друг от друга. Пикси мучительно краснеет, одёргивая успевший задраться топ, пока я оборачиваюсь к невозмутимо ожидающей моего внимания миловидной молодой женщине в элегантном брючном костюме приятного кофейного оттенка. Она вошла не через входную дверь, а находилась в доме все это время.
– Я занималась платьем, не слышала, как вы подъехали, – поясняет женщина и, приблизившись, протягивает руку. – Меня зовут Сара Одли, я визажист.
– Да, я знаю, кто вы, – приветливо улыбнувшись, я пожимаю тонкую ладонь. – Это Анжела, ваша модель, – положив ладонь на поясницу Пикси, слегка подталкиваю ее вперед. Ангел выглядит ошарашенной (и) смущенной. – У нас в запасе сорок минут. Уложитесь? – обращаюсь непосредственно к Саре.
– Конечно, мистер Бишоп, – заверяет женщина, приветливо улыбаясь Энжи. – Пойдем, милая, у нас много приятных дел. Надо поторопиться, чтобы ты выглядела безупречно на самом важном для каждой женщины событии.
– Кол… Колин, что происходит? – вовремя исправившись, спрашивает Пикси.
– Иди за Сарой, ангел, и следуй всем ее указаниям, – с невозмутимой улыбкой киваю на приоткрытую комнатную дверь. Энжи настороженно хмурится, но все-таки позволяет визажисту увести ее за собой.
Не проходит и десяти секунд, как раскрасневшаяся Пикси с горящими глазами появляется из комнаты и, открыв настежь дверь, возмущенно тычет пальцем в роскошное дизайнерское платье матово-белого цвета с длинным шлейфом и открытыми плечами, выставленное на безголовом манекене.
– Что это такое? – ее голос дрожит от волнения.
– Тебе не нравится? – невинным тоном интересуюсь я. Сара Одли невозмутимо ждет, пока мы решим свои недопонимания, присев за туалетный столик с расставленной на нем косметикой. – Модель уникальная, я сам выбирал. Сшито по твоим меркам, – продолжаю я, глядя на стремительно меняющее оттенки лицо ангела.
– Мы идем на маскарад? Или это снова твой черный юмор? – искренне негодует Пикси. – Сначала фальшивый мальчишник в Вегасе, а теперь ты решил закатить фальшивую свадьбу? Комедий пересмотрел?
– Мальчишник был не фальшивый, детка, а самый настоящий. Я не стал пугать тебя раньше времени и поэтому не сказал, что это был мой мальчишник.
– Ты ненормальный, Кол? – задохнувшись, шипит Энжи.
– А ты считаешь, что жениться на тебе захочет только ненормальный? – с ироничной улыбкой интересуюсь я. Потеряв дар речи, она скрещивает руки на груди и недоверчиво смотрит на меня. Сделав пару шагов вперед, я оказываюсь рядом с ней и, приобняв за плечи, заставляю вернуться в комнату.
– Даже если я не угадал с фасоном, новое мы купить уже не успеем, – остановившись напротив манекена, говорю я. – Но искренне считаю, что это платье идеально тебе подойдет. Если сомневаешься, можешь примерить.
– Оно прекрасно, Кол, – выдает Пикси, дотронувшись кончиками пальцев до атласной ткани. – И очень мне нравится, я даже мечтать не могла о таком… но все это… за гранью. Ты же понимаешь. Мы не можем… не можем по-настоящему, – скосив глаза на визажиста, сбивчиво объясняет Пикси.
– Просто надень его для меня, – повернувшись к Энжи, я поднимаю ее лицо за подбородок, заставляя взглянуть мне в глаза. – Ты сделаешь это, ангел?
– Хорошо, – кивает она, подозрительно хлюпнув носом.
– Спасибо, детка, – быстро поцеловав ее в губы, я выхожу из комнаты, прикрывая за собой дверь.
Анджелина
Ущипните меня. Что вообще происходит?
Сердце на запредельных скоростях трепещет в груди. Клокочет в горле, пока Сара помогает мне надеть свадебное платье и затянуть полупрозрачный корсет из органзы на талии. Он превращает мою фигуру в совершенные «песочные часы», и я невольно ловлю себя на той мысли, что не могу отвести взгляд от девушки в отражении. Я выгляжу как белая лебедь, что вот-вот широко расправит крылья и взмоет в высь.
