Озеро Веры

Волхв взял в левую руку смоляной факел, поджёг его и подошёл к чаше, установленной на треножнике. Затем он поднёс факел к налитому на дно этой чаши маслу. В чаше вспыхнуло пламя. Яволод потушил факел, опустив его в бадью с водой, и обратился к Богу мудрости и чародейства:

– О, Великий Велес!

Яволод изо всех Богов особо почитал Велеса, а потому заранее – за несколько дней до праздника Снопа Велеса начал волхв славить мудрого Бога.

Яволод обвёл всех присутствующих посохом, который держал в правой руке, и произнёс:

– Обращаюсь к тебе от своего имени, от имени Общины и от имени всех молящихся тебе. Слава тебе, Велес!

Молящиеся трижды глухо повторили:

– Слава тебе, Велес!

– Дай нам мудрость твою! Дай нам неодолимую силу твою! Дай нам несокрушимую защиту твою! – говорил волхв. – Укрепи общину, ибо мы потомки твои! Веди нас путями твоими – ибо только ты пути ведаешь. Призываю духов огня!

Яволод простёр правую руку с посохом над пламенем, которое не ожгло его и даже не опалило ни деревянный посох, ни рукав балахона.

– Призываю духов воды! – произнёс волхв и, приблизившись к треножнику с чашей, наполненной водой, провёл над нею посохом, а затем, посмотрев вверх, произнёс:

– Призываю духов воздуха и ветров, духов земли нашей, духов деревьев, духов лесов, духов полей, духов рек и озёр наших!

Затем Яволод передал посох своему помощнику – седовласому крепкому мужику, а тот подал волхву чашу с мёдом. Яволод принял чашу и проговорил:

– В ознаменование союза нашего, Великий Велес, приносим тебе дары: хлеб и мёд.

Волхв поставил чашу с мёдом на алатырь-камень и взял у помощника круглый ржаной хлеб, который тоже положил на священный камень. Седобородый мужик вернул посох Яволоду.

– Слава тебе, во веки веков, Велес! – пророкотал Яволод и трижды ударил посохом об пол.

Все, в том числе и Яромир, повторили за ним:

– Слава тебе, Велес, во веки веков!

– Приобщимся же и мы даров Велесовых, – сказал Яволод.

Он снова передал посох помощнику, взял хлеб, преломил его, съел кусочек и передал остальной хлеб стоявшему рядом с ним Яромиру, который проглотил несколько крошек и подал хлеб Вере.

Тем временем волхв поднял с алатырь-камня чашу, испил мёд и передал чашу Яромиру. Юноша сделал глоток золотистого тягучего пряного мёда, и будто пламя полыхнуло внутри него. Он протянул чашу Вере и бросил горящий взор на пригубившую мёд красавицу, желая тотчас же прижать её к себе и поцеловать в мягкие уста, на которых застыли золотистые капельки сладкого мёда.

Яромира привёл в чувство громкий возглас Яволода:

– Во веки веков, слава тебе, Велес!

– Во веки веков, слава тебе, Велес! – произнесли все молящиеся.

Яромир тоже произнёс эти слова, и жар в его теле стал утихать. Выйдя из молельни, Яромир нежно взглянул на Веру.

– Что так пристально смотришь? – спросила Вера.

– Люба ты мне, – сказал Яромир.

– Да что ты всё одно и то же повторяешь?

– Так я тебя до порога твоей избы провожу. Ладно?

– Я теперь сама могу до дома дойти. Здесь уже людей наших много по дороге идёт. И тебе пора домой возвращаться. Спасибо, что проводил меня. К себе не зову, потому что моя мать болеет. Хоть и обещали мне, что ей уже лучше должно стать, но сейчас у меня дел много. Вот и отвар надо матери приготовить из лечебных трав.

– Что ж, пойду я в свою Комаровку, – решил Яромир и, поправив на плече лук и колчан, развернулся и направился домой.

– Яромир! – окликнула его Вера.

Юноша оглянулся.

– Что же ты вот так уходишь, не попрощавшись? – спросила девушка.

– А я не хочу с тобой прощаться. Скоро свидимся на празднике. Не забыла, что Купала скоро? – сказал Яромир.

– Не забыла. Будь осторожнее, Яромир! – предупредила Вера.

– Я всегда осторожен.

– Внимательно гляди по сторонам. Мне не всё равно, что с тобой станется.

– То-то гляжу, что ты на берегу озера и потом всю дорогу кого-то высматривала. Скажи, кого мне надо бояться?

– Врагов опасайся. Нынче их много в наших краях, – сказала Вера.

– Ладно. Стану всё время по сторонам смотреть, да назад почаще оглядываться, – пообещал юноша и улыбнулся.

