– Подпишите протокол! – грубовато бросил он мне, отворачиваясь в сторону.
Я уставился в экран.
«Невиновен! Принести извинения. Отпустить.
Наряду 102 явиться лично для служебного расследования (предвзятое отношение к гражданину, неоднократная попытка опорочить честного человека)».
У меня аж на душе потеплело. Умничка, а не интеллект! Вот ведь как за меня вступился, а я его еще грязью поливал. Ну, Войцюк, будешь знать теперь, как честных людей трогать. Да меня теперь все ДПС-ники за три версты объезжать будут. А приятно-то как: честный человек! Да по большому-то счету, в кутузке сидеть мне уже положено за одну только попытку уйти от патрульной машины, а оно вон как…
Я ткнул пальцем в сенсор, выдернул из вялых пальцев лейтенанта свою книжечку с документами, прыгнул за руль своего старенького автомобиля и, не дожидаясь положенных извинений, вырулил со двора. Войцюк проводил меня печальным взглядом. Вид у него был совершенно убитый.
Ну, бог с ним, с Войцюком, а вот что с мешком делать прикажете? Коли уж баки мусорные такие умные пошли, то просто так мешок им не всучишь. Разве что и вправду перебрать весь мусор? Нет, лень. Да и сколько на это времени уйдет – неизвестно. Остается одно: скинуть куда-нибудь в реку, предварительно булыжником каким утяжелив, чтоб не всплыл ненароком. Или в болото? Я даже не представлял, если честно, есть ли у нас поблизости болота. Лес был, это точно. Я иногда выбирался в него по грибы свежим воздухом подышать, но болота мне не попадались.
А может, проще поступить, чего я вечно мудрю? Развязать мешок да и раскидать его содержимое – пусть потом мучаются собирают, если что.
Мысль пришлась мне по душе. И я, тщательно обдумывая ее, прикидывая все «за» и «против», не заметил, как дома поредели, и город остался позади. Теперь машина неслась по широкой областной автостраде. Мимо меня пролетали редкие деревца, убогие деревушки на пять-шесть домов и луга, поросшие молодой травкой.
Машин на трассе почти не было. Ни позади меня, ни впереди – никого. Изредка с воем, перебивавшим шорох воздуха, доносившегося из приоткрытого окна, проносились мимо встречные машины. И опять никого на несколько километров. Момент осуществить мой коварный план – лучше не придумаешь! Я еще раз вгляделся в зеркала и вдаль и съехал на обочину встречной полосы. Остановился. Достать из багажника мешок было делом пяти секунд. Затем я торопливо спустился с пригорка и затрещал кустами, ломясь сквозь них. Опять огляделся. Тишина. Да и кому до меня дело есть. Мало ли по какой надобности приспичило человеку посреди дороги остановиться.
Отошел я подальше от дороги, мешок развязал и давай им во все стороны мотать, трясти. Засверкали на солнце, разлетаясь, стеклянные осколки, вспорхнуло пластиковое крошево – неплохо я все-таки постарался! Это ведь умудриться надо так огромный телевизор раздолбать, но злости и страха во мне на тот момент было, вы не представляете сколько!
Все, конец! Заглянул я в мешок – пусто, ни стеклышка, ни крупинки какой. Свернул, скомкал, в руке зажал и обратно направился. А легко-то как на душе!..
– Гражданин Васильев! – Раздалось где-то совсем рядом.
Я аж подпрыгнул от неожиданности. Никого нет, вроде бы, а голос есть.
– Что же это вы мусорите? Природу загрязняете – мать вашу!
– Попрошу без оскорблений! – взмахнул я руками. – Где ты и кто, покажись!
– Да тут я! И я вас вовсе не оскорблял. Природу беречь надо.
– Без вас знаю! – а сам все головой верчу. Кто же этот таинственный всевидящий невидимка?
– Голову поднимите, – вздохнул неведомый голос с такой интонацией, что я сразу ощутил себя непередаваемым тупицей.
Я послушно воздел глаза небу.
Надо мной бесшумно реял полуметровый квадрокоптер, уставившись на меня глазом-объективом. На его широком квадратном пузе был ярко намалеван березовый лист – символ «Природоохраны».
– Ну вот, наконец-то заметили.
– Заметил, – проворчал я.
– Будем штраф платить или как? – перешел квадрокоптер на деловой, официальный тон.
– Лучше «или как».
– Не понял, – честно признался аппарат и опустился чуть пониже. Похоже, решил, что не хватает чувствительности микрофона и фраза, произнесенная мной, воспринята не совсем корректно.
– Ты сказал «платить или как». Я и ответил: лучше «или как». То есть, второй вариант, – на всякий случай пояснил я для особо тугодумных аппаратов.
– Вы не совсем верно меня поняли, господин Васильев. Это всего лишь фигура речи, – пояснил мне квадрокоптер и воспарил на прежнюю высоту. С чувством юмора у него было совсем никак.
– Жаль.
– Понимаю вас, но нужно платить штраф.
– А если я все уберу? – с надеждой спросил я.
– Что значит, «если»? Вы должны все убрать в любом случае!
– То есть, ты хочешь сказать, если я все соберу, то все равно заплачу штраф?
– Все именно так, – блеснул объективом квадрокоптер.
– Из чего следует, что я дважды понесу наказание за одно преступление?
– Э-э… – квадрокоптер задумался. – Почему дважды?
– Ну как же? Загибай лопасти: первый раз, когда я все уберу, и второй – когда буду платить штраф.
– Постойте, я не совсем вас понял. Зачем я должен загибать лопасти?
– Ну, пальцев-то у тебя нету!
– Нету, – согласился квадрокоптер, еще немного поразмыслив. – А при чем здесь пальцы?
– В том-то и дело, что ни при чем, раз у тебя их нет.
– Да, действительно, – вынужден был согласиться летающий умник.
– Вот и загибай лопасти.
– У меня нет такой функции.
– Жалко.
– Почему?
– Да так, неполноценный ты какой-то, – пожал я плечами. Нет, люблю я все-таки искусственный интеллект. Убогий он какой-то, несуразный.
– Вы так считаете? – засомневался квадрокоптер.
– А ты разве нет?
– Я… не знаю. ТО, вроде бы, нормально прошел.