Должно быть, почти в каждой девочке это есть – мы все мечтаем об особенном мужчине, красивом платье, уникальной свадьбе… Я никогда не рисовала в своем воображении подробную картинку этого дня. Знала одно – хочу, чтобы мои глаза блестели от счастья, а человек, с которым суждено связать жизнь, будет моей родственной душой, к которой я испытываю дикое влечение.
Когда можно получить от жизни две опции, зачем выбирать? Брак с аль-Рахимом не дал бы мне ни одной из них.
Мысль об официальной и роскошной свадьбе с Фейсалом, в кругу семьи, приводила меня только к прикусыванию ногтей и нервному срыву. В то время как тайная авантюра, что затеял Коулман, дарит мне ощущение эйфории и осознание того, что я всегда этого хотела – пожениться тайно, в необычном месте. Пусть даже тихо, скромно, без заголовков таблоидов и шумной вечеринки. Без подарков, конкурсов, ночей хны и громких поздравлений. Даже без слез матери и отца, благословления сестры. Без многочисленных традиций и громких клятв напоказ.
Без пафоса, без шестимесячных приготовлений, без гостей, имен которых я даже не знаю.
Ничего из этого никогда не привлекало меня так сильно, как особая уникальность, которую можно придать этому дню, проявив воображение. Мое рисовало мне Париж, озеро Комо, даже Лас-Вегас или Нью-Йорк. Гонимая духом свободы и жажды путешествий, я всегда хотела, чтобы это случилось в неизведанном мне уголочке земного шара. Кажется, Коулман прочитал мои мысли и основательно постарался, списав со счетов банальную свадьбу в Лас-Вегасе.
Что он приготовил для нас? И неужели это не очередная из его шуток?
Нет… слишком серьезен был его взгляд, настрой, даже тон голоса.
Просто надень его для меня. Ты сделаешь это, ангел? – звучало ласково, но бескомпромиссно.
Я ничего не понимаю… прибываю в некой прострации, пока Сара накладывает мне легкий макияж, пытаясь замазать тональной основой следы моей усталости и бурно проведенной ночи.
– Вот и все, – наконец произносит она, позволяя мне встать перед зеркалом в полный рост. В отражении я вижу немного другую Анджелину Саадат. Я никогда в жизни не выглядела такой уязвимой, незащищенной, открытой душой. Обнаженной до глубины души.
И это очень красиво – снять в итоге свою маску. Пусть даже такой ценой…
В сердце зацветает боль, но я стараюсь не думать головой. Не анализировать. Не представлять, что сейчас происходит с родителями и их нервными клетками. В конце концов, они не сильно беспокоились о моем моральном здоровье, приготовив для меня нелюбимого человека в качестве спутника. Здесь нет правых и виноватых. Есть жизнь, которая привела меня в данную переломную точку моей судьбы. И возможно, завтра все это окажется сном или глупой шуткой…
Возможно, завтра нас с Колом поймают или и вовсе сотрут с лица земли.
Возможно, завтра мои чувства к нему снова остынут, упадут на дно, по принципу американских горок, как и его ко мне.
Возможно, завтра одного из нас не станет… Находясь в бегах, в танце над бездной, никто из нас не застрахован от сокрушительного падения.
Быть может… завтра, весь этот мир рухнет.
Возможно, завтра для «нас» никогда не наступит.
Но сегодня я буду с тобой.
Я могла бы говорить ему это каждый день. Это могла бы быть фраза, которую я напишу фломастером на магнитной доске в нашем доме с панорамными окнами и видом на океан…
Не знаю, почему именно эта непроизнесенная вслух клятва приходит в мою голову.
Наконец с бешенным тремором в кончиках пальцев, я выхожу к Коулу. Поднимая взор на меня, он замирает. Кажется, что в этот самый момент мир перестает для него существовать, а его эпицентром вдруг становлюсь я. И пусть это впечатление так мимолетно и обманчиво… я никогда не забуду пронзительный взгляд серо-зеленых глаз.