Яромир поцеловал Веру в тёплые уста, и направился в обратный путь.

В Комаровку он воротился вечером. Его родные сидели за столом и ужинали.

– Ты где пропадал, сынок? – спросила Переслава, когда Яромир вошёл в избу. – То Светозар с Мирославой не ночевали дома, а теперь и ты почти на целый день куда-то запропастился.

– Уж не думаешь ли, мать, что дети вечно возле тебя крутиться будут? – спросил Добрян.

– Я прогулялся по берегу озера, а потом прошёл до Берёзовки, – сказал Яромир.

– Вот же, как тебя теперь Берёзовка стала притягивать! – с досадой воскликнула Переслава.

– Мать, ты за нами следишь, словно за какими-то лазутчиками, – почувствовав поддержку отца, осмелел Яромир.

Все сидевшие за столом переглянулись.

– Почему ты сейчас про лазутчика сказал? – поинтересовался отец.

– К слову пришлось, – пожал плечами Яромир.

– К месту ты вспомнил про лазутчика. Только откуда ты мог знать, что ближе к вечеру наши мужики княжеского лазутчика схватили? Ведь, вернувшись с братом и сестрой из Омшани, ты почти тут же ушёл из Комаровки, – удивился Добрян.

– Верно. Мне никто об этом не сказывал. И никого я сейчас на улице не встретил. Все по избам сидят. Где же лазутчика поймали? – заинтересовался Яромир.

– Лучше спроси, зачем его поймали?

– Как это – зачем? Ведь лазутчик – враг, – сказал Яромир.

– Так ведь это не простой лазутчик, а посланный самим князем Василиском. Севастьяном злодей назвался. Вот и гадает теперь Велисвет, что с ним делать. Некоторые предлагают пленника утопить в озере или отдать лесным зверям на растерзание. Однако Велисвет медлит, размышляет. Да и вправду, если найдётся предатель и донесёт в Зарь-град Василиску про смерть Севастьяна, всем нам несдобровать, – вздохнул Добрян.

– Отец, да разве найдутся среди жителей Комаровки предатели?! – воскликнул Светозар.

Добрян не ответил, а только тяжело вздохнул.

– А что иное с ним можно сделать, коли жизни лишить нельзя? – спросил Яромир.

– Отпускать лазутчика нельзя. Сразу расскажет своему воеводе и князю что на него мужики напали, поколотили и в сарае связанным держали. Вот и гадаем теперь, что теперь с ним делать. Да ты за стол садись. Поешь, сынок, – подвинувшись, кивнул на угол скамьи Добрян.

– Кто же лазутчика схватил? – полюбопытствовал Яромир.

– Горисвет со Златомиром. Лазутчика взять не трудно было. Его косолапый перед этим немного порвал, а кузнец и Горисвет, сам знаешь, какие крепкие мужики. Они живо злодея скрутили.

– Лесной Хозяин, говоришь, на злодея напал? – спросил Яромир.

– Чему ты так удивляешься? В лесу полно косолапых бродит. А горожане повадки зверей плохо знают, да и обереги теперь жители Зарь-града на груди не носят, – сказал Добрян.

– Да и я сегодня возле озера слышал, как Топтыгин рычал, – вспомнил Яромир и задумался.

– Да ты много не разговаривай, а бери ложку и ешь кашу. А то вон, как лоб наморщил! Морщин у тебя стало много, почти как у Велисвета! Размышлять в твоём возрасте вредно – состаришься скоро, – сказал отец.

– Я не размышляю, а вспоминаю, – проговорил Яромир.

– И не вспоминай, а ешь, – пододвинула сыну миску с кашей Переслава.

Поужинав, Яромир лёг на скамью и сразу же провалился в сон…

Вера зашла в избу и передала лежавшей на лавке матери пожелание здоровья от Вельматы, а потом приготовила отвар из принесённых высушенных трав. Затем Вера развязала узелок и полотняный мешочек, наполненный серым порошком.

– Что за порошок передала Вельмата? Пахнет неприятно, – заметила Вера. – Уж, не из костей ли мертвецов она его натолкла?

– Дай мне, погляжу, что это за порошок? – попросила Ведагора.

Вера протянула мешочек матери. Взяв щепоть порошка, Ведагора помяла его пальцами и закрыла глаза.

– Вижу летучих мышей, висящих в пещере под сводом, папоротник и грибы, которые в нашем лесу не растут. Вот что за порошок прислала Вельмата – это смесь толчёных крыльев летучих мышей, необычных высушенных грибов и листьев папоротника, – определила Ведагора.

– Чудно! Как ты и Вельмата можете столько видеть! – удивилась Вера.

– Я не так много вижу и могу, как она, – призналась Ведагора. – И на расстоянии не могу лечить. Вон как она мне из своей землянки помогла заговорами. Ты ещё не вернулась от неё, а боль у меня уже унялась. Теперь спина лишь слегка побаливает. Мне ведь даже Яволод не помог молитвами. Ещё я слышала, что Вельмата может далёкое будущее предсказывать и видеть незримое, а я редко будущее вижу.

– Лучше этого не уметь, – поспешно проговорила Вера.

– А ведь ты, Вера, что-то скрываешь от меня.

– Нечего мне от тебя скрывать.

– Что Вельмата тебе сказала?

– Ничего интересного. Она больше со своей внучкой Виринеей разговаривала.

– Ну, не хочешь, не рассказывай. А что это ты ворот одной рукой всё время придерживаешь?

– Порвала, когда через лес шла.

Вера высыпала в остывшее зелье щепотку порошка и дала его выпить матери. Потом Вера перекусила и легла спать. Ей не спалось. Она вспомнила слова Вельматы, что её мать станет мученицей, и тихо заплакала. Ещё она долго размышляла над другими странными пророчествами эрсиянской колдуньи. А потом ей припомнились встречи с Виринеей, Вельматой, с княжеским лазутчиком и Яромиром. Вспомнив о юноше из Комаровки, она улыбнулась и, наконец, уснула.

Наутро мать послала Веру за лечебными травами. Вера знала, где надо собирать такие травы – на поле возле Круглого озера, неподалёку от Комаровки.

– Если задержишься до вечера, не надо затемно возвращаться домой, лучше останься в Комаровке. И если сильный дождь тебя застанет в поле, или сильно устанешь, тогда тоже ступай в Комаровку, – посоветовала Ведагора дочери. – Люди там живут добрые – в любую избу пустят.

Вере не хотелось идти к озеру, где она опасалась снова встретиться с Севастьяном, но говорить об этом матери не стала. И просить кого-либо из молодых парней из своей деревни пойти вместе с ней Вера не посчитала нужным. Иначе тот, кого она выбрала бы себе в провожатые, возомнит себе, что станет её суженым, а этого Вера не желала, поскольку никто из местных юношей ей не был люб.

Вера зашила порванный ворот сарафана, взяла плетёную корзину, заткнула за пояс нож и вышла из избы. Она добралась до укрытого густым туманом озера, когда солнце уже поднялось над дальним лесом. Вера пошла по берегу в сторону поля, на котором мать с раннего детства учила её собирать травы.

Вера уже преодолела большую часть пути и собиралась выйти на просторное поле, за которым лежала Комаровка, как её внимание привлёк колыхавшийся у самой воды высокий тростник. Вера приблизилась к зарослям тростника, и, заметив, что в них кто-то возится, схватилась за нож. Тут из зарослей показалась Виринея.

– Это ты? – удивилась Вера.

– Надо же, снова нам довелось свидеться! – воскликнула Виринея, бросив взгляд на зажатый в руке Веры нож. – Ты на этот раз решила взять нож? Правильно. Нынче без оружия нельзя уходить далеко от дома. Ты зачем снова так далеко ушла от своей Берёзовки?

– Меня мать отправила за травами.

– Вроде тебе для неё лечебную траву моя бабушка дала.

– Так ведь это только для матери моей Вельмата передала траву, а Ведагоре надо самой лечить людей. Хоть она и не здорова, но кто же в Берёзовке будет избавлять людей от хворей?

– А ты на что? Разве мать тебе свой дар не оставит?

– Как-то мать мне сказала, что не такой у неё великий дар, чтобы по наследству его передавать. Конечно, травами я лечить людей смогу, а вот заклинаниями им помочь вряд ли сумею. А тебя твоя бабушка не собирается обучать колдовскому делу? – поинтересовалась Вера.

– Мне надо на остров, – не ответив на вопрос Веры, сказала Виринея. – Меня тоже бабушка послала, только не за травами, а за грибами. Я уже собиралась на остров плыть на лодке, да тут почувствовала, что кто-то за мной наблюдает. И тут тебя увидела.

– А не рановато ещё за грибами ходить? Сморчки уж давно сошли, а другие грибы ещё не скоро пойдут.

– Те грибы, что на острове растут, с ранней весны до осени не сходят.

– Скажи, Виринея, почему на тот остров люди бояться плавать? – спросила Вера.

– А я откуда знаю? – пожала плечами Виринея.

– Сказывают, нечисто на том острове. Люди там пропадали. А ещё над заколдованным островом по ночам мерцают блуждающие синие огоньки. Я сама их однажды видела в вечерних сумерках с берега озера. Ты на острове ничего странного не замечала?

– На земле много удивительных вещей. И на острове тоже есть кое-что странное, – уклончиво ответила Виринея.

– Говорят, на остров Вельмата иногда переправлялась на лодке.

– Моя бабушка уже давно там не была.

– Знаешь, как остров в народе стали называть в последнее время?

– Не знаю.

– Островом Виринеи. Люди ведь примечают, что ты бабку свою заменила и теперь на остров на лодке плаваешь. Так что в честь тебя остров назвали. И витичи, и эрсияне так остров теперь именуют.

– Надо же, – равнодушно произнесла Виринея.

– Ты не возьмёшь меня с собой на остров? – вдруг спросила Вера.

– А разве ты не собираешься собирать траву в поле?

– До вечера я успею и на острове побывать, и траву собрать. К тому же, мать мне разрешила в Комаровке переночевать, если до вечера задержусь.

– Хорошо, – согласилась Виринея. – Только, уговор: о том, что ты была на острове и там видела, никому не рассказывай.

– Ладно. Даю слово, – пообещала Вера.

– Что ж, корзина тебе может пригодиться не только для трав. Отправимся мы с тобой на остров за грибами. Моя корзина уже в лодке лежит, – сказала Виринея.

– Ты даже не представляешь, как мне хотелось на острове побывать, да только одной мне было боязно туда плыть. У нас в Берёзовке даже мужики боятся переправляться на остров. Рыбаки сети с лодок стараются ставить от него подальше.

– Что ж, пошли к лодке, – позвала Виринея.

Вера и Виринея пошли к зарослям тростника, столкнули лодку на воду и забрались в неё. Виринея села на вёсла и стала грести. Девушки направились к острову, окутанному густым туманом.

В это время на берег Круглого озера вышли Светозар и Яромир.

– Смотри, какой густой туман лежит над озером! Правда, возле берега туман почти рассеялся, а вот острова не видно, – отметил Яромир.

– Говорят, этот остров на самом деле иногда становится невидимым, словно вовсе пропадает. Рыбаки из Берёзовки рассказывали, как года два назад они плыли мимо острова, и вдруг прямо у них на глазах его не стало. Хоть и страшновато им было, но решили поплыть к тому месту, где остров тот недавно был. Проплыли они по тому месту, а там кругом только вода. Не стало острова! И под водой рыбаки ничего не увидели. Впрочем, дна в нём и так не видать. Круглое озеро очень глубокое, если не считать небольшой отмели, протянувшейся в одном месте к острову. А на другой день остров снова появился, – рассказал Светозар.

– Этот остров заколдованный. А ведь его называют островом Виринеи. Люди видели, как она на остров на лодке плавает, – вспомнил Яромир. – Люди сказывают, что скоро в Омшани появится молодая колдунья. Ведь обычно старухи своим дочерям или внучкам передают свой колдовской дар. А старая колдунья Вельмата, которая возле Лешачьего болота живёт, приходится Виринее бабушкой.

– Люди всякое могут наговорить. Слушай их больше! – сказал Светозар.

– Так ведь ты сам сейчас рассказывал о рыбаках, на глазах у которых, остров пропал. Им-то ты веришь?

– Не знаю. Возможно, рыбаки правду рассказали, а, может и набрехали. Верить нынче никому нельзя, – проговорил Светозар.

– Посмотри-ка, брат – кажется, от зарослей прибрежного тростника отчалила лодка! – воскликнул Яромир.

– Верно. И в лодке – две девушки. Неужели, они направляются к острову?– удивился Светозар.

– Одна из девушек – Вера, – присмотревшись, определил Яромир.

– А на вёслах сидит Виринея, – узнал юную эрсиянку Светозар.

– Всё-таки, заманила Виринея Веру на свой заколдованный остров, – проговорил Яромир.

– Вера, наверняка, сама напросилась на остров сплавать, – сказал Светозар.

– Если долго не будут возвращаться, придётся у рыбаков из Берёзовки лодку взять и на их поиски отправляться. Дурная слава идёт об этом острове. Зря Вера с Виринеей связалась, – заволновался Яромир.

– Виринея-то чем виновата, что об острове идёт плохая молва? – начал сердиться Светозар.

– И зачем только Вера сдружилась с внучкой колдуньи? – не слушая старшего брата, говорил Яромир.

– Пусть Виринея – внучка колдуньи, и она сама скоро станет колдуньей, а, всё равно, она лучшая девушка на всём белом свете! – с жаром произнёс Светозар.

– Нет, брат. Самая хорошая на свете девушка – Вера из Берёзовки, – сказал Яромир, глядя на удалявшуюся от берега лодку, в которой плыли к укрытому в тумане острову две подружившиеся красавицы.